Трент проследил за его взглядом. Вверх по склону тянулась процессия — Антемион, его придворные, его стража и множество других людей. Двое солдат сопровождали девушку, совсем юную.
«Господи, да ей не больше четырнадцати», — подумал Трент.
Он допил вино и встал вместе с Теламоном.
Процессия поднималась по каменной дороге. Когда они проходили мимо, Трент смог разглядеть девушку. Она была в свободном белом одеянии, с миртовым венком на голове. Такая юная, слишком юная! Как только этот изувер додумался до такого?
Повернув голову, она бросила взгляд на Трента. По её губам пробежала слабая улыбка. И тут же девушка отвернулась, с выражением робкого смущения на лице.
Она не знала, что её ждет! И не узнает до самого последнего мгновения, понадеялся он. Слава богам!
Хотя здешние боги — не его боги. Если они вообще существуют. Не то что он когда-нибудь…
Неважно, все это неважно. Неужели ему непременно нужно быть свидетелем кровавого злодеяния? Может, остаться тут, хорошенько напиться, и чума на всех этих неразумных, суеверных ублюдков?
Процессия прошла мимо. Трент и Теламон двинулись следом.
Чем выше они поднимались, тем гаже делалось на душе у принца.
Храмовый комплекс на акрополе был невелик. Три храма, но лишь один по размерам превосходил обычный дачный домик. Тут находились и другие, совсем маленькие, строения и усыпальницы. Процессия миновала их все и направилась к алтарю — усеченной ступенчатой пирамиде на самом краю возвышающегося над морем утеса.
На небе сгущались тучи. Беломраморные святилища выглядели какими-то обветшалыми. Трент понятия не имел, для поклонения каким богам или богиням они предназначались; по правде говоря, ему это было безразлично.
На верхней плоскости алтаря стояла каменная жаровня, достаточно большая для того, чтобы можно было убить на ней жертву, а потом сжечь останки. Так обычно и делалось, вот только редко жертвой бывал человек.
Трент потерял из вида начало процессии и побежал вперед, лавируя между идущими, а иногда просто расталкивая солдат, моряков, придворных и слыша позади недовольное ворчание. На него бросали злобные взгляды, а некоторые даже хватались за мечи. Но он продолжал пробиваться вперед.
Однако взойти на сам алтарь оказалось не так-то просто — дорогу преграждали воины Антемиона. Трент с силой толкнул одного из них и поднялся на две ступени. За спиной послышались крики:
— Подлый чужеземец!
— Проклятый колдун!
Звучало и кое-что похлеще, но он не обращал внимания. Немногие решались открыто бросить вызов колдуну. Трент продолжал прокладывать путь к самому верху алтаря.
Один из солдат выхватил меч, Трент саданул его коленом в пах, прорвался дальше и в конце концов оказался наверху. Услышал крик девочки, ударом кулака свалил очередного воина, преградившего ему путь, и… остановился.
Над ним, на верхней каменной платформе, стоял Антемион с поднятым мечом. Бронзовое лезвие сияло на фоне серого неба, готовое опуститься на несчастного ребенка. Глаза короля потемнели от яростной, непоколебимой решимости. Он явно не собирался отказываться от задуманного.
Внезапно ослепительная вспышка озарила акрополь.
Она исходила из меча в королевской руке. Во все стороны от него разнеслись изломанные стрелы голубого огня, замыкаясь вокруг овальной жаровни. Все вокруг излучало голубое сияние. Одна из голубых молний метнулась к Тренту, подбросила его над толпой и с силой швырнула наземь. Из меча короля посыпались искры, повалил густой белый дым.
Раздался оглушительный треск. Натыкаясь друг на друга, люди в ужасе попятились вниз по ступеням.
Над морем прокатился раскат грома.
Наконец он смог сфокусировать взгляд и обнаружил над собой склонившегося Теламона.
— Трент!
Принц поднял голову.
— Что случилось?
— Знак.
