- Иногда, - тихо призналась Шайлер.
- После уроков?
Шайлер кивнула. Она умалчивала об этом, потому что хотела продолжать занятия.
- Мне следовало это предвидеть. Первый раз это случилось - ну, когда ты впала в анабиоз - через несколько дней после того, как ты гналась за мной в Венеции?
Шайлер снова кивнула.
Она вспомнила слова доктор Пат: «Иногда реакция может проявляться через некоторое время».
- Я должен был сообразить, отчего ты так слаба, - продолжил Лоуренс. - Теперь я буду себя грызть за то, что не распознал сути проблемы раньше. Все очень просто. Когда ты упражняешь свои способности вампира, твои голубые кровяные клетки работают сверхурочно, а поскольку твой уровень красных кровяных клеток был невысок изначально, из-за смешанного состава крови твои силы убывают. Существует лишь один способ поддерживать твою кровь в нормальном состоянии. Тебе следует взять человека-фамильяра.
- Но мне же еще нет восемнадцати! - попыталась возразить Шайлер. Именно с этого возраста разрешалось производить священное целование. - Я вообще-то собиралась подождать.
- Шайлер, это серьезно. Я уже потерял твою мать, впавшую в кому, и не хочу потерять еще и тебя. Хотя ты обладаешь определенными силами, о которых вампирам твоего возраста остается только мечтать, ты все равно намного уступаешь в силе среднему представителю Голубой крови. Ты не можешь избежать трансформации, но вполне можешь контролировать некоторые самые неприятные последствия, сопутствующие этому процессу. Ты должна взять фамильяра, не дожидаясь восемнадцати лет. Какого-нибудь молодого человека. Ради себя самой.
Джек кашлянул, и Шайлер с удивлением осознала его присутствие - так тихо он сидел, пока ее дедушка читал свою лекцию.
- Я, пожалуй, пойду, Лоуренс. До свидания, Шайлер.
Но в тот самый момент, как Джек собрался выходить, дверь комнаты отворилась.
На пороге возник Оливер Хазард-Перри; увидев Джека, он смутился.
- Я слыхал, Шайлер пришлось уйти с уроков. Я заволновался и приехал, как только смог.
Три вампира уставились на него. Всех троих посетила одна и та же мысль. Оливер был человеком. Юношей Красной крови. А Шайлер нужен фамильяр...
- В чем дело? - поинтересовался Оливер, хотя его никто ни о чем не спрашивал. - От меня плохо пахнет или что-то еще не так?
ГЛАВА 33
Пора воплотить план в жизнь. Розы оказались последней каплей. Да и не только - ее брат совсем расхрабрился и все откровеннее домогался этой полукровки. Он, даже не скрываясь, слонялся в коридоре у класса Шайлер и повадился торчать в школьной библиотеке или в Хранилище, чтобы только увидеть ее. Мими даже застала эту парочку бесстыдно флиртующей на публике! А в другой раз одна подруга сообщила, что видела Джека выходящим из школы в обнимку с Шайлер. Правда, в это Мими не особо поверила.
Мими, согласно инструкциям из книги, начертила пентаграмму маленьким белым мелком на светлом полу из твердого дерева. Потом она сложила требуемые ингредиенты в небольшую стальную чашу, стоявшую на столике в ее гардеробной: листья вербены, листья лавра, соцветие тигровых лилий, майоран, голову жабы и крыло летучей мыши. Этот набор смотрелся неуместно среди множества хрустальных флакончиков с духами и дорогими французскими лосьонами.
Мими зажгла свечу и подожгла от нее веточку розмарина. Потом свечу она задула, как было велено, а горящую палочку бросила в чашу.
Из чаши взметнулся столб фиолетового пламени.
Мими взглянула на себя в зеркало и, к своему удивлению, обнаружила, что в комнате, всего лишь несколько мгновений назад залитой солнечным светом, теперь воцарилась непроглядная тьма - не считая света, бьющего из чаши.
Она открыла небольшой пергаминовый конверт, в котором лежал волосок Шайлер ван Ален; руки у нее слегка дрожали. Мими вытряхнула содержимое конверта себе на ладонь.
Книга велела бросить волосок в огонь, произнося при этом слова, которые сокрушат ее врага. Мими так и сделала, закрыв глаза.
- Я, Азраил, повелеваю духам: уничтожьте силу моей соперницы.
Я, Азраил, повелеваю духам: уничтожьте силу моей соперницы.
Я, Азраил, повелеваю духам: уничтожьте силу моей соперницы.
- Мими!!!
Дверь распахнулась. На пороге стоял Чарльз Форс. Взмахом руки он погасил яркое фиолетовое пламя.
Мими открыла глаза и ахнула. Она попыталась стереть линии пентаграммы ногой, но тщетно.
