– Кто они?
– Люди. В отдаленной перспективе их и ваши идеалы не так уж и различны. Их планы более обширны, но и только. Иные существа должны умереть, а они – не из сочувствующих.
– Не из этих? Они выборочно уничтожают миры, они допускают то, что случилось, – эту войну, тогда как они, как вы сказали, могли бы прекратить ее. Я не могу уважать расу, которая так дешево ценит жизнь.
– Они – отчаянная раса. Они идут к отчаянию.
– Они вообще-то размышляют?
– Конечно… много тысяч ваших лет назад, еще до того, как ситуация ухудшилась. Были дебаты, выдвигались аргументы, отбрасывались фракции. Было потеряно много времени.
– Вижу. Но если они так могущественны и хотят убрать меня с дороги, почему они не уничтожат меня, как уничтожают целые планеты? Вы нелогичны.
– Не так уж. Очень дорогое удовольствие – заниматься отдельными личностями. Это поручается агентам, таким как я. Обычно снаряжается экспедиция для разрушения всей планеты, если там слишком много лиц мешает их планам.
– И вы пришли, чтобы рассказать мне все об этих людях? Если я должен умереть из-за атомной войны, то это не имеет смысла.
– В таком случае я бы не шла на риск. Вам здорово везет, профессор. Я могу пожалеть, что сказала вам слишком много, чтобы дать ускользнуть.
– Как бы они наказали вас?
– Простите, я сказала вам достаточно. – Она впервые заговорила торопливо.
– Итак, я умру. Тогда зачем вы пришли сюда, чтобы убедить меня, если вы знаете, что произойдет?
– Как я сказала вам, вы можете не умереть… Вам повезло. Предположите, что ситуация, нависшая над вами, очень сложна. Можете ли вы допустить, что смерть – высший символ всего?
– Я не могу допустить, что смерть есть необходимое зло, если она такая, как вы имеете в виду, – преждевременная смерть.
– Ваше мировоззрение наивно, дешевка.
– Точно так говорил ваш друг Штайфломайс. Но это не для меня. Я простой человек, мисс Уайт, – он пожал плечами.
– Вы хотите сказать, что никогда не поймете?
– Я не знаю, что вы имеете в виду.
– Нет, вы знаете.
– Почему же вы не убили меня? – он отвернулся и начал надевать рубашку. Телевизор продолжал работать, но голоса становились все глуше и глуше. – У вас был удобный случай. Я не знал, что вы в моем доме.
– Мы оба, Штайфломайс и я, имеем полную свободу действий в области решения проблемы. Я чувствую любопытство к этим мирам и к вам, в частности. Я никогда не занималась любовью. – Она поднялась и подошла к профессору. – Я слышала, что вы делаете это хорошо.
– Только когда мне это нравится. Кажется странным, что эти люди так мало смыслят в человеческой психологии.
– А вы понимаете психологию лягушки во всех деталях?
– Психология лягушки несравненно проще человеческой.
– Но не для созданий с психологией более развитой, нежели у человека.
– Я устал от этого разговора, мисс Уайт. Я должен ехать в штаб. Вы сможете вычеркнуть теперь меня из “раздражителей”. Я не надеюсь, что моя организация переживет надвигающуюся войну.
– Надеюсь, что вы переместитесь на одну из других Земель. Во всяком случае, это будет для вас передышкой.
Он посмотрел на нее с удивлением. Ее голос звучал почти одушевленно, почти с заботой о нем. Смягчив тон, он сказал:
– Вы это предлагаете?
– Если вы захотите.
Фаустаф нахмурился, глядя ей в глаза. Внезапно он почувствовал к ней симпатию, сам не зная почему.
– Вам лучше уйти самой, – он повернулся и пошел к дверям.
Улицы были пусты. Это было не характерно для дневного времени. Неподалеку остановился автобус. Фаустаф побежал, чтобы догнать его. Он добрался бы на нем до самого штаба организации. В автобусе он оказался единственным пассажиром, не считая водителя. Когда автобус въезжал в Хайфу, Фаустаф почувствовал одиночество.

X. БЕГСТВО С ЗЕМЛИ-1

Фаустаф и Мэй следили за тем, как люди с оборудованием спешили через туннель, проведенный на З-3. Выражение лица доктора Мэя было безнадежным. Бомбы уже начали падать, и последний телерепортаж, который они видели, сообщал, что Британии уже нет совсем и с лица Земли стерта половина Европы.
Они позволили себе потратить час на эвакуацию всего и каждого, что было в их силах. Доктор Мэй взглянул на часы и обратился к Фаустафу:
– Время, профессор.
Фаустаф кивнул и последовал за Мэем в туннель. Они чувствовали себя беглецами. То, что организация, созданная отцом Фаустафа и возглавляемая им, ломается, а ее главный центр уничтожается, – все это делало профессора несчастным и неспособным логично рассуждать. Путешествие через серый туннель в знакомый позолоченный и плисовый танцевальный зал «Золотых Ворот», которые были основной станцией на Земле-З, прошло без осложнений. Когда они прибыли на станцию, вокруг нее стояли люди, перешептываясь друг с другом и глядя на Фаустафа. Он знал, что их надо дружелюбно приветствовать, и через силу улыбнулся.
