Оливер уже опередил ее на несколько инсталляций. Он тратил на каждую одинаковый отрезок времени - примерно десять секунд, утверждая, что этого вполне достаточно, чтобы понять произведение искусства. Они договорились, что каждый тут же даст знать другому, если что-то обнаружит, но Оливер напомнил, что никто из них вообще-то не знает, как выглядит Лоуренс ван Ален. Проводник не разделял уверенности Шайлер в том, что их визит на биеннале окажется результативным, но он благоразумно помалкивал.
Девушка остановилась у входа в помещение, заполненное темно-красной дымкой. Комнату пронизывал один-единственный луч света, образуя светящийся оранжевый экватор в красном пространстве.
Шайлер вошла внутрь и на мгновение застыла в восхищении.
- Это Олаф Элиассон, - пояснил стоящий рядом молодой человек. - Не правда ли, прекрасно? Отчетливое влияние Флавина.
Шайлер кивнула. Они изучали творчество Дэна Флавина на истории искусств, так что она знала то произведение, на которое ссылался ее собеседник.
- А разве не на всем световом искусстве заметно отчетливое влияние Флавина? - ехидно поинтересовалась она.
Возникла неловкая пауза. Шайлер уже двинулась было прочь, но ее собеседник заговорил снова.
- Скажите, пожалуйста, что привело вас в Италию? - поинтересовался на безукоризненном английском молодой красивый итальянец. - Вы явно не из любителей искусства, которые носятся повсюду с кинокамерами, фотоаппаратами и путеводителями. Готов поспорить, что вы даже не видели новую работу Мэттью Барни.
- Я ищу кое-кого, - ответила Шайлер.
- На биеннале? - переспросил парень. - А нужное место вам известно?
- А что, есть и другие места? - спросила Шайлер.
- Конечно. Это только сад Джардини. Есть еще Арсенал и Кордерия, бывшая верфь. Под нужды биеннале преобразуют чуть ли не всю Венецию. Вам придется потрудиться, чтобы отыскать тут одного-единственного человека. На биеннале приезжает почти миллион человек. Только в саду тридцать павильонов.
У Шайлер упало сердце. Она и не думала, что биеннале настолько огромна и растекается по такому количеству мест. Она прошла по прогулочному тротуару, мимо других зданий, прежде чем войти в итальянский павильон, но не имела и понятия, что там дальше. Сады представляли собою обширное пространство, заполненное постройками в различных стилях; каждая возводилась страной, занимающей этот павильон.
Если парень сказал правду, то искать профессора на биеннале было все равно, что искать иголку в стоге сена.
Бессмысленно.
Невозможно.
Миллион человек! То есть прямо сейчас, в данный момент на выставке находятся тысячи и тысячи. С такими шансами можно сдаваться хоть прямо сейчас, это все равно ничего не изменит. Шайлер впала в отчаяние. Она никогда не найдет деда. Кем бы он ни был и где бы ни находился, он не желал, чтобы его нашли. Шайлер самой было странно, отчего вдруг она разоткровенничалась с этим парнем, но ей все равно было нечего терять. А в его взгляде было нечто такое, что вызывало у нее ощущение спокойствия и защищенности.
- Я ищу человека, которого тут называют профессором, Лоуренса Уинслоу ван Алена.
Парень спокойно взглянул на Шайлер, пока та смотрела на светящуюся красным комнату. Он был высоким и стройным, с ястребиным носом, выступающими скулами и густыми волосами цвета жженого сахара. На нем был отлично сшитый шерстяной жакет, на шее повязан белый шелковый шарф, а очки в тонкой золотой оправе он небрежно поднял на макушку.
- Не следует искать того, кто не желает быть найденным, - внезапно произнес он.
- Простите? - переспросила испуганная неожиданной репликой Шайлер, поворачиваясь к парню.
Но тот к этому моменту уже нырнул за плотную черную портьеру и исчез.
Шайлер выскочила из итальянского павильона на булыжную мостовую главной аллеи и на бегу набрала номер Оливера; она гналась за странным парнем.
- Звонить изволите? - спросил Оливер с дурашливым подобострастием.
- Парень - высокий блондин, смахивает на гонщика. Очки в тонкой оправе, шоферские перчатки, твидовый жакет, шелковый шарф, - тяжело дыша, выпалила Шайлер.
- Ты что, гонишься за фотомоделью? Я думал, мы ищем твоего дедушку, - рассмеялся Оливер.
- Мы с ним разговаривали. Я назвала ему имя дедушки, а он вдруг исчез. Должно быть, я напала на зацепку... Алло! Олли! Ты меня слышишь? Алло!
Шайлер встряхнула мобильный и заметила, что на экранчике отсутствуют полоски, обозначающие качество связи. Вот черт! Покрытия нет!
Двигаться через выставку в саду было все равно, что путешествовать сквозь время. Греко-римские атриумы перемежались смелыми модернистскими постройками. Строения прятались за длинными дорожками и маскировались среди растительности.
