Анджела терялась в догадках: разве он не знает, что это делается не так? Ощущение было удивительным и странным. Лукас никогда не касался этого места руками. Кое-чем другим – да. Этот опыт у нее был. Но что же делает Филипп, поглаживая и скользя пальцами внутрь?
О Боже! Она выгнула спину. Она не могла спросить его, потому что теперь он целовал ее, страстно и жадно. Она не могла спросить его, потому что это не имело никакого значения, лишь бы он не останавливался.
Он поцеловал ее в то чувствительное место, где шея переходила в плечо. Ее бедра покачивались под ним, словно жили отдельной жизнью. Теперь губы Филиппа блуждали по всему ее телу. Как только все ее чувства концентрировались в одной точке – там, где к ее телу прикасались его губы, он переходил к другому месту, заставляя ее покрываться мурашками от предвкушения.
Он поглаживал ее в ровном ритме. Тепло, исходящее снизу, теперь растекалось волнами по всему телу, в глубь живота и во все ее члены. Горячо. Если такой же жар в аду, она будет счастлива, провести там вечность. Но это слишком приятно для ада. Скорее, это было похоже на рай, насколько она могла себе представить ощущения в раю.
Она вздыхала, она стонала, она не могла не извиваться под ним. Она едва услышала, как он прошептал ее имя.
Сверкнула молния. Не просто сверкнула – раздался оглушительный грохот. Анджела открыла глаза, и ее почти ослепила вспышка. Яркость слегка убавилась, но не исчезла полностью. Филипп, возвышавшийся над ней, продолжал поглаживать ее в том же месте. Их взгляды встретились всего на мгновение, и он вновь поцеловал ее.
Опять раздался грохот – это был явно не гром, но ей было безразлично, что это.
Под его руками, его поцелуями, ощущая его на себе, думать, было совершенно невозможно. Был только жар, и теперь восхитительное чувство от волн нежности, расходящихся по всему телу. Она не могла дышать, да и не хотела. Ее сердце стучало так сильно, что казалось, вырвется из груди. Но и это ей было безразлично.
И вот это чувство захватило ее, полностью овладело ею, поглотило ее. Она вскрикнула, не сопротивляясь этому чувству, а признавая свое поражение перед ним. Сладкое поражение.
Она не осознавала, погруженная в свое собственное удовольствие, что Филиппом овладело то же самое чувство. Он пытался сдержать освобождение. Он был взрослым мужчиной, а не перевозбужденным зеленым юнцом, он должен был контролировать себя. Но стоило ему взглянуть на ее лицо, на котором читалось наивысшее возбуждение, которое вызвал он, и для него все было кончено. Он застонал при этом высвобождении. Но проигрыш никогда не был таким восхитительным.
Ему потребовалась минута, чтобы собраться с силами и осторожно лечь рядом. Меньше всего ему хотелось, чтобы сейчас она задохнулась под его весом. Узкая кровать была слишком тесна для двоих.
– Что сейчас произошло? – шепотом спросила она. – Что ты со мной сделал?
– Французы называют это «petite raort», – хриплым шепотом ответил он. – Маленькая смерть.
– Тогда я хотела бы умирать снова и снова, – пробормотала она.
Филипп повернулся, посмотрел на нее и увидел улыбку удовлетворенной женщины. Ангела, который упал с небес и вновь был поднят на ту высоту, которой заслуживал. Поняв это, он ощутил невероятный прилив гордости и силы. Анджела лежала и улыбалась, ее глаза были закрыты, и она не видела, что на его губах играет точно такая же улыбка.
Тишину прервал громкий стук хлопающих дверей. В дверь его комнаты забарабанили, и прежде чем Анджела и Филипп успели разорвать объятия и одеться, дверь распахнулась.
Глава 8
Это была всего лишь Хелена, чуть дальше в коридоре стояла Пенелопа. Это было плохо, но не катастрофично. Если тебя застают в компрометирующей ситуации, пусть это будут друзья, а не мать или компаньонка. У Филиппа, несомненно, был богатый опыт в таких делах.
– Черт побери, – пробормотал Филипп, взглянув на ситуацию их глазами.
Он без рубашки, почти обнаженный. Анджела в прозрачной нижней рубашке, с распущенными волосами и, как он теперь заметил, с пылающими щеками и припухшими от поцелуев губами.
– Ох, слава Богу! – сказала Хелена, прислонившись к дверному косяку.
Филипп смутился. Он также воздавал хвалу Господу, но совершенно по другой причине.
– Ну что? Анджела здесь? Она в безопасности? – спросила Пенелопа, в ее голосе были истерические нотки.
– Она здесь, – ответила Хелена, не отрывая взгляда от Филиппа и Анджелы, которая торопливо собирала свою одежду.
– Это не то, что ты думаешь, – сказала Анджела. – Я клянусь. Ой, где же мои шпильки для волос?
– Забудь о своих булавках, – выпалила Хелена. – В часовне пожар. Нужна помощь.
Она развернулась и помчалась по коридору.
