Открыв дверцу, я быстро втащил ее в
машину и дал полный газ. Еще долго нас преследовали такси с
неизвестными ухажерами, но они вскоре отстали. Только к пяти часам мы
вернулись домой. Мими сияла от восторга. Прийдя в комнату, она сбросила
импровизированное платье и, обняв меня, стала целовать, благодарно
шепча слова любви.
- Мим, остался один час...
- Разве этого мало... О, ты еще не знаешь меня.
Она молниеносным движением сбросила с себя бюстгальтер и трусы.
Ее плотно сбитое тело, трепетало каждым мускулом. Маленькие, острые
груди были похожи на две пирамиды с коричневыми твердыми наконечниками.
Мими широко расставила ноги за бедра.
- Ну, Рэм, что же ты стоишь? Я жду тебя.
На ходу сбрасывая с себя одежду я бросился к ней, сначала долго
целовал ее губы, глаза, ноги, ягодицы, и, наконец, к ее великому
удовольствию, губы влагалища, блестевшие от влаги. Взяв ее за бедра, я
воткнул в нее свой член и сознание, того что она с напряженным
вниманием смотрит снизу за каждым моим движением, доставляло мне
огромное удовольствие. Через минуту я кончил и видел, как Мими
щурилась, закрывая глаза от капавшей на нее семенной жидкости,
выливающейся из расслабленного влагалища. Я поднял ее на руки и стал
целовать, держа на весу.
- Отпусти меня, - тихо и властно сказала она через минуту. Я
поставил ее на ноги.
- Теперь иди и сядь на кровать.
Я выполнил это безропотно.
- Смотри на меня, - она стала двигать своим телом, изгибая его в
разные стороны и возбуждая меня. Не прошло и 15 минут, как я снова был
готов. Она, подбежав ко мне и, схватив руками мой член, оттянула
кожицу с его головки.
- Где вазелин?
- На зеркале.
Мими быстро, как кошка метнулась к трюмо и принесла коробочку с
душистым вазелином, поддела его на палец и стала тщательно смазывать
головку и сам член. Я следил за ней ничего не понимая. Потом она

- 48 -
бросила коробку на кровать и, подбежав к дивану, легла на спину,
положив ноги себе под плечи. Таким образом, она представляла из себя
обрубок, в котором ярко виднелись две дырочки: алые губы влагалища и
коричневатое упругое кольцо ануса.
- Туда, - она показала пальцем на нижнее отверстие. У меня
захватило дух. Дрожа от возбуждения, я подошел к ней и приставил
головку члена к отверстию ее зада. Потом схватив ее руками за бедра, я
с силой двинул членом всем корпусом вперед. Без особого труда мой член
проскочил в горячую кишку. Она стала щекотать клитор, глядя на мои
бедра.
- Двигай сильнее и размашистей, - поучала она меня, - чтобы
головка входила совсем и щекотала матку через кишку.
Наши движения становились все резче и быстрее. Она почти совсем
переломилась надвое и, как бы пытаясь взглянуть через матку себе между
ног. Ее пальцы с силой терли губы и клитор, усиливая удовольствие. Мы
кончили одновременно с такой силой, что я чуть не разорвал ее пополам,
раздвигая ягодицы. После продолжительного отдыха она оделась, прошла в
другую комнату. Пока я поправлял ковер на диване и стирал с него следы
спермы, она исчезла.
- Вот какая была девушка-восьмерка червей под именем Мими.
Рэм показал карту с ее изображением.
- Да, хороша, - с восхищением произнес Дик. - Я уже в нее
влюбился.
Рэм рассмеялся.
- Не шути, Дик. Из-за нее не один лишил себя жизни после ее
выступления в клубе. Да и мне она счастья не принесла. - Закончил он с
тяжким вздохом.
- Уже десять. Вам еще не пора?
- Нет, мы пойдем к часу.
- Тогда давайте ужинать. Есть на свете женщины, - сказал Рэм,
когда мы кончили ужинать, - которые страстно влюблены в себя и у них в
душе не остается место ни для кого другого. Такие женщины надменны и
холодны, своим презрительным отношением к мужчине они могут свести его
с ума. Но стоит только доказать, что она ничтожество, она превращается
в жалкое животное, раболепно преклоняюсь перед тем, кто ее различал в
собственных глазах. Такова была та темпераментная девица с мощным
телом и большими, немного отвислыми грудями - карта 7 червей. Она
явилась ко мне на следующую ночь, когда я перебирал свои бумаги,
накопившиеся за несколько лет деловой переписки. Многое уже было не
нужно и я тут же бросал в камин, который, несмотря на разгар лета, я
специально растопил. Я не заметил, когда она появилась, а она, занятая
собой, ничем не привлекала моего внимания. Когда я кончил свое дело и
собрался стелить, мой взгляд упал на часы и удивился: было уже четверть
второго.
- Где же очередная женщина? - мелькнула у меня мысль. Я
осмотрелся. На диване в грациозной позе, закинув руки за голову,
лежала милая светловолосая красавица и сосредоточенно, глядя в потолок,
беззвучно шевелила губами. Белый вязаный свитер, едва достигавшей талии
и узенькие черные трусы составляли весь ее наряд. Я подошел к ней.
Презрительно скосив на меня глаза, надула губы.
- Здравствуйте, - сказал я, не зная с чего начать разговор с этой
строптивой на взгляд красоткой.
- Привет, - ответила она и жеманно повела плечами. Я присел возле
нее на стул.

