Наша современная жизнь стала
страшно дорога ввиду массы посредников; между тем в античном городе, а как
отголосок древности и во многих городах Испании и Италии, каждый выступал
за себя и не дал бы даже ломаного гроша за такого современного
представителя и посредника.

76


Преобладание мелочного торговца и посредника - даже в сфере наиболее
духовного: литератор, "представитель", историк (спаивающий прошлое с
настоящим), экзотик и космополит; посредники между естественными науками и
философией, полутеологи.

77


Наибольшее отвращение возбуждали во мне до сих пор лизоблюды духа; их
можно уже теперь найти в нашей нездоровой Европе повсюду, и что их особенно
отличает - это полнейшая чистота их совести. Они, пожалуй, немного мрачны,
немного air pessimiste, но главным образом прожорливы, грязни, марки,
вкрадчивы, пролазы, вороваты, паршивы - и невинны, как все маленькие
грешники и микробы. Они живут за счет умных и остроумных людей, полной
пригоршней бросающих людям свой ум и свое остроумие; они знают, что богатым
духом по существу их свойственно беззаботно, пренебрегая мелочной
осторожностью, день за день и даже расточительно отдавать себя и свое. -
Ибо дух плохой домохозяин, и сам не замечает, как все живет и питается за
его счет.

78


Комедиантство


Пестрота красок в современном человечестве и ее привлекательность. По
существу игра в прятки и пресыщение.
Литератор. Политик (в "в национальном шарлатанстве"). Комедиантство в
искусствах: Недостаток в основательной научной подготовке и дисциплине
(Фромантен); Романтики (недостаток философии и науки и избыток
литературы); Романисты (Вальтер Скотт, но также и чудовища - Нибелунги
с наинервнейшей музыкой); Лирики. "Научность". Виртуозы (евреи).
Народные идеалы, как превзойденные и замененные, но еще не в глазах
народа: святой, мудрец, пророк.

79


Недисциплинированность современного духа под всевозможными моральными
уборами. - Пышные наименования: терпимость (а в сущности неспособность
сказать "да" или "нет"); le largeur de sympathie (=на треть - равнодушие,
на треть - любопытство, на треть - болезненная возбудимость);
"объективность" (=недостаток личности, недостаток воли, неспособность к
"любви"); свобода по отношению к правилам (романтика); "истина" в
противовес лжи и подделке (натурализм); "научность" ("le document humain":
в переводе - лубочный роман и суммирование, сводка вместо компановки);
"страсть", где в действительности беспорядочность и безмерность; "глубина",
где в действительности путаница и сумятица символов.

80


К критике великих слов. - Я исполнен подозрения и злобы к тому, что
называют "идеалом": мой пессимизм в том, что я постиг, насколько "высшие
чувства" суть источники бедствия, т.е. умаления и обесценения человека.
Ожидая от идеала какого-нибудь "прогресса", неизменно впадают в
заблуждение: до сих пор победа идеала всякий раз была движением вспять.
Христианство, революция, отмена рабства, равенство прав, филантропия,
миролюбие, справедливость, истина: все эти великие слова имеют цену лишь в
борьбе, как знамена - не как реальности, а как пышные наименования для чего
то совсем иного (даже противоположного!).

81


Известен тот сорт людей, который влюблен в изречение tout comprendre
c'est tout pardonner. Это - слабые, это прежде всего -разочарованные: если
во всем можно найти чего-либо, подлежащее прощению, то, следовательно, и во
всем есть нечто, достойное презрения! Это - философия разочарования
кутается здесь столь туманно в сострадание и так умильно смотрит.
Это - романтики, вера которых улетучилась, и вот им хочется теперь по
крайней мере полюбоваться со стороны на то, как все бежит и исчезает. Они
называют это l'art pour l'art, "объективностью" и т.д.

82


Главные симптомы пессимизма: - les diners schez Маgny; русский
пессимизм (Толстой, Достоевский); эстетический пессимизм, l'art pour l'art,
"description" (романтический и антиромантический пессимизм);
гносеологический пессимизм (Шопенгауэр, феноменализм); анархический
пессимизм; "религия сострадания", предварение буддизма; культурный
пессимизм (экзотизм, космополитизм); этический пессимизм; я сам.

83


"Без христианской веры, думал Паскаль, вы сами в своих глазах, так же
как и природа и история, будете - un monstre et ur cnaos". Это пророчество
исполнилось на нас, после того, как малодушно-оптимистическое восемнадцатое
столетие прикрасило и рационализировало человека.
Шопенгауэр и Паскаль. - В одном важном смысле Шопенгауэр первый
продолжил дело Паскаля: un monstre et ur chaos, следовательно, нечто,
подлежащее отрицанию... История, природа, и сам человек!
"Наша неспособность познать истину есть следствие нашей испорченности,
нашего нравственного падения" - так говорит Паскаль. И то же, в сущности,
говорил Шопенгауэр. "Чем глубже извращение разума, тем необходимее учение
об искуплении" - или, выражаясь по шопенгауэровски, - отрицание бытия.

