Нас достаточно для земли, а ее — для нас. Ты убьешь нас.— Спроси Ан-ихон, который учил тебя, Сочил, и убедись, что это возможно.— Ты грезишь. Дочь моих предков, ты грезишь.— Нет, — сказала Мелеин. — Мать джей'эном, ты — дурной сон, которым спал Народ, а я дам твоим детям дом.— Ты убьешь их. Я не позволю тебе забрать их.— Ты разделишь их, госпожа, или примешь вызов?Слезы катились из глаз Сочил, увлажняя ее вуаль. Она с ужасом взглянула на Ньюна и потом снова на Мелеин.— Он очень молод. Вы оба очень молоды, и с вами чужак. Видят боги, вы не ведаете, что творите. Как могу я разделить своих детей?… Госпожа, ты внушаешь им ужас.— Ответь!Сочил отрицательно покачала головой. Перепонка закрыла ее блестящие глаза, выдавив слезы, и госпожа повернулась, и гордо прошествовала прочь.Ее люди стояли молча. Они могли бы, — подумал Дункан, — хоть как-то поддержать свою госпожу. Но Мелеин заявила свои права на них; теперь они смогут остаться Сочил только если Сочил ответит на вызов.Дойдя до шеренги своих Келов, Сочил внезапно остановилась и резко обернулась. — А'ани! — вскричала она. Вызов.Мелеин обернулась к Ньюну, и тот, осторожно расстегнув пояс с захен'ейн, отдал его Дункану; потом, поклонившись Мелеин, он повернулся и вышел вперед.Мирей с'Элил сделал точно так же.Дункан стоял спокойно, держа в руке тяжелый пояс. Рука Мелеин коснулась его рукава.— Кел Дункан… понимаешь… ты не должен вмешиваться.И она закрыла свое лицо вуалью и прошла сквозь шеренгу враждебных кел'ейнов, и за ней, возбужденная, последовала Сочил. Стена кел'ейнов вновь сомкнулась за ними.Тишину нарушал лишь свист ветра.И Ньюн, и Мирей заняли свои места в центре круга, стоя лицом друг к другу на полуторной фехтовальной дистанции. Каждый поднял горсть песка и пустил его по ветру.Потом из ножен с шелестом вышли ав'ейн-кел, большие мечи.Выпад, после которого они поменялись местами; клинки сверкнули, легонько звякнули друг о друга, замерли. Второй выпад: и кел Мирей остановился, словно просто забыл, где он; и упал. Казалось, клинок даже не коснулся его.Лишь темное пятно расползалось по песку под ним.Ньюн наклонился и погрузил пальцы в пыль, и вымазал свой лоб… а потом, словно во всем мире больше ничего не было, не обращая внимания на следящих за ним кольцом чужаков, принялся второй пригоршней песка очищать свой клинок.Потом он выпрямился, вложил ав-кел в ножны, и замер.Какое-то время было слышно лишь, как хлопают на ветру мантии. Потом донесся вопль из столпившегося позади шеренги Келов Народа.Дункан замер, растерявшись: он видел, он слышал, он наблюдал, как шеренга пришла в движение: Ньюн тоже покинул его. В этом замешательстве про Стэна забыли.Мужчины, с трудом прокладывая себе путь, медленно несли мертвого кел'анта в пустыню. Вскоре показались несколько кел'ейнов, несущих белый сверток, и Дункан заколебался: Сочил, решил Стэн, всей душой желая, чтобы он оказался прав. Как она умерла, кто убил ее, землянин не знал. Большая группа кел'ейнов унесли этот труп прочь. Остальные разворачивали черные палатки и разбивали лагерь.И бледное солнце скрылось за горизонтом, и подул холодный ветер; в сумерках Дункан стоял на краю лагеря и смотрел, как возвращаются похоронные команды… и наконец позволил себе сесть, ибо ноги его онемели и у него не было больше сил стоять на холоде и ветре.Рядом с ним послышалось дыхание и негромкие шаги: дусы обычно приходили, когда им вздумается. Он ощутил их, и звери подошли к нему, принюхиваясь, узнавая его. Один из дусов хотел было уйти; Стэн позвал его: то был дус Ньюна. Зверь подошел и заворочался, устраиваясь рядом с ним. Дункан был рад их присутствию — с ними было не так одиноко, не так страшно.