Теперь уже у меня не было вопросов. Память Эсмонда переплелась с моей памятью. И теперь, когда Анжела спросила у Сент-Лиджера, как он узнал правду об убийстве Гленни, я сказал:– Я могу рассказать тебе об этом.Сент-Лиджер заметил:– Вы не можете этого знать.Я проигнорировал его слова и начал говорить:– Большой ошибкой Гленни было то, что он называл имена. В первоначальной версии романа «Письма с горы» он назвал имя Гроссмейстера Абдалаха Яхьи и упомянул также, что Хендрик ван Грисс был «домино» Голландии. Эсмонд убеждал его сменить имена при опубликовании книги, но все же это вызвало споры среди руководства Секты Феникса. Ван Грисс настаивал на убийстве Эсмонда, но Яхья отказался. В 1791 году ван Грисс отравил Яхью. С этого времени Эсмонд знал, что его могут убить в любой момент. Однажды утром в Париже он проснулся и нашел торчащий в его подушке кинжал. Это был один из излюбленных их трюков – деморализовать свою жертву с помощью страха перед тем, как ее убить. Он применялся ранее наемными убийцами – исмаилитами. Однажды они заставили Саладина оставить в покое и освободить Гроссмейстера, использовав в качестве угрозы кинжал, воткнутый в его подушку. Эсмонд внял предупреждению и уехал в Россию, а потом в Грецию. Когда он вернулся, то обнаружил, что Гленни совершил очередную глупость: он опубликовал свой памфлет, осуждающий Секту Феникса, назвал имя нового Гроссмейстера ван Грисса, что было последней каплей, переполнившей чашу терпения. В распоряжении ван Грисса имелся небольшого роста наемный убийца, проходивший подготовку в Турции, по имени Жак Гревеа – француз по национальности. Ван Грисс дал задание Жаку Гревеа убить Эсмонда. Именно Жак Гревеа убил Хораса Гленни в постели Эсмонда.– Но почему Гленни оказался в постели Эсмонда?– Гленни рассказал Эсмонду какую-то глупую историю о том, что якобы привидения посещают его спальню. Эсмонд не верил ни в какие привидения, поэтому согласился спать в постели Гленни в течение двух недель. Гленни чувствовал себя в полной безопасности в спальне Эсмонда, так как эта комната находилась в семидесяти футах от земли и всегда запиралась на ночь. Но он не знал, что недаром у Гревеа была кличка «Муха».У Сент-Лиджера был вид крайне изумленного человека, он сказал:– Все это очень похоже на правду, но я сомневаюсь в этом. Никому не известны детали убийства Гленни. Это наиболее оберегаемый секрет секты. Во всем мире есть только один человек, кому известны эти детали.Анжела с нетерпением ждала, когда же Сент-Лиджер назовет того, кто владел этим секретом, но он хранил молчание. Тогда она спросила:– Так кто же этот человек?Я ответил:– Нынешний Гроссмейстер.Она сказала:– В таком случае, Секта Феникса действительно существует? – Она взглянула на Сент-Лиджера, который стоял, повернувшись лицом к окну. – И он не шутит?Сент-Лиджер сердито повернулся и строго посмотрел на Анжелу:– Моя дорогая юная леди, мой вам совет – задавать как можно меньше вопросов. Мне чрезвычайно жаль, что вы вернулись домой не вовремя, и мне еще больше жаль, что мистер Сорм оказался таким неблагоразумным и несдержанным человеком.Меня начал раздражать этот напыщенный актер, его помпезность стала действовать мне на нервы. Я теперь видел его насквозь. Он, конечно, в полной мере обладал основным качеством «домино» – сексуальной одержимостью, что проявлялось в его поведении по отношению к Анжеле: она была для него потенциальной постельной подстилкой, он уже предвкушал удовольствие, воображая ее распростертой под ним и жмуря, как кот, свои масляные глазки. Он был привлекательным мужчиной – и в сексуальном, и в чисто человеческом плане. И он был далеко не дурак. Но он был актером. И в частности, это проявилось в том, как артистично он прошелся по комнате перед тем, как рассказать об убийстве Гленни. Я представлял для него реальную угрозу, этим и объясняется, почему он отнесся ко мне так раздражительно и зло. Я был разочарован, что первый контакт с этой организацией у меня оказался через такого человека, как он.Я услышал, как к дому подкатил автомобиль.Сент-Лиджер сказал:– А теперь, я думаю, мне пора вас покинуть.Я подошел к окну. У подъезда стояло такси Лондонского аэропорта. Когда он уже направился к двери, я сказал:– Не думаю, что есть смысл вам уходить. Вы же сами назначили здесь встречу с ним, чтобы он мог увидеться со мной.Он спокойно ответил:– Прошу прощения.Затем повернулся к Анжеле:– Надеюсь, мы скоро встретимся снова.