– Нам всем было бы неплохо сейчас выпить, – это было единственное, что он мог придумать, подходя к пыльному бару. Фаустаф обошел стойку, заглянул вниз, нашел там бутылку и стаканы и поставил их на стойку. Люди подошли ближе, разобрали стаканы, которые он наполнял для них. Затем Фаустаф сел на стойку бара:
– Мы в безнадежном положении, – сказал он. – Враг решил начать массированную атаку на субпространственные миры. Теперь очевидно, что все их предыдущие атаки с использованием Р-отрядов были только прелюдией. Мы, если хотите, недооценили противника. Откровенно говоря, мое личное мнение таково: так не может долго продолжаться. Разрушение субпространственных земель – такова их цель.
– Значит, мы ничего не можем сделать? – утомленно спросил доктор Мэй.
– Мне приходит в голову только одно, – ответил Фаустаф. – Мы знаем, что враг считает эти миры объектом для уничтожения. Но как насчет З-0? Она создается – ими или еще кем-нибудь – и я уверен, они не станут, естественно, уничтожать только что созданный мир. Единственный шанс для нас – это прокладка большого туннеля на З-0 и перевод туда нашего штаба. Затем мы сможем эвакуировать людей из этих миров на З-0.
– Но что, если З-0 не сможет принять такое количество людей? – спросил кто-то.
– Сможет, – Фаустаф допил свой стакан. – Наша задача в обозримом будущем – концентрация всех усилий на создание туннелей на З-0.
Доктор Мэй покачал головой, глядя в пол.
– Я не вижу никаких возможностей. Мы разбиты. Раньше или позже, но мы обречены на гибель, как и все остальные. Почему бы не покориться сейчас же?
Фаустаф кивнул.
– Я понимаю, но у нас должно быть чувство ответственности. Мы ведь взяли на себя ответственность, когда вступили в организацию.
– Но это было до того, как мы узнали о размерах надвигающейся катастрофы, – резко сказал Мэй.
– Возможно. Но какова причина фатализма на данном этапе? Если мы будем уничтожены, то, по крайней мере, должны использовать все возможности для спасения.
– А что потом? – Мэй посмотрел на Фаустафа. – Отсрочка на несколько дней, пока враг не решит разрушить З-0? – Теперь доктор Мэй выглядел злым. – На меня не рассчитывайте, профессор…
– Очень хорошо. Кто считает так же, как и доктор Мэй? – Фаустаф оглядел остальных.
Более половины присутствующих сказали, что они разделяют взгляды доктора Мэя. И примерно половина остальных выглядела весьма нерешительно.
– Очень хорошо, – повторил Фаустаф. – Это наверняка к лучшему, что мы разделились уже сейчас. Каждый, кто готов продолжать работу, может остаться здесь. Остальные могут уйти. Многие из вас знакомы с З-3 и, надеюсь, они помогут тем, кто не знает ее.
Когда Мэй и другие ушли, Фаустаф обратился к своему специалисту по коммуникациям, Джону Мэону, чтобы он связался со станциями на других субпространственных Землях и определил им задания по созданию туннеля на З-0.
Агенты класса “Эйч-Ти”, работавшие на организацию, даже не представляя, что это такое, были уволены. Когда Фаустаф отдавал приказы по классу Эйч, Мэон прикусил пальцы.
– Я вспомнил, – сказал он. – Помните, я направил несколько агентов класса Эйч следить за Штайфломайсом и Мэгги Уайт?
Казалось, это было так давно, но Фаустаф кивнул:
– Полагаю, что от них ничего нет?
– Единственная информация, которую мы получили, сообщила, что у Штайфломайса и Мэгги Уайт есть собственный туннелер или, по крайней мере, другой способ проникновения через субпространство. Два агента проследили за ними в Лос-Анджелесе до коттеджа, который они использовали в качестве базы на З-3. Они больше не выходили из коттеджа, и проверка показала, что их там нет. Агенты сообщили, что они обнаружили элементарное оборудование, назначение которого не смогли определить.
– Это согласуется с тем, что произошло потом, – и Фаустаф рассказал Мэону о своей встрече с этой парой. – Если бы только мы смогли заставить их дать нам больше информации, у нас было бы больше шансов найти конкретное разрешение данной проблемы.
Мэон согласился:
– Стоит ли проникнуть в их коттедж, если у нас будет время, как вы думаете?
Фаустаф усомнился:
– Я не уверен. Вероятно, теперь они убрали свое оборудование.
– Правильно, – согласился Мэон. – Я и забыл об этом. Мы не можем уделять внимание каждому, кто наблюдает за нами.
Фаустаф взял жестяную коробку. В ней оказалась информация, собранная на З-0. Он сказал Мэону, что идет к себе, где его и можно будет при нужде найти.
Профессор вел свой “бьюик” по залитым солнцем улицам Фриско. Его удовлетворение городской атмосферой теперь омрачалось ощущением необычной тревоги.