И когда сгустился мрак, он увидел вышедшую из лагеря высокую фигуру, и блеск лунного света на бронзовых рукоятках оружия и козырьке зейдх, и даже издалека узнал Ньюна.Стэн поднялся. Ньюн позвал его, и он подошел; дусы переваливались следом.Ни объяснения, ничего. Дусы ощутили настроение Ньюна, которое лишь добавило напряжения. Вместе со зверями они направились в центр чужого лагеря, в самую большую из палаток.Черные мантии заполняли ее, одинаковые безликие головы и тела, закутанные в одежды Келов, с закрытыми вуалями лицами; с одной стороны сидели несколько старейшин — сенов в золотых мантиях, без вуалей, и убеленная сединами женщина, и Дункан внезапно понял, что это кат'ант, глава касты Катов.И в стороне сидела одинокая белая фигура, лишенная вуали — Мелеин.Золотистая кожа; золотистые, снабженные мигательной перепонкой, глаза — все одинаковы… и лишь звери и сам Дункан казались чужими. Стэн прошел к Мелеин по коридору, который проложили Ньюн и звери, сердце его содрогалось от утраты и затаенного страха, ибо дусы вбирали ощущаемое ими напряжение и обрушивали все это на землянина; и он не позволил напряжению превратиться в ярость: сейчас здесь нет врагов.И нет дружески расположенных к нему.Дусы подошли к руке Мелеин и закружились перед госпожой, Ньюн занял место сбоку от нее, а Дункан пристроился в тени позади Мелеин; дусы принялись расхаживать взад и вперед, взад и вперед, поглядывая на толпу с плохо скрываемой враждебностью.— Яй! — прикрикнул на них Ньюн. Малыш, на этот раз уже не играя, привстал на задние лапы, и снова медленно опустился. Гости не дрогнули, но волны страха, идущие от них, стали сильнее. Фыркая, дусы подошли к Ньюну и Дункану и устроились между ними.Из переднего ряда Келов поднялся Хлил с'Сочил и открыл лицо; и другие последовали его примеру. Хлил приблизился, неся пригоршню маленьких золотых предметов, и протянул их Ньюну, и Ньюн снял вуаль, и с поклоном взял их; после этого чувства гостей стали более спокойными.Джи'тэй. Награды Мирея. Дункан слушал, наблюдал — вот подошли две кел'е'ен, женщина в летах и совсем юная девушка: каждой Ньюн отдал по одному джи'тэл — то были кровные родственницы Мирея, такие же гордые и свирепые — они касались рук Ньюна, и кланялись, и шли прочь, чтобы вновь занять место среди своих товарищей.Новые вуали были сброшены — теперь все Келы открыли свои лица взгляду Матери, которая взяла их.Свою вуаль Дункан не снимал, стыдясь собственной чуждости среди этих людей, и презирая свой стыд.Подошли девять кел'ейнов — молодых и старых, чтобы прикоснуться лбами к руке Мелеин и назвать ей свои имена: они назвали себя Мужьями Сочил.— Я принимаю вас, — сказала Мелеин, когда все наконец закончилось; и затем она поднялась и коснулась руки Ньюна. — Вот кто носит имя рожденного со мной, и он кел'ен госпожи и кел'ант над моими Келами. Будет ли вызов?Головы склонились, вызова не было.И, к смущению Дункана, Мелеин взяла его за руку, вывела вперед.— Никаких вуалей, Дункан, — прошептала она.Стэн отбросил вуаль, и даже дисциплина Келов не смогла предотвратить пораженных взглядов.— Это кел Дункан, Дункан-без-Матери. Он друг Народа. Таково мое слово. Никто не тронет его.Снова склонились головы, но уже не так охотно. Отпущенный Дункан снова отступил в тень, и встал около дусов. Если бы пришел вызов, Ньюну пришлось бы ответить на него, и мри сделал бы это. Стэн не был уверен в том, что может чувствовать себя в безопасности среди этих кел'ейнов: Дункан-без-Матери, человек, лишенный истоков.