Ц Ты… танцевал, Ц сказал ему Шамарган. Глаза у него были круглые. Волкод
ав про себя отметил, что лицедей стал двигаться проворней и легче. Кажетс
я, жестоко ушибленная нога у него “расходилась” мало-помалу. Так бывает, к
огда тело своим нутряным знанием осознаёт, что спокойно отлежаться ему в
сё равно не дадут, Ц надо работать, и оно, хочешь не хочешь, работает. Да и р
азгоняет при этом вцепившуюся было немощь.
Вновь настала очередь Винитара, и, Волкодав сперва усмотрел в его действ
иях некое соперничество с собой. Потом, правда, он понял, что ошибался. Мол
одой кунс вскочил на обломок скалы и торжествующе закричал, привлекая вн
имание. Мигом полетели камни Ц чего-чего, а этого добра здесь было в избы
тке, нынешние охотники на людей были не из тех, у кого могут в одночасье ко
нчиться стрелы. Винитар вращал меч, уберегая ноги увёртками и прыжками. Т
анцевать на виду у врага он умел уж всяко не хуже, чем венн. Удирая вместе с
Шамарганом, Волкодав краем глаза проследил за его пляской, и у него даже ё
кнуло сердце. Нет, этот танец весьма мало напоминал пляску обречённого н
а качающейся, готовой опрокинуться глыбе… и всё же подобное зрелище, да п
од сенью трёх склонившихся гор в розовом вечно-закатном снегу ну никак н
е могло быть случайным. Волкодав за руку втащил Шамаргана за скалу, указа
нную Винитаром. Сегванский вождь появился спустя считанные мгновения и
досадливо бросил наземь измочаленные остатки меча.
Ц Я дурак, Ц сказал он. И пояснил: Ц Ты обманул их, а я посмеялся над ними,
и они это поняли.
Волкодав сперва решил промолчать, ибо не видел толку размазывать нечто т
акое, что и так споров не вызывает. Но потом всё же сказал:
Ц Ты кунс. Ты с честными врагами биться привык…
И вовремя закрыл рот, уберёгшись добавить: “…не как я Ц со всякими людоед
ами…”

* * *

Самое смешное, что глупость, сотворённая Винитаром, пошла беглецам даже
на пользу. Деревяшка, исковерканная несчётными ударами камней, ни на что
уже не годилась, и дальше её не потащили Ц оставили лежать на земле. Волко
дав лишь коснулся её на прощание ладонью, потому что это было изделие его
рук. И ещё потому, что это был всё-таки меч, служивший до конца и погибший, к
ак подобало мечу. Впрочем, весьма скоро выяснилось, что самую последнюю с
лужбу меч при расставании с ним только ещё готовился сослужить. Очередно
й раз устремившись вперёд, трое с удивлением обнаружили, что камней в них
почему-то не мечут, зато сзади громко раздаются вопли и визг зверей, схват
ившихся над некоей очень ценной находкой. Беглецы не стали тратить время
на размышления, что бы это могло означать, Ц просто кинулись дальше, пре
дводительствуемые Винитаром. Так совпало, что, завернув за очередной обл
омок скалы, сегван сразу повёл их сквозь неширокую трещину. Лаз оказался
до крайности неудобным, наполовину засыпанным галькой, перемешанной с г
рязью, одолевать его пришлось на четвереньках, а где и ползком, увязая и ск
ользя. Однако потом отвесные стены раздвинулись, и глазам предстало узко
е, равномерно изгибавшееся Ц точь-в-точь как на рисунке Винитара Ц ущел
ье. Его дно покрывала вода. Сотни ручьёв сбегали по склонам и просто падал
и вниз, дробясь на лету. Их питали близкие ледники, громоздившиеся наверх
у. Должно быть, ущелье не превратилось в озеро только оттого, что где-то бы
л сток. Волкодав огляделся, в который раз пробуя представить себе, как всё
здесь выглядело в прежние дни Ц зелёный мох, папоротник, роскошный от по
стоянных водяных капель, цепкий шиповник, заполонивший солнечные места
… Да, здесь было очень красиво. Теперь Волкодав никакой красоты кругом не
усматривал, потому что, по его глубокому убеждению, её нипочём не могло бы
ть там, откуда ушла жизнь.
Ц Дерево, Ц вдруг сказал Винитар. Ц У них совсем нет дерева, но они не за
были, что это такое. И грызутся над щепками, как другие над золотым кладом.

