Король подумал о тысячах костей, которыми владел, и даже тявкнул от радости, что с него спросили так дешево.
– Ты получишь любую кость в моем королевстве, какую пожелаешь. Только сделай.
Краснолап согласился и, взяв в зубы последнюю кость от ворот, осторожно и ловко полез наверх по раскачивающейся арке. Добравшись до самой верхушки, он тщательно вставил кость между двух изогнутых башен, и она встала на место, как последняя чешуйка, которую Муркла положила на ящерицу. Потом он спустился вниз, а Рычатели лаяли от радости, что работа завершена и сооружение мощных ворот закончено.
И вот пока все они смотрели наверх, хлопая ушами и радостно высунув языки, Краснолап подошел к основанию одной из башен. Он внимательно осмотрелся, улучил момент и вытащил из нее кость.
Несколько мгновений ничто не менялось – потом все задрожало, загремело, заколыхалось, ворота наклонились сначала в одну, потом в другую сторону… и рухнули с таким грохотом, словно все мертвые мира разом пустились в пляс.
Когда же король Рауро Куслай, дрожа от гнева и ужаса, повернулся к Краснолапу, принц лишь сказал ему:
– Я выбрал себе кость, как мы и договаривались! – И он рассмеялся.
Король посмотрел сначала на Краснолапа, потом на рухнувшие ворота, и глаза его налились кровью.
– П-п-поймайте этого ч-ч-чертова кота! – взвыл он – Уб-б-бейте его!
И все Рычатели Дикдикдикии тут же вскочили и бросились за Краснолапом; но он был слишком быстроног для них и убежал.
– Вспоминай обо мне, о король, – обернувшись, крикнул он на бегу, – когда в следующий раз будешь грызть кость на своем троне из незарытого навоза!
Вот поэтому мы – коты и эти собаки – теперь враги. Они так и не простили унижения своего короля и поклялись, что никогда этого не забудут – пока солнце не упадет с неба, а змеи не научатся летать на утреннем ветерке.
Когда Гроза Тараканов закончил свой рассказ, Шустрик уже спал и тихонько урчал. Странное ощущение, что он видит все это сам, оставило Фритти. Ему хотелось расспросить старого кота, но тот впал в полусон, полузабытье и не отвечал. Наконец Хвосттрубой тоже поддался зову сна и отправился в поля сновидений.
Утреннее солнце уже светило высоко в небе, когда Хвосттрубой проснулся: что-то толкало его в грудь и в живот.
Шустрик спал, прижавшись к Фритти, и во сне тихонько уминал его лапками. Возможно, недавно отлученному от сосцов котенку снились мать и гнездо. Хвосттрубой снова почувствовал угрызения совести, что подвергает своего юного спутника опасностям путешествия. Обычно, выйдя из котячества, Племя охотилось и путешествовало поодиночке. Отвечать за кого-то было не принято.
«Конечно, – подумал Фритти, – последнее время происходит много такого, что обычно не принято».
Шустрик продолжал пихать его лапками во сне, и Фритти вспомнил собственную мать… и ему вдруг стало очень хорошо оттого, что в этом незнакомом месте он ощущал приникшее к нему теплое пушистое тельце. Он лизнул нежный пушок в ухе Шустрика, и спящий котенок блаженно заурчал. Хвосттрубой уже снова засыпал, когда услышал чей-то голос.
Это Гроза Тараканов проснулся и бродил вокруг, разговаривая сам с собой. Его взгляд снова приобрел то отсутствующее выражение, которое Фритти уже видел. Грязное, лохматое тело вытянулось и напряглось.
– …Стучит и колотит, и в ловушке… вот мы где… в ловушке! Прижаты под этой стеной, качающейся стеной и всем… – неистово бормотал Гроза Тараканов, мотаясь взад-вперед под изумленным взглядом Фритти.
