Теперь уже Уэбел начал злиться на Маккула. Драматический клуб Принстонского университета почти ежегодно приглашал Маккула прочитать лекцию перед студентами, и он мог бы, даже напившись, как сейчас, вспомнить, где находится Проспект-стрит.
Теренс теперь надменно улыбался, довольный своим блестяще проведенным перекрестным допросом.
-- Ладно, давайте забудем об этом на минутку,-- сказал он великодушно.-- Попробуем кое-что еще. Давайте-ка затянем "Старый Нассау", например. Надеюсь, вы слышали о "Старом Нассау"?
-- Конечно, я слышал "Старый Нассау",-- упрямо сказал Маккул. Ему явно было стыдно за проваленный экзамен по поводу университетских клубов.
-- Это песня, которая начинается так: "Настрой свое сердце на каждый голос, пусть минут заботы..." Ну, вспоминаете, мистер Маккул?
-- Я знаю эту песню,-- неожиданно заявил Маккул.
-- Очень интересно послушать,-- сказал Теренс.-- Ну-ка спойте ее.
-- Ну, пожалуйста, если только другие клиенты в баре не возражают.-Он, повернувшись к стойке, улыбнулся, так манерно, как дворецкий.
-- Только потише, прошу вас,-- сказал Эдди.-- У меня нет лицензии на развлечения.
-- Ну, давайте, давайте, мистер Маккул,-- добродушно уговаривал его Теренс.-- Мы все ждем.-- Он, решив помочь ему, промычал несколько тактов.
"Настрой свое сердце на каждый голос, пусть минут заботы..." -- загудел Маккул без всякого мотива,-- ух... пусть... что-то... ух... пусть с чем-то... ух...-- Он с отвращением покачал головой.-- Нет, ничего не выходит. Я не пел ее двадцать лет.
-- То есть вы хотите сказать, что не знаете этой песни, так? -- спросил Теренс с притворным удивлением.
-- Я забыл ее,-- признался Маккул.-- Я сильно нагрузился. Ну и что из того?
Теренс широко улыбнулся.
-- Я хочу сказать вам кое-что, мистер Маккул,-- продолжал он.-- Я не знал ни одного выпускника Принстона, который мог бы забыть эту песню -"Старый Нассау" и не спеть ее, не пропуская ни единого слова, в любое время, даже перед своим смертным часом. Я в этом убеждался не раз на собственном опыте.
-- Ну вот,-- сказал Маккул,-- теперь вы знаете хотя бы одного.
-- Вы обманщик, сэр,-- сказал Теренс.-- Могу держать пари на тысячу долларов, что вы никогда не учились в Принстонском университете, и нечего всем морочить зря голову.
Последняя часть фразы, по-видимому, предназначалась остальным клиентам. Теренс, уверенный теперь на все сто процентов, что он стоит на твердой почве, пытался как-то загладить неприятное впечатление, которое он произвел на всех, когда завел эту дискуссию об особых условиях для пари по поводу исхода матча. Он смотрел в упор на Уэбела с видом триумфатора.
Уэбел глубоко вздохнул. "Слишком хорошо, чтобы быть истиной,-- с восторгом подумал он.-- Конечно, это -- грязный трюк, но этот сукин сын сам на него напросился". Уэбел вытащил свою чековую книжку из кармана и бросил ее с легким шлепком на стойку.
-- Теренс, старый вы мой друг,-- сказал он,-- вы сами заговорили о пари. Вы готовы поставить тысячу долларов, чтобы доказать, что Маккул никогда не заканчивал Принстонский университет?
Теренс бросил гневный взгляд на Уэбела. Он был ужасно удивлен, чуть ли не в шоке.
-- Ну а какой колледж посещали вы?
-- Я -- изгой, социально прокаженный,-- сказал Уэбел.-- Я учился в Лейхайе. Но я выписываю чек на тысячу долларов. Если у вас нет при себе чековой книжки, можете воспользоваться моей. Эдди разобьет пари. Ты готов, Эдди?
-- С удовольствием! -- согласился Эдди.