Они не стали даже пытаться заметать след, ибо это было всё равно бесполез
но, и двинулись вперёд по колено в воде. Шли настолько быстро, насколько мо
гли, Ц ещё и потому, что вода, заливавшаяся в сапоги, была без преувеличен
ия ледяной. Станешь мешкать, и можно дождаться, что ноги онемеют и переста
нут работать. Вода была мутная, в ней приходилось ощупью нашаривать круп
ные камни, да и те далеко не всегда оказывались надёжной опорой. Плавный и
згиб ущелья не давал видеть, куда они, собственно, идут. Оставалось лишь ве
рить, что где-то там был поперечный проход, которым Винитар выбирался нек
огда к морю…
Ц Может, ещё что-нибудь оставим? Ц тяжело дыша, спросил Шамарган. Ц Так
ое, чтобы их отвлекло?..
Ц Тебя, например, Ц хмыкнул Винитар. Ц Вот уж это их надолго задержит. Д
а и тебе поделом встало бы…
Для него лицедей был прежде всего предателем, человеком без чести, котор
ый не погнушался отравить гостя. Но и у Шамаргана была, видно, какая-то сво
я правда. Либо просто зачесался язык, по обыкновению то доводивший лицед
ея до беды, то выручавший.
Ц А может, сам с ними останешься? Ц осведомился он мрачно. Ц Ты же им вро
де родственника. По отцу…
Молодой кунс окаменел лицом и повернулся к нему. Но ничего не сделал Ц не
понадобилось. Волкодав стоял ближе. Увесистая затрещина сбила Шамарган
а с ног и заставила с головой окунуться в воду. Дожил, отстране
нно, в полном изумлении сказал себе венн. Уже за Людоеда вроде как за
ступаюсь… То есть заступался-то он, конечно, не за Людоеда, а скорее з
а Шамаргана, ибо Винитар скорее всего оплеухой не ограничился бы, но как в
сё это выглядело со стороны?.. Лицедей вынырнул, отплёвываясь, и ещё побара
хтался, заново нащупывая под ногами опору и, конечно, стукаясь больным ме
стом обо всё подряд. Винитар за это время успел уйти вперёд. Волкодав прио
тстал от него, но ненамного. Шамарган оглянулся и увидел человекоядцев, к
ак раз показавшихся из расселины позади. Его опять поразило, какие они од
инаковые, низкорослые и мохнатые. Хорошо было то, что здесь, в ущелье, им не
так-то легко удавалось пополнять запас камней для метания, и они не спеши
ли пускать в ход пращи. Плохо было то, что, разглядев беглецов, они торжест
вующе закричали Ц так, словно сумели наконец загнать дичь в тупик, из кот
орого ей уже не вырваться.
Лучше не думать о том, что означал этот крик…
Взмахивая руками и поднимая брызги, Шамарган заторопился следом за сегв
аном и венном.

