– Да? – Голос ее звучал хрипло, и она откашлялась.
– Извините, что потревожила, миледи, – напряженно сказала Мерседес Брайэм, – но командный центр только что передал Молнию-Один.
Всплеск нервной энергии помог Хонор опомниться. Она включила экран, и он загорелся в темноте спальни. На нее смотрела Мерседес Брайэм, а за ее спиной оживал флагманский мостик.
– Количество и траектория?
– Цифры приблизительные, миледи. Пока что, похоже…
Мерседес помедлила и оглянулась на подошедшего Фреда Бэгвелла. Начальник оперотдела передал ей планшет, она просмотрела данные и повернулась к Хонор с мрачным лицом.
– Новости из командного центра, миледи. Более ста шестидесяти источников на два-четыре-точка-четыре-семь световой минуты от центральной звезды на ноль-восемь-пять, точно в эклиптике. Информация с датчиков продолжает поступать, но похоже на стандартную хевенитскую оперативную группу.
Хонор попыталась скрыть свою реакцию, но, несмотря на усталость, она начала лихорадочно соображать. Хотя передатчики на платформах с датчиками передают сообщения быстрее света, на создание каждой пульсации требовалось время, то есть передача осуществлялась нечасто. Пока что все данные Мерседес основывались на гиперследе нарушителей и почерке их импеллеров – эти сигналы тоже шли быстрее света, и их можно было заметить прямо с Грейсона. Но, кроме количества источников, эти данные мало что говорили о приближающихся кораблях. Потребуется еще несколько минут, пока ближайшие платформы с датчиками смогут передать командному центру расшифрованные данные излучений хевов. Но если это и правда стандартное хевенитское соединение, то при таком количестве вымпелов в группе кораблей стены должно быть как минимум двадцать пять… а у нее их – шесть.
– Ладно, Мерседес, – спокойно сказала она. – Объяви тревогу по эскадре, потом сообщи в командный центр, что я перехожу на Сьерра-Дельта-Один.
Брайэм подтвердила приказ. По этому плану обороны все подразделения в Ельцине переходили под прямое командование Хонор для поддержки ее эскадры… уж какой бы там ни был от них толк.
– После этого организуй сеть Сьерра-Один: мне надо, чтобы все командиры эскадр и дивизионов были подключены к нашей командной сети – и это относится к капитанам супердредноутов тоже, не только к адмиралам.
– Так точно, миледи.
– После этого, – Хонор подняла глаза и увидела, что в каюту вошел МакГиннес с ее «второй кожей», – займись делом, задействуй Фреда и БИЦ. Мне нужны оценки мощности и проекции курса, и как можно скорее.
– Они у вас будут, миледи.
– Хорошо. Увидимся на флагманском мостике через десять минут.

* * *

– Итак, гражданин комиссар, – негромко сказал Томас Тейсман Деннису Ле Пику, – теперь они знают о нашем присутствии.
– Как скоро вы ожидаете ответа? – спросил Ле Пик, слегка нервничая.
Тейсман с кривой усмешкой поднял глаза от экрана.
– Достаточно скоро, гражданин комиссар. Достаточно скоро. Они же не могут просто игнорировать нас и надеяться, что мы уйдем, так ведь?
– Сообщение с «Конкистадора», гражданин адмирал. – Терстон повернул голову, вопросительно посмотрел на своего офицера по связи, и тот откашлялся. – От командующего Четырнадцатой оперативной группой всем подразделениям. Готовьтесь выполнить Браво-Один по моей команде.
– Отлично. – Тейсман переадресовал приказ начальнику оперотдела. – Браво-Один, Меган. Выполняйте по сигналу командующего, но удостоверьтесь, что наша внутренняя сеть связана с сетью гражданина адмирала Чернова, и пусть астрогация все время уточняет курс на случай альфа-ревизии.
– Есть, гражданин адмирал.

