Выбор супер, рекомендую!
Все три составляющих ждали ее внутри.
Она постучала в дверь, зная, что звонок намеренно отключен.
– Кто там?
– Впусти меня, Эрик. Мне надо поговорить с тобой.
Ключи зазвенели, когда он стал отпирать дверь. Она протиснулась мимо него и закрыла за собой дверь.
– Что у тебя за спешка? – спросил Эрик. На нем были свитер шоколадного цвета, удобные бежевые брюки, немного ему великоватые, и темно-коричневые мокасины. Это была максимальная степень «домашности», которую допускал для себя Эрик.
– Мы одни?
– Это что, шутка? Потому что если это так, то это шутка дурного тона.
– Я и не думала шутить.
Неготовность Эрика проявлять дружескую поддержку давно была камнем преткновения между ними, особенно после того, как в прошлом он намекал ей, что у них много общего.
Морган осмотрелась в его безупречно чистой квартирке. Большинство стен было занято книжными полками. В свои прежние посещения она узнала, что все книги разделены на категории, а внутри каждой категории расставлены по именам авторов. Маленький столик занимал угол комнаты, а четыре кожаных кресла и такой же диван были равномерно расставлены по оставшемуся пространству. Был и телевизор, но она знала, что Эрик почти никогда его не смотрит.
– Что с тобой случилось? – спросил Эрик. Тон его был больше недоуменным, чем раздраженным.
– Извини. – Морган наконец смогла вздохнуть, до этого она все стояла, затаив дыхание. Его спокойное любопытство смутило ее. Она думала о происшедшем сейчас, и оно казалось ей безумным. Эрик наверняка станет насмехаться над ее рассказом, но ей нужно было кому-то довериться. – Извини, что потревожила тебя. Просто... – Как бы это поточнее сказать?
– Просто что?
– С тобой в последнее время ничего странного не случалось? – спросила Морган, пробуя воду, перед тем как нырнуть.
– Странного? – Он бросил на нее проницательный взгляд.
– Да. Чего-нибудь необычного? Не такого, как всегда?
– Мне известно значение слова «странный», Морган.
– Ну и?..
– Твое посещение считается?
– Я серьезно, Эрик. Ничего сверхъестественного не происходило?
Эрик уселся в одно из черных кожаных кресел, перед тем как ответить.
– Вообще-то было несколько необычных происшествий. Как ты узнала?
Она опустилась на краешек дивана, нервы ее были до сих пор слишком напряжены для того, чтобы усесться отдыхать в кресло.
– Расскажи мне.
Он поизучал ее пару мгновений, потом поправил на носу очки.
– Начнем с того, как я теперь сплю. Я никогда не спал как младенец, но последнее время мне удавалось проспать не больше двух-трех часов за ночь. И я от этого не страдаю. Никакой сонливости, усталости или раздражительности.
– И?.. – Морган престранно себя чувствовала: будто слышит то, что ей уже и так известно. Было похоже на смесь предвидения, интуиции и дежавю.
– Ну, ты знаешь, что я всегда отличался организованностью. Тут нет ничего удивительного. Любой историк тебе скажет, что это непременное условие преуспеяния в нашей профессии. Но последние несколько недель были уж очень... жестко структурированными. Даже для меня. Я заново каталогизировал все свои книги, разобрал и подшил все свои записи с университетских времен, завершил и снабдил перекрестными ссылками некоторые из теорий, над которыми работал многие месяцы, и выявил новые взаимосвязи, мысль о которых раньше не приходила мне в голову. Это невероятно.
Эрик улыбнулся ей редкой, искренней улыбкой.
– Что-нибудь еще? – Она не могла от души разделить с ним его очевидный триумф после того, что случилось в библиотеке.
– Только одно: кажется, у меня теперь фотографическая память.
– Что? Ты не можешь овладеть фотографической памятью вот так, – сказала Морган, щелкнув пальцами.
– Я знаю, знаю, – ответил Эрик примирительно, – но это правда. – Он снял с одной из полок Полный оксфордский толковый словарь и подал ей. – Открой на любой странице и прочти часть словарной статьи.
Морган открыла словарь наугад и прочла вслух часть статьи:
– Направление в этике (возникло в античной философии), признающее критерием нравственности и основой поведения человека стремление к счастью.
