— А вы уверены, что он действительно сменил образ жизни?
— Совершенно уверена. Я бы не стала и упоминать о прошлом, когда бы его тогдашнее поведение не являло такого разительного контраста с нынешним.
— И поступили абсолютно правильно. Не могу не похвалить вас. Редчайшая понятливость, Милли, состоит в том, чтобы ответить не на тот вопрос, что задан, а на тот, что лишь подразумевается. — Дарвин, склонив голову набок, прислушался к звукам снаружи. — Уж не лошадь ли?
— Должно быть, Брэндон. Узнаю перезвон бубенцов. — Милли огляделась вокруг. — Доктор… Эразм… надеюсь, я не предаю ваших интересов. Обман мне в новинку.
Потянувшись через стол, Дарвин накрыл ее руку ладонью.
— Это все равно что грешить, Милли. Сноровка приходит с опытом.
Он нарочно задержал ее руку в своей, пока дверь не распахнулась и на пороге не появился новоприбывший. По пятам за ним трусил бассет. Обнюхав все еще стоявший у входа багаж Дарвина, пес приветливо завилял хвостом.
— Сидеть, Гарвей.
Незнакомец подождал, пока бассет плюхнется на пузо, а потом с почти судорожной энергией ворвался в комнату, стуча каблуками так, точно специально норовил топать погромче. Милли Мередит столь же судорожно вскочила навстречу.
— Брэндон, это мой друг Эразм Дарвин. — Румянец на ее щеках равно мог объясняться и смущением, и сознанием обмана. — Он останется здесь на несколько дней.
Однако Брэндон Данвелл не проявил к доктору практически никакого любопытства. Приветливо кивнул, подслеповато щуря светлые усталые глаза, и тотчас же отошел к окну, где наклонился к Милли, вцепившись в край стола.
— Кэтлин еще не вернулась?
— Приезжает завтра утром.
— Отлично. Ради нее же самой я хотел обсудить некоторые финансовые аспекты брачного соглашения наедине с вами.
Он замолчал и многозначительно уставился на Дарвина и Поула. Доктор ободряюще кивнул Милли Мередит.
— С вашего позволения, Милли, мы с Джейкобом поднимемся к себе. После такого долгого путешествия нам требуется отдых.
Он первым направился вверх по витой деревянной лестнице. Им с полковником отвели комнату под самой крышей. Там стояли две кровати, разделенные комодом, а на нем — громадная миска и кувшин с водой. Дарвин отпил прямо из горлышка и тяжело опустился на кровать. Вытащив желтый листок, он снова уставился на записку.
— Вот чума, Эразм. — Джейкоб Поул уже стоял у окна. — Простите. Я вытаскиваю вас сюда за одной загадкой, а не успели вы и в дверь войти — Милли палит по вам новой.
— Вы об этом? — Дарвин показал письмо. — Оно-то как раз поможет, а не помешает. Подоплека у всех этих событий явно одна и та же, а чем больше звеньев в цепи странных событий, тем меньше разных возможностей.
— Вы хотите сказать, что уже все знаете?
Дарвин лишь фыркнул и надул щеки. Он молчал столь долго, что Поул не выдержал:
— Ладно, если вы так и собираетесь сидеть здесь в ступоре, я лучше распоряжусь, чтобы принесли наши вещи.
Отсутствовал он минут пять, а вернулся вместе с двумя слугами, которые тащили багаж. Следом шла Милли Мередит.
— Он уже ушел. Спускайтесь, если хотите. Дарвин покачал головой.
— Я не обманывал Брэндона Данвелла, когда говорил, что нуждаюсь в отдыхе. Кроме того, мне нужно подумать. Только разрешите предварительно задать вам еще несколько вопросов. Прошу вас, будьте ко мне снисходительны. Иные из них могут показаться вам занудными и бессмысленными, а иные — очень личными.
— Личными? — Хотя Милли зарделась, взгляд ее не дрогнул. — Спрашивайте что угодно.
