И тоже не обнаружен.
- Н-ну, для какой-нибудь старой девы и язык - первичный половой признак. В , некотором смысле.
- Молдер!!!
- Всё, всё. Извини.
- Что тебя так разобрало нынче?
- Просто терпеть не могу гомиков, ты же знаешь. А тут возись с ним…
- Кто сказал, что жертва - гомик?
- Ха! Он кем был при жизни?
- Натурщиком. Позировал перед художниками. В Университете Джорджа Вашингтона.
- Вот видишь! Натурщиком!
- И что?
- А разве все натурщики поголовно - не гомики?
- Нет.
- Тебе-то откуда знать, что - нет?
- Тебе-то откуда знать, что - да? Хочу поверить, а?
- Скалли! Вот это не трогай!
- О-о, агент Молдер задет за живое! За святое!
- Не трогай, сказал, Скалли!
- Ладно, сморозила. Забыли.
И то верно. Извечный плакат-постер в кабинете - размытые очертания летающей тарелки в стратосфере и аршинные буквы понизу: «Хочу поверить!» - для Фокса Молдера, конечно, не святое, но пунктик, idee fixe.
Именно, именно! Он, спецагент ФБР, провозглашает по поводу НЛО: «Хочу поверить!» - а его, спецагента ФБР, бросают на расследование банального убийства, пусть и совершенного с особой жестокостью, но банального, банального, банального! Еще и потерпевший - очевидный гей, что бы там напарник Скалли ни говорила. (Кстати, откуда ей все же знать, что - нет?!) Государственной печатью орехи разбивать - вот как это называется, сэр!
Сэр - в смысле, Железный Винни, в смысле, Уолтер Скиннер, в смысле, помощник директора ФБР. Мы с вами не первый и, агент Молдер надеется, не последний год делаем общее дело, Уолтер, однако за что же вы, Уолтер, так с агентом Молдером, Уолтер?! Ценные кадры ФБР и должны цениться соответственно. Кадры решают всё. Разбрасываться ими по мелочам нерационально, сэр! Кадры - не которые в диаскопе, а кадры - которые человеки. Фокс Молдер человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Подкожная обида, к примеру. Типичное человеческое чувство! Впрочем, обида - есть чувство, так-таки предполагающее дальнейшее развитие отношений.
Что ж, будем развивать. Отношения. В дальнейшем. Сэр…
А пока, в одночасье, расщелкаем порученное вами, сэр, дело, как… орех государственной печатью. Экая невидаль - маньяк-одиночка! Потом скрестим руки на груди с видом оскорбленного небрежением профессионала, немо вопрошая: «Какие еще будут поручения, сэр? В дальнейшем? Старушек через оживленную магистраль переводить, чтоб под колеса не угодили? В Гарлеме профилактические беседы беседовать с афро-американскими тинэйджерами, чтоб стены пшикалками не размалевывали?» Но то - предвкушающее потом, потом. А пока…
- Что мы знаем о потерпевшем, Скалли?
- Адонис Кастракис. Двадцать один год. Грек, натурализовавшийся в четвертом поколении. Криминального прошлого не имеет. Правда, его прадед Агафон Кастракис в начале прошлого века промышлял контрабандой. Вместе с подельниками Ставраки и Папасатиросом перегонял из Греции в Одессу контрабанду - в частности, презервативы. Но, думаю, это никак не связано с нашим убийством. Прошло почти сто лет.
- В Одессе нет презервативов?
- В начале прошлого века не было.
- А в Греции?
- В Греции всё есть.
- Что же они все сюда к нам, в Америку, норовят, как мухи на… труп, если у них там всё есть! Сидели бы у себя в Греции! Или в Одессе! Развелось их из-за дефицита презервативов! А мы тут теперь копайся в навозной куче по их милости!
- Молдер, не нервничай.
- Не нервничаю.
- Нервничаешь. Но не поэтому. Я же вижу. Зол на Железного Винни?
- Скалли, что ты кушаешь, что такая умная?
- Булочки! С глазурью. Не желаешь еще одну? У тебя в организме явно не хватает булочек с глазурью.
- Хочешь сказать, что я дурак, да? А ты умная, да?
- Хочу сказать, что нам еще сидеть и сидеть. На голодный желудок как-то не хочется.
