— Пора собирать манатки,— сказал Адиль Чегиани.
— Не сегодня, так завтра погребет нас обвал.
— Роешь, роешь эту проклятую землю, а вперед ни шагу. Только успевай убирать оползни.
— Это еще что! Ни жрать, ни пить нечего.
— И жилья — хоть удавись.
— А комарья-то, комарья, из лихорадки не вылез.
— А попробуй лекарств достать...
Поодаль, чуть повыше, работал на канале Гудуйа. Одним ударом ноги он по самую рукоятку загонял лопату
в осыпавшуюся землю. Словно играючи бросал он на бруствер целые глыбы. Работал он истово, но ухо держал востро.
Сто сванов свободно заменяли на канале два экскаватора. Уйди они, и строительство канала затянулось бы на неопределенный срок.
«Сваны не должны уйти»,— думал Гудуйа. Только он кончил работу и собрался было подойти к сванам, как увидел идущих навстречу Брегвадзе, Серову, Шамугия и Бачило. Гудуйа подошел к ним:
— Сваны собираются уходить.
— Знаю, — сказал Брегвадзе и остановился.
Остановились и остальные, прислушиваясь к громкой
беседе сванов, не обращавших на них никакого внимания.
— Собрать манатки — дело нехитрое, встал Кижи Гардапхадзе, сухощавый, в черном архалуке. Он внимательно оглядел всех глазами навыкате с нависающими над ними косматыми бровями. В зубах у него дымилась трубка.— Но как мы покажемся на глаза нашим близким?
— А здесь чего дожидаться?— спросил его Джансуг Гуджеджиани.
— Авось найдут управу на эти чертовы оползни,— ответил Кижи.— Помню, когда мы рыли квалонский канал, Андро Гангия сказал...
— Ив Квалони этих оползней было до черта,— перебил его Георгий Чартолани.
— Так вот, Андро Гангия сказал тогда, что оползни бывают из-за грунтовых вод.
— И что же? Нет от них спасения, что ли? — воскликнул Адиль Чегиани.
Брегвадзе, Серова, Шамугия, Бачило и Гудуйа затаив дыхание слушали разговор.
— И еще он сказал, что если так будет продолжаться...
— То надо бросать все к чертовой бабушке, да? — не хватило терпения у горячего Циока Авалиани.
— И вовсе нет,— неторопливо ответил Кижи.
— А что же?— вновь не выдержал Циок Авалиани.
— Надо дамбу, говорит, отодвинуть от берега.
— Это еще зачем?
— А затем, что такая высокая дамба тяжело давит на берег.
— Верно сказал Гангия,— загалдели сваны.
— Головастый мужик этот Гангия.
— Такой не ошибется.
— А почему мы до сих пор здесь копаемся?
— Чего они ждут?!
— Надо или новую трассу найти, или продолжить эту,— закончил Кижи Гардапхадзе, затянулся едким дымом и уселся на место.
— Новую трассу уже нашли,— сказал Адиль Чегиани.
— Серова и ее партия целых два месяца изучали новую трассу. Дудки, никуда я отсюда не пойду. Я остаюсь здесь со всеми своими манатками. Не сегодня, так завтра перебросят нас на новую трассу, а может, дамбу заставят передвинуть. Сказывают, из Москвы указаний ждут насчет дальнейшего.
— Зачем же ждать указаний сверху? Мы и сами с усами — можно на месте решить, быстрее будет!— жестко завершил спор Циок Авалиани.
Ни разу еще не улыбался Васо Брегвадзе после заболевания Андро Гангия. Но сейчас улыбка осветила его круглое лицо.
— Н-н-ну что, слышали, Галина Аркадьевна?
— Слышала, Василий Григорьевич, правильно он нас...
— И вы, надеюсь, слышали? — повернулся Брегвадзе к Уче и Антону.
— А как же!— наперебой подтвердили они.
