Часто после лекций Сергей мечтал. «Вот бы поработать у Туполева в конструкторском бюро. Нет, я правильно определил свою судьбу. Я могу быть только авиаконструктором».
Королев учился со свойственным ему трудолюбием, не ограничивался только материалами учебников и лекций преподавателей. Он подолгу занимался в технической библиотеке.
8 апреля 1927 года в столовой училища, куда вечерники заходили перед началом занятий, Сергей Королев увидел объявление. Студентов приглашали послушать лекцию. Ее читал Александр Яковлевич Федоров – оди?н из организаторов Первой мировой выставки, посвященной межпланетным сообщениям и приуроченной к 10-й годовщине Октября и 70-летию К. Э. Циолковского. В этот день в расписании занятий вечерников обнаружилось «окно», и многие из них пошли на лекцию.
Федоров рассказал о зарубежных участниках выставки. То, о чем он говорил, было мало известно, а скорее совсем неизвестно аудитории: круг знаний аудитории ограничивался общими сведениями об идеях, пожалуй, только одного Циолковского,, да фантастическими романами Жюля Верна, Г. Уэллса, А. Толстого «Аэлита» и А. Богдаяова «Красная звезда».
В числе первых лектор назвал американца Р. Годдарда, крупного ученого-экспериментатора, автора классической монографии «Метод достижения экстремальных высот». Сообщил, что Годдард первым в мире в 1926 году запустил жидкостную опытную ракету. Она поднялась на высоту всего двенадцать метров и пролетела немногим более пятидесяти. Но этот маленький шаг вел к большому. Студенты узнали некоторые подробности и о выдающемся немецком ракетчике Г. Оберте. Его работа «Ракета в межпланетном пространстве» – важный вклад в космонавтику. Ученый вслед за Циолковским рассмотрел не только основные уравнения движения ракет, но и проблемы составных ракет, топлива к ним.
Упомянул Александр Яковлевич французского ученого и летчика Р. Эсно-Пельтри, автора трудов по теории реактивного движения, немецких ученых В. Гомана, М. Валье, известных в среде ученых, интересующихся полетами в космос, работами «Возможность достижения небесных тел», «Полет в мировое пространство, как техническая возможность».
Больше, чем о зарубежных ракетчиках, Королев, естественно, знал о К. Э. Циолковском. Но особенно его порадовало то, что в Москве работает некто Фридрих Артурович Цандер, который пытается осуществить идею полетов за атмосферой. Тут же у Сергея Королева мелькнула мысль: «Надо бы разыскать этого человека».
В один из майских дней Сергей вместе с приятелем Саввой Кричевским отправились на мировую выставку межпланетных аппаратов. С Саввой с недавнего времени их связывали не только дружеские отношения. Они решили вместе работать над проектом легкого самолета.
Выставка размещалась на Тверской улице в доме No 68 (ныне ул. Горького, 28). У входа они увидели людей, с любопытством рассматривающих выставленную в витрине фантастическую картину: на фоне темного звездного неба висел маленький земной шар. Из лунного кратера, окруженного громадой горных пиков, на родную планету смотрел человек.
Народу в залах было немного. Савва кинулся смотреть экспонаты научно-фантастического раздела, а Сергей устремился к необычной модели самолета, подвешенной под потолком. Над ней висела табличка: «1922, СССР. Инженер Цандер». Самолет поражал необычностью форм. Это был тупоносый снаряд, резко заостренный внизу и чем-то напоминающий восклицательный знак. Еще удивительнее то, что самолет имел четыре пары крыльев. Наиболее крупные полуовальные размещались в передней части фюзеляжа по обеим сторонам кабины, а остальные три пары – все более уменьшающихся размеров – в хвосте. Завершался фюзеляж-снаряд соплом. На одном из чертежей Королев прочитал: «Межпланетный корабль системы Ф. А. Цандера, инженера-технолога». Это модель необычного корабля, который представлял собой попытку инженера создать космический корабль, способный летать в атмосфере как самолет, а в безатмосферном пространстве, то есть в космосе – как ракета.
– В предполагаемом проекте, – пояснял посетителям большелобый человек с грустными глазами и полуподковой усов над острым подбородком, – ракета конструктивно связана с двумя самолетами: одним большим для подъема, и другим во много раз меньшим – для спуска на планету или возвращения на Землю.
«Ракета-самолет, – подумал Королев. – Об этом я никогда не помышлял. Винтомоторная группа и ракетный двигатель».
Объяснения давал сам Цандер, но этого Королев не знал. Инженер так лаконично объяснял суть самолета, что Сергей Королев хотел было задать ему несколько дополнительных вопросов, но его в этот момент дернул за локоть Савва.