- Мне просто было любопытно, - попробовала объяснить она. - Комитет все нам запрещает...
Чарльз подошел к ней и потрогал тлеющие угли.
- Это понятно. Мы созданы из темной магии - те, кто осужден вечно скитаться по земле. Но это заклинание очень сильное. Если ты не сумеешь удержать эти чары в своей власти, они обретут власть над тобой. Потому они запретны для молодежи, которая к этому еще не готова.
Чарльз взял со стола книгу.
- Где ты это взяла? А, знаю. В Хранилище. Но ее ведь хранят под замком. Эта книга опасна для тех, кто еще не вырос.
Он сунул книгу под мышку.
- Дорогая, почему бы тебе не подыскать себе другое занятие?
Когда отец ушел, Мими сняла трубку белого телефона и набрала знакомый номер.
- Кингсли, можно тебя на минутку? - спросила она.
- Конечно, крошка. Чего тебе?
- Ты знаешь ту штуку, про которую говорил? Ну, насчет того, как вызывать Серебряную кровь из тьмы?
- Угу.
- Как ты думаешь, это сработает?
ГЛАВА 34
- Ты какая-то другая, - сказал Кингсли однажды, когда они сидели у Блисс в спальне и предположительно делали уроки.
«Предположительно» - потому, что Блисс хотелось думать, что этим они и будут заниматься, но у Кингсли вечно были другие идеи. Боби Энн требовала, чтобы Блисс оставляла дверь своей комнаты открытой, когда у нее в гостях парень, - таково было одно из ее правил. Но в тот момент Боби Энн не было дома. На этот день приходился ее еженедельный визит в салон красоты, и она исчезала надолго. Джордан была на балетной репетиции, продолжавшейся до полуночи. Блисс осталась дома одна, не считая прислуги на первом этаже, в крыле для слуг.
- Я подстриглась, - подсказала ему Блисс, отрываясь от эссе по немецкому.
Она знала, что Кингсли имеет в виду не это. С тех самых пор, как ей вручили два букета, Кингсли изводил ее, пытаясь выяснить, кто же этот так называемый загадочный незнакомец.
- Нет, я не об этом.
Кингсли улыбнулся. Он развалился на ее кровати, словно ленивый кот. Волосы у него были такие длинные, что завитки спускались на воротник рубашки. Вокруг валялись его тетради и папки, и среди них - та книга в переплете темной кожи, которую он постоянно читал. Но за прошедший час Кингсли совершенно ничего не сделал из домашних заданий, а вместо этого постоянно подкалывал Блисс.
- Тогда я не понимаю, о чем ты, - упрямо заявила Блисс.
- А я думаю, что ты понимаешь, - протянул Кингсли. - На тебе это просто-таки написано.
- Что?
- Что ты это сделала. Ты взяла человека во время этих своих каникул, или фотосессии, или как там ее. «Ты пила его кровь!» - произнес Кингсли, изображая трансильванский акцент. - Тот, кто придумал изобразить нас провинциалами из какого-то глухого уголка Восточной Европы, был просто гений.
- А если и так, то что? - спросила Блисс.
- Ну и славно. Наконец-то мы до чего-то дошли. Тебе понравилось?
- Ты, часом, не ревнуешь? - поинтересовалась Блисс.
- Ревную? С чего вдруг мне ревновать? - изумился Кингсли. - Ты, кажется, не понимаешь - это все равно что ревновать тебя к твоему парикмахеру. Фамильяры оказывают услуги, и только. Мы не обязаны испытывать к ним какие-то чувства.
- Мы?
- Не придирайся, ты понимаешь, о чем я.
Кингсли подошел к Блисс и принялся массировать ей спину.
- Ну, давай, расслабься... У тебя по-прежнему случаются провалы в памяти?
Блисс кивнула.
- Ты пробовала то, что я тебе предложил? - поинтересовался юноша.
Девушка покачала головой. Его предложение слишком пугало ее.
- А зря. Оно работает. Во всяком случае, мне помогло.
Кингсли умело разминал ее ноющие мышцы, и вскоре Блисс впала в полное блаженство. Это чем-то напоминало гипноз. Красные глаза с серебряными зрачками, и голос, то ли шепчущий, то ли шипящий... С-скоро... С-скоро... С-скоро...
Тварь пришла снова и гналась за ней по запутанным коридорам. Блисс чувствовала ее горячее, зловонное дыхание на своей щеке. Она оказалась зажата в угол и не могла проснуться. Блисс посмотрела твари в глаза.
«Ну, давай же! - подумала она. - Давай делай то, что сказал Кингсли».
Заговори с ней.
«Чего ты хочешь? - спросила Блисс. - Я требую переговоров».
Темно-красные глаза моргнули.
Проснувшись, Блисс обнаружила, что от страха расцарапала себя. Руки ее были покрыты безобразными багровыми синяками.