— Тогда не стану церемониться. Вам нравится Брэндон Данвелл?
Милли с несчастным видом покосилась на Джейкоба Поула, который сурово качнул головой.
— Правду, Милли. Без околичностей. Вы можете доверять Эразму, как мне самому.
Бедняжка душераздирающе вздохнула.
— Знаю. Доктор Дарвин… Эразм… он мне не нравится. Совсем не нравится. Но еще больше я осуждаю себя за то, что не могу его полюбить. Он так добр с Кэтлин и, безусловно, крайне к ней привязан. Возможно, даже чересчур, на грани одержимости.
— А она?
— Это гораздо более сложный вопрос. Она ничего не говорит. Порой мне думается, уж не решила ли она выйти замуж только затем, чтоб порадовать меня.
— Насколько я понимаю, Брэндон очень богат. А как обстоят дела с вами?
— Вы заставляете меня краснеть. Я из хорошей семьи, но мы с Кэтлин бедны. Как вы, должно быть, уже поняли, Брэндон берет на себя практически все расходы на свадьбу, хотя по традиции эти траты ложатся на семью невесты. Видите, по всем разумным стандартам, Кэтлин делает просто великолепную партию.
— Теперь я вынужден перейти к материям еще более деликатным.
— Не представляю, что может быть еще деликатнее. Но все же отвечу — если только смогу.
Дарвин повернулся к Поулу.
— Хочу предостеречь вас, Джейкоб, прежде чем вы придете в ярость. Мой вопрос жизненно важен. Милли, возможно ли, что Кэтлин с Брэндоном Данвеллом в определенном смысле опередили брачные обеты?
Полковник крякнул, а Милли Мередит отчаянно покраснела.
— Я понимаю. — Она не отрывала глаз от дощатого пола. — Даже мать не всегда… Если Кэтлин не лжет мне и если все мои инстинкты не ошибаются — нет, они с Брэндоном ничего такого не делали.
— А с кем-нибудь еще? Кэтлин virgo intacta ?
— Полагаю, что да.
— Благодарю вас. — Дарвин удовлетворенно кивнул. — Кэтлин повезло, что у нее такая мать, как вы. Позвольте же теперь передвинуться на более твердую почву. За то время, что вы знакомы с Брэндоном Данвеллом, ему доводилось отлучаться куда-либо на более-менее долгий срок?
— Примерно год назад он уезжал из Данвелл-Холла на несколько недель.
— Вы знаете, куда он ездил?
— Насколько я поняла, в Лондон.
— Великий центр всего на свете — в том числе и недугов. Да, это как нельзя лучше вписывается в картину, хотя и ничего не доказывает. К тому времени, конечно, его брат Ричард был арестован?
— Арестован за убийство Уолтера Фоулера, осужден и вот уже больше года как мертв.
— А Ричарда вы тоже знали?
— Очень хорошо. — Милли как подкошенная осела на одну из кроватей.
— И он вам нравился?
Она пристально поглядела на Дарвина.
— Я никогда прежде никому этого не говорила и прошу вас никому не повторять моих слов — особенно Кэтлин. Но до тех пор, как я не узнала, что Ричард убийца, он нравился мне несравненно больше Брэндона. Хотя слуги в Данвелл-Холле и считали его человеком со странностями.
— Если можно, уточните, что именно за странности.
— Говорили, что, невзирая на богатство семьи, он не интересовался имением и делами. Выучился на врача, однако практиковать не стал и по многу часов проводил в полном одиночестве за очень странными занятиями. Друзья к нему ездили тоже весьма эксцентричные, многие с Континента. Слуги свято верили, что все эти гости вместе с самим Ричардом предаются черной магии.
— Полагаю, вы подобное мнение не разделяете?
— Нет. Вот брат Ричарда Брэндон и в самом деле верит в предзнаменования, демонов и волшебные явления. А Ричард был скептиком. Хотя вместе с тем человеком опрометчивым и непрактичным. Казалось даже, что, за исключением его старых друзей, он гораздо больше любит животных, чем людей.
