Все сотрудники библиотеки - Красная кровь. Проводники, которые больше не работают на какую-то отдельную семью.
Шайлер отметила, что представители Голубой крови обращаются к библиотекарям свысока, в приказном тоне, и на какой-то миг ей стало стыдно, что она вампир. Куда подевалась элементарная вежливость?
- Почему они с вами так разговаривают?
- Твоя семья никогда так не делала, - ответил Оливер, покраснев. - Но, как я уже говорил, большинство представителей Голубой крови нас недолюбливают. Они считают, что нас не должно здесь быть, что мы вообще не должны о них знать. Но никто из ваших не хочет присматривать за Хранилищем. Им не интересно возиться со старыми пыльными книгами.
- А что она вообще здесь делает? - поинтересовалась Шайлер, глядя, как миссис Дюпон просматривает какие-то бумаги, которые принес ей проводник.
- Это штаб-квартира Совета старейшин. Ну, то есть - стражей. Они собираются здесь, в зале заседаний за Хранилищем.
- А сколько времени ты уже знаешь? В смысле, насчет меня? - спросила Шайлер.
Она перевела взгляд на стол, на фотографию, где они были изображены вдвоем с Оливером. Их сняли прошлым летом на острове Нантакет. Оливер, раскрасневшийся от солнца, смотрел в камеру. Тело его было покрыто темным, цвета густой карамели, загаром, волосы выгорели и стали золотистыми. А у Шайлер вид был бледный и унылый, она выглядывала из-под широкополой пляжной шляпы, а на носу красовалась белая нашлепка от солнца. На этой фотографии, хотя и снятой всего несколько месяцев назад, они казались такими юными! Да, действительно, прошлым летом они были всего лишь детьми, беспечными детьми, которым не хочется возвращаться обратно в школу. Они провели две недели, катаясь под парусом по морю и устраивая лагерь то здесь, то там на побережье. Шайлер казалось, что это было целую жизнь назад.
- Я знал это с самого рождения. Я был назначен к тебе, - просто ответил Оливер.
- То есть как это - был ко мне назначен?
- Насколько я понимаю, к каждому вампиру при рождении назначается проводник. Я на два месяца младше тебя. Можно даже сказать, что ты - причина того, почему я появился на свет. Я отыскал тебя. Помнишь?
Шайлер порылась в своих воспоминаниях. Она вспомнила, как он пытался подружиться с ней и как она сначала противилась этому. Он всегда сидел рядом с ней в классе, о чем-то ее спрашивал, и наконец, во втором классе они разделили на двоих тот помятый сэндвич с латуком. И после этого стали друзьями.
- И что именно ты делаешь?
- Я помогаю тебе. Подталкиваю тебя в определенном направлении, подсказываю, как бы ты могла использовать свои силы, чтобы ты смогла самостоятельно их открыть. Помнишь тот вечер в «Банке», когда я твердил тебе: «Мысли позитивно, и нас пропустят»?
Шайлер кивнула. Именно это она и подозревала. Она рассказала Оливеру, как прошла сегодня вечером мимо трансвестита на входе в клуб.
- Круто! - хохотнул парень. - Жаль, я этого не видел.
Она криво улыбнулась.
- Ну, нам на собрании Комитета говорили, что контроль над разумом - вещь вполне возможная.
- Но лишь немногие вампиры на это способны, - возразил Оливер.
- Только я вот чего не понимаю. Если Хранилище здесь, внизу, то почему ты так беспокоился, что нас не пустят в «Банк»? Сюда обязательно должен быть другой вход.
Оливер кивнул.
- Он есть. Через «Квартал сто двадцать два». Именно поэтому им пользуются только члены клуба. Ну, то есть представители Голубой крови и их гости. Я мог бы пройти там, ведь я один из немногих, у кого есть ключ, пусть я всего лишь Красная кровь... но я ненавижу то место.
Шайлер кивнула, чтобы он продолжал.
- «Банк» - просто хорошее прикрытие. Долгое время там, наверху, вообще ничего не было. Но потом кое-кто из соседей и бездомных сообщил в полицию, что видели людей, входящих в здание и не выходящих оттуда. И чтобы отвести подозрения, было решено, что верхние этажи надо сдать под что-нибудь интересное. Первым ухватился за предложение тот основатель клуба, и вашим так понравилась сама идея, что они решили открыть по соседству еще один ночной клуб, но только для своих.
Шайлер пыталась переварить эти сведения. Закрытый ночной клуб, Комитет - это определенно подходило ко всему, что ей до сих пор удалось узнать про Голубую кровь. Им нравилось, когда кругом только свои.
Однако ее все еще тревожило признание Оливера и его объяснение того, почему они дружат. Шайлер никак не могла забыть, как он одалживал ей деньги, а она была не в состоянии отдать долг, однако Оливер, похоже, об этом совершенно не беспокоился, по крайней мере, никогда не просил вернуть. Было ли это частью его службы? Где заканчивался проводник и начинался ее друг?
- Так на самом деле ты мне вовсе не лучший друг? Ты для меня что-то вроде няньки?
Оливер рассмеялся и провел пятерней по своим густым волосам.