Уэбел, достав из кармана авторучку, отвинтил крышку и церемонным жестом занес ее над чековой книжкой.
-- Ну,-- сказал он в сторону Теренса.
Тот побледнел. Такая необычная поспешность со стороны Уэбела, тон, с которым Эдди поспешил заверить его, бросив фразу -- с удовольствием! -действовали ему на нервы. Он уже с меньшей уверенностью взирал на Маккула, и о ходе его мыслей в эту минуту можно было легко догадаться. Он явно чувствовал, что попал в ловушку и дверца вот-вот захлопнется. Маккул совершенно не был похож на выпускника Принстона, ни сном ни духом, и он, Теренс, ни за что на свете не принял бы его за своего брата по учебе, коллегу, а тот факт, что Маккул не смог вспомнить названия ни одного студенческого клуба и не знал даже названия улицы, где они расположены,-Клаб-стрит, и не помнил слова песни "Старый Нассау", по всем признакам говорил о том, что Маккул лжет, и ничто не могло опровергнуть это просто сокрушительное доказательство. Но времена меняются, хозяином Белого дома выбрали демократа, общество постоянно переживало какие-то перемены; к тому же это был низкопробный бар для театрального люда, чуть лучше, чем подобный салон где-нибудь в трущобах, и ему, Теренсу, по сути дела, не нужно было сюда заглядывать, и кто знает,-- постоянные посетители могли оказаться кем угодно, даже выпускниками Принстонского университета. Но и тысяча долларов -- это куча денег, даже на Мэдисон-авеню.
-- Ну, Теренс,-- издевательски подтрунивал над ним Уэбел.-- Что-то не вижу, чтобы ты заполнял чек.
-- Отложите свою авторучку, старик,-- сказал Теренс. Ему хотелось, чтобы произнесенные им слова показались всем небрежными, подводящими черту под дискуссией, но голос у него явно дрожал от волнения.-- Я не держу пари. Из-за такого никто не станет биться об заклад.-- Не обращая никакого внимания на Маккула, он большими шагами прошел мимо Уэбела к стойке, к своей девушке.-- Тебе не кажется, что пора выпить еще, дорогая? -- громко спросил он.
-- Мне кажется, что все в этом баре слышали ваше предложение поставить тысячу долларов, чтобы держать пари по такому пустяковому факту,-- сказал Уэбел, решительно настроившись доставить Теренсу как можно больше неприятностей.-- Что же заставило вас, Теренс, изменить свое решение?
-- Это был лишь речевой оборот, старичок,-- не больше,-- ответил Теренс.-- Еще два "джибсона", прошу тебя, Эдди.
Эдди не сдвинулся с места.
-- Мистер,-- сказал он.-- Я все внимательно выслушал. Вы стали причиной нарушения порядка в моем баре. Вы поставили в неловкое положение нашего старого клиента. Вы предложили пари, а потом пошли на попятный. Теперь вот, как ни в чем не бывало, заказываете два "джибсона".-- Эдди говорил так, словно читал литанию со страшным обвинением.-- Любой джентльмен, попав в такое положение, как вы в данный момент, поступил бы следующим образом. Или он заполнил бы чек в книжке вот этого джентльмена,-- Эдди махнул в сторону Уэбела, словно рефери, представляющий на ринге боксера,-- или,-- он повысил голос,-- принес бы свои извинения.
-- Извинения? -- удивленно повторил за ним Теренс.-- Это перед кем же?
-- Перед джентльменом, слово которого вы подвергли сомнению,-- объяснил Эдди.-- Перед мистером Маккулом.
Теренс посмотрел на Маккула, который увлеченно что-то рисовал уже на третьем меню.
-- Ах, перестань, Эдди,-- резко сказал Теренс.-- Тащи выпивку и давай забудем об этом.
-- Вы не получите в этом баре никакой выпивки до тех пор, покуда не сделаете того, что я вам сказал,-- стоял на своем Эдди.
-- Послушай, Эдди,-- сказал, закипая, Теренс.-- Это -- общественный бар и...
