По периметру кольцевой зоны между стеной и центральным вырезом в полу были расставлены столы на колесах — такие, на которых в больницах возят пациентов на операцию. Рядом с каждым столом из стены торчали разнообразные трубки и кабели. На одном из столов кто-то лежал.
В первую очередь следовало куда-нибудь оттащить три распростертых на полу тела, но я не мог терять ни секунды. Тело, привязанное к столу, было женским, и меня охватил непреодолимый ужас при мысли о том, что это может быть Тэйра. Даже отсюда я видел синяки и вздувшиеся полосы на коже от ударов кнутом.
Я подошел ближе, чувствуя во рту сильный металлический привкус. У женщины не было волос на голове, а лицо ее было так изуродовано, что я даже не мог сказать, Тэйра это или нет. Она открыла глаза.
Никогда в жизни мне еще не было так приятно не встретиться с кем-то. Это была не Тэйра. Глаза были не ее. Я почувствовал огромное облегчение.
На одновременно меня охватил ужас от того, с какой невыразимой болью смотрели на меня эти глаза. Взгляд женщины был подобен взгляду животного, которому капканом почти оторвало лапу.
Она приоткрыла рот, и я увидел, что зубов в нем не осталось. Опередив ее, я сказал:
— Я не сделаю вам зла.
Она сморгнула слезу и попыталась что-то сказать. Я наклонился поближе.
Она повторила еще раз, почти неслышно, но на этот раз я ее понял. Мучительно медленно она выговорила:
— Убейте меня. Прошу. Сразу.
Я посмотрел ей прямо в глаза, и на этот раз узнал ее. Это было то, что осталось от Мардж Ленделсон. Уверенность и надменность, которые она демонстрировала на борту «Красного смещения», исчезли бесследно. Удивительно, но я не ощутил никакой ненависти к ней за тот кошмар, в который она втянула нас вместе со своими «черными» дружками. Сейчас я мог испытывать к ней только жалость.
— Вы уверены? — спросил я.
Моргнув, она кивнула.
Я кивнул в ответ:
— Ладно. Я вас понимаю.
Когда я переключил нидлер на «Смерть», Мардж Ленделсон заплакала. Она была почти без сил, и смогла только трижды всхлипнуть, но в ее глазах появились слезы.
Я приставил дуло к ее руке, и она посмотрела мне в глаза. Потом она снова кивнула и сжала губы. Я нажал на спуск: ффф-т. Мардж даже не попыталась отвести руку.
Время словно на миг остановилось после этого выстрела. Та благодарность, которую я прочитал в глазах Мардж, заставила меня мысленно перенестись в прошлое, на Редуолл, вернуться в то мгновение, когда я убил напавшего на Риссу парня. Тогда, как и сейчас, я был горд собой; тогда, как и сейчас, я убил человека. Эта параллель наводила на неприятные мысли, но я не мог отказать Мардж в ее просьбе, как не мог не вмешаться тогда, на Редуолле.
Через несколько секунд я закрыл безжизненные глаза Мардж. Потом я протер свои глаза, куда будто песку насыпали.
Глубоко, прерывисто вздохнув, я заставил себя сосредоточиться на том, что делать дальше.
Информация! Вот в чем я нуждался больше всего. Подойдя к трем лежавшим на полу людям в мантиях, я обнаружил, что среди них есть женщина. На шее у нее было оранжевое ожерелье. Выбрав одного из мужчин, я втащил его на ближайший стол и надежно привязал ремнями. Убедившись, что вырваться он не сможет, я нашел еще один ремешок, который затянул у него на горле так, чтобы можно было усиливать или ослаблять натяжение.
Чтобы не вызвать подозрений у тех, кто мог бы заметить меня с верхнего этажа, я уложил на столы и два других тела. Теперь все напоминало обычную, видимо, для этого места картину, с той лишь разницей, что жертвы были одеты в мантии. Повернув указатель воздействия на «Снять паралич», я разрядил нидлер в руку моего связанного пленника, и стал с нетерпением ждать, когда подействует укол.
Человеку было на вид лет сорок, волосы на его висках начинали серебриться. На подбородке была маленькая ямочка, а щеки казались впалыми из-за широких скул. Он был похож на чудовище не больше, чем любой из постоянных клиентов Редуолла.
Прошла почти минута, прежде чем мышцы его лица начали подергиваться. Я затянул ремень у него на горле до такой степени, что дыхание стало затрудненным. Он нахмурился, как будто ему приснилось что-то неприятное, в следующее мгновение его глаза открылись. Зажмурившись от света и, наверное, от боли, он, видимо, некоторое время пытался понять, где и в каком положении находится. В конце концов он сказал дребезжащим голосом (ремешок на шее нужен был для того, чтобы он не мог закричать):
— Ты кто?
— Считай, что разведчик. Мне нужна от тебя кое-какая информация.
Он ответил мне очень грубо. Никогда не думал, что глубоко религиозный человек может так выражаться.