— А, ну да.
Теламон помог Тренту сесть, ощупал его руки, ноги, все тело. Никаких признаков ран или переломов не было. Трент попытался встать, и ему удалось.
— Боги явили нам свою волю, — сказал Теламон, — как они всегда делают.
— Да уж, даже слишком громко и ясно, — слабо улыбнувшись, согласился Трент.
Принц был оглушен, у него болели уши. Повернувшись, он заметил, что Антемион пристально разглядывает его.
Толпа рассеялась.
— Пойдем, — приказал Антемион.
Вслед за ним Трент поднялся на самый верх алтаря. Там король остановился и перевел взгляд на что-то лежащее у его ног: кусок наполовину расплавленного, искореженного металла.
Трент пригляделся. Меч Антемиона.
— Это было испытание, — сказал король Микоса, глядя на остатки своего меча.
— Да.
— Проверка, буду ли я повиноваться. И я повиновался.
— Да, — повторил Трент. На языке у него вертелись несколько вопросов. — А где девушка? Она…
— Невредима.
— А!
— Ты оказался прав, Трент. Но у богов свои планы, исполнению которых ты пытался помешать. И у меня не было выбора. Теперь перед богами моя совесть чиста.
Трент кивнул.
Антемион сделал глубокий вдох.
— Я ничего не чувствую, — сказал он. — Молния прошла сквозь меня, и все же я ничего не чувствую. Ты сильно пострадал?
— Нет, — ответил Трент. Антемион кивнул.
— Боги всемогущи. И мудры. — Он перевел взгляд на море. — Теперь мы не можем потерпеть неудачу.
— Нет. Надеюсь, что нет.
Трент спустился с алтаря, оставив короля, не сводившего взгляда с отсвечивающей темно-красным поверхности моря.
Возвращаясь к своей палатке, Трент негромко рассмеялся.
Да. Он выиграл очко и притом самым «дешевым» способом. Антемион ни о чем не подозревает. Хотя близок к этому. Очень близок.
Эка невидаль — призвать молнию с небес и для убедительности направить удар на себя, не причинив никому вреда и не превратив собственное тело в кусок жареного мяса?
Нужно просто действовать осторожно, очень осторожно.
В небе над шумной гаванью среди туч показался кусочек голубого неба.
Замок. Нижние уровни, рядом с Главным бальным залом
Джин на всякий случай переоделся, теперь на нем были кольчуга, камзол с длинными рукавами, трико и анахроничные высокие кожаные сапоги. Ну, ещё, конечно, на поясе висели меч и кинжал.
Линда надела кожаные шорты поверх черных колготок, высокие зеленые сапоги, сборчатую блузу и кожаную куртку. Ножны её кинжала украшала филигрань.
Они нашли пустую гостиную и спрятались там, чтобы перевести дыхание. Суматоха вокруг продолжалась. Какофония нарастала: сотни оркестров играли в полной дисгармонии друг с другом; к этому добавлялись рулады певцов и топот танцоров.
— Устал. — Джин рухнул на кушетку.
— Я тоже. — Линда уселась рядом.
— Сколько этажей мы уже осмотрели?
— Дюжину или две.
— А сейчас мы на каком?
— На шестом, по-моему.
— До низа ещё так далеко? Я совсем выдохся. Думаешь, стоит пробиваться к подвалу?
— Ты же сам сказал, что именно там возникла вся эта заваруха.
— Это лишь предположение. Однако, похоже, я прав. Судя по тому, что чем мы ниже, тем хуже обстановка.
— В таком случае мы обязательно должны добраться до подвала и посмотреть, что там творится.
— Погоди минутку. Может, второе дыхание откроется.
— У меня так уже третье.
— Ты молодец…
Мимо них промаршировал очередной оркестр в зеленой униформе с золотыми кантами и эполетами, трубя в ускоренном темпе что-то жизнерадостное. Линда зажала уши руками и пригнулась к дивану.