- 49 -
- Как вас зовут?
- Рут.
- Вы не артистка?
- Вот еще. К чему мне это, - пренебрежительно ответила она и,
закинув ногу на ногу, стала покачивать их со стороны в сторону.
- Я свободная от всяких дел и прихотей женщина, - гордо сказала
она. - Я люблю тишину и уединение.
- И себя, - добавил я за нее. Она удивленно вскинула на меня свои
нежно-голубые глаза.
- Ну что же, и себя. Говорят, что невозможно сказать самой себе в
зеркало без улыбки, с полным сознанием правоты "Ах, какая я красивая"
три раза подряд. А я могу...
- И что же из этого следует?
- А то, что я достаточно знаю себе цену, - заявила она.
- Не слишком ли дорого вы себя оценили? - спросил я ее, не в силах
сдержать улыбку. Она презрительно взглянула на меня и ничего не
ответила.
- Не хотите со мной разговаривать?
- Не хочу говорить на эту тему, - ответила она.
- Давайте поговорим о чем нибудь другом. Ну, например, о вашей
жизни. Расскажите о себе.
- Мне нечего рассказывать. Вот я тут вся. Такой меня создали.
- А кто создал? Люди?
- Зачем все? Один, конечно, художник.
- И вы ничего в жизни не видали еще, не слышали?
- Что за вопрос, - возмутилась она, поднимаясь с дивана. - Вы мне
неприятны.
- Извините меня за назойливость. Еще один вопрос.
- Ну.
- Вы уйдете или останетесь?
Она недоуменно глянула на меня.
- Хотя бы потому, что это моя квартира, а вы мне тоже не приятны.
Она закусила губы и тень смущения пробежала по ее лицу.
- Я вам не нравлюсь? - испуганно спросила она, заглядывая мне в
глаза. Мне не хотелось обижать ее, но я хотел самодовольной девчонке
дать урок.
- Вы мне совсем не нравитесь, - твердо ответил я и, отвернувшись
от нее пошел стелить постель.
- А как же... - растерянно произнесла она. - Ведь все говорили,
что я красавица, все восторгались мною. Как же вы... Вы врете, - вдруг
злобно сказала она. Ее лицо снова приняло надменное выражение и она
ехидно улыбалась.
- Зачем я буду врать, - спокойно ответил я, продолжая стелить
постель. - Возможно, все другие вам врали, а вы верили. Теперь, когда я
вам сказал вам неприятную правду, вы обвинили человека во лжи. Это не
делает вам чести.
- Они врали... - удивленно прошептала она. - Все врали. Но разве я
не красива, - она подбежала к зеркалу, - у меня красивые ноги и
стройная талия, у меня ровный нос и красивые губы, у меня высокая грудь
и широкие бедра. Чем же я не красива? - уже более спокойно и, с усмешкой
недоверия ко мне, закончила она.
- Чем? А тем, - ответил я, - что ваша красота буднична, что в вас
нет ничего, что могло бы привлечь взор и внимание мужчины, отличающие
вас от тысячи других красавиц. Тем, что ваша талия не так уж
совершенна, как вам кажется и ее изуродовала не одна складка жира.

