– Эй, там! – прогромыхал могущественный голос.
Со страхом, опасаясь, что последние слова его были услышаны, Джон-Том медленно обратился лицом к знаменитому Клотагорбу.
Не было ни просторного одеяния, ни белой бороды, ни остроконечной шапки, ни загадочных знаков на одежде. Впрочем, очки в роговой оправе были там, где положено. Непонятным образом они удерживались над широким округлым клювом, как раз над крошечными дырочками ноздрей. Очки не имели дужек, цепляющихся за уши, – у черепах не бывает ушных раковин.
В короткопалой руке была толстая книга. Клотагорб направился к ним вперевалку. Он был, пожалуй, на целый фут короче, чем Мадж.
– Сэр, я не хотел бы показаться невежей. – У Джон-Тома хватило присутствия духа на эти слова. – Я не знал, что вы в комнате, я здесь чужой и вообще…
– Ш-ш, мальчик, – Клотагорб улыбнулся, движением руки отмахиваясь от извинений. Голос его сделался обычным, колдовской гром исчез из него. – Меня не так-то легко обидеть. Иначе вот с ним я не смог бы ужиться. – И он ткнул большим пальцем в сторону Пога. – Минуточку, будьте добры.
Волшебник глянул вниз, Джон проследовал за ним взглядом, заметив маленькие ручки на пластинах панциря волшебника. Клотагорб по очереди потянул за них, открыл наконец несколько ящиков… что-то искал там, бормоча извинения.
– Иначе я наверняка потеряю все самое важное – все самые необходимые жидкости и порошки.
– Но как вы… наверное, это больно?
– Да нет же, мой мальчик, – волшебник заразительно захихикал. – Я воспользовался теми же способами, которые дают мне возможность увеличить дерево изнутри, не меняя его снаружи.
– Хвастает, – буркнул Пог, – а парню больно.
– Придержи-ка язык! – Летучий мыш закружился прямо над головой волшебника, но сразу умолк. – Приходится следить за ним: слишком нахален. – Клотагорб подмигнул. – Вот в последний раз я отделал его – мог спать только нужной стороной вверх. Видели бы вы, как он пытался зацепиться ушами, чтобы повиснуть. – Чародей снова хихикнул. – Не люблю сердиться в присутствии гостей. Пусть лучше считают меня добрым. Ну, а теперь, – промолвил он голосом бывалого лекаря, – посмотрим твой бок.
Джон-Том опустил глаза вниз, к неуклюжей ладони волшебника, снимавшей состряпанную Маджем повязку. Пальцы прикоснулись к белевшему сквозь кровь телу, и юноша дернулся.
– Прости. Лучше сядь.
– Благодарю вас, сэр. – Они перебрались на кушетку, ножки которой раньше принадлежали существу совершенно невероятного вида. Джон опустился на нее осторожно – подушки расположены были в какой-то половине фута от пола, по росту невысокого волшебника.
– Колотая рана. – Клотагорб задумчиво поглядел на уродливый разрез. – Впрочем, неглубокая. Сейчас все исправим.
– Вот что, ваше колдовское превосходительство, – вступил Мадж. – Не в обиду вам будет сказано, я всегда слыхал, што у волшебников за свои услуги принято брать вперед.
– Сейчас главное не в этом… Как ты себя назвал?
– Не называл я, тока кличут меня Маджем.
– Угу. Говорю тебе: от этого юноши я не буду требовать платы. Лечение будем считать авансом за будущие услуги.
– Услуги? – осторожно глянул Джон-Том. – Какие услуги?
– Судя по тому, чего я видел, едва ли он на что-то годен, – вставил Мадж.
– Я не думаю, что простой рабочий вроде вас, мистер Мадж, может сразу во всем разобраться. – Волшебник надменно поправил очки. – В этом мире орудуют силы, которые только я один способен постичь… Лишь я один обладаю познаниями, необходимыми, чтобы управиться с ними. То, что этот парнишка здесь очутился, – просто кусок огромной опасной головоломки.
