— Он знал, что эти слова вызовут неодобрение. — Жизни и Чести!
Из пещеры вышла только Рас. Он оглянулся: она смотрела ему вслед, но не пошла за ним. Он еще раз оглянулся, чтобы убедиться в этом, оглянулся еще, а затем перестал думать о ней. Он пошел дальше.
Проходя мимо часового, он свистнул, чтобы успокоить того. Кел'ен мог встревожиться, увидев его уходящим из лагеря в такой час.
«Дус», — позвал он, выйдя из ущелья на открытое пространство.
Ньюн почувствовал дуса раньше, чем услышал его. Тяжелая тень, пробиравшаяся между камнями, и вот уже рядом с ним послышалось хриплое дыхание. Он ощутил беспокойство в дыхании, такое же смутное, как и в его мозгу, и попытался успокоить себя. Нужно быть спокойным, если идешь с дусом.
Он пошел тем же путем, каким ходил ежедневно и возвращался каждый вечер. Шел он осторожно, осматривая небо: нет ли разведчиков, осматривая горизонт, далекие холмы. Ночная пустота давила его больше, чем днем. Только звезды на небе. И враги.
Но вот в него влилось спокойное мужество. Это дус помог ему, вселил в него уверенность и спокойствие. Ньюн с благодарностью принял дар и направился на восток.
Вот место, где приземлился их корабль и откуда ушел Дункан. Здесь в первую очередь земляне должны были пытаться обнаружить его. Он шел уверенно, не упуская, однако, из виду дуса, который бродил вокруг. Дус должен был указать ему безопасный путь: открытые пески полны неприятных сюрпризов.
Ночь была стихией дусов. И вот сейчас его дус бежал чуть впереди, мотая тяжелой головой, нюхая ветер, выбирая дорогу.
Дункан никогда не мог приспособиться к быстрому шагу Ньюна, и тому всегда приходилось останавливаться, поджидая его. Даже воздух Кутат был неприемлем для легких землянина. Это безумие, что Дункан пустился в путешествие по этой жестокой планете.
Единственное, что могло спасти Дункана, — признал Ньюн, — это то, что Дункан стал настоящим мри и смог приспособиться к жизни здесь.
Он нарисовал в уме образ Дункана, образ его дуса и передал его своему зверю. «Найди их, — мысленно приказал он. — Ищи их."
Дни шли за днями, не принося ничего нового. Они шли все время на восток, но нигде не было видно никаких следов.
Он спал в расщелинах между камнями, независимо от того, был это день или ночь. Он ложился, когда не мог идти дальше. Он зарывался в теплую шерсть дуса и спал, пока не восстанавливались его силы. Затем он просыпался и шел дальше по бесконечной равнине. Он и дус питались тем, что удавалось поймать. Ньюн с отвращением ел сырое мясо и снова шел.
Над Кутат опрокинулось бездонное небо. Ни единого облака, которое бы содержало влагу.
Пыль пеленой закрывала солнце.
Он смотрел на солнце, и дус рядом с ним тревожно оглядывался по сторонам и изредка стонал.
3
Небо Кутат было вечно безоблачным, подобно гигантскому сияющему куполу. Лишь на западе висела подозрительная темная пелена, обещавшая неприятности…
И остающаяся позади цепочка следов… Новый день не принес ничего. Впереди пусто. Никакого движения.
Дункан шел вперед, изредка оглядываясь через плечо.
Снова и снова он искал глазами своего дуса. Зверь постоянно куда-то исчезал, бегал вокруг, изредка забираясь далеко в сторону. Возможно, дус охотился, а может, следил, нет ли преследователей. Когда дус исчезал надолго, Дункан очень беспокоился, ведь дус мог напасть на преследователей, и те могли убить его.
«Сюда», — приказал он дусу, но тот не появился, и Дункан шел вперед. Жарко. Он достал из сумки кусок трубчатого дерева и сунул его в рот под вуаль. В горле у него пересохло, голова разламывалась от страшной боли, глаза слезились. Но он внимательно следил за горизонтом и за песком под ногами. Он не хотел пропустить следы, если они попадутся, но хотел и избежать опасности, которая могла поджидать его тут. Он был одет как кел'ен, вооружен пистолетом и ин'ейн, ритуальным оружием.
Ветер поднимал облака пыли, гнал песок волнами, которые захлестывали его ноги как морские волны. Пыль ослепляла его, и он плотнее надвинул вуаль.
А когда Стэн снова посмотрел вперед, на северо-западе, у самого горизонта, он увидел черную фигуру — совсем не так далеко и не в том направлении, в каком ожидал.
Паника охватила его и заставила метнуться к югу. Но, может быть, именно это они и добивались от него. Он посмотрел на юг и не увидел ничего, кроме голой равнины и яркого неба. Местность шла под уклон. Он уже начинал ориентироваться на этих бескрайних песчаных равнинах, которые казались похожими друг на друга. Западня, скорее всего, ожидала его именно там.
