Что-то связанное именно с этими краями. Настала уже ночь, и это было чем-то важно.
Или он забыл о чем-то рассказать мальчику? Неужели он, маг, отослал его неподготовленным, и юноша вот-вот встретится с опасностью? «Ах ты, эгоистичный старый дурень, – укорил себя Клотагорб. – И ты еще винил в легкомыслии его?»
Но чародей уже слишком глубоко погрузился в транс, и вернуться назад к реальности было сложно. И все тревоги остались позади… Ум его шарил, нащупывал.
Он же храбрый парнишка… Растаяло последнее воспоминание. Сам о себе позаботится…
В несчетных лигах от берегов Вертихвостки, под пологом заразных испарений, укрывающих Зеленые Всхолмия, в замке Куглуха радужная императрица откинулась на рубиновые подушки. Она повторяла про себя слова волшебника, перебирая в памяти каждый слог, несущий предвкушение разрушений.
– Госпожа! – При этом слове чародей почтительно поклонился. – Каждый день Проявление обнаруживает силы, которые я не могу сравнить ни с чем. Теперь я получил возможность полагать, что победа наша, возможно, будет более полной, чем мы предполагали.
– Как это может быть, чародей? Ты обязан подтвердить все обещания, которые даешь мне. – Скрритч с надеждой поглядела на его членистые ноги.
– Вместо обещания я задам вопрос, – с неожиданной смелостью проговорил Эйякрат. – Когда свершится уничтожение Теплоземелья? – спросил он императрицу.
– Когда всякий житель Теплоземелья склонится передо мной, – отвечала она без колебаний. Чародей молчал.
– Когда от каждого обитателя тамошних краев останется сухая высосанная скорлупка? – Он по-прежнему безмолвствовал.
– Говори, чародей, – испытующим тоном велела Скрритч.
– Теплоземелье, госпожа моя, станет нашим, когда всякий раб из числа теплокровных обратится в почву, уступив свое место нам, Броненосным. Тогда их фермы, лавки, города станут нашими, и твоей Империи не будет предела.
Скрритч поглядела на него, как на безумца, и повела кончиками лап. Эйякрат на всякий случай отступил назад, но слова его остановили императрицу.
– Госпожа, заверяю, сил Проявления достаточно, чтобы испепелить всех теплоземельцев до последнего. Мощи его хватит не только, чтобы обеспечить нам полную победу… Мы сотрем с лица земли даже память о них. Ваши слуги вступят в их города, приветствуемые молчанием.
Тут Скрритч улыбнулась странной всепожирающей улыбкой. Чародей и его императрица встретились глазами, и хотя ни он, ни она не понимали, сколь разрушительная мощь оказалась подвластной им, воздух словно дрожал от разделенного желания испытать ее пределы…


В лесу было очень темно. Луна превращала деревья в какие-то анемичные призраки, и гранитные валуны казались горбуньями. В кустах скрипели и трещали мелкие создания, с интересом и оживлением обсуждавшие высокого человека, проходившего мимо их обиталищ.
Джон-Том находился в прекрасном расположении духа. Ночной дождь еще не думал начинаться, лишь туман, как обычно, увлажнял его лицо.
Он прихватил с собой факел из маслянистых стеблей, росших возле реки. Невзирая на туман, горючие стебли ярко вспыхнули, когда Джон-Том прикоснулся ими к верхушке хорошо заговоренной огнетворки, которую одолжил ему Каз. Факел немедленно воспламенился и горел ровно и неторопливо.
На миг ему даже захотелось взяться за дуару и попытаться сотворить вспышку-другую. Но осторожность заставила юношу воздержаться от проб. Хватит и факела, не то при его чародейском искусстве…
Земля была увлажнена вечерней влагой, и следы Маджа отчетливо виднелись на почве. Кое-где отпечатки сапог показывали, что выдр отдыхал, присев на валун или поваленное бревно.
В одном месте расстояние между отпечатками ног удлинилось, их перемежали круглые ямки – Мадж явно преследовал кого-то. Убил свою добычу выдр или нет, Джон-Том так и не понял.
Не обращая внимания на то, что каждый шаг уносит его глубже в лес, юноша шел по следам. Вдруг кусты расступились, перед ним оказался утоптанный пригорок, на несколько дюймов поднимающийся над окружающей его равниной. Следы вели на пригорок и исчезали там. Джон-Том не сразу отыскал вмятины, оставленные каблуками выдра. Они свидетельствовали, что, поднявшись, охотник повернул направо.
– Эй, Мадж, где ты? – Ответа не было, и эхо исчезло в лесу. – Каз уже принес добычу, все встревожены… У меня уже ноги ноют. – Он побежал к краю поляны. – Выбирайся оттуда, поганец! Где ты, дьявол, запропастил…
«Ся» так и осталось непроизнесенным. С изумлением он ощутил, что земля выскользнула из-под ног.