Эрик прикрыл на миг глаза, а потом произнес:
– Эвдемонизм. Существительное. Не признает классовой сущности нравственности и игнорирует общественную закономерность ее развития. Происходит от греческого eudaimonia, означающего счастье, блаженство. – Он улыбнулся. – Страница пятьсот пятнадцать.
Она сверила номер страницы:
– Это поразительно. Как ты это делаешь?
– Я прочел его от корки до корки девять дней назад. Не знаю как, но теперь это все здесь. – Он постучал себя по виску. – Теперь твоя очередь. – Он пронзил ее напряженным взглядом.
– Еще один момент. Кто-нибудь задавал тебе вопрос о дарах?
Эрик отрицательно покачал головой. И она ему рассказала. Все. Начиная со Стернберга и Руцкиса вплоть до ее бегства вниз по ступеням библиотеки. Он не прерывал ее, даже не моргнул ни разу. Морган ощущала, будто он впитывал каждое слово, сказанное ею.
Когда она закончила, Эрик сказал:
– На самом деле в этом есть смысл, хоть и весьма причудливый.
– Правда? – Она не могла скрыть облегчения. – Я боялась, ты решишь, что я спятила.
– Это потому, что ты поддаешься эмоциям. Попытайся хоть минуту мыслить логически.
– Я пришла сюда не за нотацией, Эрик.
Он не обратил на ее реплику никакого внимания.
– Что мы знаем? – Он откинулся в кресле и согнул указательный палец. – Для начала, в библиотеке к тебе обратились два странных типа, говоривших о каком-то даре. Ты не ощущала в себе никаких новых способностей?
Морган отрицательно покачала головой.
– Так. Во-вторых, похоже, есть две противоборствующие группировки. – Эрик загнул средний палец. – В-третьих, хотя ты и не осознала в себе никаких перемен, я их уже ощутил. Из этого мы заключаем, что случившееся с тобой в библиотеке касается и меня, а может, и остальных.
– Так ты хочешь сказать, что я интуитивно почувствовала, что нужно прийти именно к тебе? – Морган даже не дала себе труда скрыть свой скептицизм.
– В это так трудно поверить? Но давай на минуту оставим интуицию в покое. Если мы примем на веру то, что все мы претерпеваем некие изменения, тогда некое событие, катализатор, должно стоять у истоков этих перемен. Я изучил все, что хранит моя память, но не смог набрести ни на одно событие, подходящее под это определение. А ты?
– Я... да нет. Но те два типа в библиотеке могли просто неудачно надо мной подшутить.
Эрик улыбнулся:
– Я так не думаю, да и ты тоже, иначе бы не пришла сюда вся вне себя от тревоги.
Да, тут он ее подловил.
– А теперь о наших гипотезах, – продолжил Эрик. – Предположим, что этот тип, Тэг, сказал правду. Если кто-то поработал с нашей памятью, это объяснило бы, почему мы не можем припомнить исходное ключевое событие. Я это вот к чему. Если он мог говорить с тобой без слов, напрямую, мысленно, то, может быть, он способен на большее. Все говорит об этом, хоть и не становится от этого менее сюрреалистичным.
– Эрик, это опровергает все теории о том, как работает наш мозг, изученные мной. – Его логические выводы правда были опасно убедительны. – И должна заметить, меня удивляет, как быстро ты со всем этим смирился. Мне это так и не удалось, хоть я и пыталась.
– Как я уже упоминал, это из-за потраченных тобой эмоций, – ответил Эрик. – Представь, что тебя это не касается. Думаю, поможет.
– В том-то и дело, что касается, Эрик. Касается моей жизни!
– Ну ладно. – Он поднял обе руки в примирительном жесте. – Мне кажется, мы должны немного обдумать происходящее. Принести тебе чашечку чая?
Она замялась, боясь показаться вульгарной.
– Лучше виски.
– У меня его нет.
– Тогда придется обойтись чаем. Эрик одобрительно покивал:
– Сейчас принесу.
Звук хозяйственной суеты в кухне – кипящего чайника, позвякивающих чашек – был таким привычным, что успокоил расшалившиеся нервы Морган. Как ни странно, доводы Эрика возымели действие, но даже разумные доводы было непросто проглотить. Особенно если исходили они от такого прагматичного человека, как Эрик. И если у нее теперь какой-то дар, почему он никак не проявил себя?
– Держи. – Эрик протянул ей большую кружку горячего чая.
