Аня торопливо шагала следом, а Юнона припустила за ней, хотя избранное нами направление пришлось ей явно не по душе. Маленькая динозавриха хныкала, как ребенок.
– Орион, что ты собираешься?..
– Мои предыдущие жизни научили меня одному – уничтожать врага, где и как только можно, – мрачно откликнулся я. – Сетх хочет убить этих динозавров? Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы помешать ему.
Аня молча последовала за мной, когда я принялся взбираться повыше, но Юнона продолжала хныкать.
– Оставайся с ней здесь, – велел я Ане. – Она напугана, и ее скулеж предостережет слуг Сетха.
– Мы пойдем за тобой, держась ниже по склону. Если она не будет видеть этой мясорубки, то, наверно, успокоится.
Аня с динозаврихой спустились по каменистому склону ярдов на сто ниже и двинулись параллельно моему курсу. Я шел, пригнувшись настолько сильно, что костяшками пальцев левой руки касался земли, как горилла.
Минуты через три я увидел одного из приспешников Сетха, лежавшего на нагретых солнцем камнях, пристально вглядываясь в бурлившую внизу схватку. Без всякого предупреждения я вогнал ему в спину копье с такой силой, что оно расщепилось о камень под его брюхом. Он зашипел и несколько секунд дергался, как загарпуненная рыба. Потом затих.
Из-под брюха рептилии сочилась красновато-бурая кровь. Распластавшись на скале рядом с трупом, я окинул взглядом ущелье. Разглядеть что-либо в подробностях было трудно из-за стоявшей столбом пыли, но я все-таки заметил тираннозавра, вдруг застывшего среди метавшихся тел, моргая страшными красными глазищами. Он вдруг прекратил свою убийственную работу. У меня на глазах он склонился над окровавленной тушей трицератопса и начал пожирать ее, отрывая огромные куски мяса.
Остальные тираннозавры по-прежнему неистовствовали среди травоядных, оставаясь под телепатическим контролем воинов Сетха. Вскочив на ноги, я двинулся дальше.
Мое копье затупилось и расщепилось. Вскарабкавшись наверх, Аня вручила мне свое. Поколебавшись, я принял оружие, а она взяла мое. Если придется, оно может послужить Ане дубинкой.
Еще две рептилии сидели в расселине между двумя валунами, сосредоточив внимание на резне. Я понял, что среди подобного безумия им требуется полнейшая сосредоточенность, чтобы не утратить контроля над тираннозаврами. Они практически оглохли и ослепли, не замечая ничего вокруг.
И все равно я подкрадывался к ним осторожно, сзади. Последние ярды я одолел одним прыжком, насквозь пронзив копьем одного из ящеров. Издыхая, он завизжал, будто паровозный свисток. Второй подскочил и бросился на меня, но чересчур замешкался, поскольку мои реакции как всегда в минуты опасности многократно ускорились.
Я видел, как он поворачивается, как вспыхивают его красные глазки с вертикальными щелями зрачков, пасть разевается – то ли от ярости, то ли от изумления, то ли от внезапного испуга. В его когтистых лапах ничего не было. Вложив в удар весь свой вес, всю свою силу, я ногой сокрушил его грудь, переломав все ребра. Попятившись, он перевалился через край отвесной стены и приземлился почти у ног тираннозавра.
Исполинская тварь, освободившись от мысленного контроля, подхватила своего прежнего хозяина и раскусила огромными зубами надвое.
Присев на корточки, я взглядом отыскивал тираннозавра, находившегося под контролем второй рептилии. Эта, моргая, с недоумением озирала царившее вокруг побоище. Я на мгновение прикрыл глаза и попробовал проникнуть в ее сознание. Когда я открыл их вновь, то возвышался на добрых тридцать футов над пропитанным кровью дном ущелья, вглядываясь в клубы пыли. Жажда крови обуревала меня, превозмогая тупую боль голода, терзавшего мои внутренности.
Я стал представителем племени Tirannosaurus Rex, самым кровожадным хищником, существовавшим за всю историю Земли. Я упивался силой и мощью, бурлившими во мне.
Пронзительно взревев, я ринулся в круговорот жестокой схватки. Мне не нужны были ни слабаки гадрозавры, ни даже опасные трицератопсы. Я пробивался сквозь бойню к другим тираннозаврам, находившимся под контролем рептилий Сетха.
Они убивали, но не ели. Вспоров глотку утконосому динозавру, они бросали его в пыли, позволяя густой жаркой крови попусту пропитывать землю и подниматься в воздух одуряющим паром, они бросали горы свежего мяса, даже не попробовав его на зуб. Убей и спеши убивать снова !
Пробившись сквозь груду тел издохших и издыхавших травоядных, я заставил контролируемого мной ящера потянуться к собрату тираннозавру, который не обратил на это ни малейшего внимания, гоняясь за блеявшим, мычавшим утконосым, отчаянно пытавшимся пробиться сквозь горы кровавых трупов в безопасное место.
