Им задали прочитать Кафку. Это был один из томов в ее стопке книг.
- Дурацкая любовная история, правда? - сказал Джек, листая пожелтевшие листы книги.
Шайлер заметила, что книга у него была потрепанная, с загнутыми уголками страниц.
- Любовная история? - Шайлер состроила гримасу. - А разве это не книга о тирании юстиции? Об абсурдной природе бюрократии? В конце концов, мы так и не знаем, за что его судили.
- А я не согласен. И поскольку Кафка не хотел, чтобы книгу публиковали, разве можно теперь сказать, о чем она? - слегка поддразнивающим тоном произнес Джек. - Я вот читал, что она - про его неудавшееся ухаживание и помолвку с Фелицией Бауэр. Значит, эта книга вовсе не про закон, а про человека, потерпевшего неудачу в любви...
- Ох, Джек... - вздохнула Шайлер.
Она подозревала, что юноша ее разыгрывает, но ей нравилась их шутливая беседа. До сих пор было неясно, сумеют ли они когда-либо восстановить дружбу или то, что начало зарождаться между ними и так внезапно оборвалось в прошлом семестре. Но похоже было, что Джек не прочь попытаться. Впрочем, это ничего не значило. Он все равно оставался братом Мими Форс.
- Может, в моей книжке было что-то, чего не было в твоей, - сказал Джек, отодвинув свой экземпляр. - Слушай, дай мне твою. У тебя и обложка лучше.
Шайлер взяла его книгу, пахнущую плесенью. Она отыскала место, на котором остановилась, и продолжила читать.
«Нудное старье», - подумала Мими, спускаясь следом за Кингсли в Хранилище истории, штаб-квартиру Совета старейшин и главную библиотеку Комитета, расположенную под «Кварталом-122», ночным клубом для избранных, куда допускались только голубокровные и их гости.
Кингсли сделался для Мими другом, разделяющим ее склонность к злым выходкам. Инцидент с тем юношей на балконе стал началом их союза. Кингсли воплощал в себе то, что восхищало Мими в вампирах, - жажду использовать силу. Втайне она была согласна с Кингсли, что Комитет чересчур осторожничает, и установленные им строгие правила раздражали ее. Почему бы, собственно, не использовать их силы для господства над людьми? Какой смысл читать мысли другого, если не можешь извлечь из этого материальную или эмоциональную выгоду? Почему нельзя питаться больше чем одним фамильяром зараз? Почему бы не похваляться своим статусом высшего, вместо того чтобы стараться слиться с миром смертных?
Кингсли попросил Мими пойти с ним в Хранилище: он хотел показать ей что-то интересное и теперь исчез среди полок, отправившись на поиски.
Мими оглядела старинное помещение, похожее на пещеру. Несколько жалких человечишек, бывших проводников, больше не соединенных ни с каким семейством вампиров, усердно трудились в своих кабинках.
Мими уселась за один из больших столов в центре комнаты и нетерпеливо забарабанила пальцами по крышке.
Тут из-за полок с книгами до нее донесся негромкий разговор.
- Здесь нет ничего о любви, Джек, - произнесла девушка. - Возможно, это именно ты несешь абсурд.
- Ты уверена? Присмотрись получше. Может, ты читала ее недостаточно внимательно, - возразил юноша.
Мими скрипнула зубами. Опять эта серая мышка, ван Ален, разговаривает с ее братом! Мими встала, кашлянула и посмотрела поверх низких полок на парочку.
Джек и Шайлер тут же отодвинулись друг от дружки.
- Э-э... ну ладно, пока, - произнесла Шайлер, забрала свои книги и пошла к другому столику, не сообразив, что у нее осталась книга Джека.
- О, привет, - произнес Джек, пытаясь улыбнуться сестре со своего места. - Я и не подозревал, что ты знаешь дорогу сюда.
- Не надо меня недооценивать, Бенджамин Форс. К твоему сведению, я читаю книги запоем, - фыркнула Мими.
«Врунья», - адресовал ей мысленное послание брат.
«Сам ты врун», - парировала Мими.
«Извини», - примирительно ответил Джек.
Лицо Мими смягчилось.
«Ну ладно».
«Я пошел. До встречи дома».
«Пока».
Мими посмотрела ему вслед. Хотя его ласковые мысли оставили след в ее сознании, она не могла сдержать беспокойства. Почему эта Шайлер по-прежнему остается действующим фактором? В этой девчонке было что-то такое, что лишало ее брата душевного равновесия, - Мими это чувствовала. Она чувствовала желание Джека связать себя их узами, но при этом он словно убедил себя влюбиться против собственной воли. Но почему? Такого никогда прежде не бывало. В каждом цикле они с Джеком заново подтверждали свои узы без всяких осложнений.
На мгновение самодовольная самоуверенность исчезла с ее лица, и в этот миг Мими выглядела словно потерявшаяся, испуганная маленькая девочка. А вдруг он ее бросит? Вдруг не пожелает возобновить узы, когда подойдет срок? Что тогда с ними будет?
Мими вспомнила об Аллегре ван Ален, лежащей на больничной кровати, все равно, что мертвой для мира, - и содрогнулась.