– …Птицы и верещащие, верещащие красноглазые… смеются и танцуют – не могут выбраться!… Царапайся в дверь, где она?… нужно найти…
Вдруг шерсть на старом коте встала дыбом, словно его испугал неожиданный звук или запах. Хвосттрубой ничего не почуял. Зашипев и вытянув вперед когти, Гроза Тараканов распластался по земле и зарычал, оскалив зубы:
– Они здесь! Я чувствую! Зачем я им нужен? Зачем?
Он взвыл, дико озираясь вокруг, словно был окружен врагами:
– Они достают меня, и это… больно… Аххх!… Пра-Древо… прости… Ах! Вон трещина! Трещина в небе!
С этими словами он скорчился, задрожал и прыгнул в кусты. Шум его бегства быстро затих вдали.
Рядом с Фритти проснулся его юный спутник.
– Что тут такое? – Он сонно зевнул и потянулся – Мне послышался какой-то ужасный грохот.
– Это Гроза Тараканов, – ответил Хвосттрубой. – Он, кажется, сбежал. У него опять был приступ – решил, что за ним кто-то гонится. – Фритти тряхнул головой, стараясь прогнать воспоминания о случившемся.
– Ну что же, так и должно было быть, – спокойно заметил Шустрик.
– Может, он еще вернется.
– Да он на самом деле неплохой. Только полоумный. Но истории рассказывает интересные. Мне очень понравилась та, про Краснолапа. А кто такой этот Краснолап? Никогда не слышал, чтобы Жесткоус рассказывал о нем. Да и о королеве Пушинке Небесной тоже.
– Не знаю, – отозвался Фритти и только хотел было предложить поохотиться и добыть что-нибудь на завтрак, как вдруг заметил, что все птицы почему-то умолкли. В лесу воцарилась мертвая тишина.
Внезапно из окружающей зелени тихо-тихо, как растет трава, показались несколько больших котов, бесшумных, как тени. Прежде чем ошеломленные этим зрелищем Хвосттрубой и Шустрик могли что-то сказать или даже шелохнуться, незнакомые коты окружили их широким кольцом.
Шустрик заскулил от ужаса. Коты смотрели на них холодными немигающими глазами.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мое тело любую тайну переведет.
Мое тело – Книга О Том, Как Надо Ступать.
А пути мои глубоки, как теченье вод.
Вот я выгнул спину дугою – и весть послал,
Но сокрыл я больше, чем вам решил показать.
Я приподнял лапу – и подал тайный сигнал.
Филипп Дейси


Теперь Фритти и его спутника окружало движущееся кольцо. Коты кружили вокруг них в каком-то сложном танце, постоянно принюхиваясь, но не издавая ни звука. Круг сжимался до тех пор, пока незнакомцы не соприкоснулись с Фритти и Шустриком носами.
Фритти чувствовал, что котенок пугается все больше и больше. Незнакомцы тоже чувствовали это. Напряжение между живым кольцом и стоящей в нем парой все нарастало.
Наконец Хвосттрубой не мог больше этого вынести. Когда один из котов задел Шустрика, да еще на него фыркнул, Фритти зашипел и хлопнул его лапой. Вместо того чтобы напасть или отпрыгнуть от удивления, незнакомый кот просто кивнул и отступил на шаг.
Он был весь черный. Под короткой блестящей шерсткой переливались мускулы. Глаза казались узкими щелками, в которых тлеет огонь, но при этом совсем не сердитыми. Да, кот вовсе не был грозен, напротив, выглядел пугающе спокойным.
– Так, – произнес черный кот. Его голос напоминал скрип гравия. – Вот теперь уже ясно, что к чему. Так. – И он опустился на землю перед Фритти; глаза его горели как угли уши были прижаты. Фритти инстинктивно последовал его примеру.
Черный кот заговорил снова:
– Мне было интересно, когда же наконец такая мямля , как ты, соблаговолит ответить должным образом. – Тут он замолк и вопросительно посмотрел на Фритти, словно ожидая, что тот скажет. Хвосттрубой и так уже напуганный, понятия не имел, чего от него ждут.