- Можешь называть меня как хочешь. Но отделаться от меня будет не так-то просто.
- Тогда почему ты так разозлился на меня, когда я сказала тебе про Комитет?
Он горестно вздохнул.
- Не знаю... думаю, отчасти я не хотел, чтобы это было правдой, пусть даже знал, что это действительно правда. В смысле - я понимал, что это должно было случиться, но я просто мечтал, чтобы мы с тобой были на равных, понимаешь? А это не так. Я - Красная кровь. А ты - бессмертная. Наверное, я просто вышел из себя. Что с меня взять, я всего лишь человек.
Он усмехнулся этой игре слов.
- Ты не прав. Похоже, я на самом деле не так уж бессмертна, - произнесла Шайлер.
- Что ты имеешь в виду?
- Джек сказал мне, что кто-то убивает вампиров.
- Это невозможно. - Оливер покачал головой. - Я ведь тебе говорил, этот тип какой-то странный. - Он вымученно улыбнулся.
- Нет, не в том дело. Я серьезно. Но это тайна. Эгги была вампиром. И она не ушла на новый цикл. Она погибла. Она мертва. В смысле, по-настоящему мертва на этот раз. Вся ее кровь исчезла.
- О господи, - побледнев, промолвил Оливер. - Я не знал. Поэтому и сказал тебе, что не горевал на ее похоронах. Я думал, что нет никаких проблем и она просто вернется рано или поздно.
- Она не вернется никогда. И она не единственная. Были и другие... другие, которых убили. Голубая кровь. Мы не должны умирать, но мы умираем.
- И что Джек собирается с этим делать? Что он знает? - спросил Оливер.
- Он хочет узнать, кто охотится на нас.
Шайлер рассказала про воспоминания Джека о Плимуте. Послание, прибитое к дереву на уединенном поле. Кроатан.
- И как он собирается это сделать? - поинтересовался Оливер.
- Не знаю. Но я думаю, мы можем ему помочь.
- Как?
Шайлер обвела взглядом полное книг помещение.
- Эта библиотека содержит всю историю Голубой крови. Может быть, мы найдем здесь что-нибудь полезное.
ГЛАВА 30
Они вторглись в святая святых. Сколько Мими себя помнила, отец всегда после работы удалялся в свой заставленный книгами кабинет и часто даже не выходил к ужину. Там, за закрытой дверью, было его убежище, куда дети не допускались. Мими помнила, как в детстве скреблась в эту дверь, отчаянно желая внимания и ласки, но няня всегда уводила ее прочь, то уговаривая, то грозя наказанием. «Оставь папу в покое, он очень-очень занят, у него нет времени на тебя».
Мать ее была такой же, отстраненной и почти чужой. Она вечно отправлялась отдохнуть куда-нибудь, куда детям было нельзя или их там не желали видеть. Это было одинокое, сумрачное детство, однако Мими и Джек сумели выжать из него многое. Они стали единственной компанией друг для друга, они доверялись друг другу настолько, что Мими порой не могла сказать, где заканчивается ее личность и начинается личность ее брата. И тем более необходимым было то, что она сейчас намеревалась сделать. Он должен знать правду.
Мими вошла в огромный мраморный холл и направилась прямо к запертой двери отцовского кабинета. По мановению ее руки замок рассыпался в пыль, и дверь со стуком распахнулась.
Чарльз Форс сидел за столом, держа в руке хрустальный бокал с темно-красной жидкостью.
- Впечатляет, - похвалил он дочь. - Мне понадобились годы, чтобы научиться этому.
- Спасибо. - Мими улыбнулась.
Джек вошел следом, держа руки в карманах и слегка ссутулившись. Он посмотрел на сестру с уважением, которого прежде в его взгляде не было.
- Отец, скажи ему! - требовательно произнесла Мими, направляясь к столу.
- Сказать что? - спросил Джек.
Чарльз Форс отпил из бокала и исподлобья взглянул на детей. На своих так называемых детей. Маделин Форс и Бенджамин Форс. Двое самых могущественных представителей Голубой крови за все времена. Они были в Риме в критический момент. Они основали Плимут, они осваивали Новый Свет. И именно он призывал их вновь и вновь, когда в них возникала нужда.
- Про эту ублюдочную ван Ален, - уточнила Мими. - Скажи ему.
- А что ты такого знаешь про Шайлер? - поинтересовался Джек.
- Больше, чем ты, братец, - отозвалась Мими и уселась в одно из глубоких кожаных кресел, стоящих около отцовского стола. Когда она взглянула на брата, ее зеленые глаза точно такие же, как у него, сверкнули не то яростью, не то торжеством. - В отличие от тебя у меня есть доступ к моим воспоминаниям. Ее там нет. Я проверяла, снова и снова. Ее там нет. Ее нет нигде. Ее не должно существовать!
Голос Мими возвысился почти до визга, из-под верхней губы показались клыки.
Джек отступил на шаг.
- Этого не может быть. В моих воспоминаниях она есть. Ты ошибаешься. Отец, что за чушь она несет?
Чарльз сделал еще глоток, откашлялся и, наконец, произнес:
- Твоя сестра права.
