Продана.Я поднялась на помост. Какой огромный! А толпа-то! Не думала, что их тут так много! Зрители безмолвствовали. Было в этой тишине что-то пугающее.Озадачила она, казалось, и аукциониста, но лишь на мгновение.— Кажется, кто-то, — начал он, — прислал нам подарок. — Он указал на меня рукояткой плетки. — Судя по очертаниям — прелестный, — он обвел глазами толпу. — Посмотрим?Но вместо того, чтобы торопить его, зал молчал. Рука аукциониста дрогнула. Я сжалась от страха. Что это такое со зрителями?— Ну-ка, поглядим, — с напускной веселостью продолжал он, снимая скрывающее мою голову полотнище шелка.По толпе прошелестел восхищенный гул. Конечно же мне это польстило — тщеславия мне не занимать.— Прелестное лицо, — расхваливал аукционист. — Мягкое, женственное, выразительное. Сразу видно — такая податливая, повелевать ею легко. Волосы, конечно, — он пожал плечами, — коротковаты. Но здешние чиновники уверяют, что отрастут.В толпе — ни смешка.У аукциониста задрожали руки. Нервничает! Я выбросила вперед правую ногу, приподняла, вытянула носок, пальцами коснулась пола. Левое бедро развернуто. Протянула левую руку, согнув запястье, чуть вывернула влево ладонь.Он ловкими движениями размотал обвивающий руку шелк.— Красивая рука.Зрители не спускали с помоста напряженных глаз — и молчали. Аукционисту было уже явно не по себе.— Посмотрим, нет ли тут чего поинтереснее! Зал затаил дыхание, но цену никто не предлагал.Мы не стали доводить до конца тщательно отрепетированную сцену. Тут многое зависит от настроений, царящих в зале. Какие-то непостижимые токи идут от сидящих в зале зрителей к участникам разворачивающегося на помосте действа. В конце концов сбитый с толку аукционист просто сбросил окутывающий мое тело шелк, не разматывая, не перекатывая меня у своих ног.— Да тут женщина! — объявил он. — Кто предложит цену?Ни звука!— Смотрите! — раздался вдруг голос. Зрители обернулись. Взглянули в зал и мы. Над центральным проходом в проеме парадной двери, не произнося ни слова, стоял воин в полном боевом облачении: щит, копье, с левого плеча свешиваются ножны с коротким мечом, на голове — шлем.— Господин? — Голос аукциониста дрогнул. Воин не отвечал.Пытаясь отвлечь внимание от невесть откуда взявшегося пришельца, аукционист снова ткнул пальцем в мою сторону.— Тут женщина, — срывающимся голосом повторил он. — Кто предложит цену?И тут воин в шлеме начал спускаться по проходу. Ближе, ближе. И вот, обратив взор в толпу, он уже стоит рядом с нами на помосте.— Кейджера канджелн! — вскричал он, стукнув по мощным доскам пола рукоятью копья. — Вызываю на бой за рабыню!Он обернулся ко мне. Не в силах выдавить ни слова, боясь потерять сознание, я упала на колени. Он снова повернулся к толпе.— Я возьму эту женщину, — объявил он. — И встану за нее против всего Ара, против всего мира!— Я люблю тебя, Клитус Вителлиус! — захлебываясь слезами, закричала я.— Тебе не давали разрешения говорить! — шикнул аукционист, поднимая плетку.Но тут же у его горла замерло острие копья Клитуса Вителлиуса.— Не бей ее!— Да, господин. — Белый как полотно аукционист испуганно попятился.Клитус Вителлиус повернулся к толпе сограждан.— Кейджера канджелн! — вновь провозгласил он. — Вызываю на бой за рабыню!Никто в толпе не отозвался. Тишина. А потом один из мужчин поднялся и хлопнул себя по левому плечу. Вслед за ним — другой, и еще один, и еще. Вскоре уже весь зал стоя, хлопая себя по плечам, приветствовал его восхищенными криками. А Клитус Вителлиус, вскинув голову, оглядывая зрителей ясными пронзительными глазами воина, возвышался над толпой, держа в левой руке щит, в правой — увенчанное бронзовым наконечником могучее семифутовое копье.