– Оставайся здесь, – сказал Филипп Анджеле, на ходу застегивая рубашку. Сам он был в дверях и уже через секунду несколькими широкими шагами догнал Хелену. – Что случилось?
– Могу задать вам такой же вопрос, – резко ответила Хелена.
– Молния ударила в старый дуб, он загорелся. Ветки упали на крышу, и начался пожар, – объяснила Пенелопа.
– Именно так, – подтвердила Хелена. Филипп выругался.
– Никто не пострадал?
– Нет, но мы боялись за Анджелу, – сказала Пенелопа.
– Ее не было в комнате, мы подумали, что она может быть в часовне, она ведь ходит туда каждый вечер, – объяснила Хелена.
Филипп не смог произнести ни слова.
– Не иначе как божественное провидение. Хорошо, что она была в вашей комнате, лорд Филипп, а не там, где обычно. Это ее спасло, – сказала Пенелопа, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы.
– Или вновь погубило, – возразила Хелена и, повернувшись к Филиппу, добавила: – Я не собираюсь забывать о том, что увидела.
И он, глядя ей прямо в глаза, ответил:
– А я не собираюсь забывать о ней.
– Сейчас не время выяснять отношения, – напомнила Пенелопа: Распахнув входную дверь, Они торопливо выбежали во двор. Филипп снова едва слышно выругался.
Массивный столб пламени, казалось, плавал в небесах. Приглядевшись, можно было увидеть, что горела верхушка старого дуба. Пылающие ветки действительно свалились на крышу часовни, которая тут же занялась. Филипп слышал рев бушующего огня, и грохот падающих внутрь часовни обгоревших стропил.
Потоки дождя помогали сдерживать пламя. Повсюду сновали монахини, и им на помощь стекались сельские жители. Все они выстроились в цепочку и передавали ведра с водой от колодца. Филипп дал команду выставить все емкости, которые только можно найти, чтобы собирать дождевую воду. Сам он встал во главе цепочки, чтобы сменить аббатису, которая находилась в опасной близости к огню.
Филипп вылил еще одно ведро воды в пламя. Один маленький участочек с шипеньем погас, но это было ничто по сравнению с огромным бушующим пожаром. Он с ужасом думал о том, что Анджела могла оказаться в этом аду, ведь она действительно ходила в часовню почти каждую ночь. Слава Богу, что она была с ним. Странная ситуация, но в этом случае он не погубил, а спас женщину и мог гордиться собой.
«Какой же он все-таки глупый, – подумала! Анджела, – неужели он действительно считает, что я буду сидеть здесь, в то время как полыхает часовня?» Она выбежала в коридор, подбежала к дверям и выскочила наружу. И тут она остановилась как вкопанная, задохнувшись от увиденного.
Каждую ночь Анджела засыпала с большим трудом. Именно ночью в своей постели она чувствовала себя особо одинокой и покинутой. Желание, поднимавшееся в ней и не находившее выхода, лишало ее сна. И практически всегда это заканчивалось тем, что она натягивала на себя платье, брала свечу и шла в часовню. Там она молилась и рисовала, пока не уставала настолько, что еле добиралась до постели. Однажды ночью она даже заснула на церковной скамье.
Но именно сегодняшней ночью она не пошла в часовню. У нее даже мелькнула мысль: не ее ли отсутствием вызвано это несчастье? Может быть, ее посещения каким-то образом оберегали старое здание. Но ведь и до нее эта часовня простояла невредимой двести лет. Значит, дело было не в Анджеле.
Так случилось, что сегодняшней ночью она вообще не заглянула в часовню. Она была у Филиппа. И ему удалось победить то чувство, которое не давало ей спать по ночам. Его страстные, нежные поцелуи и ласки принесли ей то ни с чем не сравнимое чувство удовлетворения, которое не могли дать никакие ночные молитвы.
И вот он перед ней: промокший до нитки, самоотверженно сражается с пламенем, уничтожающим все, что ей было так дорого. Она наблюдала эту картину, но вдруг, несмотря на ужас происходящего, улыбнулась. Самый порочный мужчина Англии рискует своей жизнью во имя спасения церкви. Она бы никогда этому не поверила, если бы не увидела собственными глазами.
Анджела видела, как все сестры участвуют в тушении пожара. Им на помощь прибежали деревенские жители. Она также обратила внимание и на расставленные повсюду и уже почти наполненные дождем разномастные бадьи и ведра. Не раздумывая, Анджела схватила ближайшее ведро и выплеснула в жаркое пламя.
Время близилось к рассвету, когда почти все дымящиеся угольки были потушены. Анджела проигнорировала команду не входить в часовню. Осторожно ступая между полу сгоревшими балками и обуглившимися скамьями, она медленно приблизилась к алтарю и огляделась, чтобы оценить нанесенный часовне ущерб.
Уцелели только старые каменные стены, хотя теперь они стали черными от копоти. Каким-то чудом окно с витражным стеклом осталось неповрежденным.
Анджела закинула голову и посмотрела в ночное небо. Буря утихла, и теперь тучи рассеялись, открывая звезды и луну.