- Но я не понимаю... - пробормотал Джек, опускаясь в другое кресло.
- С формальной точки зрения ван Ален не принадлежит к Голубой крови. - Чарльз вздохнул.
- Это невозможно! - воскликнул Джек.
- Она и принадлежит к нам, и не принадлежит, - пояснил Чарльз. - Она - порождение священного целования, союза между вампиром и человеком-фамильяром.
- Но мы не можем размножаться... у нас нет способности... - возразил Джек.
- Мы не можем иметь потомство, это верно. Мы не можем создавать новую жизнь, мы просто привносим дух ушедшего в новый эмбрион путем искусственного оплодотворения. По-моему, даже среди Красной крови в нынешние времена такая процедура - не редкость. Семя бессмертного сознания прививается женщине из нашей расы, дабы оно могло получить новую физическую оболочку в цикле проявления. Но поскольку представители Красной крови могут создавать новую жизнь, новый дух, то скрещивание между нами, очевидно, не является невозможным. Невероятным - да, но не невозможным. Однако за все годы нашего существования такого не случалось никогда. Зачать ребенка смешанной крови - это нарушение строжайшего закона нашего рода. Ее мать была глупой и взбалмошной женщиной.
Мими взяла чистый хрустальный бокал и налила в него жидкости из графина. Отпила глоток. Каберне с виноделен Ротшильда.
- Ее нужно уничтожить! - прошипела она.
- Нет! - крикнул Джек.
- Не надо так волноваться. С ней ничего покамест не случится, - успокаивающе произнес Чарльз. - Комитет так и не пришел к окончательному решению относительно ее дальнейшей участи. Она, похоже, унаследовала кое-какие черты своей матери, так что мы должны получше к ней присмотреться.
- Вы собираетесь ее убить? - спросил Джек, опустив голову на руки. - Я вам не позволю.
- Это не тебе решать. Загляни поглубже в свои воспоминания, Бенджамин. Скажи мне, что ты видишь. Узри правду внутри себя.
Джек закрыл глаза.
Когда они танцевали на Неформальном балу, он чувствовал присутствие Шайлер в своих воспоминаниях, как будто знал ее и в иные времена. Он мысленно вернулся в тот вечер, в зал особняка Общества по изучению Северной и Южной Америки, где они танцевали, и к воспоминаниям о Патрицианском бале, о той ночи, когда они вальсировали под музыку Шопена. Одно из самых ярких и драгоценных воспоминаний - это была... она... это не мог быть никто иной! Вот! Джек торжествовал. Он с близкого расстояния видел лицо, полускрытое веером. Эта нежная, фарфоровая кожа, изящные черты, вздернутый нос, и... Джек пошатнулся - это не были глаза Шайлер. Они были зеленые, не голубые. Это глаза...
- Ее матери, - выговорил Джек, выныривая из воспоминания и глядя на отца и сестру.
Чарльз кивнул. Голос его был непривычно резким:
- Да. Ты видел Аллегру ван Ален. Очень сильное сходство. Аллегра была одной из лучших среди нас.
Джек опустил голову. Он спроецировал этот образ на Шайлер, когда они танцевали, и использовал свои способности вампира, чтобы проникнуть в ее чувства, так что ей показалось, будто она тоже ощущает прошлое. Но Шайлер была ново-созданной душой. Ее мать, именно ее мать Джек искал сквозь века. Именно поэтому его так тянуло к Шайлер с той самой вечерней встречи перед «Кварталом-122», потому что ее лицо было так похоже на то, что преследовало его во снах.
Потом он взглянул на Мими. Его сестра. Его партнерша, его лучшая половина, его лучший друг и злейший враг. Она была с ним с самого начала. Именно ее руку он всегда находил, шаря вслепую во тьме. Она была сильной, она была той, что выживает. Она была источником его силы. Она всегда была рядом с ним, всегда поддерживала его. Агриппина рядом с ним, Валерием. Элизабет де Лоррен-Лилльбон при нем, Людовике Орлеанском. Сюзанна Фуллер рядом с Уильямом Уайтом.
Мими перегнулась через подлокотник и взяла Джека за руку. Они были так похожи, они пришли из одной тьмы, через одно и то же изгнание, которое обрекло их вести бессмертную жизнь на земле, и вот они здесь, тысячелетия спустя, богатые и знатные. Мими погладила брата по руке, в глазах у нее стояли слезы, как и у него.
- Что нам теперь делать? - спросил Джек. - Что с ней будет?
- Пока что ничего, - сказал Чарльз. - Мы наблюдаем и ждем. Тебе, вероятно, лучше держаться подальше от нее. И еще: твоя сестра сказала мне о твоих тревогах, связанных со смертью Августы. Рад сообщить тебе, что мы уже близки к обнаружению преступника. Простите, что так долго держал вас обоих в неведении. Если позволите, я объясню...
Джек кивнул и крепче сжал руку сестры.
ГЛАВА 31
Следующая неделя пролетела быстро. Каждый день после школы Шайлер и Оливер рылись в Хранилище, пытаясь найти какие-либо записи с упоминанием слова «Кроатан».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28