Они получили эту веру от первых немецких колонистов и пронесли сквозь века.
Вольф воспитывался в атеистической среде и смотрел с насмешкой на религиозную пышность и церемониалы. Но сегодня, стоя под жаркими лучами Бо Солей, он почувствовал священный трепет в скорбных словах преподобного отца Чавигны. Священник закончил молитву, перекрестив покойного, и Ортега кивнул Ванеку. Капрал шагнул вперед. Вольф, Керн и Майзар последовали за ним. Они подняли простой деревянный гроб и медленно опустили его в яму. Когда все четверо отступили назад, Чавигны вновь перекрестил могилу.
Подошли новобранцы с лопатами и принялись закапывать гроб. На этом похороны закончились. Не будет ни хвалебных речей, ни надгробного камня. Марио Антонелли даже не успел стать легионером. Он всего лишь – самоубийца, оказавшийся неспособным терпеть тяготы и лишения военной службы.
Вольф задержался у могилы. Он пытался разобраться в своих чувствах и понял, что не может этого сделать. Марио Антонелли не был его товарищем, но он заслуживал лучшей участи. Как это типично для Легиона – подвести человека к роковой черте и равнодушно забыть о нем после смерти.
Услышав за спиной шорох, он оглянулся и увидел Маяги. Маленького ханна освободили от обязанности нести гроб из-за его небольшого роста, но как один из друзей Антонелли, он пришел на службу. Вольф мысленно спросил себя: что гуманоид Маяги думает о религии людей? Затем вспомнил, что он, вероятно, неоднократно присутствовал на службах, когда состоял в роте Браво под командованием Фрейзера.
Эйл встал на колени перед могилой и снял что-то с груди. Это был небольшой металлический медальон на цепочке. Маяги открыл его и аккуратно всыпал несколько щепоток земли с могилы.
– Еще один обычай твоей планеты? – спросил его Вольф.
– Нет, – тихо ответил Маяги. – Это обычай Легиона. Когда товарищ погибает, то в такой медальон кладут крупицу земли с его могилы. Я ношу подобные напоминания обо всех друзьях, которых потерял.
Вольф презрительно фыркнул:
– Значит, еще одна традиция Легиона. Замечательно.
– Я понял, что традиции помогают жить, Вольф. Это помогло бы и тебе, – возразил эйл и, не дожидаясь ответа, пошел прочь. Вольф остался в одиночестве.
Он долго стоял у безымянного холмика, совершенно запутавшись в своих мыслях. Когда он наконец отправился в Форт, то вдруг заметил, что капрал Ванек вернулся на кладбище. Вольф остановился, с удивлением наблюдая, как суровый капрал подошел к могиле Антонелли, встал на колени и взял с нее небольшой комочек земли.

Глава 20

Приходится трудно, и нет времени отдохнуть. Я сильно изменился с тех пор, как вступил в Легион.
Неизвестный легионер, Французский Иностранный Легион, 1984.


Вывеска над дверями бара гласила «Черные береты», а по обеим сторонам от входа стояли манекены, облаченные в парадную форму Легиона. Заведение пользовалось популярностью среди легионеров Форта Хантер и располагалось неподалеку от выхода из левитационного туннеля, на окраине торговой части Вилластра под названием Фортаун. Владелец бара Жак Суам, экс-НСО Легиона, после демобилизации на выходное пособие открыл свое дело на Дэвро, не пожелав переселиться на более спокойную планету.
Так с помощью бизнеса расширялись границы Содружества. Граждане имели власть и деньги, с годами их количество на пограничных мирах вроде этого росло, в результате чего планета безболезненно отходила к звездной империи землян.
Вольф ухватил сумку покрепче я зашел внутрь. В баре царил полумрак. Помещение было переполнено. В основном это были легионеры, но Вольф заметил и порядочное количество гражданских. В одном углу устроились даже несколько винсаризов – потомков гвиррианцев. Не все эйлы на Дэвро были мятежниками.
Дым наркостэков и запах дешевого синтола вызвал у Вольфа приступ кашля. Он пожалел, что назначил встречу в баре. Он вообще не особенно хотел отправляться в Вилластр, хотя курсантов впервые отпустили в город. Учебный батальон собрался в Форте Хантер на рождественские каникулы, и Вольф решил сменить обстановку, чтобы уединиться, спокойно подумать… и попытаться принять решение.
Однако Лизе Скотт захотелось в а Рождество доходить по магазинам, и девушка попросила составить ей компанию. Они разделились у левитационного шлюза, условившись встретиться в «Черных беретах». Вольф исправно потолкался в толпе, переполнившей улицы торгового центра, покупая подарки для товарищей по лэнсу. Покупки не слишком его удовлетворили, однако он понял, что здесь большую роль сыграло его плохое настроение.
