Сколь же сладостно, должно быть, для мужчины сознание истинного рабства женщины! И с каким упоением отдается ему порабощенная женщина! Мало того: рабство это простирается не только на краткие часы наслаждения, нет, она просто принадлежит ему, служит ему, угождая во всем. Что может быть восхитительнее обладания таким прелестным творением природы! С самими женщинами — сложнее. В моем сердце, я знаю, живет рабыня. Да, рабыня, страстно желающая хозяина. Мысль об этом, некогда отвергаемая, потом порождавшая затаенный страх, ныне утвердилась в сознании, наполняя душу безграничной радостью. Так ли у других женщин? Не знаю. Пусть каждая заглянет в свое сердце. Вряд ли такое жадное стремление к мужчинам — отклонение в генетической истории биологического вида. Я думаю, тут существует сложная взаимозависимость. Столь свойственная любому нормальному в физиологическом плане мужчине жажда обладания прекрасной женщиной, жажда поработить ее не могла развиться сама по себе. Зубы тигра эволюционировали в процессе охоты; движущей силой эволюции глаза был свет; для возникновения крови организмам необходимо было существовать в среде, где есть соль и вода. Подобно этому и тяга мужчины к обладанию предполагала существование рабынь, жаждущих, чтобы ими обладали. В животном мире инстинкты доминирования и подчиненности нераздельно связаны, эта глубинная, врожденная тяга друг к другу параллельно развивалась у дополняющих друг друга живых существ. И пусть ничто не препятствует женщине, жаждущей преклонить колени перед мужчиной и обнаженной припасть к его ногам. И пусть, издав упоенный крик, он схватит ее в объятия. Только отныне ей должно быть настороже: она — рабыня.— Парус! — крикнул мужской голос. — Парус!Я подняла глаза. На самой верхушке мачты, над реей и вздымающимся под ветром треугольным парусом, на небольшом дощатом пятачке стоял впередсмотрящий. Босой, руки вцепились в опоясывающее мачту кольцо.— Куда идет? — Помощник капитана на верхней палубе выхватил подзорную трубу.— На полкорпуса к Шенди!Слева по борту на траверзе шел корабль. Моряки Коса обычно обозначают левый борт корабля названием порта назначения, а правый — названием порта приписки. Разумеется, когда корабль следует в порт приписки, обозначения меняются. Тогда левый борт называют «портовым бортом», а правый по-прежнему — по порту приписки. Это порождает сложности при переводе горианского морского жаргона. Скажем, команда, которую следовало бы перевести как «право руля», на нашем корабле дословно прозвучала бы «на Телнус». Выражения «левый» и «правый борт» на Горе не употребляются, хотя, конечно, соответствующие понятия существуют. Для британских кораблей правый борт — это борт, на котором у некоторых, особенно у северных, кораблей находится руль. Большинство же горианских кораблей устроены подобно древним земным судам, у них рулевое управление располагается по обоим бортам. Стоит, однако, отметить, что у быстроходных, оснащенных прямым парусным снаряжением кораблей Торвальдсленда руль обычно один, и располагается он по правому борту.На верхнюю палубу «Сокровища Джеда» уже спешил капитан. Помощник передал ему подзорную трубу.— Двухмачтовый, двухпарусный, — доложил он. — С каждого борта — по десять весел. Похоже, торговый.— Под флагом Порт-Кара, — удовлетворенно отметил капитан.— Смотри! — Помощник ткнул пальцем в сторону корабля.— Вижу, — буркнул капитан. — Разворачивается.На палубу поднялся второй помощник капитана, тоже с трубой.— Торговый, — сказал первый.— Осадка большая, — заметил второй.— Груженый, — добавил первый.Опустив трубу, капитан все вглядывался в далекий силуэт, непроизвольно облизывая губы.«Сокровище Джеда» — корабль таранный, боевой, хотя на этот раз используется для нужд торговцев.— Уходит, — проговорил первый помощник. — Возьмем! Второй все смотрел в море.— Длинноват вроде бы для десяти весел, — протянул он.— Под флагом Порт-Кара! — не терпелось первому. — Возьмем!— Возьмем, — решился капитан. — Передай флагманскому кораблю. Пусть караван ложится в дрейф.— Есть, капитан! — Не мешкая, первый помощник отдал матросам команду поднять на мачте сигнальные флажки.Капитан неторопливо давал наставления рулевым. Поворот — и «Сокровище Джеда» начало преследование судна из Порт-Кара.Гребцы заняли места на скамьях, весла скользнули на воду. На пару ступенек ниже штурвального встал старшина гребцов. Оружие сложено под скамьями. Все точно праздника ждут. Палубу никто не драит. Меня и не замечают, а если и замечают — не гонят. Метательные снаряды не готовят. Песок на палубу не несут. Даже рей не сняли и не опустили мачту, как обычно перед боем. Плевое дело. Каждый получит свою долю.