Во-во, с триумфом подумал Мадж. Знал бы только, из-за чего пыхтит.
– Должно быть, это тот самый волшебник, которого я призывал вчера.
– Это он-то? – Мадж смеялся, как и положено выдрам, тонким и пискливым голоском, чуть детским. – Шутишь, что ли, приятель?
– Я не позволяю себе шуток в таких серьезных делах, – скорбно заметил Клотагорб.
– Ну да, тока чтоб этот… Вот так волшебник, даже свою огнетворку не мог заговорить.
Вздохнув, чародей медленно проговорил:
– Он попал сюда из мира… Вселенной, только внешне похожей на нашу, значит, и волшебство его окажется иным. Я, например, уверен, что в его мире едва ли смог бы воспользоваться своими огромными дарованиями. Вселенные, Мадж, погружены в огромную интерразмерную магию, и чтобы успешно справиться с ней, необходимы помощь и знания тех, кто понимает, как она действует. – Волшебник казался озабоченным, словно на его плечи вдруг обрушился тяжкий гнет, который он предпочел бы скрыть от собеседников.
– Это волшебник, которого я искал. Мне пришлось воспользоваться неопробованными словами, многочисленными интерграммами, редкими формулами, которые трудно даже соединить. Много часов я напрягался, стараясь зацепить его. И уже почти оставил надежду, когда мне вдруг подвернулся этот парящий дух, доступный и свободный.
Мысли Джон-Тома вернулись к куреву… Действительно парил! А с чего эта черепаха решила, что он, Джон-Том, колдун и волшебник?
Из-за толстых стенок очков на него глянули острые проницательные глаза.
– Ну-ка, скажи мне, мой мальчик, в твоем мире волшебников и магов называют словом эн'джинеер, так ведь?
– Эн'джи… инженер?
– Да, наверное, ты произносишь точнее.
– Наверное, это достаточно полная аналогия.
– Вот видишь. – Волшебник с уверенностью повернулся к Маджу. – И своими услугами он расплатится со мной.
– Но, сэр?..
Однако Клотагорб исчез за высокой стопкой книг. Послышалось звяканье.
Мадж подумал, что лучше бы ему вовсе не видеть того затайца, а тем более – этого хилого молодца. Он поглядел на сгорбившегося на кушетке молодого человека. Одно слово – Джон-Том… Но чтобы он был волшебником? Впрочем, имея дело с магами, не следует верить своим глазам. А людям простым лучше держаться подальше от чародеев.
Как может быть волшебником неумеха, неспособный заговорить простую огнетворку, не говоря уже о том, чтобы залечить себе бок? Парнишка казался испуганным и потерявшимся… Разве настоящий волшебник станет вести себя подобным образом? Правда, лучше все-таки подождать – что, если Джон-Том еще не открыл всех своих способностей? Ну а если вдруг они проявятся… лучше заранее позаботиться о том, чтобы Джон-Том позабыл, кто проделал ему дырку в боку.
– Вот что, парень, не слушай ты, чего Клотагорб тут говорит об оплате. Сколько ни будет стоить – уладим. Я отвечаю.
– Мадж, ты очень добр.
– Э, знаю, о деньгах с ним лучше не говорить.
С керамическими бутылочками и странными кувшинчиками и горшочками появился волшебник. Аккуратно разместил весь набор на полу перед кушеткой. Выбрал несколько штук, смешал их содержимое в небольшой медной чаше, поставив ее на пол между ступнями Джон-Тома. Бросил в мутную лужицу на дне чашки щепоть желтоватого порошка и что-то едва слышно пробормотал. Мадж и Джон-Том мгновенно зажали ноздри: получившаяся кашица изрядно смердела.
Добавив щепотку голубого порошка, Клотагорб перемешал смесь и начал залепливать ею открытую рану в боку Джон-Тома. Осознав, что боль утихает, тот постарался забыть о всяких инфекциях.
