Для начала следовало попробовать остаться в живых. Остальное Ц пот
ом. Будет жизнь Ц будет и время подумать о том, как лучше её употребить…
Так, во всяком случае, сказал себе Волкодав.
Винитара, судя по всему, посетили весьма сходные мысли. Он сказал, помолча
в:
Ц Рядом начинаются ущелья. Мальчишкой я изучил их лучше многих, потому ч
то любил здесь охотиться. Был путь и до моря, хотя что там теперь завалено
льдом, а что нет, я не знаю.
Куда стремится морской сегван? Ц подумалось Волкодаву.
К морю, конечно. Добрался до моря Ц значит, спасён! Вслух он спр
осил:
Ц А они с другой стороны они не подберутся? Винитар ответил с полной увер
енностью:
Ц Нет. Ц И пояснил, заметив его недоверчивый взгляд: Ц Там нельзя пройт
и. Там Понор.
У старейшины Клеща хватило соображения понять, что его верный Мордаш нал
аживается бежать из дому не во внезапном приступе дурости и даже не по лю
бовным делам. Клещ видел: потерявший покой пёс что-то силится ему объясни
ть и до последнего не хочет уходить самовольно, отрекаясь от его, хозяина,
над собой власти. Был бы Мордаш человеком, старейшина, пожалуй, усмотрел б
ы в его поведении борьбу между привычным долгом, помноженным на любовь,
Ц и неким высшим велением. Но это о человеке. Можно ли подобное сказать пр
о собаку?..
И каким образом беспокойство Мордаша было связано с непонятным предмет
ом, который принесла умирающая дворняжка и с которым Мордаш теперь нипоч
ём не хотел расставаться?..
Этот предмет он ненадолго доверил хозяину, пожелавшему рассмотреть. Кле
щ увидел перепутанный комок тонких верёвочек, бесформенный, слипшийся и
вонючий. Поистине подобная штуковина могла быть интересна только собак
е. Старейшина стал ждать, чтобы Мордаш наигрался и успокоился, но не тут-т
о было. Гордый вождь всех деревенских собак вёл себя словно пропустовавш
ая< Пропустовавшая Ц о суке: пережившая очередной период готовнос
ти к размножению (“пустовку”), но не забеременевшая. Поведение подобной с
обаки, увлечённо “играющей” в материнство, называется ложной беременно
стью. > сука, которая, не родив щенков, решает считать ими хозяйские ба
шмаки и принимается ревностно опекать их, охраняя от посторонних. Единст
венное отличие состояло в том, что для своей драгоценной верёвочной пута
нки Мордаш не строил гнезда, а, наоборот, стремился нести её куда-то в стор
ону Тин-Вилены и, выходя с хозяином за ворота, всячески старался это ему в
толковать.
Заметив, что с каждым днём кобель отбегает прочь по дороге всё дальше и во
звращается всё неохотней, старейшина сдался.
Ц Не на цепь же тебя, в самом деле, сажать, Ц сказал он Мордашу. Вот уж, прав
о слово, было бы безобразие. Да и не удержала бы Мордаша цепь… Взяв крепкий
шнурок, Клещ обвил им могучую шею любимца. Принял из послушно раскрывшей
ся пасти верёвочную связку и устроил её на шнурке, тщательно закрепив. Те
перь Мордаш сможет есть, пить и защищаться в пути, не опасаясь потерять св
ою важную ношу…
Сделав это, старейшина заглянул в тёмно-карие, широко расставленные соб
ачьи глаза, и ему отчётливо показалось, будто Мордаш понимал его действи
я. И был за них благодарен. Ц Вернёшься ли? Ц вздохнул Клещ. Вместо ответа
кобель дал ему лапу. Тяжёлая когтистая пятерня без остатка заняла немал
енькую мужскую ладонь. Чёрные подушечки были тёплыми и твёрдо-шершавыми
, привычными к долгому бегу по любым дорогам и вообще без дорог. Кобель отн
ял лапу и протянул хозяину другую. И наконец, наклонив голову, упёрся широ
ченным лбом старейшине в колени, заурчал и начал тереться, едва не свалив
его с ног.