Она не допустит, чтобы подобное случилось с ней или Джеком.
- У тебя такой вид, словно ты увидала привидение, - сказал Кингсли, положив перед Мими толстенный том.
Мими продемонстрировала ему свою самую обезоруживающую улыбку.
- Ах, если бы!
Она посмотрела на книгу в кожаном переплете.
- Что это?
- То, во что нам не полагается заглядывать. Старый учебник запрещенных заклинаний. Ты слышала про эту историю с Кроатаном, ну, насчет Серебряной крови? - поинтересовался Кингсли.
- Ну да, - настороженно отозвалась Мими. - Но вроде как считается, что их не существует.
- Верно, - самодовольно ухмыльнулся Кингсли. - Лишь потому, что они больше не так покорны.
- Что ты имеешь в виду?
- Серебряная кровь были прежде рабами Голубой крови. Когда нас обрекли проводить бессмертную жизнь на земле, тех, кто все еще следовал за Люцифером, на время подчинили Михаилу и Габриэлле. Мы контролировали их, но они восстали против нас и перестали выполнять наши повеления. Они охотились на нас, мы на них, и война бушевала на протяжении столетий. Теперь они, предположительно, ушли. Но существует способ вернуть их обратно.
- Это в каком смысле? - спросила Мими, подумав, что Кингсли чересчур развязно обращается с такими вещами.
В конце концов, Серебряная кровь - не шутка. Большинство из голубокровных не могут даже говорить об этом.
- Призвать кого-нибудь из них из тьмы. Ну, ты знаешь. Заставить его делать все, что ты пожелаешь, - пояснил Кингсли.
- Что-то я не уверена, что мне нравится слушать об этом, - вздрогнув, сказала Мими. - Для меня это слишком серьезно.
- Да брось! Я думаю, это будет прикольно, - заявил Кингсли.
Словом «прикольно» он называл все свои выходки. Судя по всему, темное и опасное старинное заклинание для него не отличалось от того, чтобы проехаться на «феррари» на скорости двести пятьдесят миль в час: возможно, не самая лучшая идея, но что-то такое, что стоит сделать хотя бы ради того, чтоб заявлять потом, что ты это смог.
- Не-а.
Мими покачала головой. Но если даже это ее и не интересует, возможно, в книге найдется какое-нибудь заклинание, которое окажется полезным.
«Materia acerbus».
Темная материя.
Мими перевернула первую страницу и начала читать.
ГЛАВА 27
Аллегра ван Ален очнулась. Она сидела на кровати, и ее прекрасные белокурые волосы ниспадали на плечи и больничный халат.
Ее ясные голубые глаза были широко распахнуты.
- Берегись, Шайлер. Берегись, - произнесла она негромким безумным голосом.
Шайлер вздрогнула и проснулась. Оказалось, что она находится в палате своей матери, в Колумбийской пресвитерианской больнице - только она совершенно не понимала, как попала сюда. Стояла глубокая ночь, и последнее, что запечатлелось в памяти Шайлер, - это как она засыпала, читая книгу. Она не помнила, чтобы выходила из своей спальни, садилась на автобус до Сто шестьдесят восьмой улицы и добиралась до больницы. Должно быть, у нее случился приступ лунатизма или даже провал в памяти - в точности как рассказывала Блисс.
Шайлер посмотрела на мать.
Аллегра спала, укрытая одеялом, безмолвная и безмятежная, как всегда. Может, это был просто сон? Но он казался таким реальным... Ее мать пришла в себя и говорила с ней. Она велела ей поберечься.
Беречься чего?
- Мама, - произнесла Шайлер, погладив Аллегру по холодной щеке.
Боль потери никогда не покидала ее до конца. Она поцеловала мать в лоб и вышла из палаты, выключив свет.
Следующим вечером Лоуренс пригласил Шайлер поужинать с ним в его старом клубе. Клуб искателей приключений был элитным обществом, созданным представителями Голубой крови в начале восемнадцатого столетия в качестве места встречи для колесящих по всему свету путешественников-единомышленников, стремящихся все задокументировать и поделиться своими изысканиями и теориями касательно природных и географических феноменов. Располагался клуб в особняке на Пятой авеню, напротив Клуба жителей Нью-Йорка и в нескольких минутах ходьбы от музея «Метрополитен» - двух объединений Голубой крови, которые в последние годы стали вести более открытую политику и принимать в свои ряды людей Красной крови.
Но Клуб любителей приключений по-прежнему оставался оплотом вампиров, хотя бы потому, что люди, похоже, больше интересовались социальной тематикой, чем вопросами, касающимися природы, и принадлежать к скучному старому кругу членов этого клуба не было престижно.
Обеденный зал заполнили представители старых семейств: здесь присутствовали Карондоле, Лорилларды и Селигмэны, обладающие скорее прославленной историей, чем сегодняшним состоянием.
Лоуренс ответил на приветствие метрдотеля и прошел через зал; ему пришлось пожать немало рук и переговорить со многими присутствующими, прежде чем они с Шайлер смогли сесть на свое место.