– Спасибо. – Она отпила чуть-чуть, пытаясь распробовать. – Ромашковый?
– Да. Мне казалось, он подойдет.
Морган жалобно улыбнулась и обхватила кружку руками, согревая ладони.
– Я еще немного поразмыслил об этом, – сказал Эрик. – Очевидно, что мы упустили из виду множество факторов, но, я надеюсь, ты не против, если я чуть дальше продвинусь по пути предположений?
– Конечно. Почему бы и нет? Трудно представить себе что-нибудь еще более причудливое.
– Если один мозг смог непосредственно общаться с другим, то, думается мне, эти два мозга должны быть на одной и той же... волне, используя метафору из радиотерминов. И если так оно и есть, у тебя, очевидно, проявился дар.
– Но...
– Не ты ли говорила мне некоторое время назад, что сознание может находиться в поле, генерируемом мозгом?
– Да, но это не доказано.
– Пусть так, но не следует ли из этого, что тот, кто способен проникать в мозг другого, может и манипулировать этой областью сознания?
– Тем самым ты хочешь сказать, что я способна изменять человеческую память?
– Нет, – сказал Эрик, широко улыбаясь. – Наоборот, я надеюсь, что ты можешь ее восстанавливать.
– Не дури. Я не выказывала никаких подобных способностей.
– А ты пыталась?
– Конечно нет. И прекрати ухмыляться.
– Прости. Давай на пробу проведем простой эксперимент. Посмотрим, сможешь ли ты передать мне мысль.
– Не говори глупостей!
– Несложную мысль, – продолжил Эрик. – Что-нибудь, о чем ты сейчас думаешь. Поему бы тебе не попробовать показать мне, что случилось в библиотеке?
Она отпила ромашкового чая, скрывая смущение. Лучше брось надо мной подтрунивать. Я и не шучу. Клянусь, – ответил он без тени улыбки. Она поставила чашку и придвинула свое кресло поближе к Эрику. Тот нахмурился из-за передвинутого кресла, но ей было все равно.
– Дай мне свои руки, – сказала она.
Эрик послушался, и она уставилась ему в глаза, концентрируясь на происшедшем в библиотеке. Воспоминания были четкими и ясными перед ее мысленным взором. Она представила, что снова там, снова вдыхает запах старых книг, ощутила свое удивление, когда Тэг с ней заговорил. Потом она представила, что Эрик тоже там, с ней. Что он сидит на том же стуле. Что он – на самом деле она. Она едва ли не впихнула в него свои воспоминания.
Ощущение было такое, будто внутри ее черепа раздувается шар, до тех пор, пока ей не стало почти больно. Воспоминания остались при ней, но она тем не менее знала, что они перешли и к нему.
– Я это вижу, – промолвил пораженный Эрик. Его глаза блуждали. – Чувствую, как пахнут книги. Какой неудобный стул! Кто? А, вот и тот тип, о котором ты говорила. Тэг. Уверенный такой мерзавец. Тебе было страшно. А вот и второй. Боже правый, он появился просто из ниоткуда. Он горит. Черт! Что это было? Бежать. Я бегу вниз.
Морган прикоснулась к его лицу:
– Эй, возвращайся оттуда.
– Это было невероятно. – Он моргнул, сосредоточивая взгляд. – Я был там. Был тобой. Это...
Эрик умолк, уставившись на ее лоб. Рот его захлопнулся с довольно слышным щелчком.
– Что? Что такое? – Она дотронулась до лба.
– На миг мне показалось, что я видел... – Эрик собрался с мыслями и снова посмотрел на нее. – Я видел. На мгновение у тебя посреди лба появился третий глаз. Он был нечетким, но я точно его видел.
– Что? – Она помчалась смотреться в зеркало, висевшее на стене. Ничего не увидела. Резко развернулась к Эрику и бросила: – Ты все-таки насмехаешься!
– Нет. Он там был. Поверь мне.
Она снова прикоснулась ко лбу, но кожа была ровная, без единого прыщика. Что это творилось с ними обоими? Какой-то третий глаз... Она где-то видела подобное, но воспоминание ускользало от нее.
– Послушай, – сказал Эрик, – готова ты пойти еще на один эксперимент?
– Что пришло тебе в голову на этот раз? – Она снова села, чтобы не было так заметно, как у нее дрожат ноги.
– Это был не каламбур, правда?
– Ах, как забавно. – Морган недовольно нахмурилась.
