Мне хотелось избить ее, месить как тесто, меня душило бешенство.
Мое самолюбие было растоптано ее острым нежным каблучком и это
требовало отмщения. Я сдержал порыв своей ярости, вяло пожав ее
холодную руку и, ни слова не говоря, вышел. Проходя в дверь, я
незаметно отодвинул гардину так, что образовалась довольно большая
щель. В дом я не пошел, а спрятался в ближайшие кусты. Через минуту,
убедившись, что за мною не следят, я подошел к беседке и отыскал
глазами фигуру Салины. Она сидела все в той же позе. Прошла минута,
вторая, третья... Она нетерпеливо взглянула на часы, прошлась по
комнате до самой двери и вернулась к зеркалу. Потом она стала собирать
журналы, подолгу разглядывая некоторые из них. Уложив журналы на место
в шкаф, она опять посмотрела на часы и принялась расхаживать по
комнате. Заглянув за дверь, она вдруг остановилась, сняла платье и
осталась в очень тонких и узких трусиках, которые блестящей ленточкой
прикрывали низ ее живота. Она осторожно стала растирать оголенные
груди, любовно рассматривая себя в зеркале. Покончив с массажем, она
сняла туфли и чулки, забралась на диван, долго укладывалась, выбирая
позу и наконец затихла. "Это она так ожидает Карла", - мелькнула у меня
мысль, от которой мне стало не по себе, - "а я для нее плохое
лекарство. Что она хотела этим сказать?" Я стоял в смятении, не зная,
что делать. Позвать Карла не позволяло самолюбие, а возвращаться к ней
сейчас я не решался. Меня колотила нервная дрожь и неприятно замирало
сердце. Чтобы успокоиться, я решил пройтись по саду и выкурить
сигарету. Когда я снова подошел к беседке, в ней было темно. Я
испугался - а вдруг она ушла? И теперь у меня не будет никакой
возможности увидеть ее. Но я сразу сообразил, что она не могла уйти
незамеченной мною, так как я шел по той дорожке, которая идет к дому.
Я решил пойти к ней и сказать, что Карл уехал, а потом будь, что будет.

- 9 -
Темнота придала мне смелости. Как только я вошел, Салина, очевидно,
повернулась к двери, под ней мелодично запели пружины.
- Кто это? - шепотом спросила она. Я молчал. Бешеный стук сердца
сотрясал меня, как порыв веера
- Судя по молчаливому ответу, - уже громче с издевкой сказала
Салина, - это опять вы.
- Да, я.
- Зачем вы пришли? Я вас не приглашала.
- Я пришел сказать, что Карл уехал.
- Да? А вы не догадались спросить у портье, когда произошло это
ужасное событие?
- Нет, я не о чем не спрашивал, - разозленный ее тоном, грубо
ответил я. - И вообще я не посыльный вам. Если вам нужен Карл, идите и
позовите его сами.
Я хотел сейчас же уйти, но почему-то задержался.
- Вас очень рассердила моя просьба, - уже более дружелюбно
спросила она, - Я совсем не думала, что этим обижу вас. Извините меня.
Я звонила Карлу, он действительно собирался уехать. У него очень важные
дела, но он сказал, что вас не видел, хотя наш разговор состоялся через
семь минут после вашего ухода. Я решила, что вы заблудились в саду. Вы
меня теперь извините. Я хочу теперь спать. Это единственная возможность
скоротать скучную ночь. Спокойной ночи.
Под нею снова зазвенели пружины и все стихло. Я стоял
ошеломленный и подавленный, не зная, что делать. Я не мог уйти от нее,
меня как будто приковало к ней невидимыми цепями. Я стал в уме поносить
ее площадной бранью, пытаясь заставить себя возненавидеть ее, но
тщетно. Я понял только более отчетливо, что полюбил ее той сумасшедшей
любовью, которая рождается мгновенно и мучает человека всю жизнь.
Динь, динь, динь - дискантом прозвенели часы на трюмо. Три часа ночи.
Я стоял в мрачном оцепенении и молчал и лихорадочно соображал, что
делать. Мелькнула мысль броситься к ней и просить о прощении, что бы
она позволила побыть с ней, чтобы я смог ее видеть. Теперь даже
издевки ее казались мне милыми ласками по сравнению с этим
пренебрежительным молчанием. Созерцание ее свежего стройного тела
доставляло мне почти плотское наслаждение. О, хотя бы еще раз
взглянуть на все. Мне захотелось броситься к торшеру, включить свет,
взглянуть на нее и убежать. Я не знаю, сколько времени я простоял в
этой чернильной темноте и тишине, копаясь в своих мыслях. Салина ничем
не проявляла своего внимания ко мне, будто меня и не было. Я тяжело
вздохнул.
- Это все еще вы? - спросила она. Я не ответил.
- Вы, что хотите меня караулить? Не стоит беспокоиться. Я никого
не боюсь, евнухов не держу, так как ненавижу целомудрие. Черт вас
возьми! - закричала она. - Вы либо убирайтесь от сюда, либо зажгите
свет и сядьте. Что вы стоите, как столб, посреди комнаты?