Ц Эх, Ц Клещ подхватил клюку и, яростно хромая, сам повёл Мордаша за воро
та. Прошагал с ним по тин-виленской дороге несколько сот шагов через луго
вину до леса, почему-то вспоминая, как встретил здесь того странного чужа
ка… Возле первых сосен Клещ остановился. И гулко хлопнул оглянувшегося п
са ладонью по боку: Ц Беги!..
Мордаш несколько раз подскочил на месте, отрывая от земли все четыре ног
и, точно щенок, которого выпустили гулять… Последний раз ткнулся мокрым
носом в хозяйскую руку, как поцеловал. И зарысил прочь по дороге Ц ровно,
уверенно, неутомимо.
Ц Возвращайся… Ц пробормотал старейшина внезапно осипшим голосом. Ц
Возвращайся скорее…
И заковылял обратно к деревне, чувствуя себя сиротой.

* * *

Винитар даже начертил ущелья на разглаженной сапогом глине, чтобы всем б
ыло понятней. Волкодав увидел перед собой нечто вроде паутины, составлен
ной из очень равномерно расположенных борозд и слегка закрученной посо
лонь. Венн про себя удивился, обнаружив, что рисунок пробудил некие воспо
минания. Он приказал себе вспомнить и стал слушать кунса, перестав думат
ь об удивившем его, и, как обычно бывало, очень скоро воспоминание само тол
кнулось из глубины. Перед умственным взором возник весьма сходный рисун
ок на песке и длинный палец Тилорна, указывающий на один из загнутых рука
вов: “Вот так выглядит со стороны скопление звёздных миров, где нам выпал
о жить. В нём мириады солнц… Их так много, что они образуют течения и вихри,
подобно частицам, увлекаемым бегущей водой. С той только разницей, что эт
о величественное движение, измеряемое веками. Вот здесь находится твоё с
олнце. А вот моё…”
Подумав о межзвёздных пространствах, Волкодав опять вдруг припомнил чё
рную глыбу с её хвостом загустелых воздухов, летящую в пустоте, ту, что при
виделась ему, когда он медленно приходил в себя от Шамарганова зелья. Он с
мотрел на рисунок, сделанный Винитаром, и ему впервые пришло на ум наложи
ть подобную рукавчатую спираль, только очень большую, на карту своего ми
ра. Поместив центр её чуть севернее границ Саккарема. Туда, где тремя мёрт
выми клыками высились Самоцветные горы. И рядом с ними млела Долина, круг
лая и неестественно тёплая, согретая той болезненной теплотой, какую мож
но ощутить, если сдуру запустить палец в воспалённую рану…
Как-то легли бы на такую карту известные ему Врата в Беловодье и Велимор,
если бы соединить их между собой?..
Палец Винитара воткнулся в самую серёдку нарисованной паутины, оставив
глубокую вмятину:
Ц Вот Понор. Мы пройдём мимо и выйдем к морю вот здесь. По крайней мере ран
ьше здесь всегда был проход.
Ц Тогда надо идти, Ц сказал Волкодав. Ц Вряд ли мы выскочим незамеченн
ыми, но они ждут подмоги, чтобы обложить нас уже как следует. Вряд ли стоит
нам дожидаться, пока ещё охотники подойдут.
Вместо “охотники” он едва не сказал “людоеды”. Язык, правду молвить, чеса
лся. Да и Винитара, вполне возможно, уже посетили сходные мысли. О том, что н
а острове его отца завелись людоеды. Иначе, как насмешкой судь
бы, и не назовёшь!.. Причём справедливой насмешкой. Волкодав не стал ничего
говорить. Им следовало спасаться, а не репьи друг другу в шкуры метать.