– Пойдем. Там девчонки книжки Циолковского раздают.
Возле скульптуры К. Э. Циолковского, открывавшей экспозицию трудов ученого, стояла девушка, Ольга Холопцева, одна из организаторов выставки, может, чуть старше подошедших к ней студентов. У нее удалось получить несколько брошюр, и среди них была и «Исследование мировых пространств реактивными приборами» – еще пахнущая типографской краской... Им оказалось новое расширенное издание основополагающего труда по космонавтике,
Дома Сергей сел к окну, достал одну из книг К. Э. Циолковского, что получил на выставке. На обложке ее была помещена схема ракеты. Она напоминала бескрылую птицу. Как бы «в голове» ракеты размещался человек со всем необходимым для жизни и научных исследований, в «туловище», разделенном на две части, – водород и кислород. В «хвостовой» части – установка, в которой в результате химического соединения водорода и кислорода создавалась реактивная сила, двигающая ракету.
Королев начал читать книгу Циолковского с надеждой найти в ней что-то полезное для своей будущей профессии авиационного конструктора. Ракетный двигатель, использование принципа реактивного движения его очень заинтересовали. Но чем дальше он читал, тем больше убеждался, что вряд ли можно надеяться на появление таких двигателей в ближайшие годы, а самих ракет для межпланетных путешествий – в ближайшие десятилетия. Для него стало ясно и то, что без надежных и мощных моторов авиации не двинуться вперед.
Сергея очень заинтересовали принципы движения ракеты: «Устраивается ракетный самолет с крыльями и обыкновенными органами направления. Но бензиновый мотор заменен взрывной трубой, куда накачиваются взрывные вещества слабосильным двигателем, – читал Королев. – Воздушного винта нет. Есть запас взрывчатых материалов, и остается помещение для пилота, закрытое чем-нибудь прозрачным, так как скорость такого аппарата больше аэропланной и сквозняк невыносим. Крылья последующих самолетов надо понемногу уменьшать, силу мотора и скорость увеличивать... Скорость достигнет 8 километров в секунду, центробежная сила вполне уничтожает тяжесть и ракета впервые заходит за пределы атмосферы... Полетавши там, насколько хватает кислорода и пищи, она все же спирально возвращается на Землю, тормозя себя воздухом и планируя без взрывания».
Но что же может использовать авиация из советов К. Э. Циолковского? Королев еще раз вернулся к первым страницам труда и перечитал: «Ракетою я называю реактивный прибор, который двигается отталкиванием вещества, запасенного им заранее».
Книга производила на Королева двойственное впечатление: с одной стороны, очевидная фантастика, с другой – точные расчеты, убеждающие в осуществимости ее. Но больше всего его поразила уверенность, с которой К. Э. Циолковский утверждал возможность познания Вселенной, ее освоения для пользы человечества.
– Чем ты так увлекся, Сергей? – войдя в комнату, спросила мать. – Оторвись на минутку. Что-то с мясорубкой.
– Вот так, с небес на Землю, – рассмеялся сын. – Я читал Циолковского о межпланетных полетах. А ты – мясорубка...
– Ближе к земле, надежнее, сын... Твой Циолковский, по-моему, фантазер, наподобие Жюля Верна.
Сергей ничего не ответил, прошел на кухню. Мария Николаевна взяла книгу. Но тут раздался насмешливый голос Сергея:
– Нож, мама, имеет одну режущую часть. А ты, мама, поставила его обратной стороной.
Книги, чертежи, схемы, кустарные модели – все, что демонстрировалось на международной выставке, все-таки как-то задело сознание Королева. Вероятнее всего, с этого времени он стал более внимательно относиться к статьям о ракетах и полетах в космос, изредка появлявшимся в газетах и журналах.
Хотя идеи создания самолета-ракеты, двигателя, работающего на жидком топливе, казались ему очень заманчивыми, но им Королев пока не придавал особого значения. Все его помыслы поглощали самолеты и планеры, обычные самолеты и планеры – этого требовала жизнь.
В сентябре того же 1927 года Сергея Королева как «дипломированного» летчика-планериста организаторы IV планерных состязаний в Коктебеле включили в состав тренировочной группы. В Крыму Королев много с наслаждением летал. Именно там снова, как в Одессе, захотелось Королеву построить планер собственной конструкции. Но хватит ли сил и времени одному? Может быть, вдвоем? Выбор Королева пал на друга по планерной школе Сергея Люшина, уже имевшего опыт строительства планеров.