Как только он вошел к себе и увидел, что внутри все аккуратно прибрано, он сразу вспомнил Нэнси Хант. Сейчас ее не было. Он испугался, что она может уйти от него, хотя все говорило за то, что она отсутствует только временно.
Фаустаф прошел к своему столу и погрузился в работу, поставив телефон перед собой. По мере получения данных он звонил в «Золотые Ворота» с предположениями.
Нэнси пришла около полуночи.
– Фасти! Где ты был? Ты ужасно выглядишь. Что случилось?
– Разное. Ты можешь приготовить мне кофе, Нэнси?
– Конечно.
Она пошла на кухню и вскоре вышла оттуда с кофе и бутербродами.
– Хочешь сэндвичи, Фасти? Есть датское салями и ливерная колбаса, хлеб и картофельный салат.
– Сделай мне несколько, – сказал он. – Я даже забыл, что голоден.
– Значит, происходит что-то важное, – заметила она, ставя поднос на стол около профессора и возвращаясь на кухню.
Фаустаф подумал, что возможно создание нового вида искривления субпространства, о чем он не раз размышлял и ранее, но всякий раз отказывался от своих мыслей.
Он позвонил в «Золотые Ворота» и обсудил это с Мэоном, попросив его отыскать все записи, которые были сделаны в свое время. Он понимал, что необходимо несколько дней напряженной работы, но еще больше времени уйдет на постройку туннелеров. Однако у него была хорошая команда, и, если что-то надо будет сделать в срок, его люди не подведут.
Его мысли начали путаться, и он понял, что должен немного отдохнуть, прежде чем продолжить работу. Когда Нэнси вошла с сэндвичами, он встал из-за стола и сел рядом с ней на кушетку, поцеловал и принялся за еду. После этого он вернулся к работе, чувствуя себя гораздо лучше.
– Чем ты занимаешься, Нэнси?
– Уборкой. Жду тебя. Сегодня ходила в кино.
– О чем фильм?
– О ковбоях. А что делал ты, Фасти?… Я так волновалась.
– Путешествовал, – сказал он. – Дела вынуждают, ты же знаешь.
– Ты мог бы позвонить.
– Оттуда, где я был, не мог.
– Ладно, теперь пойдем в постель и наверстаем упущенное.
Он выглядел даже более несчастным, чем раньше:
– Я не могу. Я должен отвезти то, что я здесь наработал. Прости, Нэнси.
– О чем это, Фасти? – она сочувственно погладила его руку. – Ты себе места не находишь. Здесь дело не в проблемах по работе.
– Да, я расстроен. Хочешь ли ты услышать всю историю? – он желал Нэнси только хорошего. Теперь не будет вреда в том, что он расскажет ей обо всем. И Фаустаф вкратце обрисовал ситуацию.
Когда рассказ был закончен, взгляд Нэнси стал недоверчивым.
– Я верю тебе, – наконец сказала она. – Но я не могу, не могу всего этого принять… Значит, все мы должны умереть? Так?
– Если я не смогу что-нибудь сделать. Но даже и в этом случае большинство из нас будет уничтожено.
Зазвонил телефон. Он поднял трубку. Это был Мэон.
– Хэлло, Мэон! В чем дело?
– Мы проверяем новую теорию искривления. Но я звоню не по этому поводу. Я хочу сказать, что З-13 и З-14 полностью разрушены. Вы были правы. Враг начинает действовать. Что мы можем предпринять?
Фаустаф вздохнул:
– Дайте указания командам эвакуировать всех, кого возможно, из наиболее отдаленных миров. Очевидно, что враг работает методично. Будем надеяться, что мы сможем собраться с силами. Лучше всего перебросить все аджасторы на З-2 и З-3. Мы будем сражаться.
– Есть еще одна информация, – сказал Мэон. – Мэй организовал экспедицию на З-4, до того как мы покинули З-1.
– Правильно. Они отправились бомбить штаб Орелли.
– Они не смогли найти его и вернулись.
– Но они должны были найти собор – они не могли упустить его.
– Единственное, что они обнаружили – это катер во льдах. Такое ощущение, что собор исчез, переместился куда-то целиком. Вы говорили, что с ними был Штайфломайс, и у них были двое из Р-отряда и Разрыватель. Можно предположить, что Штайфломайс помог Орелли. Он наверняка знает возможности Разрывателя. Или, может быть, они что-то сделали не правильно, и собор был разрушен. Одним словом, они исчезли.
– Не думаю, чтобы они уничтожили себя, – усомнился Фаустаф. – Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что мы встретим их в самое ближайшее время. Союз Орелли и Штайфломайса не сулит ничего хорошего.
– Не забуду. Но я должен получить еще схему путей эвакуации. Для нас есть какие-нибудь указания?
Фаустаф почувствовал себя виноватым. Он провел так много времени в разговорах с Нэнси.
– Я дам вам знать, – сказал он.
– Хорошо, – Мэон положил трубку.
Фаустаф рассказал Нэнси о том, что услышал от Мэона.
Потом, сев за стол, снова принялся за работу, делая записи и выводя формулы в блокноте, лежащем перед ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17