Он рылся в ворохах различных старых га­зет, выписывал подходящие имена и адреса и рассылал по ним ежедневно по нескольку десятков воззваний. Писатель и лично участвовал в сборе пожертвований. У него были специальные квитанционные книжки, и, принимая деньги, он каждому выдавал за своей подписью квитанцию. В ял­тинском Доме-музее хранятся корешки чеховских квитан­ций, по которым видно, что Антон Павлович тщательно записывал каждую копейку внесенных ему денег.
По рассказам М. П. Чеховой, известен такой случай. Однажды пришел к Чехову какой-то незнакомый чело­век, поговорил о том, о сем, а потом попросил прослушать его легкие. Антон Павлович отказался, говоря, что не за­нимается практикой. Но посетитель настаивал:
- Я хочу, чтобы именно вы меня прослушали, потому что я вам верю.
Писатель, пожав плечами, согласился. Осмотрел его, выслушал. После этого посетитель кладет на стол четыре золотых десятирублевки. Антон Павлович возмутился:
- Послушайте, я же сказал вам, что я не практикую. Вы меня обижаете, - но потом подумал и добавил, - впро­чем, подождите.
Взял квитанционную книжку и написал в ней: «В поль­зу неимущих больных 40 рублей получил». Посетитель сначала не брал квитанцию, а потом в свою очередь ска­зал: «А впрочем, для автографа» и взял.
Приезд к Чехову весной 1900 года Художественного театра также был использован писателем для увеличения фонда помощи приезжим больным. Так, по просьбе Анто­на Павловича накануне прощального спектакля, 22 апре­ля, в ялтинском городском театре в пользу попечитель­ства был устроен литературный вечер с участием артистов МХТ и съехавшихся в Ялту писателей.
Одними только мелкими пожертвованиями было привлечено в кассу попечительства около десяти тысяч рублей.
На собранные отовсюду деньги вначале был создан небольшой пансионат «Яузлар», находившийся в одном из частных домов в Аутке. В нем могли поместиться лишь двадцать человек. Этого было совершенно недоста­точно. И через три года Чехов снова пишет воззвание, в котором указывает на необходимость продолжать дело устройства малоимущих больных:
«Ялтинское благотворительное общество приступает к постройке пансионата «Яузлар» для нуждающихся приезжих больных туберкулезом во всех стадиях его развития и обра­щается к вам с просьбой о помощи и содействии.
...Ялтинское благотворительное общество давно выдели­ло из круга своих многообразных занятий особый отдел (с отдельной кассой) - «Попечительство о нуждающихся при­езжих больных». Деятельность этого отдела все росла и рас­ширялась параллельно с увеличением количества приезжаю­щих в Ялту страждущих людей, - не считая многообразных услуг, оказываемых попечительством больным - приискание дешевых комнат, стола, молока, предоставление бесплатной медицинской помощи и удешевленных лекарств, приискание уроков, занятий, - одна выдача денежных пособий достигла в 1902 г. огромной для маленькой Ялты суммы - свыше 5000 рублей.
С расширением деятельности попечительства все более и более выяснялась самая острая и тяжкая, наиболее трудно удовлетворимая нужда приезжих больных - устройство тяжелых больных, лихорадящих, слабых, лежачих больных. Их не принимают в официальные санатории, их боятся дру­гие больные, и потому их избегают пускать к себе содержа­тели гостиниц, пансионатов и меблированных комнат. Обыч­ная помощь попечительства и выдача денежных пособий не устраивают таких больных, им необходимы сестра милосер­дия, постоянный медицинский надзор, специальный уход, приспособленная обстановка.
Три года назад, именно в виду этих соображений, Ял­тинское попечительство о приезжих больных устроило пан­сион «Яузлар» на 20 человек... Трехлетний опыт доказал, с одной стороны, всю тяжкую и острую нужду в таком панси­оне - на что всегда имеются кандидаты, ждущие очереди поступить в «Яузлар», - а с другой стороны, все несовер­шенства его, вытекающие из нашей бедности и в особенно­сти из неудобства помещения пансиона в частном, неприспо­собленном для этой цели доме.