Капитан ухмылялся.— Греби! — скомандовал старшина гребцов. «Сокровище Джеда», точно живое существо, бросилось в погоню за удирающим судном.И только второй помощник с озабоченным видом все рассматривал в подзорную трубу чужака. Но наконец и ему велено было занять свое место.Я стояла у поручней, у ведущих к штурвалу ступеней.На ветру полоскались сигнальные флажки. Позади лег в дрейф караван.Скоро мы к ним вернемся. Как интересно! В жизни не видела морского боя. Когда захватили «Облака Телнуса», мы, рабыни, сидели в трюме. Пока не откинулась крышка люка и в проеме не показался незнакомец, и понятия не имели, в чьих мы руках.— Ходу! — приказал капитан.— Греби! — командовал старшина гребцов. — Греби! Караван остался позади.— Капитан! — раздался крик впередсмотрящего. — Смотри! Мачты убрали! Разворачиваются!Даже с палубы я разглядела, как опускается рея, как сворачивается парус, как на чужом корабле убирают мачты. Судно разворачивалось.— Этого я и боялся! — закричал второй помощник и помчался на верхнюю палубу. С самого начала он не горел желанием бросаться в погоню за неизвестным кораблем.— Стоп! — гаркнул капитан.— Стоп! — скомандовал старшина гребцов.Мужчины озадаченно уставились на него.— Видишь! — кричал второй помощник. — Смотри!— А ну на свое место! — взвился капитан.— Подчиняюсь, господин, — проговорил тот. — Но лучше бы тебе развернуться.Капитан изучал вражеский корабль в подзорную трубу. Не сводил глаз с чужого судна и второй помощник.На торговых кораблях обычно две мачты, и закреплены они намертво, не убираются.На идущем навстречу корабле — невооруженным глазом видно — теперь не было ни одной.— Взгляни на весла, капитан, — настаивал второй помощник. — Теперь по двадцать по каждому борту.Действительно: на воду спустились новые весла.— Это не торговый корабль, капитан, — убеждал молодой воин.Ну конечно. Низкая осадка — не из-за груза. Такова конструкция. Быстроходный, страшный, могучий, как торпеда. Сначала мы видели только половину весел. Мачты убрали. Боевые корабли всегда идут на таран на веслах.— Прошу тебя, мой господин, — кричал молодой помощник, — поворачивай или набирай скорость, пойдем на таран!Корабль несся прямо на нас.— Поворачивай или набирай скорость, пойдем на таран!— А флаг-то! — вскричал первый помощник, тот, кому не терпелось на штурм.Теперь рядом с флагом Порт-Кара на флагштоке корабля, с быстротой молнии летящего на веслах нам навстречу, развевался еще один — широкий, белый, с изображением огромной черной рогатой головы боска поверх вертикальных зеленых полос.— Боек из Порт-Кара! — ужаснулся первый помощник.— Разворот! Разворот! — завопил капитан.— Мы погибли! — Кто-то из гребцов в ужасе вскочил со скамьи.И тут, словно внезапно взмыв из пучины морской, неизвестный корабль навис над бортом всей своей громадой. Затрещали, разлетаясь в крошево, доски, в проломе забурлила вода, закачался на тросах оторвавшийся от мачты рей, сбился на сторону скособоченный парус, заходила ходуном палуба. Спотыкаясь, едва стоя на ногах, я ухватилась за свисающий с мачты трос. Казалось, корабль на мгновение выровнялся. Дав задний ход, чужак отошел и начал разворачиваться. Палуба «Сокровища Джеда» накренилась, в трюмы хлынула вода.Матросы прыгали в воду.Снова корабль выровнялся, но тут же начал погружаться. Цепляясь за трос, я в ужасе ползала по палубе. Ноги окатило волной. Палуба уже затоплена. Сверкая, точно тщательно вычищенный слин, чужой корабль уходил прочь.На верхней палубе, держась за поручни, один-одинешенек стоял капитан.Я огляделась. У штурвалов — никого, скамьи гребцов пусты. Из воды слышались крики.Откуда-то издалека донеслись позывные горнов.Капитан смотрел вниз, на меня.— Там опасно. Бросай трос, прыгай в воду.— Нет! — В испуге я затрясла головой. — Нет!И тут он бросил на меня взгляд горианина, хозяйский взгляд. И начал спускаться.— Да, хозяин! — закричала я, отпустила трос и бросилась в воду. Я — рабыня. Даже море не так страшит меня, как хозяин-горианин.Вода холодная, зеленоватая. Сначала погрузившись с головой, я быстро вынырнула на поверхность.— Держись подальше от корабля! — посоветовал кто-то из мужчин.Я поплыла к нему. Успела отплыть на несколько ярдов от тонущего корабля — и он погрузился в воду. Меня потянуло в воронку, но как-то удалось удержаться.Соль ела глаза, обжигала ноздри. Ничего не видно. Я выплюнула воду.Чьи-то руки схватили меня и затащили на обломок обшивки борта корабля.— Нас быстро подберут, — подбадривал товарищей один из матросов. Всего на обломке их было четверо.К нам уже шли несколько кораблей из каравана.— Погодите-ка! — встрепенулся один из мужчин. — Разворачиваются!— Чужие корабли! — крикнул другой.