— И все-таки он ухаживал за вашей дочерью и завоевал ее сердце?
Милли печально улыбнулась.
— Скорее она за ним ухаживала. Помнится, они впервые встретились на Бодминской ярмарке — в тот вечер Кэтлин ни о чем другом не говорила. Сказала, мол, заглянула в глаза Ричарду и увидела его душу. Его арест, а потом и гибель всего три месяца спустя разбили ей сердце.
— Подлинная трагедия. Для кого угодно, — негромко произнес Дарвин и положил руку на плечо Милли Мередит. — Еще один только вопрос, если позволите, и я умолкаю. Видно, как волнуют вас эти воспоминания.
— Не стану отрицать. Но вы приехали, чтобы помочь мне, и я должна выполнить свою часть. Спрашивайте.
— Ричард Данвелл убил человека, Уолтера Фоулера. Это идет вразрез всему тому, что вы о нем рассказали.
— Некоторые вещи доводили его до бешенства, почти до безумия. Судя по всему, тот человек избивал хромую собаку. Ее потом нашли издыхающей, а ее хозяина, Уолтера Фоулера, мертвым.
— Но ведь если бы Данвелл объяснил последовательность событий…
— Он пытался все скрыть. Тело Фоулера оттащили прочь и спрятали в кустах утесника. Рядом был зарыт окровавленный нож Ричарда с его монограммой. — Милли сглотнула. — Кроме того, слуга нашел в комнате Ричарда одежду в пятнах крови. Эразм, нельзя ли…
— Понимаю. Вы и так оказали бесценную помощь. Мы больше не будем говорить об этом. — Дарвин опустился на кровать, его круглое лицо стало задумчивым, глаза глядели куда-то вдаль. — Вы дали мне вдоволь пищи для размышлений. Если не возражаете, теперь я попробую повертеть факты в голове так и этак. И будем ждать, что принесет нам завтра. Но прежде чем вы удалитесь, мне бы очень хотелось получить еще кое-что: общий план Данвелл-Холла.
— Изнутри?
— И изнутри тоже, если можно. Но, что куда важнее, мне надо знать, где расположены псарни.
Утро выдалось свежим, дул порывистый и сырой западный ветер. Едва рассвело, Дарвин уже стоял у окна, полностью одетый. За спиной у него, кашляя и отплевываясь, сидел на кровати полковник Поул.
— Прах побери, Эразм, будить человека посреди ночи, когда у него в жилах не кровь, а водица, а кишки и вовсе…
— Горячий чай на комоде. Я позволил вам спать до последней минуты.
— Ну да. И разбудили, когда я смотрел лучший сон за год: я в мундире, Мидлтаун в огне…
— Джейкоб, мне нужна ваша помощь. И срочно. Пони уже запряжен, двуколка ждет. Через пять минут надо пускаться в путь.
Поул мгновенно выскочил из постели. Ночная рубашка хлопала вокруг тощих ляжек.
— Дьявол, где моя одежда? Охотитесь на призрак? Хотите, чтобы я ехал с вами?
— Не в первую поездку. Она продлится недолго, примерно с полчаса. Но когда я вернусь, буду крайне признателен, если вы составите мне компанию.
— Я буду готов. Ваш завтрак тоже.
Однако к тому моменту, как перед гостиницей «Якорь» снова зацокали копыта пони, прошел почти час. Джейкоб Поул, стоявший у двери в наглухо застегнутом пальто и с обмотанной шарфом головой, недоуменно уставился на докторового спутника.
— Иисусе! Это же как там его?..
— Гарвей.
— Вы украли у Данвелла собаку!
— Одолжил. Залезайте, Джейкоб.
— Погодите минуточку. Корзинка с едой. Стоит внутри, чтоб не стыло. — Поул заторопился в гостиницу и, появившись вновь через несколько секунд, уселся в двуколку рядом с бассетом, который обнюхал увесистую плетеную корзину и завилял хвостом. — Убери нос! Эразм, у вас появился соперник.