– Анджела, уходи оттуда. – Это был Филипп, в его голосе звучала усталость.
– Еще минуту, – ответила она, не отрывая взгляда от неба.
– Сейчас же. Там нельзя находиться, это опасно.
Она повернулась и посмотрела на него. Его рубашка насквозь промокла и прилипла к телу. В некоторых местах она была прожжена, остались большие дыры, сквозь которые виднелось обнаженное тело. На одной щеке была черная полоса сажи. Он был так близко от огня!
Филипп протянул ей руку.
Как только она оказалась рядом с ним, он привлек ее к себе и крепко обнял. Он просто держал ее в объятиях, но и этого было достаточно.
Все было бы замечательно, если бы Хелена не смотрела на нее с упреком и явным осуждением. Невинные глаза Пенелопы были широко раскрыты, но когда Анджела улыбнулась, та улыбнулась ей в ответ.
– Пойдем в постель, – сказал Филипп, увлекая ее за собой.
– Она пойдет с нами, – сказала Хелена, беря Анджелу за другую руку. – А ты, – прошипела она Анджеле на ухо, когда они отошли на такое расстояние, что Филипп уже не мог их слышать, – обо всем расскажешь нам утром.
Глава 9
– Как ты могла? Анджела, я считала, что ты гораздо умнее. Я полагала, что тебе одного урока вполне достаточно.
– Хелена, я… – начала было Анджела, но потом замолчала, решив дать Хелене выговориться.
Сама она тем временем займется прополкой сорняков.
На Хелену в этом плане рассчитывать не приходилось, а Пенелопа на соседней грядке была полностью поглощена этим занятием и не спешила заступиться за Анджелу.
– Если помнишь, ты приехала к нам в ужасном состоянии. Ты билась в истерике или впадала в оцепенение. Тебе понадобился целый год, чтобы ты пришла в себя, и вот теперь ты вновь повторяешь свою ошибку.
– Хелена, я ценю твою заботу, но…
Анджела действительно была ей благодарна. Но ведь на этот раз все будет по-другому, разве не так? А если все закончится плохо, то эти несколько мгновений счастья все равно останутся с ней, в ее жизни. Филипп совершил чудо, он заполнил пустоту в ее душе, от которой она не могла избавиться уже многие годы.
Наступил полдень, стало жарко: Из-за событий вчерашней ночи они все сегодня припозднились. Анджела была уверена, что эта страшная ночь всех измучила.
– Разве ты забыла, кто утешал тебя, когда ты рыдала? – продолжила Хелена. – Это была я. Возможно, ты забыла, через что тебе пришлось пройти, но я-то это хорошо помню. А если ты думаешь, что после его отъезда я опять буду утирать тебе слезы, то ты ошибаешься.
– Хелена!
– Ты хоть понимаешь, что у тебя может быть ребенок?
– Нет, не может, потому что того, о чем ты думаешь, не случилось.
Анджела вытерла пот со лба, слегка запачкавшись. Но она слишком устала, чтобы обращать на это внимание.
– Это только прошлой ночью. Но ты, видно, совершенно потеряла голову, и пока он остается здесь, это может произойти в любой момент. И что тогда?
– Я буду любить этого ребенка, и он будет отвечать мне тем же.
– Потому что больше некому будет тебя любить, – жестко бросила Хелена, и Анджеле показалось, что она ее просто ударила.
Как может Хелена быть такой жестокой? Ведь она ее подруга. Анджела глубоко вздохнула. Хелена просто не выспалась. Вот и все. Ее резкость объясняется усталостью.
Но зерно сомнения было посеяно.
– Во-первых, ты выдернула помидор, а не сорняк, – ответила Анджела. – И потом, откуда такая ярость? Я считала тебя другом.
Хелена посмотрела на растение, которое держала в руке, и нахмурилась.
– Я и остаюсь твоим другом, и именно поэтому пытаюсь предупредить тебя о том, что ты совершаешь ошибку, – сказала она, выкапывая ямку и заталкивая туда ни в чем не повинное растение.
– Почему ты считаешь, что я совершаю ошибку? – сердито спросила Анджела, выдергивая колючий чертополох.
– Потому что ты его совсем не знаешь.
– Знаю, гораздо лучше, чем ты.
– Это уж точно. Твое счастье, что я не рассказала настоятельнице о том, что видела.
– Почему же ты этого не сделала?
– А какой в этом толк? Она не может заставить его жениться на тебе. Никто не может заставить его жениться. И почему он должен жениться именно на тебе? Не он тебя погубил. Этому франту безразлично: он получает удовольствие с девчонкой, запертой в монастыре. У него нет перед тобой никаких обязательств. У него нет чести, иначе бы он женился много лет назад. Так с какой стати ему делать это теперь?
– Ну, хватит! – воскликнула Пенелопа.
– Да я и так сказала достаточно. Теперь, когда он уедет, ты не сможешь сказать, что я тебя не предупреждала, – выпалила Хелена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41