Едва удерживая равновесие, я стояла на досках. Точно! Корабли нашего каравана разворачиваются! А между ними виднеются силуэты чужих. Идут к нам.— На караван напали! — выдохнул кто-то.Поддерживая капитана «Сокровища Джеда», неподалеку барахтался в воде молодой помощник. Вот они нашли обломок корабля.Мимо, прорезая волны, скользнул длинный белый плавник. Совсем рядом, и не подумав остановиться около нас, прошла легкая галера под флагом Порт-Кара. В небо взвился столб дыма — судовая катапульта дала залп. Где-то слева, вдалеке, запылал корабль. Наш, из Коса.Отовсюду слышались сигналы горнов.Подошли спущенные с одного из судов каравана два баркаса. На один подбирали матросов из воды, подняли на борт капитана с молодым помощником. Другой шел к нам. Четверо моих спутников поднялись на борт.Приготовилась прыгнуть на баркас и я, но, отброшенная чьей-то рукой, отлетела в сторону.— У нас нет места для рабынь!— Пожалуйста, хозяин! — Я встала на колени на дощатом обломке. Грубая желтая туника промокла, облепила тело. Ни бюстгальтеров, ни белья рабыням носить не разрешается.— Пожалуйста, хозяин! Меня втащили на баркас.Сжавшись в комок, опустив голову, я стояла на коленях среди их ног.Вскоре мы поравнялись с кораблем и благополучно поднялись на" борт.Меня тут же отправили в трюм.— Рабыня! — послышался женский голос. В трюме горела лампа.— Прости, госпожа. — Я встала на колени. А она уже поднималась по лестнице.— Я не буду сидеть в трюме с рабыней!— Молчи, женщина! — раздался с палубы раздраженный мужской голос. Она попыталась откинуть тяжелый люк. Не тут-то было! Крышка задраена. Кипя от злости, женщина спустилась обратно. Я не смела взглянуть на нее.— Прости, госпожа!В гневе ходила она взад-вперед. Нас обеих запихнули в трюм. Обе мы женщины.Прошел вечер, наступила ночь, а мы все сидели в трюме. Заговорить со мной моя соседка — как-никак свободная женщина! — не соблаговолила. Погасла лампа, мы остались в темноте. Бой продолжался несколько часов. Снаружи неслись крики, звуки лопающихся канатов, с палубных катапульт запускали сосуды с горючей смесью. Судно едва не протаранили — снесли несколько весел с левого борта. Затем попытались взять на абордаж, но атаку отбили.А потом отворилась крышка люка.— Корабль в безопасности, леди! — крикнул капитан. — Сейчас принесут поесть.Женщина поднялась по лестнице, вышла на палубу. Вслед за ней, никем не замеченная, выползла и я.Еще не рассвело. Палубу освещают тусклые фонари. Временами то с одного, то с другого корабля взмывали в небо пылающие сгустки, ярко вспыхивали, а потом, ровно горя, плавно, как на парашютах, опускались в воду и гасли. На воде плясали отблески горящих кораблей.— Я в трюме больше не останусь, — заявила капитану дама.— Я вынужден настаивать, — ответил он.— Нет.— Вы спуститесь по доброй воле, — предупредил он, — или вас придется приковать цепями.— Вы не посмеете! — вскричала она.— Принесите цепи!— Я повинуюсь вашей воле, капитан, — недовольно проговорила она и начала спускаться по лестнице. Я проскользнула перед ней. Крышка люка закрылась. Потом опять открылась ненадолго — принесли еду и питье. Со мной она не поделилась.Слышно было, как сменились вахтенные. Значит, наступило утро. Я заснула. Проснулась я от стука. Моя соседка колотила в крышку люка, требуя, чтобы ее выпустили.Но нас не выпустили. Значит, опасность еще не миновала.Судя по тому что удалось услышать, на судах каравана поддерживается должный порядок, перед врагом лицом в грязь не ударили. Очевидно, по обе стороны от нас стоят свои корабли.И вдруг крик: «Парус! Парус!» Усталые мужчины бросились на палубы. Похоже, спустили на воду весла. Корабль тронулся с места. Послышались команды старшины гребцов. — Возвращаются! — гудели голоса. — Возвращаются!Корабль разворачивался.— А что будет с нами, — впервые обратилась ко мне свободу нал женщина, — если наш корабль возьмут на таран?— Может быть, госпожа, — ответила я, — кто-нибудь вспомнит о нас и откроет люк.— А если нет?— Будем надеяться, что не забудут, госпожа.— Ночью нас брали на абордаж.— Да, госпожа.— А что со мной сделают, — спросила она, — если я попаду в руки врагов?— Разденут, госпожа, чтобы посмотреть, хороша ли ты для мужчин.— Если да?— Госпожу сделают рабыней, — проронила я и добавила: — Прости, госпожа.— А если не хороша?— Не знаю, госпожа. Они из Порт-Кара. Может, бросят на съедение акулам.У нее вырвался невнятный возглас. Боится! Вот так-то! Наверно, теперь куда яснее осознала, что значит быть женщиной.— А если корабль протаранят, — испуганно лепетала она, — а мужчины позабудут или не успеют открыть люк, что тогда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64