– Пог! – Клотагорб прищелкнул короткими пальцами. – Принеси мне небольшой тигель. Тот, у которого на боках выгравированы знаки солнца.
Джон-Тому вроде бы показалось, что летучий мыш буркнул под нос: «Мог бы и сам смотаться дуда и обратно, зажиревший ленивый улиткин сын». Однако нетрудно было и ошибиться.
Впрочем, возвратившись с тиглем, Пог молча поставил его между Джон-Томом и волшебником и, взмахнув крыльями, устремился подальше.
Клотагорб переложил образовавшуюся пасту в тигель, долил зловонной жидкости из высокой черной бутылки с осиной талией, добавил щепотку коричневого порошка, достав его из ящика под правой рукой. «Интересно, а у него там никогда не зудит?» – подумал Джон-Том о встроенном в волшебника шкафчике.
– Черт, что же я сделал с этой палочкой… а?
Небольшой палочкой из черного дерева, инкрустированной серебром и аметистами, чародей помешивал смесь, непрерывно бормоча под нос.
Паста внутри тигля обрела консистенцию густого супа и засветилась глубоким изумрудным светом. На поверхности ее взрывались пузыри, отражавшиеся в округлившихся глазах Джон-Тома. Теперь смесь припахивала корицей, а не болотным газом.
Обмакнув палочку в жижу, волшебник попробовал ее на вкус. Удовлетворившись, он взял палочку за оба конца и начал поводить ею над шипящей гущей. Искры на поверхности стали вспыхивать сильнее и чаще.

Клетки-бактерии,
Красные – в мышцы, синие – в кровь.
Резинация, агглютинация, конфронтация,
Высшая связь.
Нервам – пироксин, заразе – пенициллин.
Осы боли, растворяйтесь, ткани рваные, склеивайтесь.

Джон-Том слушал в полном смятении. Ни тебе гортанных фраз, ни хвоста тритона, глаза летучей мыши, крови паука, бычьих рогов… Конечно, неизвестно, из чего на самом деле состоят жидкость и порошки, которыми пользуется волшебник. В ворожбе прозвучали слова – пироксин, пенициллин, агглютинация – подобной чушью, выписывая рецепт, любят ублажать себя доктора.
Как только голос волшебника смолк, Джон-Том поинтересовался этим и получил ответ.
– Это волшебные слова, мой мальчик.
– Но ведь они обозначают нечто… Реальные вещи, я хочу сказать.
– Конечно же. – Клотагорб глядел на Джон-Тома так, словно его вдруг обеспокоило состояние рассудка юноши. – Что может быть реальнее основ магии? – Он кивнул в сторону часов. – Я сразу не распознал, что у тебя устройство для измерения времени, и не сомневаюсь, что ему можно верить.
– Но часы же совершенно неволшебная вещь.
– Так ли? Объясни тогда мне, как они работают?
– Ну, они кварцевые, там текут электроны… то есть… – Джон-Том сдался. – Это не по моей специальности, но часы работают на электричестве, а не на магических формулах.
– В самом деле? Я знаю много электрических формул…
– Но чертовы часы работают на батарейках!
– А что внутри этой штуковины ты называешь батарейкой?
– Запас электроэнергии.
– А разве он не записывается какой-то формулой?
– Конечно, записывается, только эта формула математическая, а не магическая.
– Конечно, по-твоему, математика – не магия? Какой же ты после этого чародей?
– Я же как раз об этом, я… – Но Клотагорб жестом остановил Джон-Тома, предоставив тому возможность молча кипеть от раздражения против настырной и уверенной в себе черепахи.
Обдумывая слова волшебника, Джон-Том постепенно приходил во все большее смятение.
