Запись голосового журнала капитана Дюрана, грузовой корабль торгового флота «Чистота сердца», 651.932. М41:

Все еще болтаемся на орбите вокруг этого жалкого ледяного шарика. По крайней мере, всех гражданских сотрудников, прибывших оттуда, и их семьи мы распихали, куда смогли, и только пара сотен все еще забивает коридоры своими телесами и пожитками, но боцман Клег пообещал, что разберется, так что я оставил эту проблему на него.
Гвардейцы тоже стали прибывать обратно, но у них, по крайней мере, есть свои казармы в трюмах. Офицерам сложно поддерживать порядок, потому что прибывшие к нам на орбиту все как один озабочены судьбой товарищей, что еще остаются внизу. Не могу сказать, что упрекаю их в этом, потому как Мазарини твердит, что наши шаттлы много не налетают, прежде чем или зеленокожие, или те металлические твари захлестнут перерабатывающий комплекс. Она все сверяется с сенсорной сетью и отзванивается на поверхность о новостях, но пока что, как она говорит, пехтура продолжает сдавать позиции, и я не представляю, как и что этому может помешать.
Но я, с другой стороны, только лишь капитан корабля, благодарение Императору, что это так, и потому все, что мне известно о солдатских делах, можно записать на обороте голографической открытки. Я уже говорил Мазарини не беспокоиться так сильно, потому что их полковник, кажется, знает, что делает, да и комиссар там вроде герой какой-то, но, кажется, это ее не убедило…

Глава пятнадцатая
Проделав весь путь сквозь амбулловые туннели и не услышав даже чиха некронов, я начал было думать, что нам может повезти настолько, что мы соединимся с нашими товарищами по оружию без каких-либо дальнейших происшествий. Должен признаться, когда мы вскарабкались вверх по веревке обратно в нижние галереи самой шахты, я испытал чувство, схожее с эйфорией. После тесных амбулловых ходов высокие потолки и широкие проходы созданных человеком выработок показались просторными, словно городские бульвары. Мы взяли хороший темп и быстро шагали бок о бок, направляясь к поверхности. Логаш, когда мы оставили проклятый некронский улей позади, кажется, немного вернулся к разумному состоянию, и хотя, будучи техножрецом, все равно оставался относительно невменяем, по крайней мере, держал шаг наравне с Юргеном и мной без заметных усилий.
Юрген установил наши люминаторы на полную яркость – теперь, когда мы снова проходили места, которые я наивно считал более безопасными, – и лучи освещали наш путь на значительном расстоянии впереди. Как и прежде, лед отбрасывал свет обратно, отталкивая фотоны потоками синего сияния и яркими, подобными звездам искрами, к которым я успел привыкнуть, так что мне понадобилась секунда или две, прежде чем я сообразил, что отраженное мерцание впереди исходит уже не от стен, а от гладкой металлической поверхности.
– Свет гаси! – рявкнул я, когда до меня, наконец, дошло осознание угрозы, и одновременно крутанулся, чтобы уйти с линии огня.
Без сомнения, я сохранил себе жизнь только благодаря этому рефлексу. Тошнотворный зеленый луч прорезал пространство там, где я стоял мгновением раньше, разорвав темноту, что окутала нас мгновенно, как только Юрген последовал моему приказу. Ситуация складывалась привычно мрачная: оставаться здесь значило стать легкими мишенями для наступающих некронов, а малейший проблеск света люминаторов выдал бы наше местоположение. Еще пара слепящих глаза зеленых вспышек промелькнула мимо, только подчеркнув кошмарную суть происходящего. Вслепую спасаться обратно по туннелю определенно значило лишь позволить застрелить себя в спину или просто поскользнуться и разбиться об одну из ледяных стен. Единственным выходом, казалось, было встать и принять бой, хотя, судя по тем позициям, с которых били вспышки оружия некронов, они были слишком растянуты по туннелю для того, чтобы составлять единую цель для мелты Юргена, сводя на нет наше главное преимущество.
Я лишь вытащил свой лазерный пистолет, изготовившись стрелять наугад, в пустой, без сомнения, надежде, что некроны передумают так уж споро атаковать нас (хотя по всему, что я видел раньше, они были не из тех, кого особенно легко напугать), когда ощутил легкое похлопывание по руке.
– За мной, – прошептал Логаш, и я услышал почти незаметное шуршание быстрой перебежки слева от себя.
Через секунду до меня донеслись те же слова оттуда, где находился Юрген, которого мне не составляло труда засечь, поскольку работе обоняния пока ничто не препятствовало. Я понял, с легким трепетом надежды, что улучшенные аугметикой глаза молодого техножреца каким-то образом оказались способны функционировать в темноте, что окутывала нас.