Производственную практику студент выпускного курса МВТУ Королев проходил в ЦАГИ, в конструкторском бюро А. Н. Туполева. В это время он уже работал конструктором на авиационном заводе No 22 в Филях. Одновременно готовил дипломный проект, решив сконструировать легкомоторный двухместный самолет.
Когда декан механического факультета МВТУ предложил А. Н. Туполеву стать руководителем дипломной работы Сергея Королева, авиаконструктор решительно отказался, ссылаясь на занятость.
– Очень интересная работа, – не отступал декан.– Кроме всего прочего, студент – курсант школы краснопетов и автор нескольких планеров.
– Вот как! – заинтересовался Туполев.
– Сейчас он предложил, на мой взгляд, оригинальную конструкцию легкомоторного самолета. И к тому же он проходит производственную практику в вашем КБ.
– Его фамилии?
– Королев.
На второй день Туполев зашел в группу, где работало несколько студентов, тихо спросил у руководителя:
«Где Королев?» Тот показал. Конструктор придирчиво взглянул через плечо молодого человека на чертежную доску... «Работает чисто...» – подумал конструктор.
– Вы Королев?
– Кажется, я, – не отрываясь от работы, ответил юноша.
Руководитель группы незаметно наступил Королеву на ногу. Тот резко обернулся и увидел перед собой Туполева.
– Извините, Андрей Николаевич! Не слушая, что говорил смутившийся практикант, А. Н. Туполев взял из рук Королева циркуль, что-то стал измерять в одной, потом в другой проекции конструкции. Возвратив циркуль недоумевавшему Королеву, спросил:
– Вы решили конструировать самолет?
– Да, легкомоторный.
– Меня просили руководить вашей дипломной работой. Прежде чем дать согласие, хочется подробнее ознакомиться с вашей идеей. Завтра в двенадцать прошу ко иве. До свидания.
Встреча А. Н. Туполева со студентом Сергеем Королевым состоялась в назначенное время. Предложенный дипломником проект легкомоторного самолета, рассчитанного на рекордную дальность полета, оказался довольно оригинальным, продуман до мелочей и разрабатывался на уровне вполне зрелого специалиста.
Рассмотрев через некоторое время основные положения уже почти готового проекта будущей машины, Андрей Николаевич еще раз убедился, что это серьезная разработка. Высказав автору несколько пожеланий, и не дав никакой оценки, которую так хотелось услышать Сергею из уст известного конструктора, Туполев молча поставил в углу ватмана с общим видом три знаменитых буквы «АНТ».
Чтобы Туполев подписал проектный эскиз с первого захода – такого в практике студентов вечернего факультета не случалось! Строгость и даже скрупулезность конструктора была известна. Маленькая небрежность в чертежах или тем более ошибка вызывали гнев Андрея Николаевича. Не терпел он и суеты.
– Телефон мой вам известен. Звоните, если очень понадоблюсь. Лучше по утрам. Секретарша будет знать вашу фамилию.
Первый раз Сергей Королев позвонил Туполеву, когда закончил проектную работу.
В сентябре 1929 года на летном поле VI Всесоюзных планерных состязаний в Коктебеле появились со своей машиной два новых, пока еще практически никому не известных конструктора. Многим планер показался необычным. Он вызывал удивление тем, что был значительно тяжелее собратьев, примерно на 50-90 килограммов. В то время считалось, чем меньше весит планер и чем меньше нагрузка на квадратный метр площади крыла, тем лучше.

Тяжело дался тот планер Сергею Королеву и Сергею Люшину. Иногда казалось, что удача сама идет в руки, иногда – что судьба отвернулась от них. Но упорный труд, помноженный на талант, не могли не дать результата. И вот планер готов и назван «Коктебель». В честь того места, где проходили смотры планерного искусства.
– Какая нагрузка на квадратный метр? – полюбопытствовал один из планеристов Олег Антонов.
– 19,6 килограмма, – ответил Королев.
– Не многовато ли?
– По-моему, нет.
– Не очень-то я уверен в его летных качествах. Королев не стал спорить, только заметил:
– Не торопитесь с выводами день-два. На состязаниях существовал порядок, по которому, прежде чем допустить планер и его автора и полетам, летательный аппарат проверяли опытные летчики. Пробный полет на «Коктебеле» совершил Константин Константинович Арцеулов.
Слово К. К. Арцеулова решающее. Можно понять волнение, охватившее двух Сергеев, когда летчик сел в планер. Едва же машина коснулась Земли, Королев и Люшин со всех ног бросились к месту посадки.
– Не волнуйтесь, все в порядке, – подбодрил Константин Константинович молодых конструкторов. Доложил членам технической комиссии:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72