— А теперь послушайте меня, — негромко заговорила Мелеин, снова опускаясь в свое кресло, единственный в палатке предмет мебели. — Послушайте, ибо я помогу моим товарищам постичь Мрак; скажите мне, если что-либо вспомните. Ибо все это известно мне.— Что с этого мира ведут свое происхождение мри, и эли, и шурэй, и калас, и в минувшие года эли поглотили шурэй и калас, и мри оставались в тени эли…— Что с тех пор, как был воздвигнут Ан-ихон, мри и эли знали одни и те же города, и разделяли их…— Что эли строили, а мри защищали.— Что в то время как угасало солнце и уходило изобилие, улетали корабли. Они были тихоходными, те корабли, но с ними мри завоевывали миры. Там было изобилие.— И война. Войны захен'ейн. Войны чужих.— Это так, — сказали сены, а келы и кат'ант изумленно зароптали.— Мы могли бы образовать народ владык Кутат. Эли отвергли нас. Кое-кто из мри отверг нас. Мы продолжали войну. Одержали ли мы победу, нет ли — я не знаю. Некоторые из нас остались, а некоторые покинули этот мир. Медлительные корабли… и века. По временам мы сражались. Восемьдесят и более эпох мы нанимались на службу к чужим. Что мы увидели, вернувшись?… Удел Народа, потерпевшего неудачу, джей'эном, есть отчаяние.Мы вернулись домой. Мы думали, что мы — последние, а это не так. Восемьдесят три Мрака. Восемьдесят три. Мы те, кто уцелел из миллионов ушедших.— Ай! — зароптал Народ, и глаза их отразили, как стараются люди понять услышанное.Потом поднялся старейший сен'ен, согнувшийся от старости мужчина.— Нам ведомы Мраки. Тот, в который вошли вы, один из них. Тот, в котором остались мы — другой. Пришли ци'мри. Мы не сдались им, и они больше не возвращались. В те времена у нас была сила, но она таяла. Ци'мри не вернулись. И города умирали, а в последние годы воевали даже эли, эли против эли. Это была война несущих бремя, война расточительная. У нас была госпожа, которую звали Га'эй. Она увела нас в горы, где эли не могли жить. Даже тогда кое-кто из Народа отказались признать ее Предвидение и не пошли за ней, и остались в городах эли, и погибли, сражаясь за несущих бремя. Теперь эли постепенно исчезают, а мы полны сил. Это потому, что нас невозможно держать в повиновении. Мы — ветер земли, госпожа; мы исчезаем и появляемся, и нам хватает земли. Мы просим тебя: не веди нас обратно. В городах очень мало воды. Земля не вынесет этого. Мы погибнем, если оставим ее.Мелеин долго молчала, затем окинула взглядом собравшихся.— Мы пришли из такой же земли. Мы не должны сложить руки и ждать смерти. Не этому учила меня госпожа, что произвела меня на свет.Слова терзали, словно удар судьбы. Кел'ейны выпрямились, и сен'ант выглядел смущенным, и кат'ант сидела, переплетя руки на коленях.— Ци'мри преследуют нас, — сказала Мелеин. — Вооруженные.Дусы поднялись. Дункан подошел, обнял зверей, шепотом разговаривая с ними.— Что ты доставила нам? — крикнул сен'ант.— Факт, которому необходимо взглянуть в лицо, — отрезала Мелеин, и все вокруг застыли. — Мы — мри! На нас напали, нам бросили вызов, так неужели те, кто остался, будут отрицать, что они тоже мри, а я — госпожа этого эдуна и всего Народа?— Кел'ант, — выдохнул старый кел'ен, — будет ли дозволено задать вопрос… кто, и когда, и с каким оружием?…— Я отвечу, — сказал Ньюн. — У Народа может быть другая судьба. Новая жизнь. Жизнь идет через эту пустыню мертвых миров. Наше пробуждение — это и есть жизнь, и мы должны этим воспользоваться.