За угловым столиком неподалеку от компании винсаризов он заметил Лизу. Она махнула рукой, и, коротко кивнув, Вольф пробрался к столику, расталкивая многочисленных посетителей; Лиза сосредоточенно рассматривала коллекцию ножей на противоположной стене. Повышенный интерес девушки к холодному оружию заставил вспомнить первую ночь в казарме и сцену в душевой, когда Лиза воспользовалась стилетом, чтобы отбить у Ан-тонелли охоту приставать к ней.
С тех пор произошло множество событий, подумал Вольф. Он бросил сумку на пол и сел напротив.
– Рад, что кое-какие декорации пришлись тебе по вкусу, – пошутил оп, стараясь придать голосу бодрый и непринужденный тон. Десять дней после самоубийства Антонелли он контролировал себя, чтобы не ляпнуть лишнего в разговорах, но это требовало определенных усилий. Вольф никогда не отличался болтливостью, даже сейчас, когда все кругом веселились и пьянствовали, ему хотелось просто посидеть и поразмышлять.
Девушка улыбнулась:
– Еще бы! У Суама неплохая коллекция. Ну и как прошла прогулка по городу? Выбрал что-нибудь?
Появилась официантка в облегающем коротком платье и спросила, что они будут пить. Вольф посмотрел на часы. Следующий транспорт отправится на базу через тридцать минут. Времени достаточно, чтобы пропустить по бокалу пива.
Он сделал заказ, потом посмотрел на Лизу. Экскурсия была ее идеей.
– Так ты купил что-нибудь? – повторила вопрос девушка, казалось, не обратив внимания на его возню с хронометром.
– Кое-что купил, – коротко ответил Вольф. – Приходится согласиться с тем, что когда то в детстве говорил мне отец. Стадный инстинкт из покупателей не изживет даже компьютерная сеть обслуживания.
Лиза засмеялась.
– Исчезло бы самое интересное, – сказала она. – Так или иначе, ты же не можешь торговаться с машиной.
– Никогда бы не додумал, что ты можешь торговаться, – удивился Вольф. – По-моему, в этом нет смысла, когда достаточно денег…
Слова вырвались необдуманно, прежде чем он успел понять их двойной смысл. Со времени их свидания в госпитале Форта Сурибан Вольф старался соблюдать осторожность и не упоминать о ее прошлом. Но Лизу, казалось, его замечание не задело.
– Ну и что будешь делать дальше? – спросила она. – Время еще есть.
Вольф вздохнул:
– Думаю, что лучше пойти на станцию и дожидаться транспорта в Форт Хантер. Я вроде все купил к празднику.
– Если это единственное твое желание, то пожалуйста, – проговорила девушка, пожимая плечами. – Но, может быть, пройдемся, посмотрим еще что-нибудь?
– Да откуда я, черт возьми, знаю, что покупать, – взорвался Вольф. – С тобой и Керном, например, все ясно, нет вопросов, а вот что купить эйлу, который не слышал про Рождество, пока не вступил в Легион? Что купить этому зеленому ханну?
Лиза осуждающе посмотрела на него:
– За что ты недолюбливаешь Маяги, Вольф?
Он пожал плечами.
– Нельзя сказать, чтобы я питал к нему отвращение, – уклончиво ответил он. – Просто я не знаю, как вести себя с гуманоидами.
– Старайся относиться к ним так, как относишься ко всем остальным. Пока ты будешь думать, что эйлы отличаются от тебя, то всегда будешь считать их ниже. Маяги лучше многих людей, которых мне приходилось встречать, и он вовсе не заслуживает презрения.
– Эй, я ведь неплохо уживался с ним, когда он командовал лэнсом. Я выполнял его приказы, даже когда они мне не нравились.
– Естественно. Но всем было видно, как это тебя раздражает, Вольф. Как бы тебе понравилось, если бы все так относились к твоему обществу?
Он отвел взгляд.
– Теперь это не имеет значения, – медленно произнес он.
– О чем ты говоришь?
– Я не думаю, что отправлюсь в Форт Кессель на следующей неделе, – объяснил Вольф. Эта мысль в течение многих дней не давала ему покоя, и он произнес слова с таким чувством, словно наконец принял решение. – Мне не добиться успеха в Легионе, Лиза. Пожалуй, настало время признать это и освободить место тому, кто действительно заслуживает звания легионера.
– Ерунда какая-то! – рассердилась девушка. – Да у тебя самый высокий рейтинг в лэнсе, и я слышала собственными ушами, как Конрад говорил Ванеку, что ты – в числе десяти лучших курсантов роты! Ты не можешь просто так все бросить.
– Мы прошли только часть пути, – заметил Вольф. – У меня имеется масса возможностей споткнуться… особенно когда меня назначили старшим по лэнсу. Посмотри, что произошло с Антонелли. Он ведь начал прогрессировать. Затем разочек оступился и… – он вспомнил тело юноши, медленно раскачивающееся на веревке в казарме Форта Сурибан.