– Я снова и снова проверял свои воспоминания, пытаясь определить в точности тот момент, когда я изменился. Все сводится к тем выходным, что мы провели с Джеймсом в Скиптоне. Скажи мне, ездили ли мы к Гримвитской впадине на равнине?
– Да. Мистер Чизвик рассказал нам, где это, помнишь?
– Помню. Можешь ты описать озеро?
Она задумалась, пытаясь представить себе озеро.
– М-м-м, нет, я не припоминаю. Но я знаю, что мы туда ездили.
– Точно, но и я ничего не помню. Ты уже говорила с остальными?
– Я звонила Элиз поблагодарить ее за выходные и договориться о переводе денег Джеймсу, но на том и все. – Морган пожала плечами. – Я была занята.
– А не упоминала Элиз о чем-нибудь странном?
– По голосу казалось, что у нее стресс, но сама она ничего такого не говорила.
Эрик ухватил ее за руку.
– Морган, я думаю, что-то случилось с нами на том озере. Что-то, чего никто из нас не помнит, но что бы это ни было, оно и сейчас управляет нашими судьбами. Ты только что взяла кусок своих воспоминаний и поместила их в мою голову. Как думаешь, смогла бы ты сделать то же самое, только наоборот? Как думаешь, ты сможешь забрать у меня воспоминания?
Понятия не имею. До сегодняшнего дня я бы сказала, что ты спятил. Теперь я уже в этом не уверена. – Она затрясла головой от необъятности свалившихся на нее откровений. – Эрик, я только что поделилась с тобой своими воспоминаниями. Это... беспрецедентно. – Она встала и прошлась по комнате, нахлынувшие мысли не давали ей покоя. – В данный Момент я думаю, что все возможно.
– Я стану вспоминать поездку в Гримвитскую впадину. Я хочу, чтобы ты поискала что-нибудь аномальное в моих воспоминаниях. Ты можешь это сделать?
Морган закусила губу.
– Я постараюсь.
– Готова?
Действуя по наитию, она прикоснулась кончиком пальца к середине лба Эрика. Несильный электрический импульс прошел через ее кожу. На этот раз она представила, что сидит в том же кресле, где Эрик, что у них одно на двоих тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Она постучала в дверь, зная, что звонок намеренно отключен.
– Кто там?
– Впусти меня, Эрик. Мне надо поговорить с тобой.
Ключи зазвенели, когда он стал отпирать дверь. Она протиснулась мимо него и закрыла за собой дверь.
– Что у тебя за спешка? – спросил Эрик. На нем были свитер шоколадного цвета, удобные бежевые брюки, немного ему великоватые, и темно-коричневые мокасины. Это была максимальная степень «домашности», которую допускал для себя Эрик.
– Мы одни?
– Это что, шутка? Потому что если это так, то это шутка дурного тона.
– Я и не думала шутить.
Неготовность Эрика проявлять дружескую поддержку давно была камнем преткновения между ними, особенно после того, как в прошлом он намекал ей, что у них много общего.
Морган осмотрелась в его безупречно чистой квартирке. Большинство стен было занято книжными полками. В свои прежние посещения она узнала, что все книги разделены на категории, а внутри каждой категории расставлены по именам авторов. Маленький столик занимал угол комнаты, а четыре кожаных кресла и такой же диван были равномерно расставлены по оставшемуся пространству. Был и телевизор, но она знала, что Эрик почти никогда его не смотрит.
– Что с тобой случилось? – спросил Эрик. Тон его был больше недоуменным, чем раздраженным.
– Извини. – Морган наконец смогла вздохнуть, до этого она все стояла, затаив дыхание. Его спокойное любопытство смутило ее. Она думала о происшедшем сейчас, и оно казалось ей безумным. Эрик наверняка станет насмехаться над ее рассказом, но ей нужно было кому-то довериться. – Извини, что потревожила тебя. Просто... – Как бы это поточнее сказать?
– Просто что?
– С тобой в последнее время ничего странного не случалось? – спросила Морган, пробуя воду, перед тем как нырнуть.
– Странного? – Он бросил на нее проницательный взгляд.
– Да. Чего-нибудь необычного? Не такого, как всегда?
– Мне известно значение слова «странный», Морган.
– Ну и?..
– Твое посещение считается?
– Я серьезно, Эрик. Ничего сверхъестественного не происходило?