- 50 -
- Нет у меня жира, - со слезами воскликнула она, - где у меня жир?
Покажите.
Мне с трудом удалось отыскать что-то похожее на складку, чтобы
подтвердить свои слова. Рут была в отчаянии.
- А разве ноги не красивы?
- И ноги не шедевр. Они толсты и не рельефны. А грудь, которой вы
так восторгаетесь, не что иное, как два безобразно жирных выступа, -
разошелся я. - Нос ваш расплющен, глаза водянистые и ресницы редкие,
как выщипанная щетка.
- Замолчите, - взвизгнула Рут, бросаясь на диван. Ее плечи
вздрагивали от безудержного рыдания. Я не стал ее успокаивать и лег на
кровать. Девушка долго еще всхлипывала, наконец, успокоившись
спросила:
- А что же мне теперь делать?
- Ничего.
- Но меня не будут теперь любить мужчины.
- А разве вы их любите?
- Я... Нет, но они должны любить меня. Я же женщина.
- Это ни о чем не говорит. Вы не единственная женщина.
Она опять захныкала. Я притворился спящим.
- Ну и пусть не любят, - сказала она и подсела к зеркалу. - Нос
расплющен, ноги толстые, грудь жирная... - шептала она.
Затем она бросилась ко мне, став перед кроватью на колени,
заговорила, жарко дыша мне в лицо.
- Миленький, ну что же теперь мне делать? Я хочу, чтобы меня
любили и, чтобы ты меня полюбил.
Я глянул на ее заплаканную мордашку из-под ресниц. Вся спесь с нее
слетела. Она выглядела жалкой и униженной.
- Лезь ко мне в кровать, - строго сказал я.
- Как, прямо одетая?
- Разденься.
Она торопливо стащила с себя свитер и сбросила трусы. Я едва смог
скрыть восторженный трепет, охвативший меня при виде ее голого тела.
Она, безусловно, была великолепная и ее пышные большие груди с
розово-коричневыми сосками могли свести с ума кого угодно. Она юркнула
ко мне под одеяло, преданно глядя мне в глаза, прижалась всем телом к
моему боку.
- Можно, я тебя поцелую? - спросила она. Я кивнул головой. Рут с
величайшим искусством и страстью прильнула к моим губам. Я обнял ее и
почувствовал, как упруго сжались подо мной ее придавленные груди. Уже
без всяких разговоров и отступлений я принялся ее ласкать, ощупывая
бархатную кожу ее живота и бедер. Рут таяла в сладострастной истоме,
безропотно отдавшись моим рукам. Встретив такую покорность, я
возгорелся желанием получить от нее чего-нибудь необыкновенного и
поэтому, выскочив из-под одеяла, сунул свой член к ее лицу. Она
недоуменно посмотрела на меня, не понимая чего я от нее хочу.
- Возьми его себе в рот.
Она смущенно улыбнулась.
- Возьми, не бойся.
Она осторожно, двумя пальцами, взяла мой член и, приоткрыв свои
губы, положила его к ним. Сначала робко, а потом все более и более
непринужденно она сосала его, причмокивая и вздыхая. Я склонился
немного назад и достал рукой до ее промежности. Раскрыв пальцами ее
половые губы и сунул туда ребро ладони и стал медленно и нежно тереть

- 51 -
ее горячую и влажную мякоть, чувствуя конвульсивные содрогания ее
сильного и красивого тела. Но вот сладость стала нестерпимой, сознание
затуманилось похотью. Двигая своим членом в ее губах, как во влагалище,
я чувствовал упругое сопротивление языка. Рут закрыла глаза и шумно
дышала носом, извиваясь всем телом. Вдруг огненная стрела дикого
наслаждения поразила все мое тело и из члена в рот мощной струей ударил
поток семени. Рут поперхнулась и закашлялась. В изнеможении я свалился
на кровать и все еще натирал ее возбужденный клитор. Она рычала и
вертелась от наслаждения, размазывая по лицу густые потоки моей плоти.
Она кончила через минут пять и, склонившись на до мной, спросила:
- Я тебе не нравлюсь?
- Очень, - схватив ее головку руками, я покрыл благородными
поцелуями ее замурзанную мордашку. Еще несколько минут после этого я
жадно ласкал ее тело, с наслаждением ощупывая все выпуклости и впадины.
Когда я вновь почувствовал рождение сильного горячего желания, она,
вдруг исчезла, оставив после себя лишь нежный запах духов, да смятую
подушку.
- На сегодня хватит, - сказал Рэм, позевывая. - Завтра приходите
пораньше.
Мы простились с ним и пошли на корабль. Там нас поразило
неприятное известие: завтра уходим в море.

Г Л А В А IX

Что же делать, мы теряли возможность услышать до конца так
заинтересовавшую нас историю. Дик сказал, что нужно пойти к капитану и
предложить взять на корабль положенного рабочего на лебедку. Сейчас все
обязанности по этой должности выполнял один из кочегаров, за что ему
приплачивали несколько долларов. Несмотря, что уже поздно, мы
отправились к капитану. Он еще не спал и встретил нас с тревожным
любопытством, предполагая какое-то несчастье. Выслушав наше предложение
он рассмеялся.
- Боже! Вы наверное, не в своем уме оба.
Капитан Берд был моим старым товарищем по морскому колледжу в
Лос-Анжелесе и относился ко мне очень хорошо.
- Что-то вы, ребята, от меня скрываете, - хитро, прищурившись
сказал он. - Я не верю, что просто так, ни с того ни с сего, загорелись
желанием среди ночи срочно укомплектовать корабль незнакомым немцем.
Мы с Диком переглянулись. Действительно получилось смешно и нужно
было объясниться. Дик пустил в ход всю свою изворотливость. Я даже не
помню всего, что он наговорил Брэду, однако тот, даже не вдаваясь в
подробности, согласился взять Рэма на один рейс до Лондона. Оттуда мы
поедем в Штаты и брать с собой иностранного подданного запрещалось. Мы
были удовлетворены этим. Через 13 минут мы были в гостинице. Рэм уже
спал. Еле разбудили его. Он долго ничего не мог понять, а когда,
наконец, понял, что мы завтра уходим в море и что он даже пойдет с
нами, он пережил столько кошмарных минут, что ему стало плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16