Я обогнал его у самой двери. Он шел следом за мной, говоря:– На самом деле, мистер Сорм, это…Из такси вылез импозантный мужчина и начал внимательно изучать номера домов. Он был довольно высокого роста, а на его загорелом лице отчетливо проступал шрам. Он встретился со мной взглядом, затем за моей спиной увидел Сент-Лиджера и улыбнулся ему. С неожиданной властностью Сент-Лиджер обратился ко мне:– Я был бы вам очень признателен, если бы вы обождали меня здесь минутку.Он прошел мимо меня и спустился по ступенькам. Я не стал провожать его дальше и вернулся в дом. Анжела стояла возле окна.– Что тут происходит? Что это за человек со шрамом?– Я думаю, он имеет какое-то отношение к Секте Феникса. Больше, к сожалению, мне ничего не известно.Из-за оконной занавески я наблюдал, как Сент-Лиджер о чем-то разговаривает с загорелым человеком. Я сказал:– Его беспокоит, что ты была с нами.– Ты хочешь, чтобы я ушла?– Это было бы самым простым решением.Сент-Лиджер и высокий мужчина направились к дому. Я вышел им навстречу:– Молодая леди собирается уходить, если хотите, можете войти в дом.Высокий мужчина уставился на меня непроницаемым загадочным взглядом. Мне показалось, что он смотрит на меня, как на пустое место. Затем Сент-Лиджер представил нас друг другу:– Это мистер Сорм. Мистер Халиде Нури.Халиде Нури протянул руку и поздоровался со мной. Его молчание, как я понял, объяснялось обычной восточной церемонностью. Затем Нури сказал:– По-моему, нет нужды беспокоить вашу подругу, мистер Сент-Лиджер отвезет вас на своем автомобиле ко мне домой.Я сказал:– Извините, я на мгновение заскочу в дом.Я вернулся в дом и сказал Анжеле, что собираюсь поехать с ними. Затем я спросил у нее, слышала ли она когда-нибудь о человеке по имени Халиде Нури. Она испуганно посмотрела на меня.– Конечно.– Кто это?– Один из миллионеров… нефтяных, кажется. Его имя всегда упоминают рядом с именами Онассиса и Поля Джетти. Ты, вероятно, и сам видел в газетах.Я объяснил, что меня меньше всего интересует мир финансовых воротил.– Будь с ним осторожен. Этот человек обладает реальной властью.Я вышел и захлопнул за собой дверь. К дому подкатил серый «даймлер» с шофером и остановился возле крыльца. Шофер распахнул перед нами дверцы машины. Когда мы сели, Нури неодобрительно бросил:– Слишком заметно.Сент-Лиджер покраснел:– Я всегда езжу на этом автомобиле.Когда мы отъезжали от дома, я заметил силуэт Анжелы за кружевной занавеской в окне. Она, вероятно, думала о том, есть ли сейчас в секте штат убийц.Никто в машине не проронил ни слова, пока мы не повернули и не поехали по Парк-лейн. Затем Сент-Лиджер сказал:– Вы очень добры, что нашли время приехать к нам.Нури признательно кивнул головой. Затем он сказал:– Я приехал по важному делу. Вы сами меня пригласили. Надеюсь, мой визит будет не напрасным.В его голосе не было упрека, но Сент-Лиджер снова покраснел. Я уже не ощущал присутствия Эсмонда. Эти события были слишком необычными и интригующими. Они вызвали нервное напряжение, и оно сделало мою личность доминирующей. Я попытался расслабиться и стал думать об Анне Дункельман. Это был утоляющий любопытство сексуальный опыт, который я не осуществил бы без помощи Эсмонда. В его личности были напор и решительность, которых мне иногда недоставало.Мы остановились перед домом на Брук-стрит. Нури сказал:– Мы приехали.Затем он обратился к Сент-Лиджеру:– Благодарю вас за то, что вы нас сюда доставили.Значение этих слов было недвусмысленным.– Мне было приятно… – смущенно пробормотал Сент-Лиджер и открыл нам дверцы. Я вышел из машины, яркое солнце ослепило мне глаза, когда я смотрел на веселые летние наряды женщин, гуляющих на Гросвенор-Сквер, я внезапно почувствовал всю несуразность и ирреальность того, что случилось со мной.Не успели мы подойти к парадной двери, как она распахнулась перед нами. Я ожидал увидеть перед собой какого-нибудь экзотического восточного слугу, но нас встречал обычный английский дворецкий. В отсутствие Сент-Лиджера Нури казался более непринужденным и обаятельным. Он сказал:– Я живу не здесь. Но я содержу этот дом, когда бываю в Лондоне. Это очень удобно.Это был типичный дом богатого человека – комфортабельный, со вкусом обставленный. Только балюстрада на лестнице напоминала о Востоке, она была настоящим произведением искусства, возможно, взятая из гарема какого-нибудь восточного деспота. Мы поднялись по лестнице, прошли через гостиную – с большим роялем и картинами Матисса на стенах – в библиотеку. Он жестом пригласил меня сесть в глубокое кресло.– Не хотите ли выпить? Чай или кофе, что вы предпочитаете? Я все время пью кофе. – Он нажал на кнопку звонка.Теперь у меня появилась возможность рассмотреть Нури поближе. Мне казалось, что я его уже где-то видел, возможно, на фотографиях, опубликованных в газетах. Он был выше восьми футов ростом, а его мужественное лицо и прямая осанка напоминали воина. Он носил легкий двубортный костюм. Его лицо со шрамом было отмечено какой-то холодной красотой, обаянием хищного животного. Движения у него были короткие, расчетливые, выглядел он несколько женоподобным и изнеженным.