...Продолжать это дело, расширить и улучшить его, по­строить собственный дом для пансиона «Яузлар» на 45-50 больных, хорошо обставленный, специально приспособлен­ный, - мы можем только при поддержке и помощи тех, кто сочувствует нашему делу и пожелает помочь нам. Не нам, маленькой кучке ялтинских людей, удовлетворить огромную нужду едущих к нам со всех концов России больных людей, нам одним не под силу выстроить «Яузлар» в 70-80 тысяч рублей... И мы зовем на помощь всех, кто понимает ужас одиночества и заброшенности на чужой стороне больного че­ловека, кто желает и может помочь приютить и устроить в Ялте близкого, - больного, одинокого, измученного...»
Когда средства вновь были собраны, попечительство о приезжих больных купило только что построенную на окраине Ялты дачу и устроило там уже настоящий санато­рий на 40 коек, называвшийся также «Яузларом».
Так был создан в Ялте первый общедоступный санато­рий для малоимущих больных. Он существует в Ялте и по­ныне и носит теперь имя Чехова.
А сколько своих личных средств тратил Чехов, помо­гая приезжавшим беднякам! Причем все это он делал без афиширования, оставаясь в тени. Редактор «Крымского курьера» А. Я. Бесчинский пишет в своих воспоминаниях, что ни близкие, ни друзья Чехова «не могли оградить его от посетителей, большая часть которых приходила к нему с той же просьбой: помочь дешево устроиться. Мне лично точно известно, каким путем Чехов подчас помогал больным «дешево устроиться». Он через меня оплачивал их квартиру или целиком вносил за них плату в приют хроников благотворительного общества, куда мне, по его поручению, случалось помещать больных».
Антон Павлович писал жене: «Денег у меня расходует­ся ежедневно непостижимо много, непостижимо!.. Вчера один выпросил 100 р., сегодня один приходил проститься, дано ему 10 р., одному дано 100 р., обещано другому 100 р., обещано третьему 50 р. - и все это надо уплатить завтра, когда откроют банк». Иной раз у него брались деньги и под видом займа и обычно не возвращались. «Один хороший знакомый взял у меня 600 рублей «до пятницы». У меня всегда берут до пятницы», - писал он в другом письме.
Принимал Чехов участие и в деле оказания помощи го­лодающим детям крестьян Самарской губернии, постра­давшей от неурожая 1898 года. По просьбе Самарского благотворительного кружка он организовал в Ялте сбор пожертвований, собранные средства пересылал в Самару, а в местной газете публиковал сообщения о поступлении пожертвований. В Государственной библиотеке им. В. И. Ленина имеется письмо за подписью А.С. Пругавина, в котором Самарский кружок Для помощи голодающим бла­годарит Чехова и за его личное пожертвование детям 233 рублей. В архиве той же библиотеки хранится другое письмо к Чехову, из которого видно, что писатель оказы­вал материальную помощь студентам, отправляемым в ссылку в Сибирь. Автор этого письма, Базилевич, сооб­щает, что деньги, посланные Чеховым, переданы партии студентов в 32 человека, направленной 21 марта 1902 года в Иркутск.
Прекративший практическую врачебную работу после того, как у него было установлено заболевание туберкуле­зом, Чехов в Ялте тем не менее оказывал бесплатную медицинскую помощь обращавшимся к нему студентам, учи­телям и бедным жителям деревни Аутки. Стетоскоп, меди­цинский молоточек и плессиметр всегда лежали на письмен­ном столе его ялтинского кабинета, там лежат они и поныне.
* * *
Была еще одна категория тружеников, которым Чехов всегда оказывал помощь, - это учителя начальных школ, которые в дореволюционное время жили очень бедно, осо­бенно в сельских местностях. Помогал он и приезжавшим в Ялту больным учителям. Об этом сообщает Горький в воспоминаниях об Антоне Павловиче.
Рассказывает Горький также и о такой мысли Чехова, высказанной им, когда они вместе были в деревне Кучук-кой, расположенной между Симеизом и Байдарскими во­ротами, где у Чехова был куплен небольшой кусок земли с двухэтажным домиком:
«- Если бы у меня было много денег, я устроил бы здесь санаторий для больных сельских учителей. Знаете, я выстроил бы этакое светлое здание - очень светлое, с большими окнами и с высокими потолками. У меня была бы прекрасная библиотека, разные музыкальные инстру­менты, пчельник, огород, фруктовый сад: можно бы читать лекции по агрономии, метеорологии, учителю нужно все знать, батенька, все!
Он вдруг замолчал, кашлянул, посмотрел на меня сбо­ку и улыбнулся своей мягкой, милой улыбкой, которая всегда неотразимо влекла к нему и возбуждала особенно острое внимание к его словам.