Услышав это, Дункан вцепился руками в обвисшие складками шкуры дусов, прислонившись к беспокойно дрожащей стене палатки. О нем забыли. Они во все глаза смотрели на Ньюна, незнакомого кел'анта; на госпожу, что расточала обещания и угрозы.Надежда.Она светилась в золотистых глазах одетых в черные мантии келов, робко проступала на расчетливых лицах сенов. Лишь старая кат'ант казалась испуганной.— Ан-ихон предоставил мне свои записи, — сказала Мелеин. — Я наполнила Ан-ихон и все города, которые соединены с ним, всем тем, что собрал Народ в своих скитаниях. У нас есть оружие, дети мои. У нас есть оружие. Мой кел'ант и я были последними. Больше никого. Больше никого. Закончилась последняя служба Келов, и служить мы больше не будем. На этот раз мы берем не плату. Это время принадлежит нам.— Ай-е! — крикнул один из Келов, и крик этот всколыхнул остальных, и заставил сердце Дункана тревожно сжаться. Чувства дусов омывали его, наполняя всех вокруг смятением; эмоции Стэна делали их угрожающими, эмоции Ньюна — возбуждающими.Кел'ейны вскочили с оглушительными криками; и сен'ейны тоже поднялись, скрестив руки, расчет светился в их суровых взглядах; и наконец поднялась кат'ант, и слезы текли по ее щекам.Слезы за детей, — подумал Дункан, и к горлу его подступил комок.— Убирайте палатки! — воскликнула Мелеин. — Мы отдохнем в городе, снова обретем то, что оставили там, зададим друг другу вопросы. Убирайте палатки!Палатка начала пустеть; слышались возгласы на му'а джей'эном, звучали приказы.И Ньюн стоял, наблюдая за их суетой, и, когда Мелеин вышла в ночь, Дункан поднялся и вместе с Ньюном последовал за ней; дусы неслышно выскользнули следом.Мелеин оставила их, присоединившись к сенам. Здесь кел'ейнам было не место. Дункан стоял, ежась на холодном ветру, и Ньюн, в конце концов, отозвал его в сторону, откуда они могли наблюдать за тем, как валились палатки, и где легко дышалось.Встревоженные дусы жались к ним.— Не беспокойся за себя, — внезапно проговорил Ньюн.— Я не беспокоюсь.— Мне горько, — сказал Ньюн, — что пришлось убить.И он с присущим мри пренебрежением к мебели сел на песок, на котором они стояли. Дункан опустился на колени рядом с ним, глядя, как Ньюн достал из складок своей мантии завернутые в кусок ткани джи'тэй, доставшиеся ему после смерти Мирея; как начал прикреплять их к поясу, на котором они должны были висеть на свободно свисающих шнурах поверх его мантии.Сложные узлы. Узлы мри. Тонкие пальцы Ньюна ткали неизвестные еще Стэну узоры — землянин пока не научился понимать смысл этой сложности ради сложности.Он попытался сосредоточиться на этом, отвлечь свой мозг от того, что увидел в палатке; от крика, который все еще звучал в его ушах — сотни вздымающихся голосов.Вокруг них замелькали голубые мантии, убирая палатку, где проходил совет; старшие юноши и девушки вытаскивали столбы, выполняя самую тяжелую часть работы, а женщины и подростки помогали им. Лишь самые маленькие дети иногда, совсем растерявшись, начинали хныкать на руках у своих матерей, а малыши, что могли ходить, в конце концов не выдержали и затеяли игру в пятнашки, бегая между занятыми делом старшими, не понимая, какие изменения перевернули их мир.— Лицо, что Смеется, — сказал о них Ньюн. — Ах, Дункан, как здорово видеть это!Холод охватил Дункана, тяжесть дурного предчувствия, вызванного Предвидением госпожи… голоса детей во мраке, когда палатка упала, смех…Башни, что падали на Кесрит…— Позвольте мне вернуться, — внезапно сказал Дункан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37