- Да почему же сидеть и сидеть! Простое дело, проще некуда! Мы его сейчас в момент!
- Хочу поверить.
- Скалли?!
- А что я сказала? Действительно хочу поверить - что мы сейчас в момент.
- Раз плюнуть!
- Плюй.
- Что ж… Так! Прежде всего… У нас есть фотография этого… Кастракиса в более приемлемом виде, не растерзанном? Прижизненная фотография, изображение?
- Фотографии нет. Изображения есть.
- Скалли?!
- Молдер, не нервничай. Когда ты последний раз был в Арт-галерее?
- Никогда. Я там не был. Есть вещи поважней, чем мазня, выставленная в Арт-галерее.
- Почему мазня?
- Потому что мазня.
- Ничего не смыслишь в современном искусстве!
- Зато ты, гляжу, смыслишь. Как свободная минутка, так каждый раз бегом в Арт-галерею, да? О, напитаться прекрасным, о!
- Не каждый раз, но вчера…
- Что тебя туда занесло?
- Не что, а кто. Цинци Хачулия.
- Что за фрукт?!
- Он не фрукт.
- Хорошо, овощ!
- Он не овощ.
- Короче, с чем его едят?!
- Его не едят. Хотя… подозреваемый прокусил ему руку до кости. При задержании.
- А, так это… м-м… прикрепленный?
- Прикомандированный. Не нервничай, Молдер. Железный Винни прикомандировал нам для расследования мистера Патерсона…
- О, как же, как же! Великий и ужасный Вильям Патерсон! Живой бог для желторотых агентов и агентесс! Бог в помощь! Тогда уж не он, великий, к нам, а мы, убогие, к нему прикомандированы. Не было печали - нам еще и Патерсона в помощь! Избавиться бы поскорее от этого плевого дела - и с глаз долой, из сердца вон.
- Молдер! Никто не даст нам избавленья. Ни бог. Ни царь. И не герой. Сами, только сами. Ты пристрастен к Патерсону, я в курсе. Но, полагаю, Скиннер прикомандировал их не для того, чтобы помешать расследованию, а чтобы помочь. Тем более, они занимаются им уже три года.
- Их? Они? Кого - их? Кто - они? Великий и ужасный Билл еще и с компанией?!
- Их всего двое, Молдер. Не нервничай. Патерсон и Хачулия. Цинци Хачулия у Патерсона в подчинении, но нам, между прочим, может оказаться полезным, как я успела заметить.
- Уже усцела?! О, приобщил к прекрасному! В Арт-галерею сводил на досуге. Утонченная натура. Не бог, не царь, но герой.
- Не царь. Но князь.
- Чего-чего?!
- Цинци Хачулия - из династии грузинских князей и весьма этим дорожит.
- Грузины? Кто такие?
- Такие… почти греки.
- Понаехали всякие!
- Молдер, не нервничай. Предки Хачу-лии перебрались через Океан еще в период войны Севера и Юга. И, между прочим, принимали участие в сражениях.
- На чьей стороне?
- Севера.
- Тогда еще ничего, тогда еще куда ни шло!
- Молдер, не иронизируй. Он действительно может оказаться полезным.
- Обойдусь! В Арт-галерею с ним за ручку ходить?
- Молдер, в Арт-галерее мы с ним были в рамках нашего расследования.
- Нашего - вашего с ним? Или нашего - нашего с тобой?
- Нашего - нашего с тобой и с ним!
- И с Патерсоном!
- И с Патерсоном. Совершенства никогда не достичь. Ложка дегтя - как без нее. Патерсона, кстати, с нами в Арт-галерее не было.
- Хоть в этом мы с ним единодушны!
- Молдер! Тебе нужны изображения Адониса Кастракиса или нет?!
- Не улавливаю связи.
- Адонис Кастракис три года назад позировал для картины «Омовение красного мустанга» и для картины «Искушение святого Брайдера чудовищем». Оба полотна - гордость Арт-галереи. Каждое - по миллиону долларов. Хачулия обратил мое внимание на то, что серия убийств берет свое начало с убийства молодого человека в Джорджии как раз три года назад. Почерк тот же - глубокие раны на лице, выколотые глаза, отрезанные гениталии и язык.
- Не улавливаю связи.