Глава 17

Джон-Том обнаружил, что катится вниз под легкий уклон; он был некрут и неровен, и молодой человек остановился, проехав по нему всего лишь несколько ярдов. Рядом с ним, ткнувшись в землю, замер факел. Он уже почти погас. Впрочем, в одном уголке еще трепетали язычки пламени. Потянувшись, Джон-Том подобрал его и принялся раздувать. Несмотря на все усилия, факел не давал и половины прежнего света.
Неяркого огонька было вполне достаточно, чтобы понять, что он провалился в явно искусственный ход. Плоский пол был вымощен каким-то гладким блестящим камнем. Стены поднимались вверх футов на пять, а потом скруглялись, образовывая невысокий свод.
Установив, что на голову ему обрушиться нечему, Джон-Том принялся обследовать себя самого. Ничего нового, кроме синяков, не обнаружилось. На дуаре белела царапина, однако инструмент уцелел. Впереди же зияла тьма, густая и жуткая, – не то что дружелюбная ночь снаружи. Он пожалел, что оставил дубинку в лагере и ничего, кроме ножа, у него нет.
Встав, Джон-Том примерился к потолку, потом осторожно повернулся и неловко отступил назад к залитому лунным светом кружку, через который попал сюда. Ничего, способного задержать его, из глубин тоннеля не материализовалось. Впрочем, волосы на затылке встали дыбом. Куда проще повернуться спиной к известному врагу, чем к неведомому.
Поднявшись по невысокому склону, он вновь поглядел на знакомый уже лес. Вокруг стояли аккуратные камни, изрезанные причудливыми узорами и буквами. Иные были инкрустированы тем же блестящим камнем.
Джон-Том направился было к лесу… и остановился. Следы Маджа вели именно в эту сторону. Внимательный осмотр краев бугра также не выявил ничего подозрительного, но почва там была твердой, как камень. Даже стальная палка на такой не оставит следа, не то что каблук.
Склон и тоннель были вымощены еще более прочным материалом, однако, посветив факелом, молодой человек обнаружил нечто более красноречивое, чем отпечаток сапога. Это была стрела – из тех, что Мадж носил в своем колчане.
Спустившись обратно, Джон-Том отправился в тоннель. Вскоре ему попалась еще одна осиротевшая стрела; первая, возможно, выпала из колчана выдра, но эта явно была переломана. Он подобрал ее, поднес факел поближе. На острие не было крови. Наверно, выдр выстрелил, промахнулся, и стрела сломалась, ударившись о камень.
Вполне возможно, даже весьма вероятно, что Мадж преследовал какую-нибудь дичь, угнездившуюся в этом тоннеле. Выдр сейчас мог находиться где-то впереди… Быть может, он просто разделывает тушу, оказавшуюся слишком тяжелой, чтобы дотащить ее до лагеря.
Мысль о дальнейшем спуске в недра земли – все дальше от милого сердцу выхода – страшила Джон-Тома, но вернуться назад и сказать, что шел по следу Маджа, но не посмел пойти дальше, потому что побоялся…
Не исключено было, что верно и его первое предположение, и существо, за которым последовал Мадж, стало отбиваться и поранило охотника. В этом случае Мадж мог находиться в нескольких футах – живой, но беспомощный… истекающий кровью.
Мадж показался в глубине тоннеля с присущей ему амбивалентностью. Джон-Том должен помочь ему – либо отбиться, либо добраться до лагеря.
С определенными опасениями Джон-Том пустился дальше. Мостовая под ногами шла под уклон. Время от времени факел выхватывал из темноты надписи на стенах. В нишах размещались аккуратные каменные плиты. Указания… или предупреждения? Он подумал, что будет делать, если тоннель начнет ветвиться, и, вглядываясь в темноту перед собой, не замечал откровенных фресок над головой.
Джон-Том не намеревался пропадать здесь… вдали от поверхности земли и друзей. Никто не узнает, где он, а ночной дождь смоет их следы.
Поводя факелом из стороны в сторону, он спускался все ниже…
– Мммммм – м-м-м-м-м…
Спереди донесся потусторонний стон, искаженный акустикой тоннеля. Джон-Том замер на месте, пригнулся, тяжело дыша, и прислушался.
– Мммм-ллллл-л-л-л-л…
Стон повторился… На этот раз громче. Или какое-то невероятное чудовище крадется к нему? Его собственный факел не в силах был рассеять тьму впереди. Неужели же хищная тварь слопала бедного выдра?
Джон-Том извлек нож и вновь пожалел, что нет под рукой посоха. Оружие это с его футовым острием было бы особенно эффективным в узком тоннеле.
Нет нужды жертвовать собой, подумал Джон-Том, и уже собрался отступить, когда стон неожиданно превратился в череду знакомых и отчетливых проклятий.
– Ммм-л-л-л-п-пустите, или всех искрошу в гуляш… Шашлык сделаю, а из голов мозги выдавлю! Глаза повыдавливаю, слепые поганые рожи!
Раздалось громкое «щелк», за которым последовал вопль боли… Ругательства теперь выкрикивал уже другой голос. В личности первого ругателя сомневаться не приходилось, а раз Мадж выражался столь витиевато – значит, перед ним находился противник, способный осмыслить угрозы и понять их, не испытывая слепой животной ненависти.