* * *

В срединном Шо-Ситайне солнце ныряло за небоскат куда круче, чем на родин
е сегванского племени. Над плоскогорьем Алайдор, хоть оно и было располо
жено куда западнее острова Закатных Вершин, сгущалась чёрная ночь.
Именно чёрная. Ничего общего с установившейся было светлой благодатью к
расного лета. Чёрная, ветреная и отменно холодная… Ветреная Ц сказано п
лохо. Назвать эту ночь просто ветреной было всё равно что матёрого моном
атанского тифа спутать с домашним котёнком. Бурная?.. Штормовая?.. Тоже не о
собенно хорошо. Вот только справедливое слово для происходившего у Воро
т Алайдора очень трудно было найти.
Во всяком случае, Хономеру это так и не удалось.
Он, воздержанный жрец, до дна исчерпал весь запас известных ему прокляти
й и богохульств, причём на нескольких языках и относившихся к весьма раз
ным верам. Однако достойного поношения погоде так и не подобрал.
Как обычно бывает в большой горной стране, возвышенное плато отъединяла
от равнин скалистая пограничная гряда. Со стороны Алайдора она представ
ала невысокой цепью иззубренных холмов, но при взгляде снизу нападала не
вольная оторопь: что же за горы там, впереди, если даже самый первый хребет
, всего лишь обозначивший этакий порог, первый подступ к Заоблачному кря
жу, выглядит полностью неприступным?..
Она и была почти неприступной, эта безымянная гряда. Уж во всяком случае д
ля каравана. Лошади даже привычных местных пород, нагруженные вьюками,
Ц всё-таки не горные козы. Отродья знаменитых скакунов Шо-Ситайна, покол
ениями воспитывавшиеся в горах, умели одолевать кручи, непосильные для с
тремительных равнинных коней… но не отвесные же обрывы. Поэтому караван
ы пользовались несколькими давным-давно разведанными и обустроенными
дорогами. Дороги взбирались по нелёгкой, но всё-таки приемлемой крутизн
е до проходов между гребнями, неизменно называвшихся Воротами. Были Крас
ные, Чёрные, Белые Ц по цвету утёсов, под сенью которых проезжал путник,
Ц и даже Зимние, именуемые так за то, что, во-первых, находились на северно
м склоне, а во-вторых, неизменно оставались проходимыми с осени до весны.

Как раз Зимних Ворот и пытался достичь караван Хономера. Если ехать из Ти
н-Вилены, этот проход не был ближайшим, но зато самым удобным для тех, кто д
ержал путь в Долину Звенящих ручьёв.
Люди и лошади благополучно пересекли всхолмленную степную равнину и по
днялись, уже сражаясь с ненастьем, почти до самого верха. Дождь, постепенн
о превратившийся в мокрый снег, не остановил опытных поезжан, но порядко
м-таки задержал их. Вместо середины дня караван подобрался к Воротам лиш
ь в густых сумерках.
И… не смог их пройти.
Вот это была очень неприятная неожиданность.
Отнюдь не темнота была ей виной. Ничего столь опасного, чтобы не одолеть н
очью, в Зимних Воротах не было. Самый обычный проход между двух каменных с
тен, вытесанных отчасти природой, отчасти руками людей. Проход довольно
длинный и почти совершенно прямой. Избранный Ученик не раз здесь бывал, а
уж Ригномер, без преувеличения, изучил в Воротах каждый булыжник: торгуя
с итигулами, Бойцовый Петух одолевал пограничный хребет в любое время го
да и суток.
Но ещё ни разу на его памяти Ворота не превращались в завывающую трубу, из
которой не дул Ц бил с силой тарана сокрушительный ветер!..
Собственно, кое-что можно было предугадать ещё внизу, когда они увидели, ч
то из Ворот, словно из дымохода, выползает плотное облако и длинным хвост
ом плывёт над степями, кропя их не слишком обычным в это время года дождём.