Я немного затянул ремешок и сказал:
— Ты, наверно, еще не до конца проснулся. Здесь командуешь не ты. Здесь командую я. Теперь понятно?
— Чего ты хочешь? — его голос перешел почти в шепот.
— Я хочу знать, что и почему здесь происходит. Я хочу знать, где пленники. Уточняю: те пленники, которых захватили некоторое время назад, на главном этаже наверху.
— Спроси кого-нибудь другого.
— По-моему, ты все еще не понимаешь. — Я огляделся, прикидывая, чем бы его припугнуть. Через минуту я уже стоял у стола, держа в руке пару проводов с зубчатыми зажимами на концах. Провода были подсоединены к одной из розеток на стене. Я на мгновение прикоснулся зажимами друг к другу, держа их перед лицом моего собеседника. Полетели искры.
Один зажим я пристегнул к мочке его уха, не обращая внимания на то, что из-под зубчиков появились капельки крови. Другим зажимом я небрежно помахал у него перед, носом:
— Я смотрю, вы привыкли, что пациентов вам доставляют прямо сюда. На этот раз придется немного полечить тебя.
Расширенными глазами человек следил за раскачивающимся в воздухе зажимом.
— Давай еще раз попробуем, — сказал я. — Где новые пленники?
Он не ответил. Я опустил зажим ниже. Он молчал, только дыхание стало более шумным и тяжелым,
— Я не хочу этого делать, — сказал я, — но, вижу, что придется.
Он продолжал молча сопеть. Тогда я пронес зажим у него перед глазами и слегка задел им за мочку другого уха. Его голова дернулась, отчего ремешок еще сильнее сдавил шею.
Он оказался очень упрямым, и мне пришлось еще пару раз коснуться его зажимом. При этом я выбирал места так, чтобы через его сердце или мозг не прошел слишком сильный ток.
Когда я примеривался, куда еще прижать зажим, он, наконец, выпалил:
— Они… наверху, на втором.
— На уровне «минус два», или на втором этаже в верхней части?
— Минус.
Я не мог рисковать быть обманутым:
— Врешь. Я только что оттуда. Там никого нет, — при этом я слегка помахал зажимом.
— Клянусь, они там. В камерах для задержанных. Полчаса назад были там.
— Они целы и невредимы?
— Да. Большинство из них. Слушай, убери эту штуку подальше.
— Мы рассмотрим твою просьбу. Скажи, вы пытали Мардж Ленделсон потому, что она привела нас сюда?
— Потому что она — что?..
— Так ты этого не знал?
— Нет.
— А почему вы это сделали?
— Кончились запасы. Нам подошел бы любой. Кто угодно.
— Подошел бы для чего? — Я как бы нечаянно задел его зажимом.
Он передернулся:
— Ты… не поймешь.
— Попробуй объяснить. Я понятливый.
— Они умирают за нас. Их боль нас освобождает.
— Ты имеешь в виду — физически? Или, как бы это сказать, в религиозном смысле?
— Сатана поддерживает постоянное количество боли во Вселенной. Если… если ее испытывает кто-нибудь другой, для, нас остается меньше.
У меня было слишком мало времени, к тому же я почувствовал, что от этих откровений начинаю злиться еще сильнее, и решил переменить тему:
— Все, кто приезжает сюда, делают крупные пожертвования. Я полагаю, во время ваших… процедур вы заставляете их отписывать вам все, что у них еще осталось?
Он ничего не сказал, я опустил зажим пониже, и тогда он, не сводя с зажима глаз, кивнул.
Я вспомнил о промелькнувшем передо мной лице, которое показалось мне знакомым. Случайно ли, что Редуолл и Занагалла имеют так много общего?
— Кто здесь всем командует? — спросил я. — Недди Палмертоу?
От неожиданности он так вытаращил глаза, что после этого врать было бы бессмысленно. Он кивнул.
Теперь в моей душе осталась только холодная ненависть. Мне очень хотелось подключить к нему второй зажим и уйти прочь, но удержался от искушения. Что ж, я и так всю жизнь делал то, что мне не хотелось, и не делал того, что хотелось. Зачем менять привычки?
Впрочем, не совсем так. Эту привычку мне уже случалось побеждать, когда отчаяние или решимость бывали слишком сильны. Просто мне не доставило бы ни малейшего удовольствия наказывать этого жалкого подонка. Другое дело, если бы на его месте лежала сейчас Недди Палмертоу…
У меня до сих пор стояло перед глазами потухшее лицо Керри Гангорры, когда она вернулась после вечеринки, проведя два дня с Недди и двумя ее друзьями-мужчинами. Казалось, что она где-то далеко и уже не ощущает ни боли, ни страха. Пять дней спустя она покончила с собой, выпив целую бутыль жидкости для мытья посуды. К тому времени Недди уже умчалась с планеты навстречу новым, привычно жестоким приключениям.