Наконец последний флейтист покинул гостиную.
— Господи, как они шумят, — пожаловалась Линда, выпрямляясь.
— В замке, конечно, частенько случаются всякие заварушки. Эта, может, и не самая опасная, но зато уж точно самая надоедливая. Какой гам!
— Хочу, чтобы тут была дверь.
Джин недоуменно посмотрел на девушку, та ответила ему пристальным взглядом.
— Что ты имеешь… — начал было он, но тут же понял. — Ах, ну да, конечно.
Она сложила руки и подергала носом.
Там, где прежде была открытая арка, появилась прочная дубовая дверь. Линда снова дернула носом, и точно такая же дверь перекрыла противоположный выход. Гвалт снаружи стих до уровня глухого шума.
— Прости, — сказала Линда. — Можно было и раньше сообразить.
— А зачем ты так странно дергала носом? Самое удивительное, это движение что-то мне напомнило.
— Я использую его как спусковой крючок для своих заклинаний. Позаимствовала приёмчик из телесериала.
— Конечно! Телевидение — источник мудрости.
Оба засмеялись, потом помолчали. Наконец Линда сказала:
— Вроде бы все спокойно.
— Ага.
— Хочешь поговорить о… том?
— О том?
— Ну, о нас.
— Ах о нас! И что о нас?
Она пожала плечами.
— У нас может быть какое-то общее будущее?
Теперь он пожал плечами.
— Вряд ли.
— Значит, нам не стоит заводить роман?
Джин засмеялся.
— Да, это вопрос.
— Я серьезно.
— Тебя действительно интересует мое мнение?
— Ага.
— Нет.
— Не стоит?
— Скорее всего, нет, — ответил Джин. — Мы — добрые друзья, и нам многое пришлось вместе пережить. По-моему, не нужно ничего усложнять.
Плечи Линды поникли.
— Может, ты и прав.
— Что ты испытываешь, облегчение или разочарование?
— Не знаю, по правде говоря.
— Но ты огорчена.
— Огорчена? Нет, вовсе нет.
— Ты мне нравишься, Линда.
— И ты мне. Наверно, я сморозила глупость.
— Ох, черт! Нет, Линда, нет. Ты очень привлекательная.
— Правда? Ты никогда не говорил этого.
— Ну да, никогда не говорил. Просто эта тема как-то никогда не всплывала. Но это правда. Я всегда считал тебя очень привлекательной. И в то же время мне казалось, что ты как-то… выше всего этого.
— Выше чего?
— Ты как будто… Что я хочу сказать? Ты как будто сторонишься таких сугубо земных вещёй, как… ну, романы.
— Правда? — удивилась Линда.
— А что, не так?
Линда задумалась.
— Можно назвать это… своего рода зимней спячкой. Или дремотой. Ты не помнишь, конечно, в какой депрессии я была, когда появилась здесь.
Теперь задумался Джин.
— Ты права. Совсем забыл.
— Сейчас, кажется, мне лучше. Или я только пытаюсь убедить себя… Как бы то ни было, теперь я вполне созрела для романа. Но это ничего не значит.
— Эй, я ведь не сказал, что это ничего не значит.
— В каком смысле?
— Ты спрашивала, как я отнесусь к тому, чтобы мы… Ну, ты понимаешь.
Линда улыбнулась:
— А ты понимаешь?
— Ну, занимались тем самым…
— Спали вместе — вот как это называется… Джин, ты покраснел.
— Не говори глупостей, моя дорогая. Мы, люди этого мира…
— Ты покраснел! А ведь с тех пор, как мы познакомились, ты переспал, наверно, с дюжиной женщин.
— Что? Если тебя это так волнует, то да, я покраснел, но только потому, что ты пытаешься вогнать меня в краску. Прекрати!
Линда усмехнулась:
— Прости.
— Ладно, ладно… На чем мы остановились?
— На сексе.
— Черт возьми, женщина! Это не тема для разговора.