– Антонелли – совсем другое дело, – возразила Лиза. – Никто толком ничего не понял. Только он сам знал, в чем дело, но теперь уже не сможет рассказать правду. Итальянец старался изо всех сил, но, вспомни, всякий раз находился на волосок от провала. Когда же его исключили, он не смог этого вынести. Просто и ясно. Не стоит цепляться за Антонелли, и тем более сравнивать себя с ним. У итальянца не было нужных качеств. У тебя они есть.
– Неужели? – спросил Вольф. – Я же считаю, что мы с Антонелли во многом похожи. Ни он, ни я не нашли общего языка со здешним обществом. Меня таинственностью не купишь. Я имею в виду всякие традиции и обряды, с помощью которых нас превращают в послушных маленьких додиков. «Честь и Верность» или «Легион сам позаботится о себе» – и другая чушь. Об Антонелли никто не позаботился… да возьми того же Иен Чена, который получил штамп о демобилизации, и его выпихнули на все четыре стороны, не предложив даже оплатить протез…
Он опустил глаза:
– Я не заметил, чтобы кто-то бросился на помощь итальянцу, когда ему действительно стало плохо. Ни курсанты, ни, конечно же, инструктора. Более того, когда один из лэнсов направили в его комнату, чтобы убрать тело и навести порядок, они взяли веревку, на которой он повесился, и порезав на куски, продавали как сувениры. Это как понимать?! Еще одна из дьявольских традиций?!
– Я знаю, – ответила Лиза. – Это как талисман. Суеверия уходят корнями в глубокое прошлое, к самым истокам Легиона. Все началось еще на Земле.
– По моему убеждению, всем на него было просто наплевать. Большинство курсантов не удосужились даже прийти на похороны. – Он вспомнил, как Маяги и Ванек брали землю с могилы, но отбросил мысль в сторону… это не имело ничего общего с их отношением к самому Антонелли. – Поэтому зачем нам нараспев твердят о каком-то товариществе, о готовности умереть за Легион, зачем? Надо верить, если желаешь стать здесь своим, а я вот, извините, неверующий.
– О, да брось ты, – в сердцах воскликнула Лиза. – Не надо ставить на себе крест. Это нелепо, – она потянулась через стол и взяла его за руки, пристально вглядываясь в лицо ласковыми голубыми глазами. – Да, мистика и все эти обряды порой кажутся довольно глупыми. Но это – не пустые слова. Иначе Банда оставил бы Йен Чена истекать кровью во время боя на плантации. А твой дружок Макдафф не бросился бы к «Песчаннику», пытаясь спасти патруль. Ты думаешь, он верил в небылицы о Камеруне и Ханумане? Я сомневаюсь. Но он думал о долге… о товарищах… и пожертвовал собственной жизнью, когда мы оказались в опасности. Насколько я помню, ты сделал то же самое. А вот где был Антонелли? Прятался в лесу, не так ли? Ты никогда не говорил об этом, но я ведь заметила, как ты смотрел потом на итальянца. Он испугался, так ведь? Не смей сравнивать его с собой, Вольф. И не делай из него мученика. Он покончил счеты с жизнью, поскольку сломался, не выдержал. Только на это у него и хватило сил. Но так поступают только трусы. Слизняки.
– Что ж, может быть, ты и права. – Вольф неохотно кивнул. Твердый голос девушки побудил его переменить решение, но он не был уверен, что оно окончательно. Кроме того, он был убежден, что Антонелли покончил жизнь самоубийством потому, что считал Вольфа предателем. Эта мысль сильно ранила его самолюбие.
Официантка вернулась с напитками, и он не успел ответить. Осторожно хлебнув из своего бокала, Вольф скривился в гримасе отвращения. Зерновые, выращиваемые на Дэвро, несли с собой терпкий привкус здешней почвы. Однако все легионеры открыто восхищались продуктами, производимыми на их планете. Хотя у Вольфа было достаточно денег, чтобы позволить себе дорогие импортные напитки, он давно решил, что лучше не выделяться. Аристократические замашки не приветствовались в среде легионеров. Кроме того, пиво никогда не входило в число его любимых напитков, а уж этот сорт… Впрочем, дело было не в пиве.
Если он примет решение и демобилизуется, то ему не придется предъявлять претензии к жизни. Хотя Лиза Скотт и высказала ряд разумных мыслей, она все же не убедила его окончательно изменить решение.
Девушка грустно рассмеялась. – Удивительное дело, – проговорила она с горечью. – Вот ты рвешься уйти, а я отдала бы все, чтобы остаться здесь и не возвращаться в путы отца.
Пораженный ее словами, Вольф не нашел что ответить.

Молчание затянулось. Погруженная в свои мысли, Лиза Скотт пила пиво, не обращая внимания на его терпкий привкус. Она вступила в Легион с твердым намерением держаться от людей на расстоянии. Это было еще одно наследие ее похищения террористами – нежелание близко подпускать к себе кого-либо. Очень давно она разделила Вселенную на три категории: одни не имели с ней ничего общего, другим что-то было от нее нужно, и лишь немногие заслуживали дружбы. Последняя категория, как она обнаружила, была смертельно опасна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38