Блисс рухнула на колени. Она не упражнялась в телепатии.
Теперь настал черед Шайлер кричать. Ее очередь умолять Дилана остановиться.
Не обращая на них внимания, Дилан ударил Блисс по щеке. Потом подался вперед и приник губами к шее девушки. Шайлер видела, как выдвигаются его клыки. Еще чуть-чуть - и он начнет пить кровь.
- Нет... Дилан... пожалуйста, - прошептала Блисс. - Нет...
- Пусти! - Шайлер стряхнула державшего ее Оливера.
Блисс смотрела, как подруга лихорадочно готовит заклинание, способное разрушить хватку Дилана.
Но прежде чем Шайлер успела применить силу, плечи Дилана затряслись и он, внезапно выпустив свою жертву, осел наземь. Блисс скорчилась на тротуаре; на шее у нее проступали фиолетовые пятна - следы пальцев Дилана.
Дилан уткнулся лицом в колени и зарыдал.
- Да что за хрень тут творилась?! - воскликнул он, и наконец-то Блисс узнала его голос.
Впервые за весь вечер Дилан заговорил нормально, как всегда.
ГЛАВА 8
- Попробуй, - сказала Мими, держа ложку, на которой дрожал студенистый холмик. - Это восхитительно!
Ее брат с подозрением взглянул на предлагаемую закуску. Желе из морских ежей со взбитой спаржей - звучит как-то не очень аппетитно. Но он мужественно откусил кусочек.
Мими улыбнулась.
- Ну как?
- Недурно, - кивнул Джек.
Мими была права, как всегда.
Они сидели на их личной скамье у стены в ресторане, расположенном в сверкающем «Тайм уорнер центре». Ресторан этот на данный момент был самым дорогим и самым престижным во всем Манхэттене. Зарезервировать столик в «Пер Се» было все равно что попасть на аудиенцию к Папе Римскому. Деяние на грани невозможного. Но в конце концов, для этого и существуют отцовские секретари.
Мими нравился новый торговый центр: он был такой роскошный, весь блестящий и сверкающий, совсем как Башня Форс. И пахло в нем захватывающей дороговизной, как от нового «мерседеса». Само здание и все, что в нем располагалось, было хвалебной песнью капитализму и деньгам. В любом из его четырехзвездочных ресторанов было просто невозможно заплатить меньше пяти сотен долларов за трапезу для двоих. Это был Нью-Йорк времен пост-бума, Нью-Йорк семизначных премиальных, Нью-Йорк финансистов и шаблонных миллиардеров, Нью-Йорк работников зарвавшихся хеджевых фондов и их шеллаковых выставочных жен, похваляющихся своими фигурами, шедеврами пластической хирургии и размерами модных причесок.
Джек, конечно же, все это ненавидел. Он предпочитал тот город, которого, в сущности, не знал. Он тосковал по легендарным временам Виллиджа, когда на мощеных мостовых можно было встретить кого угодно, от Джексона Поллока до Дилана Томаса. Ему нравились песок, грязь и Таймс-сквер, известная своими жуликами, шулерами и нелегальными джус-барами (поскольку в стрип-клубах спиртное не подавали). Он терпеть не мог Нью-Йорк, наводненный подобиями «Джамба джюс», «Пинкберри» и «Колд стоун».
Джек приготовился было запрезирать этот манерно-изысканный ресторан на шестнадцать столиков, расположенный посреди центра, который по сути своей был скопищем магазинов. Но Мими видела, что по мере появления все новых и новых перемен блюд - икра и устрицы в подливке «сабайон», белые трюфели, щедро натертые поверх лапши «тальятелле», говядина из Кобе с выложенным поверх костным мозгом - мнение Джека начало меняться. Каждое блюдо подавалось крохотными порциями, буквально на несколько укусов - ровно столько, чтобы взволновать чувства и оставить их в ожидании новой дозы наркотика для гурманов.