- Я тоже пока не улавливаю. Но группа Патерсона, в которую входит Хачулия, занимается делом три года, и кое-какие соображения выработала. За три года - по меньшей мере семь убийств. Все жертвы - мужчины от семнадцати до тридцати трех лет…
- И все красавчики, как на подбор?
- Понимаю, куда ты клонишь, но - вряд ли. Следов сексуального насилия на теле жертв экспертиза не обнаруживала.
- Ничего себе! По-твоему, отрезание гениталий - не сексуальное насилие?
- Молдер, я не в том смысле,
- Да понял я, понял. Дальше?
- Что - дальше? Говорю же, изображение Адониса Кастракиса - в Арт-галерее. Количество - два. Если тебе приспичило, иди и смотри.
- Вот еще! А сфотографировать не могла?
- Фотографировать в Арт-галерее запрещено. Говорю же, фотографии нет, изображения есть.
- Срань господня, в Арт-галерее!
- Не только, Молдер, не только.
- Скалли?!
- Понажимай на кнопочку в диаскопе. Там дальше - дюжина эскизов с Кастракиса. Дюжина художников из Университета Джорджа Вашингтона - дюжина эскизов. В ночь убийства он как раз им позировал.
- И ты молчишь?!
- Я молчу?! Ты мне слова не даешь сказать!
- Я не даю?!
- Ну не я же!
- Всё! Слышать не хочу!
- Так я и молчу…
- Один, два, три, четыре…
- Молдер?
- Не мешай!.. Пять, шесть, семь, восемь.. «
- Молдер?
- Не мешай, сказал!.. Девять, десять, одиннадцать, двенадцать… Уф-ф! Отлегло… Не бери в голову. Аутогенная тренировка. Счет до двенадцати с закрытыми глазами.
- Не нервничай.
- Вот теперь не нервничаю.
- Вот хороший мальчик! А теперь еще открой глаза и - эскизы смотреть будешь? Их тоже двенадцать. Пересчитывать будешь? Один, два, три, четыре…
- Скалли!!!
- А что я сказала?
Эскизы как эскизы. Разной степени законченности, но представление об оригинальной модели дают. В раскованной позе - холеный экземплярчик, «юность Мира», совершенная мужская особь. Постричь бы только, перша патлатого. Ага! Постричь и - в армию. Чтоб знал, почем фунт лиха! Хотя армейские от гомиков отбрыкиваются руками-ногами: «Солдат в бою не должен опасаться повернуться к соратнику задницей!»
- Да не гомик он, Молдер, не гомик! Соседи показали, что он жил один, никого к себе не водил…
- И ты после этого утверждаешь, что он не гомик?
- Слушай, в конце концов, какая тебе разница?!
- Да, в общем-то… Нет, ну посмотри сама - а поза? а волосы? а глаза? Г-гомик нетраханый! А на этом эскизе? А на этом? А на этом? Художники разные, но это-то все до единого уловили.
- Что - это-то?
- Что он гомик!
- Молдер! Он мертв. Он убит. О мертвых или хорошо или ничего.
- Тогда я умолкаю… Нет, ну посмотри сама… Вот еще. И еще… Ап! Скалли?!
- Молдер?
- Видишь?
- Вижу.
- Этот эскиз - тоже с натуры? С Адониса Кастракиса?! Скалли?!
- М-м…
- Гила-монстр какой-то! Химера! Как он сюда попал? Он же не отсюда. Явно!
- М-м… Молдер, видишь ли… Это - отсюда. Двенадцатый эскиз.
- Объяснись.
- Эскиз изъят из студии-мастерской на Саут-Дакота-стрит, где был схвачен подозреваемый. Эскиз найден в сложенном этюднике. Эксперты констатировали - штрихи угольным карандашом свежие, нанесены не позднее пяти-шести часов с момента захвата. За пять-шесть часов до захвата подозреваемый пребывал в аудитории университета Джорджа Вашингтона, на курсах повышения квалификации. Дисциплина - рисунок, позирующая модель - Адонис Кастракис. Вопросы, Молдер?
- Пока только один. Он; этот наш подозреваемый, нормален?
- Вот! Вот так вопрос! Наповал вопрос!.. Он десять лет провел в психиатрической клинике города Гори.
- Это где? Штат?
- У них там нет штатов.