Винитар не стал его спрашивать, откуда он знал, что охотники выжидают. Пов
ерил Ц и всё. Кивнув, он развернулся на корточках (ибо только так и можно б
ыло угнездиться под кровом каменного “шалаша”) и гибким движением, не ра
спрямляясь, выметнулся вон, достигнув следующего валуна. Он волей-невол
ей должен был идти первым, показывая дорогу. Мыш, сидевший на плече у Волко
дава, на всякий случай сорвался вдогонку. При этом он играючи, даже с ленцо
й, увернулся от камешка, прилетевшего из чьей-то пращи и весьма опоздавше
го попасть в Винитара. Вероятно, для Мыша полёт камня выглядел медленным
и не казался опасным. Люди, увы, не были одарены подобной стремительность
ю чувств. Они невольно отшатнулись, когда камешек размером с дикое яблоч
ко звонко цокнул в скальный гранит и раскололся, оставив беловатую звезд
у на месте удара. В тело попадёт, небось мало не будет… Шамарган даже буркн
ул чуть слышно, вероятно живо представив, как это произойдёт. Волкодав пр
о себя оценил быстроту выстрела и подумал, что Шамаргану придётся туго, в
едь появления следующего прыгуна будут ждать. Да ещё нога…
Ц Сможешь так? Ц спросил он лицедея, кивнув в сторону выхода.
Шамарган сперва молча кивнул, потом попробовал пройтись на корточках, ка
к Винитар, и сейчас же, охнув, свалился. Камень, пущенный убить, ударил вско
льзь и не сломал ему ногу, помяв только мышцы и, должно быть, оставив над ко
леном здоровенный синяк. В горячке погони лицедей сумел подняться и дово
льно быстро бежать, но за время передышки нога распухла так, что стала тес
ной штанина. В ней билась тупая боль, невыносимо взорвавшаяся от движени
я. Всё же Шамарган опять приподнялся, перевалившись с колен на пятки. Он по
нимал, что речь шла не об испытании мужества, а о жизни и смерти. Стоило всп
омнить улыбки облизывавшихся людоедов, и боль сразу становилась терпим
ой. Тем не менее лицо у него побелело так, что было видно даже сквозь грязь.
В таких случаях говорят Ц как мука, и всем это понятно, хотя мука у каждог
о народа своя. Если иметь в виду ржаную, как Волкодав, зрелище применитель
но к человеку получалось малоприятное. Этакая синюшная сероватость. Ост
аваясь на корточках, Шамарган сделал шажок. Потом ещё.
Ц Двадцать лет, Ц сказал он Волкодаву. Ц Всего двадцать лет!.. Отцы, може
т, даже грамотные кое-кто был… Одно поколение… Почему?
Ц Давай мешок, Ц сказал Волкодав. Шамарган обречённо посмотрел на него
снизу вверх. Так, словно Волкодав, в котором он уже попривык видеть товари
ща по несчастью и даже защитника, вдруг вознамерился покинуть его на вер
ную смерть. Венн не удивился. У Шамаргана забирали мешок, и ему казалось, ч
то у него отнимали последнюю защиту от камней. А если бы ему оставили покл
ажу, он решил бы, что его приговорили погибнуть под её тяжестью, отнимающе
й быстроту движений. Всё правильно.
Ц Они ждут следующего, Ц просовывая руки в плетёные лямки, сказал Волко
дав. Ц Пойду я, потому что в меня им не попасть. Прыгай сразу, как только ка
мни ударят, пока они не перезарядили пращи.