— Она твоя, господин, — склонился аукционист.Не помня себя от радости, я преклонила колена у его ног. Теперь он освободит меня, сделает своей подругой! Отбросив щит и копье, Клитус Вителлиус, как равную, поднял меня на ноги.— Плетку! — Он протянул руку аукционисту.— Ты же не хотел, чтобы ее били, — пискнул тот.— Бить ее — лишь мое право, — отвечал Клитус Вителлиус. Аукционист вложил в раскрытую ладонь плетку.— Хозяин? — пролепетала я. — Да?— Разве ты не освободишь меня?— Только дураки, — отчеканил он, — освобождают рабынь.— Хозяин!— На колени! Под плетку! — приказал он.Я повиновалась. Опустила голову, скрестила запястья, будто , они уже связаны. Согнув спину, приготовилась принять любое наказание, какое вздумается ему мне назначить. От охватившего сердце ужаса меня била дрожь. Неужели я останусь рабыней? Неужели он не шутит? Неужели и вправду не собирается меня освобождать?Не может быть. Не может быть!— Я не хочу, чтобы вы несли убытки из-за какой-то несчастной рабыни, — обратился он к аукционисту — Может быть, это возместит ее стоимость.На отполированные сотнями ног доски помоста тяжело шлепнулся набитый монетами мешочек.— Торговый дом благодарит тебя, господин! — вскричал аукционист. Развязав тесемки, он, не в силах сдержать радостных возгласов, высыпал на помост кучку золотых монет. Ловко, со знанием дела подсчитал.— Да здесь сто тарсков золота! Толпа одобрительно взревела.Слезы из моих глаз капали на доски, смешиваясь с опилками. Да это в десять — нет, больше! — раз перекрывает мою цену! Так вот как много значу я для Клитуса Вителлиуса! Я не могла сдержать счастливых слез.Вот не знала, что мужчина может так желать женщину. И все же оставляет меня своей рабыней!Быть может, такими желанными бывают только рабыни — рабыни, которых можно купить и продать.О, — это невероятное, неописуемое ощущение: тобой обладает, в прямом смысле этого слова обладает мужчина!Я стояла на коленях — готовая принять наказание рабыня.— Господин слишком щедр, — пропел аукционист, — здесь куда больше стоимости рабыни.— Ты прав, — согласился Клитус Вителлиус.Меня передернуло от бешенства, но я не сдвинулась с места.— Дайте мне еще одну, следующую на цепи.— Нет! — вырвалось у меня.Он повернулся ко мне, я снова склонила голову. Неужели действительно сумеет оставить меня рабыней? Неужто он так силен? Не верится.— С радостью, — согласился аукционист. — Девяносто вторая! По лестнице испуганно карабкалась следующая за мнойхрупкая девственница с прелестными плечами и стройными ногами. Белый пух облепил тело, почти ничего не скрывая. Ноги открыты взыскательным взорам; соблазнительный, пикантно колышущийся пушок едва скрывает очертания прелестной груди.Толпа встретила ее восторженным гулом. Девушка испуганно попятилась. И что они в ней нашли? Подумаешь, пушинка. Пустой звук. Только и годится на то, чтоб насиловали.— Пойди сюда, — подозвал ее Клитус Вителлиус.Она бросилась вперед, встала перед ним.— В позу! — приказал он.Она упала на колени, встала в позу наслаждения.— Спину прямее!Она выпрямила спину.Присев рядом, он срезал ножом держащие пуховую накидку тесемки. Накидка скользнула на пол, колыхаясь от малейшего движения воздуха.Осмотрев девушку, он взглянул на меня.— Беру обеих.— Хозяин! — протестующе выкрикнула я.Он уже стоял надо мной с плеткой.