— Ханжа. Хорошо, я все поняла. Ты не исключаешь романа между нами, но думаешь, что лучше воздержаться.
— Более или менее.
Линда кивнула.
— Ладно. Как-нибудь переживу.
— Постой. А что ты думаешь по этому поводу?
— Какая разница, что я думаю, если ты не считаешь это хорошей идеей?
— Ну, я вполне могу изменить свое мнение.
— Значит, твой ответ — может быть?
Джин скрестил ноги и откинулся назад.
— Может быть.
— Твой ответ — может быть или, может быть, твой ответ — может быть?
— Может быть, мой ответ — может быть.
— Господи, это просто игра словами!
— Кто играет словами? Я всего лишь сказал…
— Ты сказал — может быть, может быть.
— Может быть, может быть?
— Не просто «может быть». Дважды «может быть».
— Нет, я сказал…
— Может, ты и прав.
— Прав в чем? — спросил Джин.
— Прав в том, что мы несовместимы.
— Я этого не говорил.
— Разве? Но ведь ты сказал, что нам лучше не быть вместе. Может быть, и так. Хотя бы потому, что ты в шесть раз интереснее меня.
— Ох, перестань пожалуйста!
— Нет, в самом деле. Ты остроумный и очаровательный. Ты всегда говоришь к месту и умеешь подобрать нужные слова…
— Дай хоть передохнуть.
— Послушай! Я знаю: мне в жизни за тобой не угнаться.
— Нет, это ты послушай, — сказал Джин. — Одна из причин, почему мне нравится, когда ты рядом, состоит в том, что именно при тебе я делаюсь, как ты говоришь, интересным, и очаровательным, и якобы остроумным. Люди всегда так или иначе влияют на тех, с кем общаются. Если я очаровательный, когда ты рядом, то лишь потому, что ты пробуждаешь это во мне.
Линда задумчиво поглядела на него.
— Приятно слышать.
— Это правда.
— Спасибо за добрые слова. Но иногда ты меня путаешь.
— Прости, я не нарочно.
— Знаю.
— Меньше всего мне хотелось бы пугать тебя. Некоторых других людей — да. По-твоему, мое якобы превосходство над тобой — наша главная проблема?
Линда покачала головой.
— Нет, я не говорю, что это главная проблема.
— Второстепенная?
— Ну… Может быть.
— Что-то много «может быть» в нашем разговоре, — заметил Джин.
— Да. Вообще-то я вовсе не хочу сказать, что у нас с тобой есть какие-то серьезные проблемы. Просто… Ну, я имела в виду…
— О чем ты?
— А ты о чем?
— О том, что я сказал.
— О чем из того, что ты сказал?
Джин задумался.
— Мне нужно хорошенько все обдумать.
— Надежда есть?
— Ты надеешься, что есть надежда?
— А ты?
Джин засмеялся.
— Похоже на игру в покер.
— В каком смысле?
— В том, что ни ты, ни я не хотим открывать свои карты.
— Может быть, мы оба боимся проиграть.
— Может быть, мы оба блефуем?
— Может быть. Может быть, нам стоит остановиться на этом.
— Снова «может быть».
— Да. — Линда зевнула. — Ох, извини!
— Хочешь вздремнуть?
— Не против.
Внезапно уровень шума резко возрос, напугав обоих. Джин перевел взгляд с одной арки на другую. Магические двери исчезли.
— Здорово у тебя получается их ликвидировать, — заметил он.
— Я ничего не ликвидировала, — ответила Линда. — Просто сделала заклинание слабеньким, и, как только оно выдохлось, они исчезли сами собой.
— О, вот как ты это делаешь? Ловко. Ну что, ещё посидим?
— Нет, давай спускаться. Никуда не денешься, все равно придется.
— Ладно. Но я терпеть не могу…
Из арки выскочил мускулистый здоровяк в стальном шлеме с забралом. В руке он держал щит, прикрывая им обнаженную грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22