Крохотные вспышки огненными мотыльками по-прежнему перепархивали по поверхности пасты, однако цвет ее из зеленого теперь сделался желтым, она начала пульсировать. Клотагорб церемонно отложил палочку в сторону. Поднял тигель, предложил его всем четырем сторонам света, а потом нагнул и выпил содержимое.
– Пог! – Чародей отер пасту с клюва.
– Да, хозяин, – отвечал летучий мыш теперь уже угодливым тоном.
Клотагорб передал ему тигель, затем медную чашу.
– Вымой.
Приняв оба сосуда, летучий мыш, хлопая крыльями, направился к далекой кухне.
– Ну и как ты себя чувствуешь, мой мальчик? – Клотагорб с симпатией поглядел на Джон-Тома. – Получше, должно быть?
– Вы говорите, что… все, значит? – Джон-Том решился поглядеть на собственный бок. Уродливая рана исчезла, не оставив следа. Кожа была гладкой и ровной, от остального тела место ранения отличалось только отсутствием загара. До Джон-Тома дошло, что боль тоже исчезла.
Он опасливо надавил на место, откуда только что текла кровь. Ничего. И, открыв от изумления рот, юноша повернулся к чародею.
– Не надо. – Клотагорб отвернулся. – Примитивные похвалы смущают меня.
– Но как?
– Ах, это?.. Ах, мой мальчик, это заклинания исцелили тебя.
– А зачем тогда чаша со всем содержимым?
– Зачем? Просто это мой завтрак. – Волшебник ухмыльнулся, насколько это вообще можно сделать, обладая не ртом, а черепашьим клювом. – И чтобы тебя отвлечь. Некоторым пациентам становится не по себе, когда тело заживает прямо у них на глазах. Иногда это весьма неаппетитное зрелище. Итак, мне нужно было или усыпить тебя, или отвлечь. Последнее проще и безопаснее. К тому же я проголодался. А теперь, по-моему, нам пора обсудить, зачем я притянул тебя в свой мир. Видишь ли, это хлопотливое дело, даже опасное: открывать порталы между измерениями, изгибать пространство-время. Однако придется сперва запечатать эту комнату. Пожалуйста, отойди подальше.
После неожиданного выздоровления дар речи еще не вернулся к Джон-Тому, и он покорно отступил назад к книжному шкафу. Мадж присоединился к нему, как и возвратившийся Пог.
– Тигли ему мой, – ворчал мыш сквозь зубы. Тем временем Клотагорб, взяв в руки палочку, начал помахивать ею в воздухе и бормотать под нос нечто таинственное. – И чдо я дуд видел: все ему мой, да убирай, да чисти.
– Если тебе здесь плохо, чего же остаешься? – дружелюбно осведомился Джон-Том. Он уже почти привык к жуткому обличью Пога. – Очень хочешь стать чародеем?
– Да ды чдо! К черду дакое счасдье! – Брюзгливый голос Пога сделался возбужденным. Он подлетел поближе. – Я связался со сдарой развалиной, чдобы зарабодадь на полную сохраняющуюся дрансмогрификацию, как эдод говорид. Физию хочу сменить, понял? Осдалося еще несколько лед… а подом можно и плату подребовадь.
– А какую перемену ты задумал, приятель?
Пог повернулся к выдру.
– А знаешь ду часть города, чдо в конце улицы Иноходцев? Сдарое здание, чдо надсдроено дама под сдойлами?
– Во, а тебе че там делать? Ты такими вещами не занимаешься. Да и район тот тебе не по карману. – Выдр ухмылялся в усы.
– Признаю, не спорю, – соглашался безутешный Пог. – Приядель у меня дам, он куш сорвал на гонках и однажды вечерком прихвадил меня дуда, чдобы попраздновадь. Он знаком с мадам Скорианцей, чдо держид дом для крыла-дых. У нее рабодаед одна девчонка, дак, ерунда, не больше, чем пденчик, соколиночка, другой дакой нед на сведе. Зовуд ее Улейми. Она… – припоминая подробности, Пог так и заплясал в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41