— Ему тоже причитается законная доля. Если я прав, песику предстоит задача не меньшая, чем нам.
— Что ж, он-то, может, и знает, что вы затеваете, а я — так нет. Полноте, старина. Будь я проклят, если соглашусь блуждать в потемках, когда даже псу все известно.
— Если бы вы хоть минуту помолчали, Джейкоб, вам все стало бы ясно. — Джейкоб тряхнул поводьями, и двуколка двинулась с места. — Слушайте же…
Поездка от Данвелл-Коув до Сент-Остелла заняла меньше сорока пяти минут. По истечении этого времени корзинка с провизией почти опустела, бассет грыз сочную косточку от окорока, а Джейкоб Поул с сомнением покачивал головой.
— Не знаю, не знаю. Вы сложили два и два и получили двадцать.
— Нет. Я вычел два из двух и получил ноль. Иных возможных объяснений тому, что мы знаем и слышали, просто не существует.
— А если вы ошибаетесь?
— Придется снова пошевелить мозгами. По крайней мере от этого эксперимента никакого вреда не будет.
Они приближались к каретному двору. Там было еще тише, чем даже вчера днем.
— Никого.
— Терпение, Джейкоб. Джек Трелани очень скоро будет здесь, если только собирается сдержать слово и поспеть в Данвелл-Коув к восьми. Оставайтесь сидеть, а когда он появится, подзовите его.
Дарвин ухватил пса за кожаный ошейник и слез, встав за коляской, чтобы их не было видно с дороги. В тишине слышалось лишь пыхтение бассета.
— Идет, — проворчал Поул минут через пять. А затем повысил голос: — Мистер Трелани! Вы сегодня едете в Данвелл-Коув?
— Да, сэр. Хотите поехать?
Дарвин не двигался, пока тяжелые башмаки не застучали по мостовой совсем рядом с коляской. Тогда он выпустил пса и шагнул из-за двуколки.
Бассет не терял времени. Стрелой метнувшись к Трелани, пес принялся восторженно прыгать вокруг, норовя ткнуться мордой в лицо и бешено виляя хвостом. После первой тщетной попытки отпихнуть пса незадачливый кучер сдался и терпеливо сносил эти неуклюжие ласки.
— Видите, мистер Трелани, — негромко произнес Дарвин, — человек может покрасить лицо в более темный цвет. Может скрыть глаза под черной повязкой и накладными бровями. Может сделать губы толще и краснее при помощи кошенили или еще какого-то красителя. Может даже изменить голос и осанку. Однако изменить свой запах так же трудно, как заставить собаку отзываться на новую кличку.
Трелани словно врос в землю. Взгляд его единственного здорового глаза несколько долгих секунд был обращен на Дарвина, а потом переметнулся на дорогу.
— Бегите, если хотите. — Доктор показал на Поула. — Ни я, ни мой спутник не в состоянии поймать вас. Но неужели вы хотите всю жизнь так и провести в бегах?
— Я не могу бежать. Не могу, пока Кэтлин Мередит собирается выйти замуж за Брэндона Данвелла. — Смуглое лицо исказилось от муки. — Тут дело не в ревности, сэр, и не в зависти. А в том, что… нет, не могу.
— Из лояльности к Брэндону? Вам и не обязательно ничего говорить, я сообщу вам свое независимое мнение statim . Я понял, что с ним, едва он вошел в «Якорь».
— Вы все знаете!
— Манера опускать ноги с топотом, как будто он их не чувствует. Потеря равновесия в темноте, заставляющая затворяться в своих покоях и выходить на улицу только при свете дня. Необходимость вцепляться во что попало, чтобы стоять ровно. Очевидные симптомы tabes dorsalis . Ваш брат дорого заплатил за беспутства юных лет. Он страдает от сифилиса, причем в запущенной стадии locomotor ataxia .
— А Кэтлин…
— Здорова. Он не должен жениться ни на ней, ни на какой другой женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41