* * *

Когда Хонор и шедший за ней по пятам Саймон Маттингли вышли на флагманский мостик, там царил организованный хаос. Совещавшиеся Мерседес Брайэм и Фред Бэгвелл одновременно подняли головы и посмотрели на нее, но она остановила их жестом и в первую очередь подошла к главному экрану, чтобы взглянуть на ситуацию. Впервые за все эти годы она принесла Нимица с собой на боевой пост, а не заперла его в капсуле жизнеобеспечения в каюте. Хонор держала кота на сгибе локтя, потирая ему уши и глядя на экран. Нимиц был в скафандре, разработанном для него Полом Тэнкерсли, только шлем был откинут на спину.
Соединение действительно напоминало стандартную боевую группу хевов, но было в нем нечто странное. Она попыталась понять, в чем состоит эта странность, но ничего не получалось, и она сердито встряхнулась, заставляя себя соображать. Хонор знала, что устала. При таких обстоятельствах это неизбежно, а врач «Грозного» отказался выписать ей дополнительные стимуляторы. Она знала, что он прав, как знала она и то, что всплеск адреналина – обманчивый союзник. Он будет поддерживать ее не вечно, а когда он закончится…
Она закрыла глаза и оперлась правой рукой на раму экрана, потому что колени ее предательски подгибались. В ребрах вспыхнула боль, едва она перенесла вес на руку, и Хонор почувствовала прилив бешеного и бессмысленного гнева на вселенную. Почему сейчас, подумала она с горечью. Почему это должно было случиться именно сейчас?
Вселенная не ответила, и она почувствовала глубокое искушение передать полномочия командному центру. Слишком много она перенесла, слишком много потеряла, слишком много физического и эмоционального истощения накопила. Всего час назад она рассчитывала, что сумеет отдохнуть и прийти в себя, а теперь… Это уж слишком. Пусть командный центр разбирается. Они-то отдохнули. Их не сбивали в полете, их близких не разрывали на кусочки, и на дуэли в Зале Конклава они не сражались, так пусть они и принимают решения. Это ведь их работа, не так ли?
Хонор почувствовала прилив стыда, сжала зубы и заставила себя открыть глаза, а колени – поддерживать тело, и уставилась в экран, ругая себя за трусость и жалость к себе. Ну, устала она – а кто сказал, что враги обязаны ждать, пока она отдохнет? И если все это так нечестно по отношению к ней, то как же насчет грейсонцев? Это их систему атаковали, а гранд-адмирал Мэтьюс предложил ей нынешнюю работу потому, что у нее больше опыта, чем у всех остальных. Что он испытает, если она скажет ему, что он все-таки ошибся? Что ей надо было отдохнуть и она свяжется с ним после битвы – если еще останется система, которую надо было защищать?
Эти мысли заставили ее выпрямиться, и Хонор отвернулась от главного экрана. Она подошла к командному креслу и посадила Нимица на спинку. Ловкие передние лапы кота пристегнули специальные ремни безопасности к его скафандру. Хонор села и ввела код активации на правом подлокотнике кресла. Перед ней вспыхнули многочисленные экраны, и еще мгновение она смотрела на них, полная презрения к собственной трусости. Потом она глубоко вздохнула, откинулась в кресле и повернулась к начальникам штаба и оперотдела.
– Приветствую, господа. – Спокойный голос адмирала леди Хонор Харрингтон пронесся по мостику волной уверенности. – Пора нам отработать наше высокое жалованье.