– Вы… вы хотите, чтобы я сдался? – осторожно поинтересовался он.
Мгновение черный кот оценивающе смотрел на него.
– Ну? Дальше, дальше… – сказал он.
– Ну… Ну так я вам не сдамся! – в страхе и замешательстве выкрикнул Хвосттрубой.
– Отлично! – громыхнул черный кот. – Это уже хоть что-то! – И все четверо его спутников отодвинулись от места, где лежали Фритти с Шустриком.
– Я Чутколап, тан воителей, – объявил черный кот, мерно размахивая хвостом. – Назови нам твое имя лица, незваный пришелец!
– Меня зовут Хвосттрубой, из клана Стены Сборищ… и я никакой не незваный пришелец! – закончил Фритти. Теперь он был в неистовом гневе.
Между тем Чутколапу это, кажется, понравилось, и он кивнул, хотя на его морде отражалась лишь настороженность. Еще плотнее прижавшись к земле, он принялся медленно выделывать задними лапами круговые движения. И бешено замотал из стороны в сторону хвостом. Хвосттрубой инстинктивно сделал то же самое. Противники не сводили глаз друг с друга.
Фритти вдруг сообразил, что Чутколап раза в полтора больше его самого, но вот так – глаза в глаза – это, казалось, не имело значения. Гораздо важнее был изящный черный хвост, метавшийся туда-сюда.
– Ну что же, Хвосттрубой, – прошипел Чутколап, – я поручу твою ка покровительству Праматери.
– Хвосттрубой! – вскрикнул Шустрик в панике. Фритти повернулся и отпихнул котенка прочь, подальше от опасности.
– Успокойся, Шусти. – Он повернулся к черному коту и снова уставился в жесткие миндалевидные глаза.
– Не стоит так спешить, пренебрегая собственной к а, о тан бандитов. – Фритти прыгнул вперед. Тихий, испуганный вскрик Шустрика потонул в вопле остальных котов.
Все произошло мгновенно. Фритти почувствовал удар тела прыгнувшего на него Чутколапа и, упав на землю, отчаянно забил лапами, стараясь вырваться из когтей большого кота. Потом перекатился на спину и с силой ударил лапами в живот противника.
Чутколап немного отступил, и Хвосттрубой сумел вскочить на ноги. Но это оказалась всего лишь секундная передышка, и черный кот снова бросился на него.
Они катались по земле, царапаясь и отчаянно мяукая. Первые несколько секунд Хвосттрубой дрался изо всех сил, не уступая противнику, – он бил Чутколапа в живот, кусался, царапал ему лапы и грудь, но он был молод и неопытен. Большой черный кот был явно ветераном многих битв.
Противники отпрянули друг от друга и, шипя, принялись описывать круги. Оба чувствовали охватившее тело напряжение, ощущали необходимость как-то его разрешить. Через мгновение они сцепились снова.
Прижатый к земле всей тяжестью Чутколапа, Фритти сделал последнее усилие – извернувшись, он ухитрился до крови укусить черного кота за ухо. Но тут силы его иссякли, а Чутколап снова навалился на него всей своей тяжестью. Хвосттрубой почувствовал, как челюсти противника сжимаются у него на затылке.
– Ну что, просишь пощады? – прорычал тан. Фритти пытался перевести дыхание, сказать «сдаюсь», но вдруг челюсти разжались, и над поляной раздался оглушительный вопль.
С трудом перекатившись на спину, Хвосттрубой увидел, как Чутколап, прыгая и извиваясь, бьет лапами Шустрика. Котенок повис на блестящем черном хвосте Чутколапа и до самых десен вонзил в него свои острые как иголки зубки.
Стряхнув наконец малыша, тан меньше чем в прыжке от Фритти рухнул на землю от боли и изнеможения и принялся вылизывать свой покалеченный хвост, с укором глядя на Шустрика, который отвечал ему надменным взглядом.