Его прыжок в самом деле сопроводил град визжащих камней, от которого Шам
арган вряд ли увернулся бы даже без мешка и со здоровой ногой, а уж в нынеш
нем своём состоянии, да нагруженный, Ц и подавно. Один булыжник прошёл у
Волкодава по волосам, другой глухо впечатался в многострадальную кожу м
ешка. По счастью, тот был исключительно прочным, хорошей работы, Ц издели
е мастера Вароха, обитавшего теперь в Беловодье. Закатная пора жизни мас
тера выдалась очень счастливой Ц он жил среди друзей, радовался взросле
нию славного внука, Ц и, должно быть, поэтому творения его рук неизменно
приносили удачу. Что ножны для Солнечного Пламени, что вот этот мешок… Во
лкодав влетел за валун, где ждал его Винитар, и оглянулся, и почти сразу ем
у под ноги кубарем вкатился Шамарган. Лицедей прокусил губу от боли, стра
ха и непомерного усилия, к которому пришлось принудить все мышцы, больна
я нога скорее напоминала не часть тела, а отдельное, живущее своей жизнью
существо, но всё же он в точности выполнил замысел Волкодава и теперь сил
ился отдышаться, понимая только, что жив. За ним, снаружи, вновь зло провиз
жали камни, не нашедшие добычи, и, щёлкая, заскакали, отлетая от каменных у
глов и постепенно успокаиваясь.
Ц Дальше во-он туда, Ц показал рукой Винитар.
Он ничего не прибавил в том духе, что, мол, ещё две-три перебежки Ц и всё, мы
в безопасности. Словами о безопасности утешают мирных людей, для которых
переделка вроде теперешней Ц испытание за гранью мыслимого. Позже, ост
авшись в живых, они, может быть, с удовольствием припомнят пережитое и даж
е похвастаются, но пока это Ц дурной сон, от которого хочется пробудитьс
я как можно скорее. А не пробудиться, так хоть уцепиться за кого-то более с
ильного и поверить, что он непременно вытащит тебя и спасёт. Да ещё загодя
уверит, что будет всё хорошо. Воина не требуется утешать. Воин хочет знать
правду. Даже если она состоит в том, что враг, вполне вероятно, лучше знает
ходы-выходы обледенелых ущелий, а значит, впереди, там, куда они с таким тр
удом прорываются, вместо спасения может ждать засада. Подоспевшая подмо
га, на которую, по словам Волкодава, уповали охотники. Засада и камни, летя
щие прямо в лоб из-за той самой скалы, за которой ты чаял укрыться…
Шамарган воином не был. Но, чего-то ради увязавшись за ними, вздумал быть с
реди воинов равным. Вместо этого, как и следовало ожидать, уже стал обузой
и сам это понял. Значит, пускай боится и терпит. Назвался груздем Ц полеза
й в кузов. Взялся за гуж Ц не говори, что не дюж…
К следующему валуну они рванулись все трое одновременно. Винитар и Волко
дав подхватили под руки Шамаргана и почти перенесли его под прикрытие ут
ёса. Новую перебежку осуществили ещё хитрее. Винитар кинулся в одном нап
равлении, а Волкодав с Шамарганом мгновение спустя Ц в другом, куда и был
о им нужно. Потом кунс к ним присоединился, потирая ушибленное плечо. Ушиб
ленное не камнем из пращи, а об землю Ц пришлось броситься “рыбкой”, не оч
ень глядя вперёд. Дальше отвлекать взялся Волкодав. До отказа пустив в хо
д своё чутьё, он выскочил на открытое место, потом сделал вид, будто испуга
лся, а может, не рассчитал сил Ц и заметался, пытаясь вернуться назад. Но з
аметался не просто так, а в отчётливом соответствии с намерениями обрадо
ванных людоедов. В крепости у Хономера он каждый день упражнял и оттачив
ал своё восприятие, но чуточку поотвык от настоящей опасности и от того, к
ак она обостряет все чувства. Теперь ему казалось, что раньше он очень неу
клюже уворачивался от стрел и отбивал их мечом. Он почти уподобился Мышу,
легко ускользавшему от летящих камней. Снаряды из пращей, вертясь, проно
сились там, где он был мгновение назад… Винитар с Шамарганом успели уйти
далеко, он достиг валуна, из-за которого выскочил, и разыскал своих спутни
ков по следам.
1 2 3 4 5 6 7