— Будь я на их месте — терпение мое давно бы лопнуло. Всех бы за горло взял, начиная от начальника управления, да и себе спуску не дал бы.
— Истинная правда, Василий Григорьевич,— подтвердил Антон Бачило,— но сваны — народ покладистый, терпят до поры до времени...
— Но почему мы терпим, я вас спрашиваю, почему?! — обратился Брегвадзе к Серовой.
Что могла ответить Серова? Ведь и она не раз спрашивала себя об этом, но ответа найти так и не смогла.
— Мы, белорусы, сванам в терпении не уступаем,— пошутил Бачило.
Инженер улыбнулся, потом поглядел на всех троих и уже серьезно сказал:
— Пришел конец нашему терпению, баста. Пора и честь знать.
— Дальше тянуть некуда,— согласились с Брегвадзе все трое.
...Серова одним махом одолела крутую лестницу управления и только на верхней площадке перевела дух.
В конце коридора послышались шаги, кто-то шел ей навстречу. Галина Аркадьевна, усилием воли подавив волнение, как ни в чем не бывало неторопливо направилась по коридору к кабинету Карда. Но в приемной самообладание изменило ей. Судорожно, словно боясь упасть, ухватилась она за ручку двери и резко потянула ее к себе. Галина Аркадьевна вошла в кабинет Карда и аккуратно прикрыла за собой дверь.
У начальника управления были Джапаридзе и Брегвадзе. Они встали и с изумлением уставились на Серову, застывшую у дверей. Галина Аркадьевна, не отпуская ручку двери, едва сдерживала рыдания.
— Что случилось, Галина Аркадьевна?!— первым нарушил тишину Карда.
Ни слова не говоря, Серова подошла к столу, покрытому зеленым сукном, и тяжело опустилась на первый попавшийся стул.
Было ясно, что Серова пришла с недобрыми вестями. И ни у кого из присутствующих не повернулся язык еще раз спросить ее, что случилось. Никогда еще не доводилось им видеть Серову в таком состоянии. Не поднимая глаз и до крови закусив нижнюю губу, чтобы не разрыдаться, Серова тупо смотрела прямо перед собой. Так просидела она несколько минут. Ожидание стало невыносимым. Важа подумал было, не стряслось ли что с ее родителями, но тут же отогнал от себя эту мысль. Вряд ли Галина пришла бы в управление с личными переживаниями.
— Андрея Николаевича не стало,— выдавила наконец из себя Галина Аркадьевна упавшим голосом.
Смысл ее слов не сразу дошел до сознания присутствующих.
Тариэл Карда и Важа Джапаридзе опустились на « тулья. Васо Брегвадзе остался стоять. Он, казалось, потерял способность двигаться. Лицо его выражало отчаяние и надежду. Он не хотел верить услышанному.
— Андрей Николаевич умер, — глухо повторила Серова.
— М-м-м...— ни слова не смог вымолвить Брегвадзе. II горле у него пересохло, и он потерянно уставился на Тариэла и Важу. Синеватая бледность покрыла их лица.
—М-м-м...— нет, на этот раз не смог подчинить себе « ново Брегвадзе. Едва переставляя ноги, он подошел к двери и запер ее на ключ. Потом подошел к окну и прислонился лбом к стеклу. Рука его медленно вытащила платок из кармана.
Карда расстегнул ворот рубахи. Холодный пот струился по его лицу. Джапаридзе сидел с опущенной головой.
Брегвадзе и Джапаридзе заметили замешательство начальника управления, догадались о его причине, но виду не подали.
Стук, вкрадчивый такой, легкий стук. Нет, это явно не секретарша. Карда с трудом сглотнул липкую, горькую слюну.
— Открой, Важа!— как можно спокойней сказал Карда.
Важа открыл дверь.
В кабинет вошел Исидоре Сиордиа.
Карда достал из кармана платок и тщательно вытер сначала лицо, а потом шею и голову.