Меню в Клубе любителей приключений не менялось с девятнадцатого века: палтус-меньер, бифштекс «Диана», жареный кролик.
Шайлер заказала рыбу, а Лоуренс выбрал бифштекс.
Еда прибыла на тарелках, накрытых серебряными крышками.
- Вуаля, - произнес официант, одновременно снимая обе крышки. - Бон аппетит.
Разрезая рыбу, Шайлер рассказала Лоуренсу о том, что произошло накануне ночью.
- У меня случился провал в памяти... Я проснулась, и оказалось, что я в больнице, в маминой палате, - призналась она.
- Провал в памяти? Что ты имеешь в виду? - поинтересовался Лоуренс, жуя бифштекс.
- Ну, когда ты на время отключаешься, а потом приходишь в себя где-то в другом месте и не знаешь, как ты сюда попал.
Лоуренс отложил вилку.
- Я знаком с ретроспекциями памяти. Но вампиры, переживая заново свои воспоминания, всегда контролируют ситуацию.
- Что, правда? - удивилась Шайлер.
Лоуренс кивнул.
- То, что ты описываешь, в высшей степени необычно.
- Необычно?
Шайлер замешкалась в нерешительности. Но с Блисс это происходило постоянно, так что вряд ли это такая уж редкость. Она пересказала дедушке то, что поведала ей подруга.
Лоуренс обдумал новую информацию.
- Возможно, у нынешнего поколения вампиров в генетике появилось нечто новое, приводящее к таким последствиям. Думаю, особо беспокоиться не стоит, но если это случится снова, дай мне знать. - Он вздохнул и отложил вилку. - А теперь я должен тебе кое-что сообщить.
Шайлер собралась с духом, чтобы встретить известие, которого она страшилась со времени возвращения дедушки.
- Судья согласился рассмотреть прошение Чарльза о твоем удочерении. Слушание будет проходить через месяц.
ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ
Приют Святой Дафны для душевнобольных
Имя: Маргарет Стэнфорд
Возраст: 16 лет_____________
Поступила: 5 апреля 1869 года
ПРИЧИНЫ:
Выяснить возможные причины безумия, признаваемые пациентом
МОРАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ:
Религиозное возбуждение
Любовная история
ФИЗИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ:
Мастурбация
Несчастный случай или травма
Эпилепсия
Попытка самоубийства. За неделю до поступления в клинику член семьи обнаружил пациентку с разрезанными запястьями.
Галлюцинации, бред
ИСТОРИЯ СЕМЬИ:
Ни у кого из членов семьи признаков душевного расстройства или истерии не наблюдается. Единственный ребенок обоих родителей жив.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Эпилептические припадки. Пациентка жалуется на головную боль и кошмары. Случаются провалы в памяти. Пациентка также не помнит о некоторых действиях. Любовный роман с неподходящим молодым человеком привел к истерии. Однако пациентка утверждает, что не беременна.
НЫНЕШНЕЕ СОСТОЯНИЕ:
Отрывок из беседы с пациенткой:
«Оно кажется таким реальным. Я не могу избавиться от него. Я просыпаюсь и чувствую его в себе. Оно приходит, оно говорит со мною в моих снах. Оно знает мое имя. Оно говорит, что оно - часть меня. Больше я ничего не помню. Помогите мне, доктор, помогите! Мне нужно убежать, убежать от него».
ГЛАВА 28
Темой фотосессии было «Талита Гетти в Марракеше». Тонкие льняные джеллабы, изукрашенные драгоценностями платья в восточном стиле - во множестве и время от времени - тюрбаны. Ах да, и самые экономные бикини. Но ассистент, отвечающий за поездки, что-то недопонял и взял им билеты на Монсеррат, так что роль анклава в Северной Африке пришлось исполнить Карибскому острову.
Впрочем, никто, похоже, не был против - пляжи любили все.
Блисс позвонили из «Моделей Фарнсворт» в четверг, а в пятницу вечером она уже сидела в самолете и к закату добралась до берега моря. Шайлер пригласили тоже, после того как первые выбранные «Чик» модели, две русские красавицы, обнаружили, что у них истек срок действия виз и они не смогут вернуться в страну.
Директор раздела моды «Чик», Пэтрис Уилкокс, суровая деловая женщина, с ног до головы была одета в черное даже по тропической жаре. Она приветствовала моделей и всю команду улыбкой, тонкой, как она сама.
- Это вам не каникулы. Это работа. Завтра в восемь утра я жду всех на съемочной площадке.
Однако же, невзирая на суровые предостережения Пэтрис, отрицать это было бессмысленно - фотосессия все-таки была каникулами. Пока она читала свои нотации о пунктуальности, Джонас Джоунс, знаменитый и неисправимый фотограф, один из голубокровных, подмигивал у нее из-за спины.
- Через пять минут в бар, за «Маргаритой», - произнес он одними губами.
К полуночи вся команда, не считая директора раздела моды, но включая двух помощников Джонаса, привлекательных парней из Род-Айлендской школы дизайна, компании моделей - среди которой не было ни одной старше восемнадцати - и Шайлер с Блисс, уже сидела в баре на самом берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27