Этот окрик вывел меня из мучительного оцепенения. Я подошел к
торшеру, потянул шнурок выключателя и зажег свет. Салина сидела на
диване, поджав к подбородку колени и диким алчным взглядом пристально
смотрела на меня.
- Бросьте мне халат, он лежит на шкафу. Теперь отвернитесь, я
оденусь.
Я безропотно выполнил ее приказание. В шелковом алом халате она
выглядела еще стройнее и тоньше.
- Дайте сигарету, - сказала она присаживаясь на пуф. Помолчали.
Только теперь я услышал звонкое тиканье часов, которых раньше не
замечал. Стрелки показывали 3 часа 35 минут.

- 10 -
- Что же будем делать? - спросила она, - Разговаривать с вами не о
чем, а на большее...
- Помолчите, - перебил я ее, - дайте на вас посмотреть.
Она очень удивилась, но молчала, обиженно отвернувшись.
- Боже, какая вы чудесная, - невольно вырвалось у меня
восклицание. - Из какой сказки, какой волшебник вас добыл и подарил
людям!?
Она улыбнулась и, склонив голову, кокетливо посмотрела на меня
из-под опущенных ресниц. Халат на груди чуть приоткрылся и мне стала
видна пышная округлость мраморно-белой груди. У меня захватил дух и
слова застряли в горле.
- Что же вы молчите? Говорите, говорите же... Мне это очень
нравится.
- Что говорить? - продолжал я, съедая ее взглядом. - Разве можно
высказать то очарование, что вы излучаете. Которое греет, обжигает,
испепеляет все вокруг.
Она заметила, что я смотрю на ее груди, но не запахнула ворот
халата, а только прикрыла глаза и опустила руку, от чего он еще больше
распахнулся, обнажив белую полоску с темной впадиной в пупке. Я не
выдержал и порывисто вскочил с пуфа, приник руками к ее полуоголенной
груди. Она вскрикнула и оттолкнула меня, стремительно отскочила в
сторону.
- Не надо, - прошептала она, - не надо.
В этом восклицании не было ни гнева, ни укора, ни мольбы. И я
понял, что она горит тем же желанием, что и я. В каком-то диком
упоении, уже не сознавая, что делаю и, что говорю я протянул к ней обе
руки и прошептал:
- Ну покажи хоть мне ее, я не прикоснусь к ней, я только буду
смотреть. Кинь мне эту подачку, я умоляю тебя.
Ее глаза загорелись, красивые крылья прямого носа затрепетали и
сузились. Она издала тихий стон и как-будто мимо своей воли, как
загипнотизированная, раздвинула в сторону халат. Полушария ее грудей с
темными маленькими сосками, глянцево отсвечивая белизной, покачнулись и
замерли, призывно выставленные мне навстречу. Сладостная истома
подкосила мне ноги и я чуть не упал. Конвульсии содрогнули мое тело.
- Салина, милая, я люблю тебя, - прошептал я, не сводя с нее глаз.
- Говори, говори, не умолкай, - задыхаясь прошептала она и
прикрыла ресницами глаза.
- Покажи мне еще кусочек твоего тела, чтобы я мог на всю жизнь
унести в памяти это сказочное ведение.
Она выставила из халата одну ногу.
- Хватит?
- Нет, нет, еще! - закричал я.
- А что же еще? Я почти все тебе показала.
- Я хочу видеть твой животик, твои руки, твои плечи, хочу лобзать
глазами твой стан, твои бедра. Все, все...
- Ох, как ты обжигаешь своими словами, - ответила она с дрожью в
голосе. - Я покажусь тебе вся, только подожди минутку, а то я умру.
- Я не могу ждать. Я хочу видеть тебя.
- Ну смотри. .. - с этими словами она сбросила с плеч халат и он
упал на пол, окружив багряным ореолом ее ноги. Я невольно зажмурился,
как от яркого луча - так очаровательно красива и мила была Салина в
наготе. Только маленькие атласные трусики прикрывали от меня еще не
познанное мною тела. Я задержал на них свой взгляд, пытаясь угадать,
какие прелести скрыты там. Салина поймала мой взгляд.

- 11 -
- Ты хочешь видеть и это?
- Да.
- Так сразу... я не могу.
- Давай я помогу тебе.
- Нет, не надо, отвернись, я сама.
- Я не могу отвернуться, не могу ни на миг расстаться с тобой.
- Ну хоть закрой глаза, - взмолилась она.
- Нет, не могу.
- Ну тогда подожди немного...
- Я не могу ждать. Я сгораю от нетерпения.
- Сейчас.
Не сводя с меня глаз, наполненных сладостной влагой, она стала
шарить рукой по бедру, ища замок змейки.
- Сейчас, - шептала она, - сейчас.