Эрик уселся в одно из черных кожаных кресел, перед тем как ответить.
– Вообще-то было несколько необычных происшествий. Как ты узнала?
Она опустилась на краешек дивана, нервы ее были до сих пор слишком напряжены для того, чтобы усесться отдыхать в кресло.
– Расскажи мне.
Он поизучал ее пару мгновений, потом поправил на носу очки.
– Начнем с того, как я теперь сплю. Я никогда не спал как младенец, но последнее время мне удавалось проспать не больше двух-трех часов за ночь. И я от этого не страдаю. Никакой сонливости, усталости или раздражительности.
– И?.. – Морган престранно себя чувствовала: будто слышит то, что ей уже и так известно. Было похоже на смесь предвидения, интуиции и дежавю.
– Ну, ты знаешь, что я всегда отличался организованностью. Тут нет ничего удивительного. Любой историк тебе скажет, что это непременное условие преуспеяния в нашей профессии. Но последние несколько недель были уж очень... жестко структурированными. Даже для меня. Я заново каталогизировал все свои книги, разобрал и подшил все свои записи с университетских времен, завершил и снабдил перекрестными ссылками некоторые из теорий, над которыми работал многие месяцы, и выявил новые взаимосвязи, мысль о которых раньше не приходила мне в голову. Это невероятно.
Эрик улыбнулся ей редкой, искренней улыбкой.
– Что-нибудь еще? – Она не могла от души разделить с ним его очевидный триумф после того, что случилось в библиотеке.
– Только одно: кажется, у меня теперь фотографическая память.
– Что? Ты не можешь овладеть фотографической памятью вот так, – сказала Морган, щелкнув пальцами.
– Я знаю, знаю, – ответил Эрик примирительно, – но это правда. – Он снял с одной из полок Полный оксфордский толковый словарь и подал ей. – Открой на любой странице и прочти часть словарной статьи.
Морган открыла словарь наугад и прочла вслух часть статьи:
– Направление в этике (возникло в античной философии), признающее критерием нравственности и основой поведения человека стремление к счастью.
Эрик прикрыл на миг глаза, а потом произнес:
– Эвдемонизм. Существительное. Не признает классовой сущности нравственности и игнорирует общественную закономерность ее развития. Происходит от греческого eudaimonia, означающего счастье, блаженство. – Он улыбнулся. – Страница пятьсот пятнадцать.
Она сверила номер страницы:
– Это поразительно. Как ты это делаешь?
– Я прочел его от корки до корки девять дней назад. Не знаю как, но теперь это все здесь. – Он постучал себя по виску. – Теперь твоя очередь. – Он пронзил ее напряженным взглядом.
– Еще один момент. Кто-нибудь задавал тебе вопрос о дарах?
Эрик отрицательно покачал головой. И она ему рассказала. Все. Начиная со Стернберга и Руцкиса вплоть до ее бегства вниз по ступеням библиотеки. Он не прерывал ее, даже не моргнул ни разу. Морган ощущала, будто он впитывал каждое слово, сказанное ею.
Когда она закончила, Эрик сказал:
– На самом деле в этом есть смысл, хоть и весьма причудливый.
– Правда? – Она не могла скрыть облегчения. – Я боялась, ты решишь, что я спятила.
– Это потому, что ты поддаешься эмоциям. Попытайся хоть минуту мыслить логически.
– Я пришла сюда не за нотацией, Эрик.
Он не обратил на ее реплику никакого внимания.
– Что мы знаем? – Он откинулся в кресле и согнул указательный палец. – Для начала, в библиотеке к тебе обратились два странных типа, говоривших о каком-то даре. Ты не ощущала в себе никаких новых способностей?
Морган отрицательно покачала головой.
– Так. Во-вторых, похоже, есть две противоборствующие группировки. – Эрик загнул средний палец. – В-третьих, хотя ты и не осознала в себе никаких перемен, я их уже ощутил. Из этого мы заключаем, что случившееся с тобой в библиотеке касается и меня, а может, и остальных.
– Так ты хочешь сказать, что я интуитивно почувствовала, что нужно прийти именно к тебе? – Морган даже не дала себе труда скрыть свой скептицизм.
– В это так трудно поверить? Но давай на минуту оставим интуицию в покое. Если мы примем на веру то, что все мы претерпеваем некие изменения, тогда некое событие, катализатор, должно стоять у истоков этих перемен. Я изучил все, что хранит моя память, но не смог набрести ни на одно событие, подходящее под это определение. А ты?