Едва тираннозавр нацелился вцепиться в мягкую шею утконосого, как я сокрушил своими могучими челюстями его собственный хребет, ощутив во рту вкус крови, костей и теплой плоти. Чудовище взвизгнуло, затем его тяжелая голова придавила хилые передние лапки к груди, и могучие челюсти сомкнулись навеки.
Отшвырнув дохлого монстра, я метнулся к следующему. Он не заметил меня, и я выдрал ему глотку одним стремительным укусом. Теперь мое внимание переключилось на двух других тираннозавров – прекратив гонку за травоядными, они обратили сверкающие глаза ко мне.
Ни секунды не мешкая, я ринулся на них, разя зубами и когтями. Мы рухнули все втроем, даже поколебав своим падением землю.
Откуда-то издалека до меня донесся едва слышный окрик:
– Орион, оглянись!
Но я бился против двух тираннозавров не на жизнь, а на смерть. И побеждал! Вот один зашатался – половина его вспоротого бока истекала щедрым потоком крови. Я тоже был окровавлен, но не чувствовал боли – меня переполняла ликующая радость боя. Я чуточку попятился; второй противник ринулся на меня, разинув пасть и болтая крохотными бесполезными передними лапками.
Позади него уже сплотились другие тираннозавры, сосредоточив все свое внимание на мне. Я пятился, пока не уперся хвостом в каменную стену ущелья.
– Орион! – снова донесся до меня зов. На этот раз вопль был полон тревоги и отчаяния.
И мир для меня померк.
Каким-то образом я понял, что от удара лишился сознания. Я увяз во тьме, утратив все чувства, но то было не небытие в предельном холоде вне пространства и времени. Я не покидал континуум. Кто-то подкрался ко мне сзади, пока я управлял тираннозавром, и вышиб из меня дух, несмотря на предупреждения Ани.
Каким же я был дураком! Теперь придется уплатить по счету.
Едва я осознал, что произошло, как тотчас же приказал телу прийти в норму – отсек сигналы боли от раскалывавшейся головы и усилил циркуляцию крови вокруг ушиба на черепе. Открыл все каналы чувств. Но не распахнул глаз и не шевельнулся. Мне надо было узнать что к чему, прежде чем позволить окружающим догадаться, что я очнулся.
Мои запястья оказались крепко стянуты за спиной; в плечи и грудь тоже врезались веревки, вернее, лианы или что-то в том же роде. Я лежал ничком на теплой скале, и несколько острых камешков больно впивались в кожу.
До меня не доносилось ни звука, кроме свистящего пыхтения Юноны. Полнейшее молчание, не слышно даже голоса Ани. Я мысленно огляделся. Моя любимая была рядом, ее присутствие ощущалось вполне отчетливо. И еще несколько других созданий находились здесь же; их разумы, холодные, словно покоящийся в ледяной могиле труп, оставались закрытыми для меня.
– Позвольте мне его осмотреть, – наконец раздался голос Ани. – Может, он мертв или умирает.
Ни отклика, ни ответа. Ни звука. Вдали завывал ветер, но рев и визг динозавров стихли. Битва окончилась.
С закрытыми глазами мне больше ничего выяснить не удалось, так что я открыл их и перекатился на бок.
Аня стояла на коленях, запястья ее были стянуты за спиной, а в тело под грудью впилась лиана. Юнона лежала на брюхе, положив глупую утиную морду между передними лапами, как щенок.
Шесть красночешуйчатых рептилий невозмутимо взирали на меня; хвосты их опускались чуть ниже колен. В паху виднелись какие-то складки, но больше ничего – как у большинства ящеров, их органы размножения были скрыты.
Они не произнесли ни слова. Я сомневался, что они способны издать хоть один осмысленный звук, даже если бы захотели. Впрочем, они не передали нам никаких мысленных сообщений тоже – то ли были неспособны, то ли не желали входить с нами в контакт. Между собой они явно общались и могли управлять тираннозаврами.
Двое грубо дернули меня, поставив на ноги. Голова на мгновение закружилась, но я быстро отрегулировал давление крови, и тошнота прошла. Еще один воин Сетха схватил Аню за волосы и поднял с коленей. Она взвизгнула. Вырвавшись из лап державших меня рептилий, я по-каратистски заехал пяткой багровому демону в заостренную челюсть. Голова его откинулась назад с такой силой, что послышался хруст позвонков. Упав навзничь, он замер.
Я обернулся к остальным. Руки мои были по-прежнему связаны за спиной. Юнона трепетала у ног мрачной, побледневшей Ани.
Один из ящеров подошел к упавшему соплеменнику и бегло осмотрел его. Потом поднял глаза на меня. Неизвестно, какие мысли проносились в его голове, – лишенная всякого выражения физиономия рептилии оставалась неподвижной. Его красные глаза не мигая смерили меня долгим взглядом. Затем он встал и указал вниз по склону, в сторону озера, где находился замок.