Зайдя сюда этим вечером, они обнаружили, что ресторан набит представителями Голубой крови; это было несколько неожиданно, поскольку вампиры ели только развлечения ради - но, очевидно, даже те, кто не нуждался в пище как таковой, любили пощекотать свои вкусовые сосочки. Угловой столик заняла пара старейшин, заслуженных деятелей Совета, ныне находящихся на заслуженном отдыхе, Марджери и Амброуз Барлоу. Мими заметила, что Марджери заснула снова, - она засыпала между всеми переменами. Но официант - судя по его виду, он к этому привык - просто будил ее каждый раз, как доставлял к их столику что-то новое.
- Как прошло собрание? - небрежно поинтересовался Джек, положил ложку и кивнул помощнику официанта, давая понять, что с этим блюдом он покончил.
- Интересно, - отозвалась Мими, отпив глоток из бокала с вином. - Кингсли Мартин вернулся.
На лице Джека отразилось удивление.
- Но он же...
- Знаю. - Мими пожала плечами. - Лоуренс не стал ничего объяснять. Очевидно, какие-то причины на то есть, но они чересчур важны, чтобы делиться ими с Советом. Честное слово, он ими правит так, будто на дворе семнадцатый век. Все эти «члены с правом голоса» - просто фарс. Он не спрашивает нашего мнения ни по каким вопросам. Просто делает что хочет, да и все.
- Должно быть, у него есть на это веские причины, - сказал Джек.
Тут он заметил официанта с новым блюдом, и глаза его вспыхнули. Но он тут же насупился, обнаружив, что это не какие-нибудь деликатесы, а всего лишь солидная порция картофельного салата.
Мими тоже нахмурилась. Она ожидала гастрономического фейерверка, а не еды для пикника. Но первый же положенный в рот кусочек полностью изменил ее мнение.
- Это... самый лучший... картофельный... салат... на свете!
Джек, жадно поглощавший салат, согласился с ней.
- Правда, здесь мило? - произнесла Мими, указывая на зал ресторана и на открывающийся вид на Центральный парк.
Она потянулась через столик и взяла Джека за руку.
В Венеции ее чуть было не убили - но это, возможно, было лучшим, что только могло произойти с их взаимоотношениями. После того как он чуть не потерял свою близняшку навсегда, Джек сделался просто-таки воплощением заботы и любви.
Мими до сих пор помнила, как он прижимал ее к себе в ночь после суда крови. За предыдущий день лицо его словно постарело от беспокойства.
- Я так боялся! Так боялся потерять тебя!
Мими была тронута достаточно, чтобы простить Джеку его проступок.
- Никогда, любовь моя. Мы будем вместе всегда.
После этого о Шайлер даже не упоминалось. И когда эта крыса переехала в их дом, Джек оставался холоден и безразличен. Он никогда не разговаривал с ней и едва удостаивал ее взгляда. Насколько могла судить Мими - она тайком исследовала сознание Джека, когда тот был открыт, - он вообще не думал о Шайлер. Она была просто вызывающим раздражение гостем дома. Чем-то вроде пятна, которое не получается стереть.
Возможно, она все-таки достигла цели, к которой стремилась. Она не сумела избавиться от Шайлер, но нападение помогло ей сохранить любовь ее близнеца-вампира.
- Лобстер, сваренный в кипящем сливочном масле, - негромко произнес официант и бесшумно поставил на стол два новых блюда.
- Я думаю, мы уже можем приглашать всех на заключение уз, - произнесла Мими в перерыве между двумя кусочками лобстера.
Джек буркнул нечто неразборчивое.
- О, я знаю. Ты предпочел бы что-нибудь старомодное: типа лишь мы двое, лунный свет и все такое. Но помнишь Ньюпорт? Ну а теперь это будет прием. Чтоб ты знал, сейчас принято, чтобы на заключении уз присутствовали Четыре сотни. Я слыхала, Дэйзи ван Хорн и Тоби Абевиль только что заключили узы на Бали. Это было «судьбоносное заключение уз», - хихикнув, поведала Мими.