-- Теренс,-- прервала его девушка, положив, чтобы успокоить его, руку ему на локоть, но в голосе ее чувствовался холод.-- Не нужно хамить больше, чем обычно.
-- Вот, прислушайтесь к своей девушке,-- мрачно посоветовал ему Эдди.
Теренс вытащил одну из двух бутылок из пакета, стоявшего перед ним. Посмотрев на наклейку, скорчил кислую гримасу и опустил бутылку на место. Все молчали.
-- Ну, ладно,-- небрежно сказал Теренс,-- если кто-то из присутствующих принимает такой пустячок всерьез и намеренно раздувает его...-- Он долго, сознательно затягивая время, зажигал сигарету, потом подскочил к столику Маккула. Он остановился в безопасной зоне, на расстоянии четырех футов от него.-- Между прочим,-- сказал он, обращаясь к склонившейся над рисунком голове Маккула,-- мне очень жаль, если я невзначай нанес вам оскорбление.
-- Что такое? -- вскинул голову Маккул, скосив на него взгляд.-- Что вы сказали?
Теренс подошел к столику поближе.
-- Я сказал, что мне очень жаль,-- и лицо его постоянно менялось из-за его трусости, смущения и недоверия, которое он испытывал ко всем всю свою жизнь.
-- Скажите ему, что вы берете все свои слова назад,-- продолжал беспощадно казнить его Эдди из-за стойки.-- Скажите ему, что вы верите ему, что он на самом деле -- выпускник Принстонского университета.
-- Нечего меня учить и говорить за меня, Эдди,-- огрызнулся Теренс, и вдруг голос у него стал таким, как у старой горничной.-- Я вполне способен сам, без посторонней помощи, изъясниться.
-- Что вы сказали, мистер? -- спросил снова Маккул, поднимая на него свои моргающие глаза.
-- Я ошибался,-- сказал Теренс.-- Теперь я убежден, что вы из Принстонского университета.
-- На самом деле? -- удивленно спросил Маккул.
-- Да, убежден! -- заорал прямо ему в лицо Теренс, наклонившись еще ближе к нему.
-- К черту Принстон! -- сказал Маккул. Он схватил обеими руками Теренса за лацканы пиджака, сильно тряхнул его.-- И к черту тебя, братец,-- он тряхнул его еще раз, посильнее.
Теренс так отчаянно отбивался от крепко держащих его рук Маккула, что чуть было не свалился на пол. Ему помешал прижатый к стене стул Маккула.
Уэбел пошел к ним, но девушка в зеленых чулках его опередила. И это после стольких выпитых "джибсонов",-- удивился он ее живости. Она в одно мгновение оказалась рядом с ним. Мелькнула ее нога, и Уэбел не понял, что она сделала. Вдруг Теренс оказался на полу среди сигаретных окурков и лужиц пролитого пива.
-- Послушай, Теренс,-- мягко сказала девушка,-- истинные джентльмены не трогают пьяниц, а я из их среды.
Теренс с ненавистью смотрел на нее снизу. На полу его узкий, безукоризненный костюм казался потрепанным и немодным.
Она помогла Теренсу подняться.
-- Ты дала мне подножку,-- сказал он обвиняющим тоном.
-- Да, дала, Теренс,-- спокойно ответила она, отряхивая сор с его костюма.
-- Думаю, лучше нам пойти домой,-- сказал Теренс, гневно поглядывая на окружающие его лица.-- В этом месте пропал весь шарм.
-- Но только не для меня,-- сказала девушка.-- Иди домой. И подари мне когда-нибудь колечко.
Теренс начал вытаскивать из кармана бумажник, но девушка оттолкнула его руку.
-- Я сама заплачу,-- сказала она улыбаясь, но ее улыбка, казалось, долетала сюда издалека, с Аляски.
Теренс огляделся. Эдди выбивал пробку из стеклянной пивной бутылки, весь поглощенный своим занятием. В четырех футах от него стоял Уэбел с недовольным видом, как человек, которого лишили удовольствия подраться. Парочка в третьей кабинке снова сцепила руки и, как прежде, сидела со своими двумя бутылками пива. Маккул затушевывал левую ножку Брижит Бардо.