Мы тронулись в путь. Двое воинов Сетха пошли в авангарде, трое других шагали позади нас. Больше они к нам не притрагивались.
– Как они общаются? – вслух гадала Аня.
– Очевидно, телепатически, – ответил я и, помолчав, спросил сам: – Как по-твоему, они понимают, что мы говорим?
Она попыталась развести руками, несмотря на стягивающие их путы.
– Я вообще не уверена, что они нас слышат. Вряд ли их органы чувств подобны нашим.
– Их зрение простирается дальше в красную часть спектра, чем наше, – напомнил я.
– Некоторые рептилии лишены слуха напрочь.
Я искоса оглянулся на троицу, шагавшую позади нас.
– Мне кажется, они прекрасно понимают нас. Они очень хорошо уяснили, что я буду драться, чтобы защитить тебя, и не позволю им дурно с тобой обращаться.
– Ты дал им это понять весьма недвусмысленно!
– Да, разумеется, но главное – они сообразили, что я не стану с ними драться, если они не станут тебя мучить.
Некоторое время мы шли молча. Потом мне пришло в голову поинтересоваться:
– Чем все кончилось в ущелье, когда мне дали по голове и я потерял сознание?
– Изрядная часть уцелевших динозавров вырвалась на свободу. – Губы Ани на мгновение сложились в кислую улыбку. – Чтобы разобраться с тобой, рептилиям пришлось оставить своих тираннозавров…
Я покраснел до ушей.
– Я с головой ушел в управление тираннозавром и стал для них легкой добычей…
– Но зато остальные тираннозавры тут же перестали сеять смерть и начали пожирать убитых, как только лишились контроля.
Мне припомнилось радостное возбуждение, пережитое во время управления тираннозавром. Я не просто отдавал приказы издали, я влез в его шкуру, сам превратился в ящера – могучего, вселявшего ужас, упивавшегося собственной силой и кровожадностью. Восторг буквально опьянил меня. Если мне доведется еще раз управлять подобным чудовищем, надо держать свои чувства в узде и оставаться начеку – слишком уж легко стать монстром, забыв обо всем на свете.
Ящеры Сетха вели нас вперед, пока не настала ночь. На землю опустилась непроглядная темень. Небо с полудня обложили мрачные тучи, так что звезд не было и в помине. Зябкий ветер доносил запах надвигавшегося дождя.
Мы остановились на пригорке между двумя мелкими озерцами. Рептилии помогли нам с Аней сесть, но ничуть не ослабили наших пут. Все пятеро сели полукругом, лицом к нам. Юнона, весь день без разбора объедавшая попадавшуюся по пути зелень, протиснулась между нами и тут же уснула.
– Мы голодны, – сказал я пустоглазым гуманоидам.
– И окоченели, – подхватила Аня.
Ни малейшей реакции. Они-то не голодны, это ясно. Неизвестно, сколько они могут обходиться без пищи. А о потребностях млекопитающих они то ли не задумывались, то ли – что вероятнее – им вообще нет дела до наших нужд. А может – скорее всего, – они понимают, что голод подорвет наши силы и уменьшит шансы на побег.
Дождь пошел лишь на рассвете. Мы шлепали по щиколотку в грязи, то и дело поскальзываясь и падая, поскольку не могли балансировать связанными руками. Рептилии неизменно помогали нам подняться – не слишком ласково, но и не грубо. Аню они поднимали вдвоем, а трое других загораживали их от меня.
Всю дорогу до озерного замка почти беспрестанно шли дожди. Наконец, как-то под вечер, едва дыша от духоты, голода и усталости, мы вышли к берегу.
Замок впервые предстал перед нашими глазами при свете дня; его массивные стены и высокие башни влажно поблескивали в лучах склонявшегося к закату солнца. А с высоты чистых голубых небес, не помраченная даже солнцем, взирала на нас кровавая звезда.

21

Нас повели по узким мосткам к единственным воротам в мощных высоких стенах замка. Ворота оказались тесными – две тощие рептилии едва прошли в них плечом к плечу, – зато высокими, не менее двадцати футов в высоту. Свод арки был утыкан блестевшими шипами, обращенными остриями внутрь.
Когда мы из жаркого сияния солнца ступили в красноватый сумрак твердыни Сетха, я всей кожей ощутил едва уловимый гул мощных механизмов. В замке оказалось даже жарче, чем снаружи. Жар окатил меня удушливой волной, выжав пот из каждой поры, пронизав душу иссушающей усталостью.
Пятеро наших конвоиров передали нас с рук на руки четверке других – чуть более рослых, но в остальном как две капли воды похожих на прежних. Судя по столь поразительному сходству, их могли вывести клонированием из одной клетки.
Новые конвоиры освободили нас от пут, и мы впервые за много дней смогли пошевелить онемевшими руками, размять закостеневшие пальцы. Обычный человек на нашем месте был бы необратимо искалечен – мышцы его рук атрофировались бы, а кисти покрылись язвами от недостаточного притока крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39