– Я... да нет. Но те два типа в библиотеке могли просто неудачно надо мной подшутить.
Эрик улыбнулся:
– Я так не думаю, да и ты тоже, иначе бы не пришла сюда вся вне себя от тревоги.
Да, тут он ее подловил.
– А теперь о наших гипотезах, – продолжил Эрик. – Предположим, что этот тип, Тэг, сказал правду. Если кто-то поработал с нашей памятью, это объяснило бы, почему мы не можем припомнить исходное ключевое событие. Я это вот к чему. Если он мог говорить с тобой без слов, напрямую, мысленно, то, может быть, он способен на большее. Все говорит об этом, хоть и не становится от этого менее сюрреалистичным.
– Эрик, это опровергает все теории о том, как работает наш мозг, изученные мной. – Его логические выводы правда были опасно убедительны. – И должна заметить, меня удивляет, как быстро ты со всем этим смирился. Мне это так и не удалось, хоть я и пыталась.
– Как я уже упоминал, это из-за потраченных тобой эмоций, – ответил Эрик. – Представь, что тебя это не касается. Думаю, поможет.
– В том-то и дело, что касается, Эрик. Касается моей жизни!
– Ну ладно. – Он поднял обе руки в примирительном жесте. – Мне кажется, мы должны немного обдумать происходящее. Принести тебе чашечку чая?
Она замялась, боясь показаться вульгарной.
– Лучше виски.
– У меня его нет.
– Тогда придется обойтись чаем. Эрик одобрительно покивал:
– Сейчас принесу.
Звук хозяйственной суеты в кухне – кипящего чайника, позвякивающих чашек – был таким привычным, что успокоил расшалившиеся нервы Морган. Как ни странно, доводы Эрика возымели действие, но даже разумные доводы было непросто проглотить. Особенно если исходили они от такого прагматичного человека, как Эрик. И если у нее теперь какой-то дар, почему он никак не проявил себя?
– Держи. – Эрик протянул ей большую кружку горячего чая.
– Спасибо. – Она отпила чуть-чуть, пытаясь распробовать. – Ромашковый?
– Да. Мне казалось, он подойдет.
Морган жалобно улыбнулась и обхватила кружку руками, согревая ладони.
– Я еще немного поразмыслил об этом, – сказал Эрик. – Очевидно, что мы упустили из виду множество факторов, но, я надеюсь, ты не против, если я чуть дальше продвинусь по пути предположений?
– Конечно. Почему бы и нет? Трудно представить себе что-нибудь еще более причудливое.
– Если один мозг смог непосредственно общаться с другим, то, думается мне, эти два мозга должны быть на одной и той же... волне, используя метафору из радиотерминов. И если так оно и есть, у тебя, очевидно, проявился дар.
– Но...
– Не ты ли говорила мне некоторое время назад, что сознание может находиться в поле, генерируемом мозгом?
– Да, но это не доказано.
– Пусть так, но не следует ли из этого, что тот, кто способен проникать в мозг другого, может и манипулировать этой областью сознания?
– Тем самым ты хочешь сказать, что я способна изменять человеческую память?
– Нет, – сказал Эрик, широко улыбаясь. – Наоборот, я надеюсь, что ты можешь ее восстанавливать.
– Не дури. Я не выказывала никаких подобных способностей.
– А ты пыталась?
– Конечно нет. И прекрати ухмыляться.
– Прости. Давай на пробу проведем простой эксперимент. Посмотрим, сможешь ли ты передать мне мысль.
– Не говори глупостей!
– Несложную мысль, – продолжил Эрик. – Что-нибудь, о чем ты сейчас думаешь. Поему бы тебе не попробовать показать мне, что случилось в библиотеке?
Она отпила ромашкового чая, скрывая смущение. Лучше брось надо мной подтрунивать. Я и не шучу. Клянусь, – ответил он без тени улыбки. Она поставила чашку и придвинула свое кресло поближе к Эрику. Тот нахмурился из-за передвинутого кресла, но ей было все равно.
– Дай мне свои руки, – сказала она.