Так как терять мне было все равно нечего, я быстро, пригибаясь, двинулся на его голос, направляемый время от времени шепотом «прямо», «немного влево… нет, в другую сторону налево, я хотел сказать, влево от меня…», пока не уткнулся в замерзшую поверхность стены. Уже приготовившись спросить, куда же теперь, я почувствовал, как рука в перчатке, сопровождаемая запахом Юргена, который я не спутал бы ни с чем, протянулась и сжала мою руку.
– Лезьте сюда, комиссар, – прошептал он, давая мне по полной насладиться дурным запахом из его рта, и мне пришлось протиснуться вслед за ним в узкую ледяную расщелину. Через несколько метров она резко изгибалась, полностью скрывая нас от основного прохода, и мы дружно затаили дыхание, пока дробный стук мерной поступи металлических ног не миновал наше укрытие.
– Хорошая находка, – произнес я, когда уверился, что снаружи все затихло, и перевел люминатор на минимальный свет.
Лица моих спутников появились из мрака: у Логаша бледное, а у Юргена столь же невозмутимое, как и всегда. Техножрец кивнул.
– Славьте Омниссию за наше спасение… – начал он, но я не дал ему продолжить.
– Да, конечно, же, спасибочки ему, – сказал я. – А куда эта щель ведет, есть догадки?
На схеме, которую мне довелось видеть раньше, этого хода не было, что и неудивительно, поскольку он имел все признаки естественной трещины, а не чего-то, вырытого намеренно.
Логаш на мгновение задумался.
– Похоже, она ведет по направлению к основному перерабатывающему уровню, – наконец выдал он. – Если, конечно, попросту не сходит на нет.
Ну что же, этот риск я готов был принять, поскольку альтернативой ему было противостояние Император знает скольким патрулям некронов. Я надеялся, что это просто разведчики, осматривающие шахты, а не полномасштабное вторжение, но совершенно не горел желанием болтаться среди них и выяснять, так это или нет.
Но уже спустя час или около того мы начали размышлять о том, не лучше ли было понадеяться на удачу и поиграть в салки с некронами. Расщелина была узкой и неровной, так что мы больше карабкались на откосы или соскальзывали по ним вниз, чем собственно шли, в то время как выступы льда все время подворачивались нам под ноги или торчали из стен ровно на такой высоте, чтобы в лучшем случае рассадить о них голову. Несколько раз, когда потолок спускался слишком низко, чтобы мы могли идти, нам пришлось передвигаться на четвереньках, а один раз, когда проход сжался слишком сильно даже для этого, пришлось ползти на брюхе. Объемистая мелта Юргена с удручающей регулярностью застревала в проходе, и нам приходилось затрачивать много усилий, выдалбливая стены с помощью боевых ножей, чтобы освободить ее. Разумеется, моим цепным мечом это можно было сделать в десять раз быстрее, но в таком замкнутом пространстве при малейшей ошибке мы столь же легко могли потерять какую-нибудь часть тела, так что это оружие оставалось в ножнах.
Всякий раз, как это происходило, я подумывал, не бросить ли стесняющую нас пушку, но она слишком часто доказывала свою необходимость, чтобы так просто расстаться с ней. И мне оставалось только скрипеть зубами, оттого что мы снова и снова задерживались.
Мое чувство направления здесь работало столь же надежно, как и в любом другом подземном проходе, так что я, по крайней мере, мог утешать себя тем, что мы прошли почти километр с места нашей встречи с некронами в главном туннеле и продолжали двигаться по направлению куда-то к центру комплекса пещер, – если бы Логаш внезапно не замер. Он продолжал идти первым, лишь потому что коридор был слишком узким, и мы не могли поменяться местами. Я с самого начала пути плелся в хвосте у Юргена, испытывая неуютное понимание того, что, если металлические воины найдут вход в разлом и последуют за нами, я узнаю об этом первым. От этой мысли я ощущал неприятный зуд между лопаток, так что старался на ней особенно не зацикливаться.
– В чем дело? – спросил я.
Техножрец пожал плечами.
– Тупик, – ответил он.
Я бы его задушил за эти слова, но мешал находящийся между нами Юрген. Я покачал головой, не желая верить:
– Не может быть. – Это были слова совершенно рефлекторного отрицания, но, произнося их, я уже не сомневался в своей правоте. Все инстинкты туннельной крысы убеждали меня в ней. Я на мгновение задумался о том, почему так уверен, и тут же сообразил, что чувствую слабый ток воздуха на лице. – Тут сквозняк.
– Проход и впрямь продолжается, – согласился Логаш, – но для нас это без толку, если только вы не способны просачиваться в пятисантиметровые щели.