Джек жестом велел официанту принести еще бутылку вина.
- Знаешь, большинство краснокровок в нынешнее время вступают в брак лишь ближе к тридцати годам. К чему спешить? - произнес он, с глубочайшим удовлетворением разглядывая седьмое - или уже восьмое? - блюдо, глубокую тарелку с охлажденным гороховым супом.
Мими скривилась.
- Ну моя-то кровь голубая, друг мой.
Да, верно, те представители Красной крови, которых они знали, по-нелепому долго ждали заключения уз, хотя у них это было всего лишь бракосочетание. Люди нарушали свои обеты ежедневно без всяких последствий. Это была небесная ситуация. Хотя традиция требовала, чтобы вампиры-близнецы заключали узы в свой двадцать первый день рождения, Мими не видела никаких причин ждать так долго, да и в кодексе не содержалось ничего, что запрещало бы делать это раньше. Чем скорее они произнесут свои обеты, тем лучше.
Когда они обменяются клятвами, их души сплавятся воедино. Ничто не сможет встать между ними. Они станут едины в этой жизни, как были во всех прочих. Если узы скреплены, разрушить их на протяжении этого цикла уже невозможно. Шайлер превратится в смутное воспоминание. Джек позабудет о чувствах, что она ему внушала. Узы действовали таинственным и неотменяемым образом. Мими уже видела это в предшествующей жизни - как ее близнец в юности чах по Габриэлле (носящей в этом цикле имя Аллегры ван Ален), но стоило ему произнести обет, как он и думать о ней перестал. Азраил была единственной темной звездой его вселенной.
- Может, нам все-таки следует сперва окончить школу? - произнес Джек.
Мими не слушала. Она уже обдумывала, что ей надеть для такого случая.
- Даже не знаю... Или, может, нам тайно сбежать в Мексику - как ты думаешь?
Джек улыбнулся и продолжил есть суп.
ГЛАВА 9
Шайлер вдруг подумалось, что в последний раз она была в «Одеоне» с Оливером и Диланом. Это случилось как раз год назад: Дилан тогда недавно перешел в Дачезне. Шофер Оливера отвез их на окраину. Они бродили по улицам, заходили в магазины и книжные лавки, совали нос в аптекарские склянки и протягивали ладони цыганке на тротуаре. Потом, ближе к вечеру, они двинулись в ресторан, устроились в одной из удобных кабинок, отделанных красной колеей с напылением, и поужинали картофелем фри и варенными на пару мидиями, а Дилан заказал себе пива по своему поддельному удостоверению личности и рассказывал истории о том, как его выгоняли из всех частных средних школ от Вашингтона до Бостона.
Теперь Дилан рассказывал им новую историю, а рядом с ним тихо сидела Блисс. Он объяснял, что с ним произошло.
Теперь, когда он не пытался ее убить, Дилан не казался таким... жутким, таким безумным и отрешенным. Сейчас он просто выглядел ужасно худым, как кот, которого хозяева, уезжая в отпуск, оставили под дождем. Глаза его были прикрыты, а на скулах виднелись черные синяки. Кожа юноши выглядела желтоватой, и у него были порезы - множество небольших порезов на предплечьях, как будто он полз по битому стеклу. Возможно, так оно и было.
Оливер обнял Шайлер за плечи. После того, что произошло, ему было не до мыслей о том, не увидит ли их кто вместе. И на этот раз Шайлер не спорила. Ей нравилось, что он ее обнимает. Нравилось чувствовать себя защищенной. Мысли ее вернулись к пустой квартире на Перри-стрит. Но девушка заставила себя сосредоточиться на Дилане:
- На самом деле я мало что помню. Я убежал - это вы знаете. Я отправился в старый дом Бардов на Шелтер-Айленде... Там я спрятался. Но в конце концов тварь схватила меня. Я плохо помню, что происходило, но мне снова удалось сбежать, и на этот раз мне помогли. Помогли венаторы, - с благоговейным трепетом произнес он. - Вы про них знаете?