Но Кингсли оказался прав. Это работало. Тварь ушла.
ШИЗОФРЕНИЯ (греч. «раздробленный разум»). Расстройство психической деятельности, при котором ухудшается восприятие реальности. Вольные шизофренией страдают слуховыми и зрительными галлюцинациями, расстройством речи (бессвязностью речи), расстройствами поведения (часто плачут).
В случае если указанные симптомы наблюдаются дольше шести месяцев, больному ставится диагноз «шизофрения».
Словарь расстройств психической деятельности. Американская академия специалистов по психическому здоровью.
ГЛАВА 35
Поселиться в «Мерсере» было идеей Оливера. От собственной комнаты или комнаты Шайлер он отказался, решив, что будет слишком уж странно делать «это» в том же самом месте, где они провели столько часов, беззаботно читая журналы и смотря телевизор. Потому он заказал номер в одной из окраинных гостиниц.
Юноша убедил Шайлер выпить с ним несколько бокалов в баре, прежде чем подняться в номер.
- Тебе, может, оно и не требуется, а мне так точно нужно выпить, - сказал Оливер.
Шайлер терпеливо наблюдала, как Оливер глотает один «Манхэттен» за другим. Они почти не разговаривали. В бар допускались исключительно постояльцы гостиницы, и юноша с девушкой сидели в уединенном уголке. Кроме них в баре присутствовал всего один посетитель, какая-то кинозвезда, дававшая интервью в противоположном конце зала. Кинозвезда сидела, положив ноги на диван, и чересчур громко смеялась; репортер, судя по его виду, нервничал и терял дар речи в присутствии знаменитости. На столике для коктейлей между ними стоял маленький серебряный диктофон.
- Ладно, пойдем, - сказал Оливер, отодвигая наполовину недопитый третий коктейль.
- Слушай, у тебя такой вид, словно я тебя попросила отправиться на войну, - сказала Шайлер, когда они шли к лифту.
Они восхитились потрясающим видом на окрестности, открывающиеся из их одноместного номера. Обставлен он был по последнему писку моды: мебель из макассарского черного дерева, декоративные подушки из овечьей шерсти, черные эпоксидные полы, отполированные до блеска, ониксовый бар, светящийся изнутри, телевизор с плоским экраном и стены из нержавеющей стали, на вид холодные, а на ощупь - ровные и теплые, словно сливочное масло.
- Здорово, - сказала Шайлер, усевшись на один край широченной кровати, меж тем как Оливер примостился на другом.
- Ты точно уверена, что хочешь этого? - спросил Оливер, подавшись вперед и прикрыв лицо рукой.
- Олли, если я этого не сделаю, то впаду в кому и больше не очнусь. Сегодня утром я еле встала с постели.
Оливер гулко сглотнул.
- Мне очень не хочется просить об этом тебя, но просто... не знаю, как сказать... я не хочу, чтобы мой первый раз был с кем-то, кого я даже не знаю. Понимаешь? - Шайлер рассказала юноше о том, что произошло с Блисс в Монсеррате. - А ты - мой лучший друг.
- Скай, ты знаешь, что для тебя я сделаю все, что угодно. Но это нарушение кодекса. Проводникам не разрешается становиться фамильярами своих вампиров. Нам полагается быть объективными. Это не входит во взаимоотношения. Вещи вроде церемонии - это сложно, ты же знаешь, - объяснил Оливер.
Когда неделю назад Шайлер впервые спросила Оливера, не согласится ли он стать ее фамильяром, юноша сказал, что ему нужно подумать. На следующий день он так и не заговорил об этом, и Шайлер решила, что Оливер слишком вежлив, чтобы говорить ей «нет», и потому ведет себя так, как будто она вообще не обращалась к нему с просьбой.
Прошло несколько дней. Никто из них не возвращался к этой теме. Шайлер начала уже думать, что ей придется поискать другой выход. Но прошлым утром она нашла в своем шкафчике подсунутый туда конверт. В конверте лежал ключ от номера в «Мерсере» и записка от Оливера: «Увидимся вечером. Ням-ням!»
Вообще-то Шайлер и сама испытывала на этот счет сложные чувства. Ей жутко не хотелось ставить Оливера в подобное положение. Но она полагала, что у нее нет выбора. Если уж ей придется взять фамильяра, по крайней мере, пускай это будет тот, кого она уже знает. А к Оливеру ее влекло еще с Венеции. Возможно, это свидетельствовало о том, что все идет как надо. Что это должно было произойти.
- Олли, одно твое слово - и мы не будем этого делать. Идет? - предложила Шайлер, ухватившись за край кровати и потянув на себя покрывало.
- Ладно. Давай не будем, - незамедлительно откликнулся юноша.
Он вздохнул и улегся на кровать, запустив руки под пуховое стеганое одеяло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27