Подумаешь, дождь? Бывалые путешественники лишь загодя отвязали от сёдел
свёрнутые плащи и приготовились выносить неизбежные тяготы дальнего п
ути по горам.
Но то, что ожидало их наверху, многократно превосходило все их приготовл
ения, не говоря уже о способности что-либо одолевать и терпеть.
На ближних подступах к Воротам ветер валил с ног и отрывал от земли, безжа
лостно вышвыривая сунувшегося человека. Даже такого полнотелого и силь
ного, как Ригномер. Против ветра невозможно было ни дышать, ни смотреть. Чт
о до лошадей, они просто отказывались выходить их относительного затишь
я последнего колена дороги перед Воротами. Предприняв несколько безусп
ешных попыток выгнать их оттуда или вытащить под уздцы, Хономер решил до
ждаться затишья. “Редкий ветер дует и дует с ровной силой без отдыха, Ц с
казал он себе. Ц Должно быть, мы угодили в порыв, но ведь когда-то он кончи
тся!”
Спустя некоторое время, основательно продрогнув и мысленно исчерпав за
пас сквернословия, он понял, что ошибся. Напрасно он говорил себе, дескать
, преддверие Заоблачного кряжа совсем не то, что бескрайняя морская равн
ина, ветры здесь долго не живут, Ц скоро рождаются и так же скоро, отбушев
ав, умирают… Нынешний вихрь то ли издевался над ним, то ли просто никогда н
е слыхал рассуждений о природе горных ветров. Из Ворот всё так же летел, кл
убясь и кувыркаясь, плотный туман пополам с хлопьями снега, а вместе со сн
егом Ц тучи песка и даже мелких камней. Когда окончательно иссякла наде
жда захватить последний свет дня, Хономер сказал себе, что утро вечера му
дреней, и распорядился устроить ночлег.
Может, даже не просто ночлег, а стоянку на несколько дней. Вечно дуть этот
ветер всяко не будет. Припасов же было в достатке, в том числе корма для ло
шадей…
Походники принялись воздвигать решётчатые деревянные остовы палаток,
сцеплять их и связывать между собой, натягивать сверху кожи и плотные во
йлоки. Против всякого обыкновения, дело ладилось с величайшим трудом. Ре
шётки выскальзывали из рук, надёжные узлы распускались сами собой, верёв
ки падали в снежную жижу и сразу пропадали бесследно, пёстрые войлоки по
дхватывали и тащили к обрыву порывы ветра, неведомо как обтекавшие вроде
бы надёжный скальный заслон… Нет, нынешняя буря определённо была живым
существом! Живым, почти всемогущим и очень недоброжелательным!.. К тому же
снег, вначале мокрый и липкий, постепенно прекратил таять и обернулся ту
чами стрел, грозивших проткнуть насквозь всё, что оказывалось на пути. Хо
лод, который в тихую погоду назвали бы заморозком, будучи помножен на яро
сть ветра, превратился в настоящий мороз. Пропитанные сыростью плащи нео
твратимо заледенели, сделались ломкими, застывшая слякоть на дороге ста
ла опасной, и завтрашнее солнце, если даже проглянет, вовсе не обещало неп
ременно уничтожить ледок… Ригномер Бойцовый Петух поймал себя на нечая
нном беспокойстве: “Как же спускаться-то будем?” Ц и тут только понял, чт
о, оказывается, допустил мысль о бесславном возвращении вниз. Мысль не то
лько лишнюю, но попросту вредоносную! Хорошо ещё, не довелось выболтнуть
её в присутствии Хономера!.. Бывший торговец невольно представил, каких л
асковых наговорил бы ему Избранный Ученик, даже без того, кажется, склонн
ый винить его в сегодняшней неудаче, Ц и зябко поёжился…
Что надлежало до Хономера, то он в сердцах отправился спать, не дождавшис
ь, пока разведут костёр и сварят горячую кашу, и теперь понимал, что снова
сделал ошибку. Его палатка, многократно испытанная самыми лютыми непого
дами, была очень надёжным убежищем. Ни разу прежде она не подводила его, ни
когда он в ней не мучился ни от сырости, ни от мороза. И что же? Огонь, затепл
енный было внутри, очень скоро пришлось погасить, ибо ветер, властвовавш
ий вовне, буквально вколачивал дым обратно в отверстие свода Ц и плеват
ь хотел на хитроумные клапаны, предназначенные обеспечивать его истече
ние.
1 2 3 4 5 6 7