Глава 31

Александер Терстон подошел к главному экрану «Конкистадора». Он сложил руки за спиной и остановился, в хмурой задумчивости разглядывая глубины голосферы. Подошел Презников, и адмирал оглянулся на него.
– Вас что-то заботит, гражданин адмирал? – спросил комиссар так, что больше никто их не слышал.
– Да нет, гражданин комиссар, я просто заключаю маленькое пари сам с собой.
– Пари? – повторил Презников.
– Да, сэр, насчет того, как скоро мы увидим противника. – Комиссар поглядел на него удивленно, и Терстон указал на экран. – Они уже полчаса знают, что мы здесь, но пока мы видели только несколько эсминцев и с дюжину крейсеров, и половина из них точно опознаны как мантикорские. По данным разведки даже у одних грейсонцев куда больше кораблей легких и средних классов. Я уверен, что большую их часть они оставили охранять планету, когда увели супердредноуты. Вопрос в том, где они и когда мы их увидим.
– Ага, – кивнул Презников.
Он тоже повернулся к экрану, не в первый раз пожелав понимать световые значки не хуже обученного офицера флота. Он постепенно учился, но ему все еще нужна была помощь, чтобы разбираться в них. Сейчас он видел примерно тридцать индивидуальных импеллерных сигнатур, и самая медленная из них ускорялась на пяти с лишним сотнях g . Все они спешили по сходящимся курсам, которые пересекутся с их боевой группой задолго до Грейсона. Презников почувствовал, что хмурится подобно Терстону.
– Вы думаете, что их основные силы – на орбите Грейсона, так ведь?
– Да, сэр.
Терстона удивило, как быстро Презников пришел к этому выводу, и, несмотря на все его усилия, это удивление проявилось, но комиссар предпочел усмехнуться, а не обидеться.
– И в чем суть вашего пари? – спросил он сухо.
– Когда они присоединятся к тем кораблям, которые мы уже видим.
– Но ведь они наверняка сделают это в такой момент, чтобы встретиться с остальными силами?
Презников показал на движущиеся импеллерные источники, и Терстон снова кивнул.
– Разумеется, гражданин комиссар, но то, каким курсом они выйдут к точке рандеву, покажет нам, насколько хорош командир противника.
– Как это? – В глазах комиссара вспыхнул искренний интерес, и адмирал пожал плечами.
– Мы все еще в ста девяноста миллионах километров от Грейсона, это примерно десять и семь десятых световой минуты. Почерк импеллерного двигателя на таком расстоянии вполне различим, но наши приборы ничего не отметят, если только излучения не отличаются особой мощностью. Даже те сигналы, которые мы читаем, устаревают почти на одиннадцать минут к тому времени, когда достигают нас. Мы читаем мощные излучения от их орбитальных укреплений – их, кстати, больше, чем сообщала разведка, – но о кораблях на орбите мы ничего не узнаем, пока они не включат двигатели.
Он помедлил, вопросительно приподняв бровь, и Презников кивнул в ответ, показывая, что слушает.
– Хорошо. Если наши оценки верны, у них нет ничего крупнее линейного крейсера, а он может набрать от пятисот до пятисот двадцати g . Супердредноут класса «ДюКвесин», с другой стороны, имеет максимальное ускорение всего четыреста двадцать пять g . По оценкам разведки, новые инерционные компенсаторы мантикорцев увеличивают их эффективность на два-три процента, что повышает ускорение до четырехсот тридцати трех-тридцати восьми – если они успели их установить. Разведка считает, что это маловероятно, но даже если успели, эти цифры относятся к полной военной мощности без запаса прочности, а монти любят использовать ее не больше, чем мы сами. Так что берем восемьдесят процентов мощности как их стандартную настройку, и получается триста сорок шесть–триста пятьдесят для супердредноута даже с новым компенсатором. Если мы увидим нечто, движущееся с таким ускорением, это будет означать, что «Магнит» увел из системы не все супердредноуты, и придется менять наш план.
Презников снова кивнул, и Терстон пожал плечами.
– С другой стороны, скорость, с которой они выйдут нам навстречу, позволит мне лучше оценить их командира. Трудно смотреть, как на тебя движется такое количество огневой мощи, и ничего не делать, но хороший командир, сэр, именно так и поступит. Ему обязательно нужно объединить свои силы перед контактом с нами, но чем больше он будет ждать, тем глубже мы увязаем. При различии в силах, которое мы ожидаем, особой разницы это не даст, но дело тут в профессионализме. Хороший командир автоматически постарается затянуть нас как можно глубже, не важно, считает ли он, что сможет остановить нас. Кроме того, это аксиома: когда у тебя есть сеть датчиков, а у противника нет, то ты стараешься лишить его шанса проанализировать твои силы. А это означает, что двигатели необходимо включить как можно позже. Но неопытный командир захочет как можно раньше задействовать все силы. Он болезненнее реагирует на напряжение от ожидания, а если он не уверен в себе, то будет отвечать на действия врага, а не начинать собственную игру. Поэтому ему захочется прибыть как можно раньше, чтобы увидеть, что делает враг, и постараться этим воспользоваться. Но при этом он позволяет врагу диктовать условия боя. Эту ошибку наш флот до сих пор допускает с мантикорцами. Итак, – Терстон отвернулся от экрана и направился к командному креслу, – хороший командир подождет до последнего момента и потом выведет корабли с орбиты на высоком ускорении, а нервный и неуверенный выведет их скорее и с более низким ускорением. А знание того, с каким командиром ты имеешь дело, – это, гражданин комиссар, половина победы.

* * *

– … все еще приближаются на четыре-точка-четыре километра в секунду в квадрате, миледи, – напряженно доложил коммандер Бэгвелл, и Хонор кивнула.
Она откинулась в кресле, скрестив ноги и приняв удобную и уверенную позу. Ее офицеры должны были угадать, что это притворство, потому как поводов для уверенности – ни единого. Но они не знали (она на это надеялась), что эта поза рассчитана так, чтобы не привлекать внимания к устало опускающимся плечам. Сил сидеть прямо у нее не осталось. Сама Хонор знала, до какой степени вымотана, но не собиралась показывать это окружающим.
Она потерла кончик носа и заставила себя думать.
Хорошие новости были в том, что у хевов не наблюдалось ничего крупнее линкора. Линкор класса «Триумфатор» в четыре с половиной миллиона тонн – стандартный хевенитский проект для этого типа кораблей – имел пятьдесят шесть процентов массы ее супердредноутов и только сорок пять процентов огневой мощности. А оборона у него была и вовсе втрое менее эффективна, чем у ее кораблей даже до переоборудования.
А плохие новости заключались в том, что этих линкоров насчитывалось тридцать шесть, а поддерживали их двадцать четыре линейных крейсера, двадцать четыре тяжелых крейсера, тридцать восемь легких и сорок два эсминца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59