Он пошел на запад, изо всех сил стараясь подозвать к себе дуса. Теперь он удвоил внимание. Ведь здешние кел'ейны издали поймут, что он не принадлежит этому миру и, конечно, свяжут нападение кораблей, уничтожение городов с ним, чужим кел'еном.
Только дус мог отогнать их, вселив в их души безотчетный страх.
Но наступит момент, когда они нападут, ибо кел'ейнов обучают осторожности, но не трусости. Они могут победить страх так же, как и любого врага.
Сердце отчаянно билось в груди, виски ломило, временами он терял зрение, ему не хватало воздуха. Он боялся, хотя ему страшно хотелось выбросить сумку. Они могут найти ее, увидеть в ней незнакомые чужие вещи, и они не захотят оставить тайну неразрешенной. Сильный ветер гнал песок, забивал его вуаль, больно стегал по обнаженным рукам. Он все чаще спотыкался и уже не был уверен, что идет на запад.
«Дус!» — звал он животное, ругаясь про себя. Этот чертов зверь всегда находился не там, где нужно. Идти было все труднее, и он уже стал думать, идти ему дальше, чтобы скрыться от преследователя, или же искать встречи.
Внезапно он поскользнулся, камень выскочил у него из-под ног. Он оказался на мягком ползущем песке. Он на секунду приподнял вуаль и тут же опустил ее. Это было ошибкой. Песок моментально ослепил его. Панический страх охватил его — не страх, а ужас. Он продолжал идти навстречу ветру, который был единственным ориентиром, указывающим ему на запад.
Страх рос. Он оглянулся, но увидел лишь багровый слепящий диск солнца. На всей планете не было ни верха, ни низа, ни горизонта, ни песка под ногами — только солнце, лучи которого с трудом пробивались сквозь пелену песчаной бури. Он снова шел вперед, с трудом дыша через вуаль. Если он сейчас упадет, подумал он, ему уже не встать. Он умрет тут.
— Дус… — прохрипел он, стараясь подозвать зверя. Ветер заглушал все звуки. Колени дрожали, ноги разъезжались в сыпучем песке. Наконец он упал на колени и отвернулся от ветра, стараясь дрожащими руками достать остаток трубчатого дерева. Пальцы не слушались его. Он оторвал кусочек зубами, вместо того, чтобы воспользоваться ножом. Оставшийся кусок он сунул обратно. Во рту все пересохло, глаза слезились.
— Дус, — снова отчаянно прошептал он.
Теперь Стэн уже не ощущал боли. Ветер рвал его мантию. Во всей вселенной не было других звуков, кроме завывания ветра. У Дункана не осталось сил, чтобы подняться. Песок уже почти совсем засыпал его, образовав на его спине холмик.
А страх все рос и рос. Пот разъедал кожу Стэна, но ветер тут же сушил ее. Он зашевелился, с трудом поднялся и двинулся навстречу ветру. Страх гнал его вперед, страх настолько сильный, что он забыл усталость, забыл боль.
Страх дуса, — вдруг понял он. Не его дуса… чужого. Совсем рядом. Вот его изображение сформировалось в мозгу. Хаа-дус, дикий дус, рожденный от той пары, что привезли сюда мри… и очень опасный, когда рядом нет своего, прирученного дуса.
Дункан пошел; это все, что ему оставалось делать.
И вдруг рядом с ним мелькнула тень.
Дункан потянулся за ножом и внезапно узнал ее.
Его дус. Он появился из темноты и встал между ним и ветром. Дункан обнял зверя за массивную покрытую мехом шею, и тот доверчиво прижался к нему. Пятьсот килограммов мускулов, упрятанных в бархатную шерсть, защищенных ядовитыми клыками и излучением защитных импульсов, пришли ему на помощь.
Дикий дус обошел их так, чтобы тоже защитить Дункана от ветра. Вокруг них сразу стал образовываться песчаный вал. Дункан лежал, прижавшись к своему дусу и жадно хватая воздух измученными легкими. Но он все же нашел в себе силы достать сумку и вытащить пакеты с сушеной пищей. Сначала он припал губами к фляге, почти пустой, и лишь после этого смог жевать и глотать сушеное мясо.
Его дус потянулся к нему, требуя свою долю. Дункан предложил ему кусок мяса. Массивная голова склонилась к его руке и взяла кусок так деликатно, что Дункан не почувствовал ничего, кроме жаркого дыхания. Другой дус тоже потянулся к нему, и Дункан угостил и его, но уже держал пальцы так, чтобы ядовитые клыки не коснулись их. Мясо исчезло мгновенно.
Дункан закутался в мантию, спрятал руки в рукава, закрыл глаза. Он вытер с лица то, что казалось кровью из носа и постарался заснуть. Он был в безопасности, по крайней мере, такой, какую ему могли предложить в дикой пустыне Кутат эти два зверя.
4
Молодые регулы толпились вокруг, переговариваясь свистящим шепотом. Изредка кто-то из них тревожно смотрел вверх.
Сут покидал их, прежних товарищей. Сейчас они толпились возле постели, предлагая пищу и различные услуги. Они с трепетом ждали, чтобы услуги их были приняты. Они оплакивали одного старшего регула и присутствовали при рождении нового. Сут Хораг-ги стискивал руки и стонал в агонии Изменения.