84


Шопенгауэр как подделка (дореволюционное состояние): сострадание,
чувственность, искусство, слабость воли, католицизм даже наиболее духовных
порывов - это au fond подлинный восемнадцатый век.
Коренное непонимание Шопенгауэром воли (как будто вожделение, влечение,
инстинкт - самое существенное в воле) - типично: умаление ценности воли
вплоть до полного непонимания его. Вместе с тем - ненависть к воле; попытка
в "не-волении", в "пребывании бесцельным субъектом" (в "чистом, безвольном
субъекте") усмотреть нечто более нечто высокое, даже самое высшее, самое
ценное по существу. Великий симптом усталости или ослабления воли: ибо она
и есть то, что господствует над вожделением, указуя ему меру и путь его.

85


Была сделана недостойная попытка, - рассматривать Вагнера и Шопенгауэра
как типы умственно ненормальных людей; в интересах уяснения вопроса было бы
несравненно важнее, если бы с научной точностью определили тот тип
декаданса, к которому принадлежат они оба.

86


Генрих Ибсен стал мне отчетливо понятен. При всем своем здоровом
идеализме и "воле к истине" он не осмелился сбросить с себя оковы того
морального иллюзионизма, который говорит "свобода" и не хочет признаться
себе в том, что такое свобода: вторая ступень в метаморфозе "воли к власти"
со стороны тех, кто лишен ее. На первой требуют справедливости от тех, в
руках которых власть. На второй говорят "свобода", т.е. хотят "отделаться"
от тех, в чьих руках власть. На третьей говорят "равные права", т.е. хотят,
пока сами еще не получили перевеса, воспрепятствовать и другим расти в
могуществе.

87


Упадок протестантизма: теоретически и исторически он оценен как нечто
половинчатое. Фактический перевес католицизма; чувство протестантизма
настолько угасло, что сильнейшие антипротестантские движения не ощущаются
более, как таковые (пример: вагнеровский Парсифаль). Вся высшая духовность
во Франции католична по инстинкту; Бисмарк понял, что протестантизма вообще
уже более нет.

88


Протестантизм, - это умственно нечистоплотная и скучная форма
декаданса, в которой христианство сумело оберечь себя до наших дней на
жалком Севере - ценен для познания как нечто половинчатое и составное,
поскольку он объединяет в одних и тех же головах восприятия разного порядка
и происхождения.

89


Во что обратил немецкий дух христианство! - И, возвращаясь к
протестантизму: сколько пива в протестантском христианстве! Мыслимо ли
более духовно-затхлая, более ленивая, развалистая форма христианской веры,
чем верования среднего немецкого протестанта?.. Это воистину назову я
скромным христианством! Гомеопатией христианства назову я это! - Мне
напоминают о том, что в наше время существует и нескромный протестантизм, -
протестантизм придворного проповедника и антисемитских спекулянтов, - но
никто еще не утверждал, чтобы какой-нибудь "дух" "носился" над этими
водами... Это попросту более непристойная форма христианства - а вовсе не
более разумная...

90


Прогресс. - Не надо впадать в ошибку! Время бежит вперед, - а нам бы
хотелось верить, что и все, что в нем, бежит также вперед, что развитие
есть развитие поступательное... Такова видимость, соблазняющая самых
рассудительных. Но девятнадцатое столетие не есть движение вперед по
сравнению с шестнадцатым; и немецкий дух в 1888 году есть шаг назад по
сравнению с немецким духом в 1788. "Человечество" не движется вперед, его и
самого-то не существует. Общий аспект напоминает огромную экспериментальную
лабораторию, где кое-что удается, рассыпанное на протяжении всех времен и
эпох, и несказанно многое не удается, где нет никакого порядка, логики,
связи и обязательности. Как можно не усмотреть, что возникновение
христианства есть декадентское движение?.. Что немецкая реформация есть
вторичное появление в усиленной форме христианского варварства?.. Что
революция разрушила инстинкт, влекший к великой организации общества?..
Человек не есть шаг вперед по отношению к животному; культурная неженка -
выродок по сравнению с арабом или корсиканцем; китаец - тип удачный, а
именно более устойчивый, чем европеец.