Но Шайлер не была беспомощна. Она чувствовала его. Она видела силуэт, промелькнувший за копией греческого театра. Парень стрелой пронесся за колоннами, то появляясь, то снова исчезая из виду. Шайлер метнулась вперед, на этот раз стараясь держать скорость в разумных рамках, на тот случай, если кто-то из разгуливающих по территории туристов заметит что-то странное.
Она заметила, как парень ринулся в рощу, но когда она добралась до этого места, то ощутила замешательство. Перед ней находилась всего одна постройка. Девушка взлетела по ступеням и вбежала в здание. Стоило ей очутиться внутри, как она поняла, что сбило ее с толку.
Внутри здание было отделано под открытый дворик; крыши не было, и среди растущих здесь деревьев казалось, будто ты находишься снаружи. Мощенный белым камнем дворик был уставлен скульптурами. Вокруг говорили по-итальянски, и громче всего звучали гордые речи экскурсоводов.
«Сосредоточься, - велела себе Шайлер. - Прислушайся. Услышь его шаги».
Она закрыла глаза и постаралась почувствовать парня, вычленить в толпе присущий лишь ему запах, припоминая сочетание кожи и запаха одеколона, исходящего от его шарфа, попыталась восстановить в памяти его вид - как будто он сию секунду вышел из сверкающего нового гоночного автомобиля. Вот он! Шайлер отыскала беглеца; тот стоял на дальнем краю дворика.
На этот раз она не постеснялась использовать свою скорость и силу. Девушка помчалась так быстро, что ей казалось, будто она летит, и, как и в прошлый раз, погоня привела ее в восторг. Сейчас она была даже сильнее, чем в прошлый раз, когда гналась за женщиной, выглядевшей в точности как ее мать, Шайлер чувствовала это. Она была уверена, что поймает парня.
Он все дальше углублялся в сад. Здания постепенно становились более современными, и очертания их делались почти пугающими. Она промчалась сквозь здание, построенное целиком из стекла; на стенах его были выгравированы слова и имена. Другое строение было сооружено из пластиковых труб, ярких и светящихся, как леденец. Она заметила, как парень исчезает внутри.
В павильоне было темно. Произведения искусства располагались внизу, и от зрителей их отделял стеклянный пол. Во всяком случае, Шайлер предположила, что это были произведения искусства, но видела она лишь копошащуюся массу игрушечных роботов, со скрежетом карабкающихся друг на дружку, озаряемых вспыхивающими в темноте красными, синими и зелеными огоньками.
Шайлер ощутила движение и заметила краем глаза, как парень быстро выглянул из двери на противоположной стороне павильона.
- Стой! - крикнула она во всю силу легких.
Парень взглянул на нее, улыбнулся и снова исчез.
Шайлер выбралась обратно на дорожку в саду и снова принялась разыскивать парня среди толпы. Тщетно.
Как там это делается?
Девушка на мгновение задумалась. Она попыталась представить себе Лоуренса и его предполагаемое местонахождение и понять, что могло привлекать его здесь, на биеннале.
Потом она вспомнила, что в заднем кармане у нее лежит карта. Шайлер вытащила карту и принялась изучать извилистые дорожки, связывающие павильоны между собою. Обругав себя за то, что не подумала об этом раньше, она сложила карту и быстро зашагала к новому месту назначения.
Зазвонил мобильник. В трубке зазвучал голос Оливера.
- Скай, ты где? Я волнуюсь.
- Все в порядке, - отозвалась Шайлер, злясь на помеху. - Слушай, я перезвоню. Кажется, я знаю, где он.
- Где кто? Шайлер, ты куда?
- Все будет в порядке! - нетерпеливо повторила Шайлер. - Олли, пожалуйста, не беспокойся за меня. Я вампир.
Она нажала кнопку сброса. Несколько минут спустя девушка стояла перед небольшим зданием из красного кирпича. Современная конструкция вполне соответствовала большинству иностранных павильонов выставки. Фасад был выдержан в георгианском стиле, как строили на заре освоения Америки, - с отделкой белой краской и с аккуратными коваными перилами. Это был реликт из другого времени и места - воспоминание о ранних поселениях в колонии.
Едва лишь Шайлер сунула карту в карман, как снова заметила того парня. У него был такой вид, словно он за время погони постарел: дышал тяжело, волосы растрепались.
Похоже, заметив Шайлер, он испугался.
- Опять ты! - вырвалось у него.
Шайлер решила, что у нее появился шанс. Корделия, прежде чем окончить нынешний цикл, поведала внучке, что, если та когда-нибудь отыщет Лоуренса или кого-то, кто, по ее мнению, сможет привести ее к деду, она должна произнести определенные слова.
Их она теперь и произнесла, отчетливо, самым уверенным тоном, на какой была способна:
- Adiuvo Amicus Specialis. Nihilum cello. Meus victus est tui manus.
«Я пришла к тебе за помощью как к тайному особому другу. Мне нечего скрывать. Моя жизнь в твоих руках».