Эрик послушался, и она уставилась ему в глаза, концентрируясь на происшедшем в библиотеке. Воспоминания были четкими и ясными перед ее мысленным взором. Она представила, что снова там, снова вдыхает запах старых книг, ощутила свое удивление, когда Тэг с ней заговорил. Потом она представила, что Эрик тоже там, с ней. Что он сидит на том же стуле. Что он – на самом деле она. Она едва ли не впихнула в него свои воспоминания.
Ощущение было такое, будто внутри ее черепа раздувается шар, до тех пор, пока ей не стало почти больно. Воспоминания остались при ней, но она тем не менее знала, что они перешли и к нему.
– Я это вижу, – промолвил пораженный Эрик. Его глаза блуждали. – Чувствую, как пахнут книги. Какой неудобный стул! Кто? А, вот и тот тип, о котором ты говорила. Тэг. Уверенный такой мерзавец. Тебе было страшно. А вот и второй. Боже правый, он появился просто из ниоткуда. Он горит. Черт! Что это было? Бежать. Я бегу вниз.
Морган прикоснулась к его лицу:
– Эй, возвращайся оттуда.
– Это было невероятно. – Он моргнул, сосредоточивая взгляд. – Я был там. Был тобой. Это...
Эрик умолк, уставившись на ее лоб. Рот его захлопнулся с довольно слышным щелчком.
– Что? Что такое? – Она дотронулась до лба.
– На миг мне показалось, что я видел... – Эрик собрался с мыслями и снова посмотрел на нее. – Я видел. На мгновение у тебя посреди лба появился третий глаз. Он был нечетким, но я точно его видел.
– Что? – Она помчалась смотреться в зеркало, висевшее на стене. Ничего не увидела. Резко развернулась к Эрику и бросила: – Ты все-таки насмехаешься!
– Нет. Он там был. Поверь мне.
Она снова прикоснулась ко лбу, но кожа была ровная, без единого прыщика. Что это творилось с ними обоими? Какой-то третий глаз... Она где-то видела подобное, но воспоминание ускользало от нее.
– Послушай, – сказал Эрик, – готова ты пойти еще на один эксперимент?
– Что пришло тебе в голову на этот раз? – Она снова села, чтобы не было так заметно, как у нее дрожат ноги.
– Это был не каламбур, правда?
– Ах, как забавно. – Морган недовольно нахмурилась.
– Я снова и снова проверял свои воспоминания, пытаясь определить в точности тот момент, когда я изменился. Все сводится к тем выходным, что мы провели с Джеймсом в Скиптоне. Скажи мне, ездили ли мы к Гримвитской впадине на равнине?
– Да. Мистер Чизвик рассказал нам, где это, помнишь?
– Помню. Можешь ты описать озеро?
Она задумалась, пытаясь представить себе озеро.
– М-м-м, нет, я не припоминаю. Но я знаю, что мы туда ездили.
– Точно, но и я ничего не помню. Ты уже говорила с остальными?
– Я звонила Элиз поблагодарить ее за выходные и договориться о переводе денег Джеймсу, но на том и все. – Морган пожала плечами. – Я была занята.
– А не упоминала Элиз о чем-нибудь странном?
– По голосу казалось, что у нее стресс, но сама она ничего такого не говорила.
Эрик ухватил ее за руку.
– Морган, я думаю, что-то случилось с нами на том озере. Что-то, чего никто из нас не помнит, но что бы это ни было, оно и сейчас управляет нашими судьбами. Ты только что взяла кусок своих воспоминаний и поместила их в мою голову. Как думаешь, смогла бы ты сделать то же самое, только наоборот? Как думаешь, ты сможешь забрать у меня воспоминания?
Понятия не имею. До сегодняшнего дня я бы сказала, что ты спятил. Теперь я уже в этом не уверена. – Она затрясла головой от необъятности свалившихся на нее откровений. – Эрик, я только что поделилась с тобой своими воспоминаниями. Это... беспрецедентно. – Она встала и прошлась по комнате, нахлынувшие мысли не давали ей покоя. – В данный Момент я думаю, что все возможно.
– Я стану вспоминать поездку в Гримвитскую впадину. Я хочу, чтобы ты поискала что-нибудь аномальное в моих воспоминаниях. Ты можешь это сделать?
Морган закусила губу.
– Я постараюсь.
– Готова?
Действуя по наитию, она прикоснулась кончиком пальца к середине лба Эрика. Несильный электрический импульс прошел через ее кожу. На этот раз она представила, что сидит в том же кресле, где Эрик, что у них одно на двоих тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50