Я встретилась с ним глазами. Его взгляд испугал. Глаза горианина! Как бы много ни значила я для него, как бы он меня ни желал, для него я останусь лишь рабыней. Какие бы ни питал он ко мне чувства — мое место у его ног. Он будет владеть мною безраздельно, возьмет от меня все, до конца, без остатка. Всегда он будет хозяином, я — рабыней. Никогда больше не посмею я просить свободы. Никогда не посмею и помыслить о ней. Он горианин.Стоя перед ним на коленях, я склонилась, покорно ожидая удара плетки, шепча: «Прости, хозяин».— Один раз за сегодняшний вечер, — сказал мне он, — ты, рабыня, назвала меня не «хозяином», а по имени.— Прости, хозяин.Какая же я дура! Надо же было крикнуть: «Я люблю тебя, Клитус Вителлиус!» Такие промахи не прощают.— К тому же, — продолжал он, — не однажды сегодня ты заговаривала без разрешения.— Да, хозяин.— Мало того. Ты посмела возражать против того, чтобы я купил рабыню.И в самом деле!— Ты противопоставляешь свою волю моей? Или сомневаешься в моей твердости?— Нет, хозяин.— Думаешь, я буду к тебе снисходителен?— Нет, хозяин.— Готова ли ты просить о наказании?— Да, хозяин, — ответила я. — Молю наказать меня.Обеими руками он ухватился за рукоять плетки. Зажмурившись, я еще ниже опустила голову, съежилась, сжала кулаки, держа перекрещенные руки перед собой, будто связанные.Не сдвинусь с места!Плетка засвистела в воздухе. Таких стремительных ударов видеть мне не доводилось. После четвертого оставаться в прежней позе уже не было сил.— Привяжи меня к кольцу! — взмолилась я. — Поставь меня у столба, хозяин!Прикрыв руками голову, я упала ничком. Лицо, губы облепили опилки. Еще один удар — и кричать я уже не могла. Но он ударил всего десять раз. Распростершись на помосте, плача, я почувствовала, как на горле застегнулся стальной ошейник.Надел на меня ошейник! Значит, не сердится! Просто наказал! Я заслужила плетку. Вот он меня и высек.К плетке привыкнуть трудно. Можно пробыть в рабстве много лет и все же по-прежнему бояться ее. Если хозяин недоволен — без колебаний пустит ее в ход. И мы знаем — так и будет. И стараемся угождать.Клитус Вителлиус повернулся к другой девушке.— Ну, а ты будешь мне голову морочить? — подняв плетку, со смехом спросил он.— Нет, хозяин! — закричала она.Как только что на меня, он надел на нее ошейник. Поставил нас рядом на колени.— Всецело покоряюсь, хозяин, — проговорила я.— Всецело покоряюсь, хозяин, — поспешно повторила за мной девушка.Плетка отлетела в сторону.— Что ж, мы слишком затянули торги в Курулене, — обратился Клитус Вителлиус к аукционисту. Тот поклонился, не выпуская из рук мешочка с золотом.— Пошли, рабыни, — бросил нам Клитус Вителлиус и, подобрав щит и копье, стал спускаться с помоста. Мы, обнаженные, в ошейниках, — следом за ним. Вот он уже шагает к выходу через зал. Проходит мимо рядов — и мужчины приветствуют его, выкрикивая его имя и хлопая себя по левому плечу. Ступает как воин. За ним семеним мы, его рабыни.— Он поведет нас по улицам голыми? — ужаснулась девственница.— Он сделает с нами все, что захочет, — объяснила я. — Он — воин. Глава 29. МЕСТЬ ВОИНА. МЕХА ЛЮБВИ До Башен Воинов оставалось пройти четыре моста, когда Клитус Вителлиус, внезапно обернувшись, взглянул на меня. Я, обнаженная, шла за ним след в след и остановилась как вкопанная. Остановилась и вторая девушка. Но на нее он не смотрел. Держа в левой руке щит, в правой — копье, подошел ко мне. Я, задрожав, упала на колени и склонила голову.