Парень взглянул ей в глаза тем пристальным ледяным взглядом, каким могли смотреть лишь ее соплеменники, и мир погрузился в тишину.
- Dormio, - велел он и взмахнул рукой.
И Шайлер, теряя сознание, почувствовала, как ее окутывает тьма.
ПОДШИВКА «НЬЮ-ЙОРК ГЕРАЛЬД»
15 МАРТА 1871 ГОДА
ПОМОЛВКА РАСТОРГНУТА
Свадьба лорда Дарлингтона и Мэгги Стэнфорд не состоится. Местонахождение Мэгги Стэнфорд по-прежнему неизвестно.
Помолвка Мэгги Стэнфорд, дочери мистера Тибериуса и миссис Доротеи Стэнфорд из Ньюпорта, с Альфредом, лордом Барлингтоном Лондонским и Девонширским, расторгнута. Ранее предполагалось, что венчание состоится сегодня.
Мэгги Стэнфорд таинственным образом исчезла шесть месяцев назад, в тот самый вечер, когда происходил Патрицианский бал.
Суперинтендант Кэмпбелл продолжает расследование. Семейство Стэнфорд предполагает, что имело место преступление, хотя пока что не обнаружено ни письма с требованием о выкупе, ни иных признаков, указывающих на похищение. За любые сведения о местонахождении Мэгги Стэнфорд обещано солидное вознаграждение.
ГЛАВА 7
Это была не комната, а настоящая шкатулка для драгоценностей, расположенная на самом верху одного из самых высоких небоскребов посреди Манхэттена, в здании из стекла и хрома, и когда Мими взглянула наружу, на величественную панораму Нью-Йорка, она заметила в зеркальном стекле свое отражение и улыбнулась.
На ней было платье. Но не просто платье, а произведение портновского искусства, созданное из тысяч шифоновых розочек, вручную сшитых друг с дружкой, само воплощенное изящество, неземное, подобное облаку. Открытый лиф туго облегал тонкую талию, и изысканная материя выгодно подчеркивала красоту блестящих золотых волос девушки, рассыпавшихся по молочно-белым плечам. Это было платье, стоимость которого исчислялась шестизначной цифрой, феерическое, единственное в своем роде, которое мог создать один лишь Джон Гальяно. И оно принадлежало ей, Мими, по крайней мере, на один вечер.
Мими находилась в представительстве модного дома «Кристиан Диор», в отделе для знаменитостей, в эксклюзивном демонстрационном зале, куда можно было попасть только по приглашению. Вокруг нее выстроились стойки с вешалками, и все наряды на них были доставлены прямиком с парижских подиумов - образцы, которые могли позволить себе надеть лишь модели или светские знаменитости, не уступающие моделям в худобе, прочим же оставалось лишь мечтать об этом.
Здесь были те самые наряды от Диора, в которых Николь Кидман получала «Оскара», а Шарлиз Терон - «Золотой глобус».
- Потрясающе! - кивнув, заявила представительница «Диора». - То, что нужно, - сомнений быть не может.
Мими взяла высокий бокал с шампанским с серебряного подноса, предложенного слугой в белых перчатках.
- Возможно, - согласилась она, понимая, что произведет фурор на балу, явившись туда в платье со шлейфом длиной в пятнадцать футов.
А потом в дверном проеме возникла Блисс.
Мими пригласила подругу составить ей компанию; она решила, что это будет приятно - иметь зрителя, который наблюдал бы, как она будет мерить наряды. Мими обожала держать под боком раболепных друзей, завидующих ее внешности и социальным привилегиям. Вот только она никак не ожидала, что представительница «Кристиана Диора», вопреки всякому обыкновению, подобьет Блисс тоже выбрать себе платье. Но с тех пор, как Блисс подписала договор с Агентством моделей Фансуорт и ее лицо и фигура стали красоваться на плакатах по всему городу, после того, как «Цивилизация» выбрала ее вместе с Шайлер ван Ален для новой рекламной кампании, маленькая техасская розочка сделалась в Нью-Йорке настоящей знаменитостью - и Мими до сих пор не простила ей этого. «Вог» даже выбрал Блисс Девушкой мгновения, и появились веб-сайты, следящие за каждым ее шагом. Мими пришлось признать отвратительную правду: ее подруга стала знаменитой.
- Ну как? Что скажете? - спросила Блисс.
Мими и представительница фирмы обернулись. Улыбка Мими потускнела. Представительница фирмы кинулась к Блисс Ллевеллин.
- Великолепно! - воскликнула она. - Если бы только Джон присутствовал здесь и мог вас увидеть!
На Блисс было роскошное бархатное платье, темно-темно-зеленое, почти что черное, эффектно подчеркивающее ее пышные рыжевато-золотые кудри. Бледная кожа девушки, цвета слоновой кости, казалась полупрозрачной на фоне насыщенного темными тонами платья. У платья был весьма смелый глубокий вырез, идущий от ключиц до пупка; он открывал ложбинку на груди, но при этом не выставлял напоказ ничего, что оскорбляло бы общественную мораль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27