Слушатели кивнули. Они также знали, что один из венаторов был направлен в Дачезне. Блисс рассказала им, что Кингсли Мартин вернулся обратно. Ее отец был на том собрании Совета. Но Шайлер не обратила внимания на эти новости. Она хотела знать, что произошло с Диланом.
- Как бы то ни было, мне позволили остаться с ними и заботились обо мне, пока я восстанавливал силы. Один из Серебряной крови здорово попортил мне шею. Но венаторы сказали, что все в порядке, я не извращен... ну, в смысле, меня не превратили в такую же тварь. Во всяком случае, - юноша осторожно взглянул на Шайлер, - я подслушал их разговор... насчет того, что Совет в конце концов выяснил, кто же эта Серебряная кровь, что скрывается среди нас, и они сказали...
- Они сказали, что это я. Верно? - спросила Шайлер, забирая с тарелки Оливера картофель фри.
Дилан не стал это отрицать.
- Они сказали, что это была ты - ну, той ночью в «Банке». Последнее, что я помню, - это как мы с тобой были рядом, Шайлер, и они сказали, что именно ты на меня напала.
- Ты в это веришь? - поинтересовалась Шайлер.
- Я не знаю, чему верить.
- Да ты вообще знаешь, кто она такая? - возмутился Оливер. - В смысле, я рад, что ты вернулся, приятель, и все такое, но ты несешь чушь. Шайлер - она... ее мать...
Оливер был настолько рассержен, что никак не мог закончить фразу.
- Ты знаешь историю Габриэллы? - спросила Шайлер.
- Немного, - признался Дилан. - Габриэлла, Добродетельная, связанная узами с Михаилом, Чистым Сердцем. Они - единственные два вампира, не согрешившие против Всемогущего. В этом цикле Михаил носит имя Чарльза Форса. Ну и что?
- Габриэлла - моя мать, - сообщила Шайлер.
- Покажи ему! - воскликнула Блисс.
Шайлер сдвинула с запястья большие мужские часы, которые носила на правой руке. Сдвинула точно тем же жестом, что и Чарльз в ту ночь, когда она обвинила его в принадлежности к Серебряной крови. Забавно: теперь ей приходится очищать свое имя тем же способом.
На коже виднелся знак, как и у Чарльза. Он был выпуклым, словно след от ожога, словно печать. Меч, пронзающий тучи.
- Что это? - спросил Дилан.
- Знак архангела, - объяснил Оливер. - Она - дочь света. Она никак не может быть Серебряной кровью. Она - их противоположность. Она то, чего они боятся.
Шайлер коснулась знака. Он всегда был там, с самого ее рождения. Пока Лоуренс ей все не объяснил, она думала, что это просто такая необычная родинка.
Дилан в изумлении рассматривал сияющий знак. Потом юноша перекрестился. Он уставился на свою тарелку, на стейк с картошкой.
- Тогда кто они - те венаторы, которые помогли мне? - хриплым голосом спросил он.
Оливер криво улыбнулся. Он постучал по столу перед другом.
- А что, разве не ясно?
- Нет.
- Я точно знаю, кто они. Они - Серебряная кровь.
Архив аудиозаписей
Хранилище истории
КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ ДОКУМЕНТ
Только для Альтитронуса
Расшифровка доклада венатора, зарегистрировано 15 февраля.
Дополнение касательно Дилана Барда. Объект был допрошен и отпущен.
Запись допроса уничтожена согласно распоряжению региса.
ГЛАВА 10
- Ты уверен, что все будет в порядке?
Блисс оглядела грязный гостиничный номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24