Джапаридзе в упор смотрел на Исидоре. А тот, навострив заячьи уши, подозрительно переводил взгляд с Карда на Брегвадзе. Ехидная улыбка кривила его губы. Исидоре понимал, что нельзя столь явно обнаруживать свои чувства, но ничего с собой поделать не мог. Важа едва сдержался, чтобы не плюнуть ему в лицо, потом резко повернулся к Исидоре спиной и отошел к окну.
— Что это вы, товарищ Важа, дверцу на ключик заперли, к начальнику допускать меня не желаете, так я понимаю?— вызывающе обратился Исидоре к Джапаридзе.
— Что случилось, Сиордиа?— спросил Карда.
— Не думал я, товарищ Тариэл, что вы от народа на ключик запираетесь.
— Так, по-твоему, у меня все кому не лень должны толпиться с утра до ночи? Если видишь, что двери заперты, не надо к человеку ломиться.
— Так у меня к вам дело, товарищ начальник.
— И у нас дело, Сиордиа, иначе не стали бы мы тут запираться.
— Что это вы заладили: Сиордиа да Сиордиа. У меня имя имеется, товарищ начальник.
Карда почувствовал, что еще немного, и он не сумеет сдержаться: скажет этому подлецу что-то злое, оскорбительное. Поэтому, недолго думая, он встал и обратился к Джапаридзе и Брегвадзе:
— Нам уже пора.— Уступив им дорогу, он остановился у порога и через плечо бросил Сиордиа: — У нас вечером совещание в Корати у Спиридона Гуния. Там вы мне и расскажете о своем деле.
...Васо Брегвадзе пришел в управление, чтобы вместе с Тариэлом Карда, Важей Джапаридзе, Кочойа Коршиа и Галиной Серовой решить вопрос о главном канале. После невольно подслушанного разговора сванов Васо Брегвадзе окончательно потерял покой. Сваны были правы: не следовало столько времени дожидаться ответа сверху.
Серова опоздала на совещание из-за того, что узнала о смерти Андро Гангия. Не пришел на совещание и Спиридон Гуния. Начальник управления полагал, что он уже вернулся в Поти, но Спиридону выбраться с участка не удалось. Не оказалось в городе и парторга, поехавшего на строительство моста через Риони.
В тот момент, когда Серова принесла весть о смерти Андро Гангия, Тариэл Карда, главный инженер и Васо Брегвадзе как раз и говорили о том, чтобы перенести совещание на вечер в контору Коратского массива и обсудить вопрос о главном канале со строителями,
— М-м-может, мы посидим где-нибудь, НУ, В духане Цопе Цоцория, например, до вечера у нас еще есть время, — неожиданно для всех предложил Васо Брегвадзе. Ведь всем было хорошо известно, что непьющий Васо Брегвадзе никогда не ходил в заведения подобного рода и даже в гости его, бывало, не зазовешь. О духанчике же Цопе Цоцория он знал понаслышке.— Н-н-надо выпить за упокой души Андро.
Предложение Васо никого не удивило — это надо было сделать. Удивило всех лишь то, что никому, кроме трезвенника Васо, не пришло это в голову.
Джапаридзе встал, снял с вешалки кепку Васо и подал се ему.
В Корати они приехали поздно вечером, чтобы не отрывать ради совещания рабочих со стройки; Спиридон Гуния был в своем кабинете, тут же был и парторг. По одному лишь виду пришедших Спиридон и Кочайа поняли, что те в дурном настроении, но о причине его не стали спрашивать. Карда тоже решил ничего не говорить им о смерти Андро, чтобы не помешать совещанию.
Спиридон Гуния предложил Карда место у своего рабочего стола, но тот, вежливо отказавшись, вместе с Серовой, Брегвадзе и Джапаридзе уселся за узкий приставной столик.