- Срань господня! Как - нет штатов?! Где - у них?!
- У русских. В России.
- Не улавливаю связи.
- Молдер, не нервничай.
- Один, два, три, четыре… Стараюсь… Пять, шесть, семь, восемь… Очень стараюсь… Девять, десять, одиннадцать… Я стараюсь, Скалли.
- Двенадцать, Молдер. Открой глаза. Двенадцатый эскиз. Автор - Джордж Магулия.
- М-магулия? Какой-такой Магулия?
- Схваченный нашими парнями. Подозреваемый. Джордж Магулия. Выходец из России - в 1990-м.
- Просто Империя Зла!
- Не укради, Молдер. Рейгану - рейганово. А ты что же думал, из России одни суперзвезды хоккея к нам сбегают?
- Еще танцоры. Которым ноги мешают… Ладно, поехали дальше!
- Дальше ехать некуда. Приехали, Молдер. Джордж Могулия - единственный подозреваемый.
- Только подозреваемый?
- Молдер, ты как маленький! Как неуч-правозащитник, честное слово! Улик у группы Патерсона более чем достаточно. Вплоть до отпечатков пальцев. Но преступником человека вправе назвать…
- … только суд, Скалли, только суд. Я пошутил.
- Шуточки у тебя!
- С кем поведешься - так тебе и надо.
- А тебе надо?
- Надо нам. Итак?
- Насчет?
- Насчет подозреваемого.
- Вторые сутки сидит в камере, в тюрьме. В Лортоне.
- Штат Вирджиния?
- А где еще у нас Лортонская тюрьма? Ты что, Молдер?!
- У нас - в штате Вирджиния. Но мало ли!
- В Вирджинии, в Вирджинии.
- Магулия, Магулия… Что за фамилия?! Он не родственник?
- Кому?
- Твоему Хачулии. Похоже звучит.
- Цинци Хачулия не мой. Нет, не родственник. Даже не однофамилец. Но тоже грузин. В отличие от Цинци Хачулия, нелегал. Эмигрант. Грин-карты не имеет. Виза просрочена три года как…
- Грузин? Ты же сказала - выходец из России.
- Кто их там, в России, разберет! Все одинаковы!
- Ну-ну. И чем занимается наш подозреваемый.
- Молчит. Мычит. Сверкает глазами. Рисует. Непрерывно рисует. Сплошь химеры. Сплошь горгульи. У него изымают бумагу - он начинает на стенах. Одна и та же горгулья - с вариациями.
- Тоже грузин?
- Кто?!
- Горгулия!.. Магулия, Хачулия, Горгулия. Срань господня! П-понаехали!
- Молдер! Горгулья - не имя собственное. Горгулья - она же химера, она же…
- Да знаю, знаю. Что нам еще известно про этого х-художника? Х-художник, срань господня! От слово «худо»
- Тут ты не прав. Он профессионал. Специалист по стенным росписям.
- У нас таких специалистов - черным-черно. С пшикалками по кварталам так и шныряют. Граффити, понимаешь! Чтоб им пусто было!
- Граффити и стенная роспись - между ними большая разница.
- О, не смею спорить! Куда мне до искушенного ценителя, завсегдатая Арт-галереи!
Тем более, если завсегдатай в паре с князем Грузинским!.. Как он хоть выглядит?
- При чем тут?! Ну… неплохо.
- Так-так?
- Блондин. Высок, атлетичен, лицо волевое.
- Так-так?
- Губы пухловаты, но они его не портят. Даже трогательно.
- Так-так?
- Одевается со вкусом, в отличие от некоторых. Портной у него, видимо, неплохой.
- В Лортонской тюрьме? У заключенного? Личный портной?
- Стоп! Ты о ком?
- О подозреваемом, разумеется. А ты?.. Попалась, ага?!
- Один-ноль, Молдер. В твою пользу. Ой, только не строй рожи, прошу. Сказала же, один-ноль.
- Всё. Я - сама непроницаемость… Ну, и как он выглядит?
- Джордж Магулия?
- Джордж Магулия.
- Плохо. Плохо выглядит. Кожа и кости. Неадекватен.
- Что ему инкриминирует Патерсон? Кроме покушения на Кастракиса?
- Патерсон уверен, что вся серия убийств - на совести Магулии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10