В) Последние века




91


Омрачение, пессимистическая окраска - неизбежные спутники просвещения.
Около 1770 года уже стали замечать отлив веселости. Женщины полагали со
свойственным женщине инстинктом, всегда становящимся на сторону
добродетели, что виною тому безнравственность. Гальяни, тот попал прямо в
цель: он цитирует стихи Вольтера:
Un monstre gai vaut mieux Qu'un sentimental ennuyeux. Если я теперь
полагаю, что ушел в просвещении столетия на два вперед от Вольтера и
даже Гальяни, который
был нечто значительно более глубокое, то насколько же я при этом должен был
подвинуться и в омрачении. Оно так и есть: и я своевременно с некоторого
рода сожалением стал ограждать себя от немецкой и христианской узости и
непоследовательности или даже леопардиевского пессимизма и пустился в
поиски наиболее коренных, принципиальных форм (Азия). Но чтобы вынести этот
крайний пессимизм (отзвуки которого тут и таи слышатся в моем "Рождении
Трагедии"), чтобы прожить, одиноким, "без Бога и морали", мне пришлось
изобрести себе нечто противоположное. Быть может, я лучше всех знаю, почему
только человек смеется: он один страдает так глубоко, что принужден был
изобрести смех. Самое несчастное и самое меланхолическое животное - по
справедливости и самое веселое.

92


По отношению к немецкой культуре у меня всегда было чувство, что она
идет на убыль. То, что я познакомился именно с падающим видом культуры,
делало меня часто несправедливым по отношению к явлению европейской
культуры во всей ее совокупности. Немцы всегда идут позади, с опозданием:
они несут что-нибудь в глубине.
Зависимость от чужих стран, например: Кант - Руссо, сенсуалисты, Юм,
Сведенборг. Шопенгауэр - индийцы и романтика, Вольтер. Вагнер -
французский культ ужасного и большой оперы, Париж и бегство в
первобытное состояние (брак
брата с сестрой). Закон идущих в хвосте (провинция за Парижем, Германия за
Францией). Как именно немцы открыли греков
(чем сильнее мы развиваем в себе какое-либо стремление, тем привлекательнее
становится броситься при случае в его противоположность).
Музыка есть постепенное стихание звука.

93


Возрождение и реформация. - Что доказывает Возрождение? То, что царство
"индивида" может бить лишь краткосрочным. Расточительность слишком велика:
отсутствует даже самая возможность собирать, капитализировать, и истощение
идет по следам. Есть времена, когда все растрачивается, когда
растрачивается даже та сила, при помощи которой собирают, капитализируют,
копят богатство к богатству... Даже противники таких движений обречены на
бессмысленное расточение сил - и они быстро приходят к истощению,
обессилению, опустошению.
В реформации мы имеем одичалое и мужицки грубое подобие итальянского
ренессанса, вызванное в жизни родственными инстинктами, с тою лишь
разницей, что на севере, отсталом и оставшемся на низкой ступени развития,
ренессансу пришлось облечься в религиозные формы: понятие высшей жизни еще
не отделилось там от понятия жизни религиозной.
И в реформации индивид стремится к свободе: "всякий сам себе священник"
- это тоже не более, чем одна из формул распущенности. И действительно,
достаточно было одного слова "Евангельская свобода", чтобы все инстинкты,
имевшие основание оставаться скрытыми, вырвались наружу, как свора диких
псов, грубейшие потребности внезапно обрели смелость, все стало казаться
оправданным... Люди остерегались понять, какую свободу они в сущности
разумели, закрывали на это глаза... Но то, что глаза были прикрыты и уста
увлажнены мечтательными речами, не мешало тому, что руки загребали все, что
им попадалось, что брюхо стало Богом "свободного Евангелия" и что все
вожделения зависти и мести утолялись с ненасытной яростью.
Так длилось некоторое время; затем наступило истощение, подобно тому,
как это случилось и в южной Европе, но опять-таки грубый вид истощения:
всеобщее ruere in servitium: Начался неприличный век Германии.

94


Рыцарство как добытое с бою положение власти; его постепенное
разрушение (и отчасти переход в нечто более широкое, буржуазное). У
Ларошфуко налицо сознание основных мотивов этого благородства душевного
строя и христиански омраченная оценка этих мотивов.
Продолжение христианства Французской революцией. Соблазнитель - Руссо:
он вновь снимает оковы с женщины, которую с тех пор начинают изображать все
более интересной - страдающей. Затем рабы и госпожа Бичер-Стоу. Затем
бедные и рабочие. Затем порочные и больные - все это выдвигается на первый
план (даже для того, чтобы вызвать сочувствие к гению, вот уже пятьсот лет
они не могли найти лучшего средства, как изображать его великим
страдальцем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11