-- Ну,-- сказал Теренс, словно такой звук предшествовал его важному политическому заявлению. Повернувшись, он вышел, громко захлопнув за собой дверь.
Его девушка села на свое место на высоком стуле у стойки, а Уэбел вернулся в свой угол. Наступила короткая тишина. Девушка, сбросив балетные туфли, стащила с себя сначала один чулок, затем другой. Уэбел не смог сдержать своего удивления.
-- Ненавижу все эти вещи,-- объяснила ему девушка.-- Но Теренс постоянно твердит, что ему нравятся цыганки. Вот у него такое представление о цыганках,-- зеленые чулки. И к тому же,-- она хлебнула из стакана,-- не верьте всей этой чепухе о Домингине и его выступлении в Сантандере. Я никогда не была ближе трех тысяч миль от Сантандера и никогда в жизни не видела боя быков. Весь этот вздор я прочитала в журнале. Три года назад летом Теренс побывал в Испании, и он не станет даже смотреть на девушку, если только она не говорит ему о "manoletiras" и о том великом дне, когда Хосе, как его там бишь, выступил в "альтернативе" против Миуры в Виттории. Ole! -- Она хрипло рассмеялась.-- Все лето в прошлом году я провела в Фар Рокэвей. Девчонки сейчас -- дрянь. Знаете, почему они дрянь?
Она обращалась прямо к Уэбелу, и ему нужно было что-то ей ответить.
-- Почему же? -- спросил он.
-- Потому что гуляют с подонками,-- сказала девушка.-- Они готовы на все, только чтобы в их квартире не прекращались эти проклятые телефонные звонки.-- Она вдруг пропела все стихи песни "Старый Нассау", пропела сладким голоском, с большим чувством. Закончив, она сказала, не обращаясь ни к кому, просто так: -- Я сказала ему, что училась в Антиохском колледже. Ха! Я так и не закончила даже среднюю школу Джеймса Мэдисона.
-- Нельзя ли вас угостить, мисс? -- спросил Эдди.-- Вы помогли остановить это вторжение чужаков. Вы нанесли удар, удар в защиту демократии.
-- Нет, благодарю вас, мистер Хольштейн,-- сказала девушка, сворачивая свои чулки и убирая их в сумочку.-- Эта маленькая девочка сегодня уже приняла достаточно джина. Пора в постельку, бай-бай, мистер Хольштейн.
Эдди дотронулся до бумажного пакета с двумя бутылками вина.
-- Вам они не нужны? -- спросил он.
-- Почему же, мистер Хольштейн, конечно, нужны.-- Она придвинула к себе пакет.-- Я выпью это "шабли", которое все же, по-видимому, пить можно, завтра утром во время пикника на Западной Семьдесят четвертой улице. Нахожусь я всего на расстоянии шестидесяти пяти миль,-- любая ворона может долететь,-- от Йеля с его Кубком.
Она босиком направилась к двери.
-- "Настрой свое сердце..." -- напевала она чисто по-женски, с особой старательностью, проходя через дверь на улицу.
-- Ночь -- она и есть ночь,-- сказал Эдди, покачав головой. Он повернулся к Уэбелу.
-- Может, вам еще чего-нибудь?
-- Кофе, Эдди,-- ответил Уэбел.
-- Еще кофе? -- лицо его еще сильнее помрачнело.-- Не забывайте участь Эдгара Уоллеса,-- сказал он. И пошел, чтобы налить ему свежего кофе.
"ЗОЛОТИСТЫЙ ЛЮТИК" У КРАЯ МОГИЛЫ
Она была удивлена, увидев Бордена в церкви. Она и не знала, что он -- в Лос-Анджелесе. Только в одной газете было помещено такое сообщение: "Смерть бывшего сотрудника государственного департамента. Вчера ночью после продолжительной болезни в больнице в Санта-Монике скончался Уильям Макферсон Брайант. Он поступил на дипломатическую службу в 1935 году, занимал различные посты в Вашингтоне, Женеве, Италии, Бразилии и Испании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45