Вот этого-то я и не мог понять. Проход и раньше сужался, конечно, но мысль о том, что он мог сомкнуться так сильно и так быстро, противоречила всему моему опыту бытования в туннелях. О чем я и заявил – возможно, излишне резко, – так что Логаш предпочел вжаться в лед стены, чтобы дать мне посмотреть самому. Наш путь, несомненно, был закрыт, ровная выпуклая поверхность преграды загибалась вниз, почти достигая пола. Что-то в ее форме показалось мне знакомым, и я понял, что это была часть объемистого цилиндра трех или четырех метров в диаметре.
– Что это за чертовщина? – спросил я.
Логаш постучал кулаком по выпуклой поверхности, на что она отозвалась знакомым глухим стуком толстого металла.
– Одна из основных труб перерабатывающей установки, – разъяснил он. – Идет вверх до самого цеха на поверхности.
– И что в ней находится в настоящий момент? – спросил я, в то время как у меня начала рождаться идея такой смелости, что я едва решался осознать ее, даже задавая этот вопрос.
Логаш пожал плечами:
– Теперь, когда установка заглушена, ничего… – Его голос прервался, когда, очевидно, он дошел до той же мысли, что посетила меня.
Я протянул руку к техножрецу мимо моего помощника.
– Сможешь поменяться местами с Юргеном? – спросил я.
– Могу попробовать.
Это, скажу я вам, оказалось нелегко, но после показавшихся нам часами минут, наполненных возней и чертыханиями, мы с Логашем втиснулись в те укрытия, которые только смогли найти в проходе, в то время как Юрген поднял свое тяжелое орудие. Как это происходило и прежде, с его выстрелом нас окутал ревущий пар, который только спустя несколько мгновений рассеялся достаточно, чтобы открыть нам зрелище метрового диаметра отверстия, которое удалось пробить в стенке трубы.
– Это нужно будет отметить для ремонтных отрядов, – походя заметил Логаш, как будто все это сооружение вообще когда-нибудь обещало снова начать функционировать – с некронами-то под боком.
Юрген, позволив металлу немного остыть, без лишних слов пробрался сквозь дыру внутрь трубопровода.
Я последовал за ним – конечно же, только после техножреца – и оказался в гулкой металлической трубе, высотой, по меньшей мере, в два моих роста. Я перешагнул через быстро застывающей поток металла. Ледяные сталактиты спускались вниз с закругленного потолка в том месте, где покрывающий его слой изморози был потревожен нашим огненным вторжением.
– Туда, – сказал я и, встав во главе отряда, направился в ту сторону, где труба легко забирала вверх.
Мы шли так быстро, как только могли себе позволить на предательски скользкой поверхности. Юргену не составило труда идти в ногу со мной, так как мы оба были привычны к любым условиями ходьбы, а Логаш, видимо, обладал каким-то встроенным балансиром, потому что ступал, казалось, так же верно, как и вальхаллец. Несмотря на то, что я все-таки с угнетающим постоянством, хоть и редко, поскальзывался, чему весьма способствовала едва заметная кривизна трубы под ногами, путь в широком, ничем не прерываемом проходе все равно казался мне бодрящим после тесной утробы давешней расщелины, и потому мы двигались с весьма приличной скоростью, если, конечно, я могу так похвастаться.
Спустя некоторое время я заметил легкий шелест, раздававшийся в моем ухе, и понял, что мой микрокоммуникатор снова оказался в пределах сети полковой вокс-связи. Мы были ближе к поверхности, чем я себе представлял, и меня затопила волна облегчения, едва не перехватившая мне дыхание. Раз кто-то еще оставался здесь, на поверхности, значит, мы не опоздали на последний шаттл, отбывающий из этого местечка.
Но если бы они думали, что меня нет в живых, то, конечно, не стали бы ждать, поэтому я, не теряя времени, связался с Кастин, дабы передать ей информацию об исходе нашей миссии.
– Комиссар! – Она, судя по голосу, была равно удивлена и обрадована. – Мы уж начали думать, что вы не выбрались оттуда!
– Почти так и было, – признал я. – Они ждали нас. Мы даже не смогли подойти близко к этому проклятому порталу.
– Ясно. – Ее голос наполнился осознанием неудачи. – Сколько выживших?
– Только я и Юрген. – На тот момент ни к чему было вдаваться в длинные объяснения, так что я умолчал о присутствии Логаша. – Некроны движутся сквозь шахту. Они уже вышли на поверхность?
– Нет. – Голос Кастин на мгновение стал глуше – вероятно, потому что она отвернулась от вокс-передатчика, чтобы переговорить с кем-то еще. Затем полковник быстро добавила в мою сторону: – Погодите-ка…
И тут связь оборвалась.
Поглощенный разговором с полковником, я едва успел заметить, что труба, кажется, закончилась тупиком. Запрокинув голову вверх и посветив туда люминатором, я увидел, что она просто резко свернула в вертикальном направлении и тянулась вверх дальше, чем доставал взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31