Сут: разумеется, он был как и все, пока в его организме не начались мучительные гормональные изменения, сопровождаемые увеличением аппетита. Корабль «Шируг» отдалился от кораблей землян, круживших возле планеты Кутат, и не обращал внимания на любые их запросы. Сейчас происходило таинство превращения молодого регула в старого. Земляне спрашивали, предлагали помощь, надеясь узнать что-либо, чтобы установить контроль над кораблем регулов, но Сут приказал молчать.
Он ел. Кожа молодого регула уже начала сходить с него, и под ней виднелась новая темная морщинистая кожа. Сут ужасно страдал. Его новая кожа болела, как свежая рана. Все суставы болели, заставляя его постоянно есть и пить. Ему казалось, что он сойдет с ума от невыносимых страданий.
Приблизился молодой регул с губкой и принялся смачивать кожу. Сут едва выносил это и непрерывно пил сой, вытирая пот полотенцем.
Внезапно резкая боль пронзила его тело. Сут закричал и отшвырнул поднос. Что-то разбилось, а когда серая пелена спала с глаз, он увидел, что молодые регулы уже унесли труп. Сут довольно зашипел. Все его беспокойство исчезло.
— Докладывайте, — выдохнул Сут, стискивая ручку кружки с соем. Он отхлебнул из кружки, глядя на перепуганных юнцов. — Докладывайте, безмозглые.
— Досточтимый, докладывать нечего: над планетой буря.
— Буря…
— Свирепая буря. Мы пытались проникнуть под нее с помощью приборов, но ветер и пыль…
Сут испустил вздох облегчения:
— Может, Дункан умрет.
— Возможно, досточтимый.
Сут страстно желал этого. Этот человек убил бай Шарн, капитана «Шируга». Командор «Сабера» отпустил Дункана, как бы считая это происшествие незначительным. Сут тогда был молодым регулом, испуганным, охваченным ужасом, как и все остальные молодые регулы.
Теперь Сут желал смерти Дункана. Дункан стал какой-то аномалией. Никому не известно, кто он есть. Он убивал молодых регулов, когда те были союзниками мри, а теперь он убил старого регула. Одна мысль об этом заставила учащенно биться его сердце.
Сорок три года наемники-келы служили регулам в войне против землян. А теперь события повернулись по-другому: мри устанавливают контакт с землянами.
Сейчас был необходим старший регул, способный принимать решения. Ведь от этого зависит все будущее регулов. И здесь, и на Кесрит, и на их прародине.
Шарн убита, бай Хулаг находится на Кесрит. Кто-то должен принять решение.
«Боль…"
— Досточтимый, успокойся, — пробормотал молодой регул, протирая его кожу. Сут застонал, попробовал приподняться и снова упал, удивленный весом своего обновленного тела. Он закрыл глаза и начал делать глубокие вдохи, пока боль не отпустила его.
— Наступает кризис, — простонал молодой регул. — Если он не закончится быстро, то досточтимый умрет.
— Тихо! — крикнул Сут, и это помогло ему. Боль растаяла, мышцы расслабились, пульс участился и температура поднялась.
Да, Сут был в опасности. Он служил баю Хулагу, мужчине, и сейчас приближался к Изменению. С большей долей вероятности он мог стать женщиной и служить Хулагу, но мог стать и мужчиной и перейти в род Аланей, великий могущественный род.
Заменить бай Шарн… быть Шарн… — такая мысль билась в голове страдающего Сута.
Он выругался вслух, вспомнив землянина, который совершил это, который вступил в союз с мри и пытался обратить их в союзников землян. Сто двадцать три звезды… сто двадцать три… мертвых… системы… И даже после того, как мри совершили этот убийственный рейд по всей Галактике… земляне хотят заключить с ними мир.
Сут должен жить. Это требует его долг. Требует сама жизнь. И даже не из личных соображений. Он должен жить, чтобы возвысить род Хорагов, приблизиться к великому роду Аланей… он должен жить…
Но вот кто-то дотронулся до него. Это был Нань, самый старший из молодых регулов.
— Досточтимый! — крикнул он. — Я горю!
Это случилось! Следующий регул приближался к Изменению! Сут воскликнул с облегчением и закрыл глаза.
Боль опустилась ниже. Мускулы снова начали сокращаться, и все тело словно охватило огнем. Молодые регулы принесли пищу и стали прикладывать примочки к горящему телу.
Поддерживаемый молодыми регулами, досточтимый Нань приблизился и лег рядом, с трудом сдерживая рвущиеся крики боли.
Изменение продолжалось. И вот наконец один из регулов ахнул:
— Мужчина!
Обычная логика. Сут улыбнулся, преодолевая боль. Рядом корчился Нань в муках Изменения, но у него все происходило быстрее. В агонии закричал Тиаг, и Мокхаг — истерия Изменения охватила всех, кто становился старшим.
Боль постепенно затихала. Сут двинулся, поддерживаемый молодыми регулами. Теперь он всегда будет иметь помощь и поддержку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28