— Ой! — вскрикнула наша спутница. Отложив в сторону щит и копье, он связал ей руки за спиной и прикрутил к кольцу, ввинченному на высоте ярда в столб у основания моста Четырех Фонарей. В городах Гора в людных местах такие кольца — дело обычное, к ним хозяева привязывают рабынь. И вот девушка уже привязана к столбу — нагая, со стянутыми за спиной руками. На нее льется свет фонаря. Какая красивая!— Хозяин? — окликнула рабыня Клитуса Вителлиуса.Он достал из сумки тупой грифель, нацарапал на ее плече несколько слов. Потом — и к моему, и к ее удивлению — снял с нее ошейник.— Хозяин? — всхлипнула она.Он убрал ошейник и грифель в сумку.— Читать умеешь?— Да, — ответила она.— Прочти, что я написал на твоем теле.— Не вижу, хозяин, — проговорила она. — Но могу догадаться по ощущению.— Так прочти вслух, рабыня.— Ты написал: «Надень на меня ошейник. Возьми меня себе».— Верно.— Ты оставляешь меня первому встречному, хозяин?— Ты возражаешь, рабыня?— Нет, хозяин! — Она отпрянула от уткнувшегося в горло наконечника копья — Клитус Вителлиус уже успел поднять его.Копье уперлось в мою спину.— Вставай, рабыня! Я вскочила на ноги.Обогнав меня, он зашагал через мост Четырех Фонарей. Я покорно поспешила вслед. Поднявшись на мост, обернулась. У моста — никого. Уже поздно. В круге света маячит одинокая фигурка — привязанная к столбу обнаженная девушка дожидается первого попавшегося прохожего. Вот удача кому-то подвалит!Великий Ар уже светился огоньками.Я повернулась и пошла прочь, стараясь не отстать от Кли-туса Вителлиуса. Как он смотрел на меня тогда, остановившись у моста! В жизни не видела в мужских глазах Такой страсти, вожделения, жажды обладания. Накатила слабость. Сколько же женщин придется мне заменить ему! С высокомерием воина отшвырнул прочь девственницу, оставил первому встречному, кому вздумается завладеть ею. И за себя, и за нее, и за многих других придется мне служить ему. Сумею ли?До Башен Воинов оставалось совсем немного — два моста. Клитус Вителлиус снова обернулся ко мне.— Я не могу ждать.— Да, хозяин.Мы стояли на высоком мосту — одном из самых высоких в Аре. Под нами мерцал огнями город. Над головами дрожали звезды Гора.Он положил на мост щит выпуклой поверхностью вверх, знаком указал мне лечь на него. Я легла — и оказалась вниз головой. Прикрепленными к краям щита ремнями он привязал мои руки, раскинув их в стороны. Теперь я распята на щите.— Вот я и обладаю тобой, где хочу, Дина, женщина Земли, — объявил он.— Да, хозяин, — ответила я. Он сжал меня в объятиях.— Я люблю тебя, хозяин, — отдаваясь своему властелину, прошептала я.Схватив за плечи, он подтянул меня повыше, к своим губам. Казалось, привязанные к щиту руки сейчас оторвутся! Швырнул обратно на высокий, как арка, щит. Животом, бедрами почувствовала я его губы — и уже не могла противиться охватившей меня бешеной страсти. А потом, себя забыв от рабской любви к нему, хозяину, зашлась в крике.Он отвязал мои руки. Сбросил меня со щита. Перекатившись на бок, я недвижно лежала на мосту — рабыня в его ошейнике.— Скоро ночь, — сказал он. — Надо отвести тебя к мехам любви.— Да, хозяин.— Вставай. — Он поддел меня ногой.Я попыталась подняться, но, не устояв на ногах, упала на четвереньки.Он рассмеялся.Я осела на бок. Протянула к нему руку.— Вставай, землянка! — приказал он.— Постараюсь, хозяин.Но снова я упала на колени.— Не бей меня, хозяин, — взмолилась я. — Ты совсем лишил меня сил!— Я чувствую, — кивнул он.— Да, хозяин.С такой силой любовь захлестнула все мое существо, что не осталось сил стоять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64