В контору то и дело заходили строители и, поздоровавшись с присутствующими, рассаживались на стульях у
стены. Контора помещалась в одном из бараков. Керосиновая лампа, подвешенная к потолку, едва освещала большую комнату и усталые лица людей. Все знали, по какому поводу было созвано совещание. Среди присутствующих были Кижи Гардапхадзе, Циок Авалиани и Адиль Чегиани.
Карда еще вчера предупредил Спирищона Гуния о готовящемся совещании и попросил его пригласить всех причастных к строительству канала. И сейчас в неверном свете лампы лица присутствующих казались Карда мрачными и недовольными. Да и сам он сидел за столом, угрюмо нахохлившись. Как ни пытался, но ему не удалось забыть о смерти Андро. Во вступительном слове он кратко остановился на цели сегодняшнего совещания, но мнения своего по этому вопросу не высказал, желая послушать, что скажут выступающие. Поэтому он не мешкая предоставил слово Васо Брегвадзе.
— Т-т-товарищи! — начал было Васо Брегвадзе и остановился, пытаясь побороть волнение. Не желая, чтобы его волнение заметили присутствующие, Васс> снял очки, вынул платок и стал медленно протирать их, попеременно дыша на стекла. Потом медленно водрузил очк1Д на нос и спрятал платок.— Мы разработали два варианта проекта продолжения строительства главного канала. Оба варианта изучены до мельчайших деталей и, как вам известию, посланы на утверждение в «Главводхоз». Один вариант предусматривает перемещение дамб подальше от берега канала и продолжение прокладки канала по старой трансе. Осуществление этого варианта обойдется гораздо дороже Д потребует больше времени и затрат. Да что говорить, это вам и без меня хорошо известно.— Васо говорил медленно, веско и внимательно оглядывая присутствующих.— Второй вариант предполагает прокладку новой трассы. Она два километра короче и гораздо надежнее старой. И ждать больше нельзя.— Уловив сочувственные взгляды Серовой, Джапаридзе и Карда, он понял, что говорит нескладно, и разозлился на себя.
Все участники совещания придерживались той точки зрения, что медлить дальше нельзя, и с интересом ждали, какое предложение внесет Брегвадзе. Где бы ни выступал Брегвадзе — на совещаниях или заседаниях, на партийных собраниях или на партбюро,— он всегда говорил откровенно и бескомпромиссно. Он терпеть не мог осторожных, нерешительных, робких перестраховщиков и без оглядки ополчался против них. Такого же выступления ждали от него и на этот раз.
— К-к-кроме того, что новая трасса короче старой, на всем ее протяжении не встречаются грунтовые воды; лесов и кустарников на пути гораздо меньше, а кое-где даже есть участки, на которых не надо ни вырубать деревья, ни корчевать пни. А ведь это немаловажно. Повторяю: новая трасса позволит сберечь рабочую силу, время и средства.
— Коли так, чего же мы тогда ждем?! — крикнул с места горячий Циок Авалиани и повернулся, как бы ища поддержку, к невозмутимому Кижи Гардапхадзе, сидевшему тут же. Тот в знак одобрения слегка кивнул головой.
— Я хочу задать тот же вопрос: чего мы ждем?! — откликнулся Васо.— Что касается первого варианта, у него имеется большой минус. Он требует больше рабочей силы, техники, времени и леса. Таким образом, строительство канала обойдется государству гораздо дороже. Чего мы мешкаем, товарищи?
— Ваше предложение, товарищ Васо?— спросил парторг.
— Н-незамедлительно приступить к прокладке новой трассы.
Все посмотрели на начальника управления.
— Что скажет Спиридон Гуния?— спросил Карда.
Гуния встал.
Карда знал заранее, что скажет Спиридон, и недовольно смотрел на него. Но Гуния не обратил на это никакого внимания.
— Васо Брегвадзе очень конкретно и кратко охарактеризовал оба варианта, к тому же весьма доказательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51