— Боль создает не Сатана, — сказал я после паузы, — а люди, вроде тебя и Недди Палмертоу. Может быть, такие, как она, просто питаются болью других. Теперь я понимаю, откуда взялась ваша Башня. Она собрала команду психопатов, которых когда-то кто-то обидел. И нашла для вас возможность отыграться за унижения, а для себя — возможность разбогатеть. А может, она сделала так, что вы сами нашли друг, друга…
Не было смысла дальше расспрашивать это жалкое существо. Либо он знал намного больше, чем я мог предположить — честно говоря, в это было трудно поверить, — либо был слепым орудием в руках Недди Палмертоу. А она умела манипулировать такими, как он. Я снял зажим с его уха, повесил провода обратно на стену, затем перевел нидлер в положение «Паралич» и всадил ему в руку еще одну иглу. Когда тело обмякло, я ослабил ремешок, стягивавший его горло.
В карманах его мантии я не обнаружил ничего, кроме маленькой семиконечной звездочки. Я хотел выбросить ее, но когда точно такие же обнаружились в карманах двух других пленников, я вспомнил об узоре в лифте и положил все три звездочки в свой карман.
Оставив четыре тела на столах, я вернулся на лестницу. Стараясь двигаться как можно тише, я все равно поднимался вверх куда быстрее, чем раньше спускался вниз. Трудно даже было вообразить, как отомстить им, если они причинили Тэйре какой-нибудь вред. От этой мысли я чуть не затормозил со всего разбега — оказывается, я и сам не знал, до какой степени Тэйра стала дорога мне.
Я мчался по лестнице, держа нидлер наготове, готовый отдать жизнь за женщину, которая — если придерживаться только сухих фактов — вполне могла оказаться одной из прежних обитательниц подземелья Башни, посланной собирать пожертвования, а точнее, заманивать новые жертвы. Но я не мог придерживаться сухих фактов. Я просто не мог представить, что Тэйра была посвящена в здешние тайны. Эта чистая душа стала всего лишь очередной марионеткой в руках тех, кто незримо управлял здесь всем — тех, кто в само слово «жертвовать» вкладывал неведомый ей жуткий смысл.
За дверью с надписью «Уровень -2» находился перекресток двух пустых коридоров. Сейчас мне было очень на руку, что на Занагалле такая низкая плотность населения (что вполне естественно, если одна часть жителей систематически истребляет другую часть).
Все здесь было выдержано в мрачных тонах, но мне показалось, что на этажах, расположенных в подземелье, цветовая гамма была еще более гнетущей — вероятно, так задумали архитекторы. В верхней части Башни царили свет и воздух, а подземные этажи напоминали тесные конторские помещения, спроектированнные маньяком, боящимся открытого пространства. Стены коридоров, где я очутился, были расписаны черными, белыми и коричневыми узорами, похожими на сухие осенние листья, которые рассыпаются в руках.
Я положил нидлер в карман и с подчеркнуто деловым, озабоченным видом — в конце концов у меня действительно были здесь важные дела — быстро пошел вперед. Перед поворотом в первый коридор, ведущий к центру, я на мгновение замер и, убедившись, что там никого нет, так же деловито зашагал дальше.
Первый поперечный коридор оказался прямым, а не круговым, как на нижних этажах. Не сворачивая в него, я пошел дальше к центру, пытаясь понять, где же может быть Тэйра. Я начинал подозревать, что меня все-таки обманули. Но, эти подозрения очень скоро рассеялись.
Коридор выходил в широкий холл, кольцом опоясывающий центральную часть, от которой его отделяла внутренняя стена. На этаже, где я нашел Мардж Лен-делсон, планировка была другая, но, как и там, в холле находилось трое обитателей Занагаллы.
Этим сходство и ограничивалось. На этот раз меня заметили, как только я вышел из-за угла.
Как ни в чем не бывало, я направился к ним. Трое охранников, вооруженных тупоносыми парализаторами, сидели в креслах. Меня увидела только женщина, которая сидела лицом ко мне. Один из ее товарищей смотрел в противоположную сторону, другой наблюдал за двумя дверьми в ближайшей стене. Я выстрелил в женщину, когда та начала поднимать свой парализатор. Но я немного опоздал.
Луч с шипением вырвался из ствола парализатора и задел мне ногу. В следующее мгновение иголка сработала, женщина потеряла сознание. Но одновременно онемела и моя нога.
Падая, я быстро выпустил по иголке в каждого из оставшихся в сознании охранников. Наверно, я промахнулся, потому что одновременно с ударом о пол я услышал шипение выстрела.
Выстрелив несколько раз в ответ, я перекатился по полу за угол. В меня больше не стреляли. Последнее, что я слышал, перед тем как скрылся за углом, был звук падающих на пол бесчувственных тел. Выставив из-за защищавшей меня стены несколько пальцев, я помахал ими в воздухе — выстрела не последовало. Выждав еще немного, я осторожно высунул голову в коридор и на всякий случай тут же спрятался обратно.
Все трое были распростерты на полу.
Я попытался встать, но с парализованной ногой было гораздо удобнее ползти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37