Остальные коты, гневно рыча, окружили Шустрика, но Чутколап, едва переведя дыхание, приказал им отойти:
– Нет, нет, оставьте малыша. Его защитник дрался отважно, да и сам он для своего возраста настоящий храбрец. Возможно, он не слишком мудро выбирает врагов… ну да не в этом дело. Не трогайте его.
Увидев, что Шустрик в безопасности, Хвосттрубой перевернулся лапами кверху. Перед глазами у него поплыли тысячи крошечных точек, потом зрачки застлал туман…
Проснувшись, Хвосттрубой обнаружил, что Шустрик стал центром всеобщего внимания.
Чужие коты столпились вокруг котенка, и их морды выражали удивление и веселье. Шустрик явно рассказывал о Грозе Тараканов; Фритти увидел, как рассмешила Чутколапа попытка Шустрика изобразить один из прыжков старого кота.
Потихоньку приподнявшись и сев, Хвосттрубой стал рассматривать незнакомцев. Теперь они выглядели вполне дружелюбно, и Шустрик их явно не боялся. Но Фритти был не столь доверчив. Кто они?
Было совершенно очевидно, что старший здесь – Чутколап. Даже смеясь и катаясь по земле, он производил впечатление силы и власти. Рядом с ним сидел толстый, с седой мордой кот. Его шкуру покрывали оранжево-черные полосы, напоминавшие летние молнии, живот лежал на земле между короткими толстыми лапами.
С другой стороны тана сидели еще два кота: один серый, другой с черными и белыми пятнами. Оба были меньше Чутколапа и старого полосатого кота, но выглядели удачливыми охотниками, поджарые, мускулистые.
Пятый кот, устроившийся позади слушателей Шустрика, был совсем другой. Увидев его, Хвосттрубой похолодел.
Это был тощий, белый как снег кот, тонкий, как березовая ветка. Но Фритти беспокоило не это. У кота были странные, пугающие глаза: молочно-белые и огромные – таких больших глаз Хвосттрубой никогда не видал. Он вспомнил историю, рассказанную Шустриком. В голове мелькнула мысль: а не попали ли они в предательскую хитрую ловушку.
Пожалуй, нет… Шустрик рассказывал о жутких, пугающих глазах, но этого кота он всяко уже успел рассмотреть.
«Сам подумай, – сказал себе Хвосттрубой, – если бы Шустрика напугали эти глаза, разве стал бы он выделывать перед ними все эти штуки? Да и красных когтей здесь ни у кого нет…» Фритти как раз переводил взгляд с одних лап на другие, когда Шустрик заметил его и весело окликнул:
– Хвосттрубой! Как ты себя чувствуешь? Толстопуз сказал, у тебя все будет хорошо. А я как раз рассказываю воителям о наших приключениях!
– Я так и понял. – Хвосттрубой подошел к собравшимся.
Никто, кроме Шустрика, не пошевелился, чтобы дать ему место, и он устроился рядом со своим юным другом. Чутколап, прищурившись, внимательно оглядел Фритти, но дружелюбно кивнул:
– Привет, Хвосттрубой. Хорошо поспал?
– Я не спал, – ответил Фритти. – Он ласково ткнул Шустрика в бок.
– Ну-ну… – произнес огромный Толстопуз, подбирая брюхо, чтобы лучше рассмотреть Фритти. – А вот и наш юный воин. Ты хорошо дрался, малыш. Сколько тебе? Раз шесть видел Око Мурклы, да?
– Через несколько дней увижу девятое, – сказал Фритти, скромно опуская глаза. – Я выгляжу маленьким для своего возраста.
Воцарилось неловкое молчание, которое нарушил Чутколап:
– Не имеет значения. Храбрость не измеряется возрастом. Храбрецов и без того осталось не так уж много. Ты ответил на вызов и дрался отважно – как требуют Старые Законы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42