Наконец тихо треснула змейка и трусы упали к ее ногам. Тихо
вскрикнула и, как будто, пронзенная моим взглядом в самое сердце, как
подкошенная, упала на пол. Я подошел к ней. Она была бледная, капельки
испарины бисером покрывали ее лоб и щеки. Я схватил ее на руки и
перенес на диван. Пока она не пришла в себя, я торопливо шарил по ней
руками, сладостно ощущая нежное голое тело. Мягкая выпуклость ее лобка
была гладкая и чистая, без единого волоска. Это придавало ей неземную
красоту античной фигуры. Она была божеством, все, на что я мог решиться
по отношению к ней - это потрогать ее тело рукой, чтобы убедить себя в
реальности происходящего. Салина открыла глаза, испуганно вскрикнула и
спросила, прикрыв грудь рукой:
- Ты ничего со мной не делал?
- Ничего, - ответил я, еще не поняв вопроса. Она облегченно
вздохнула и улыбнулась мне.
- Милый мой, не торопись, - прошептала она и погладила своей
мягкой рукой мою пылающею щеку.
- Подай мне халат. Я мерзну.
Я подал ей халат и, пока она одевалась, сидел рядом с ней на
диване, с сожалением глядя, как под плотной тканью постепенно
скрывалось прелестное голое тело Салины.
- Ты огорчен тем, что я оделась. Ну не надо. А теперь, как только
согреюсь, я снова разденусь для тебя и ты сможешь смотреть на меня
снова, сколько захочешь. О, давай немного выпьем, я уже совсем
трезвая. А ты?
- Я тоже. Но где мы возьмем вина?
- У, у!!!! этого добра здесь хватает, сколько хочешь, -
воскликнула она и, подбежав к книжному шкафу, извлекла оттуда бутылку
коньяка.
- Будешь это или виски?
- Давай это.
Мы выпили по бокалу, и Сали спрятала бутылку.
- Хватит, я не люблю пьяных. Ты ведь тоже не хочешь, чтобы
приятное этой ночи потонуло в пьяном угаре.
- Ну конечно, иди ко мне, я тебя поцелую.
- Только не сильно. В губы.
- Хорошо.
Она подошла ко мне, положила свои руки ко мне на плечи и
запрокинула голову, подставив мне губы для поцелуя. Я приник к этим
пухлым кроваво-красным подушечкам губами и, чувствуя, как они шевелятся
под кончиком мягкого языка затрепетал от сладкого упоения. Я обнял

- 12 -
тонкий гибкий стан и привлек ее к себе, чтобы она почувствовала во мне
мужчину. Второй рукой я стал гладить ее грудь и теребить сосок. Салина
вяло и бессильно сопротивлялась, тихонько вскрикивая.
- Ой, что ты делаешь. Не надо.
Но моя рука уже гладила и мяла упругую мякоть ее нежного лобка, а
указательный палец погрузился в обильно увлажненный "ворот любви".
Салина задыхалась. Тело ее извивалось в сладостных конвульсиях. Она
едва вымолвила:
- Я не могу больше стоять. Идем на диван.
Подхватив на руки я перенес ее на диван, распахнул халат и в
безумном порыве страсти стал иступленно целовать розовое вздрагивающее
тело. Салина прикрыла руками свой лобок, не допуская туда мои губы. Я
целовал руку. Милая девочка уже опять была близка к обмороку и, чтобы
дать ей прийти в себя, я прекратил свои лобзания. постепенно она
успокоилась, открыла глаза и спросила:
- Что же ты?
- Сейчас.
Я быстро разделся донага. Она пристально следила за мной с
восхищением. Затем я лег рядом с ней и ощутил, как трепетная дрожь
сотрясает ее тело.
- Салина, милая, только не теряй рассудка, - шептал я ей,
осторожно раздвигая ей ноги.
- Я попробую, ты осторожней. Это все так приятно, у меня мутнеет
разум... Я хочу чувствовать все... Осторожнее...
С предупредительной осторожностью, давая ей возможность привыкнуть
к каждому новому ощущению я пробирался к ее драгоценному сокровищу.
Салина нервно вздрагивала и бессознательно порывалась остановить меня.
Она схватила мою руку, но не отталкивала от себя, а задерживала на том
самом месте, до которого я добирался. Я нежно уговаривал ее,
выбрасывая слова между поцелуями. Она опустила мою руку и упрямо
продвигала дальше. Наконец, я вполне благополучно перелез на нее,
устроившись между ее широко раскинутыми ногами. Но как только наши
члены пришли в соприкосновение, Салина вскрикнула и затихла, закатив
глаза, ее тело дернулось тоже и затихло. Мертвая бледность покрыла ее
щеки, дыхание стала едва заметным. Я решил подождать и, не покидая
достигнутых позиций, стал нежно массировать ее грудь левой рукой.
Очень медленно Салина приходила в себя. Дыхание ее становилось ровнее и
глубже. Щеки порозовели, дрогнули веки и ее глаза открылись. Она
посмотрела мне в глаза и вдруг сказала:
- Уйди, я тебя не хочу.
- Что с тобой милая? Чем я тебя обидел?
Она оттолкнула меня от себя и отскочила в другой конец дивана,
прижавшись спиной к стене.
- Уходи, уходи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16