Он сел в кресло напротив меня и предложил сигарету. Я отказался. Он закурил золотисто-черную русскую сигарету, предварительно постучав ею по пачке.– Я специально приехал из Парижа, чтобы встретиться с вами, мистер Сорм. Если то, что рассказал мне о вас Сент-Лиджер, окажется правдой, у нас есть многое, что нам с вами следует обсудить. Итак, вы знаете, кто я?– Да. Вы – теперешний Гроссмейстер.– Конечно же, вы сами догадались об этом.– Это просто логический вывод. Вы не «домино», в противном случае Сент-Лиджер не нервничал бы так при вас.Он рассмеялся, обнажив прекрасные белые зубы.– Этот человек – дурак. Он не должен был бы занимать должность «домино».– Так почему же он ее занимает? Вы же обладаете властью, чтобы убрать его с этой должности.– Увы, нет у меня такой власти. Наша организация стала более демократичная, чем в дни Эсмонда Донелли.Вошел дворецкий, толкая перед собой столик на колесиках, и немедленно удалился. Разлив по чашечкам кофе, Нури сказал:– Мы не должны напрасно тратить время, мистер Сорм. Нам многое нужно успеть обсудить с вами, и я должен вернуться в Париж сегодня вечером. Многое в вас меня озадачивает. Кажется, вы имеете доступ к большому количеству информации. Это означает, что кто-то из членов нашей организации невоздержан на язык, или вы обнаружили документы, о существовании которых нам ничего не известно. – Я промолчал. Он продолжал говорить: – До тех пор, пока вы не завладели нашими тайнами, вы нас не интересовали. Но теперь я обнаружил, что вы необыкновенно одаренный человек, какое-то чудо. Наш друг Кернер сказал мне, что за последние два года вы проделали огромную и кропотливую работу, которая во многом близка нам. Я полагаю, что он не преувеличивает ваших заслуг? – Я по-прежнему хранил молчание. – Я принимаю ваше молчание, как знак согласия с тем, что он не преувеличивает того, что вы сделали. – Он поставил передо мной маленькую чашечку кофе по-турецки. – Кто вы? Откуда вы? Как вам удалось узнать так много о нас?– Меня зовут Джерард Сорм. Я писатель. А как мне удалось узнать так много о Секте Феникса, я просто не смогу вам объяснить.Нури предложил мне к кофе тарелочку с маленьким круглым печеньем. Оно было приправлено корицей, и пришлось мне по вкусу.– Это очень странное заявление. Вы не возражаете, если я подвергну вас небольшому испытанию?Я не понял, что он имеет в виду, но ответил, что ничего не имею против. Он протянул руку и нажал на кнопку. В течение следующих нескольких минут никто из нас не произнес ни слова. Как ни странно, мне было даже приятно сидеть и молчать в его обществе – было что-то такое в личности Нури, что делало это продолжительное молчание совершенно нормальным и легко переносимым. Потом медленно и беззвучно открылась дверь, и в комнату вошел человек. Я должен был очень внимательно присмотреться, чтобы разглядеть в этой странной фигуре мужчину. У него были длинные волосы цвета пакли, а лицо выглядело настолько бледным, как будто кто-то выжал из его тела всю кровь до последней капли, сделав вены плоскими и невидимыми. Его глаза казались абсолютно бесцветными. Хотя он носил арабское платье – грязновато-желтый короткий плащ – он несомненно был европейцем. Нури не обращал на него никакого внимания. Вошедший сел на низкий табурет на равном расстоянии между нами. Я заметил, что пальцы на его ногах очень длинные и узловатые, как в фильме ужасов, а ногти желтые, шероховатые и искривленные.Нури представил его:– Это Борис Кан.Человек выглядел совершенно отрешенным от мира сего, он сидел, устремив взгляд куда-то в пространство впереди себя.– Он зарабатывал себе на жизнь, выступая на театральных подмостках в качестве фокусника и гипнотизера – он, в частности, обладал способностью читать мысли других людей. Потом он до такой степени развил свой уникальный дар, что это его напугало, и он пристрастился к героину. Я нашел его однажды ночью в сточной канаве, где он полз без сознания, с перебитой шеей: он вывалился из окна третьего этажа. Теперь он сопровождает меня в поездках, когда мне предстоит решать какие-то очень важные дела. Он совершенно безумен, но он знает, когда люди говорят правду.Нури взял еще одну сигарету из пачки, закурил ее и спросил:– Сент-Лиджер сказал вам, что я – Гроссмейстер?– Нет.– Сомневаюсь. Но я хочу быть уверен, что выговорите правду.Я смотрел на Бориса с любопытством. Он пожирал голодными глазами лежащее у меня на коленях печенье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52