Джон-Том поспешил вниз по коридору – настолько быстрым шагом, насколько позволяла его поза. Огней впереди не было, и, выскочив из-за поворота, он увидел стычку раньше, чем рассчитывал.
С невольным воплем молодой человек, припав к стене, вскинул руки и взмахнул факелом и ножом, чтобы сохранить равновесие. Жест его произвел в рядах нападавших на Маджа эффект неожиданный, но тем не менее ошеломляющий.
– Ого, чудище! Демон из внешнего мира!.. Спасайтесь!.. Каждый крот за себя!..
Среди визга и крика он расслышал топот крошечных лап по камню… Шум не приближался, он удалялся от Джон-Тома. К топоту примешивались стук и лязг… Запаниковавшие владельцы торопливо расставались с какими-то вещами.
Он подумал, что громадный человек в черно-голубых одеждах под блестящим зеленым плащом, размахивающий ножом и факелом, для подземных жителей являет зрелище весьма внушительное.
Когда звуки бегства наконец затихли, Джон-Том овладел собой и опустил факел к фигуре, лежащей на полу.
– Ну че, налопались, дырки вонючие? – В голосе еще слышался прежний пыл. – Это ты, кореш? – После паузы приглядевшийся выдр продолжил: – Ты, ты, так я и думал! Развяжи-ка меня тогда или хоть ножик перебрось, чтоб я сам…
– Если ты сделаешь хотя бы шаг, чужестранец, – проговорил новый голос, – я вспорю то, что, по-моему, является глоткой твоего друга. Я сделаю это быстрее, чем ты до меня доберешься.
Джон-Том приподнял факел повыше. На полу тоннеля оказалось уже две фигуры. Одной был Мадж. Ноги его были связаны в коленях и лодыжках, а руки – в локтях и кистях. Под узлами был продет шест для переноски.
Над выдром склонилось мохнатое существо футов четырех ростом в удивительно яркой одежде. На нем был желтый жилет, расшитый голубыми кабашонами и стянутый на груди синей шнуровкой. Другим шнурком низ жилетки соединялся с чем-то вроде кожаных коротких штанов.
На бурой голове сидело набекрень некое подобие узкой тиары. Металлическое кольцо удерживалось протянутыми под подбородком тесемками. Ноги были обмотаны шнурками, удерживающими сандалии. К носку и пятке обувь заострялась – ради моды или же для удобства, – чтобы при рытье можно было пользоваться ею, словно когтями.
На одной лапе сего создания красовалась печатка из желтого металла. Ею оно прикрывало физиономию, растопырив пальцы и сквозь них внимательно поглядывая на Джон-Тома и его факел.
В другой лапе был серп, лезвие которого покоилось на горле выдра. Собственное оружие Маджа было разбросано неподалеку, в том числе и потайной пяточный нож. Его стрелы, меч, лук мешались с копьями и зловещего вида алебардами, оставленными воинством, бежавшим при виде Джон-Тома.
– Повторяю, – проговорил решительно настроенный гофер, покрепче перехватывая рукоятку серпа, – шевельнешься, и я вспорю глотку этому вору – пусть жизнь его вытекает на камни.
– Вору? – Джон-Том, хмурясь, поглядел на аккуратно упакованного выдра.
– Ах ты, кислая рожа, пожиратель червей! Подобной небылицы не слыхивали с тех пор, как орел Исатикус объявил, что умеет летать под водой.
Джон-Том прижался спиной к холодной стене и подчеркнутым жестом опустил нож, хотя и не стал вкладывать его в ножны. Гофер с сомнением проводил взглядом его руку.
– Что здесь случилось, Мадж? – спросил молодой человек спокойно.
– Я ж те и говорю, приятель. Я охотился, выследил к ужину отменного жирного бройлегхта. И тут свалился в эту жуткую яму, где немедленно угодил в лапы целой орды вампиров. Они же кровь сосут, парень. Ты бы лучше превратил вот этого во что-нибудь приятное…
– Довольно, Мадж. – Молодой человек поглядел на гофера. – Вы можете убрать свой нож, серп или как вы его называете. Держать же неудобно. – Джон-Том положил факел на пол. – Простите, что свет моего факела слепит вас.
Гофер все еще сохранял осторожность.
– Я – его спутник. Но, кроме того, я из тех, кто поступает по справедливости. Обещаю не нападать во время нашего разговора и не предпринимать каких бы то ни было враждебных действий.
– Чувак, ты сам не знаешь, чего говоришь. Стоит тебе положить нож, и…
– Мадж… заткнись. И радуйся, что здесь я, а не Клотагорб. Он-то скорее всего просто оставил бы тебя.
Недовольно ворча, выдр умолк.
– Даю слово, – известил Джон-Том гофера, – путешественника и чародея, не желающего тебе зла. Священной клятвой чаропевца клянусь, что не причиню тебе вреда.
Гофер поглядел на дуару.
– Быть может, ты и колдун, только моим людям показался демоном. – Кривой клинок неторопливо отполз в сторону от глотки Маджа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41