- Вам скучно слушать мои фантазии? А я люблю говорить об этом. Если бы вы знали, Как необходим русской деревне хороший, умный, образованный учитель!»
То, что для Чехова было тогда несбыточной мечтой, лишь «фантазией», в наше советское время стало действи­тельностью - для трудящихся теперь в Крыму созданы сотни прекрасных дворцов-санаториев, «светлых зданий- очень светлых, с большими окнами и с высокими потолка­ми», в которых «прекрасные библиотеки, разные музы­кальные инструменты» и где «читаются лекции по агроно­мии, метеорологии...»
Писатель и ялтинский врач С. Я. Елпатьевский, посто­янно встречавшийся с Чеховым в Ялте и принимавший вместе с ним деятельное участие в общественных делах, тоже свидетельствует в своих воспоминаниях об Антоне Павловиче: «И кажется, не было для него большего удо­вольствия, как устроить кого-нибудь, поддержать молодо­го писателя, дать возможность прожить в Ялте бедному учителю, найти место, занятия... Все близко соприкасав­шиеся с Чеховым знают, как много доброты и жалости ле­жало в нем и сколько добра - стыдливого, хоронящегося добра - делал он в жизни».
Чехов всегда очень много внимания уделял молодым и начинающим писателям. Добросовестно прочитывал их ру­кописи, исправлял, давал советы, хлопотал в редакциях о напечатании их произведений и т. д. Горький писал в вос­поминаниях о Чехове: «Вообще к литературе он относился со вниманием очень зорким, особенно же трогательно - к «начинающим писателям». Он с изумительным терпением читал обильные рукописи Б. Лазаревского, Н. Олигера и многих других.
Нам нужно больше писателей, - говорил он. - Лите­ратура в нашем быту все еще новинка и «для избранных». В Норвегии на каждые двести двадцать шесть человек на­селения - один писатель, а у нас один на миллион...»
А. И. Куприн, который был моложе Чехова на десять лет, будучи еще малоизвестным начинающим писателем, летом 1901 года приезжал в Ялту. Не имея средств жить в центре города, он поселился в деревне Аутке, где комнаты стоили значительно дешевле. Недалеко была и дача Чехо­ва, к которому Куприн иногда заходил. В своих воспоми­наниях он впоследствии рассказал об одном эпизоде из его взаимоотношений с Чеховым:
«Один начинающий писатель приехал в Ялту и остановился где-то за Ауткой, на окраине города, наняв комнату в шумной и многочисленной греческой семье. Как-то он пожаловался Чехову, что в такой обстановке трудно пи­сать. И вот Чехов настоял на том, чтобы писатель непре­менно приходил к нему с утра и занимался у него внизу, рядом со столовой. «Вы будете внизу писать, а я навер­ху, - говорил он со своей очаровательной улыбкой, - и обедать будете также у меня. А когда кончите, непременно прочтите мне или, если уедете, пришлите хотя бы в кор­ректуре».
Этим начинающим писателем и был сам Куприн. М. Иорданская-Куприна в своих воспоминаниях рассказы­вает, что Куприн говорил ей впоследствии:
«И каждое утро к 9 часам я приходил на дачу Чехова работать над своим рассказом «В цирке». Мои денежные дела были в самом плачевном состоянии. Перед отъездом в Ялту я сдал несколько мелких рассказов в «Одесские но­вости». Присылка гонорара запаздывала, я сидел без гро­ша и поэтому особенно стеснялся оставаться обедать у Чеховых. Но Антон Павлович видел меня насквозь, и, когда я начинал уверять, что хозяйка ждет меня с обедом, он решительно прерывал меня: «Ничего, подождет, а пока садитесь за стол без разговоров. Когда я был молодой и здоровый, я легко съедал по два обеда, а вы, я уверен, от­лично справитесь и с тремя».
Кстати, в этих же воспоминаниях говорится, что рас­сказ «В цирке» Чехову очень понравился, и он, как врач, давал Куприну указания, на какие симптомы болезни атле­та нужно обратить особое внимание, и с увлечением прочел Куприну целую лекцию о различных сердечных заболева­ниях.
По просьбе Куприна Чехов не раз указывал на те или иные недостатки некоторых его произведений, которые тот мог бы избежать. Интересны в этом отношении литератур­ные советы Чехова в письме Куприну от 1 ноября 1902 го­да по поводу его повести «На покое»:
«Вы хотите, чтобы я говорил только о недостатках, и этим ставите меня в затруднительное положение. В этой повести недостатков нет, и если можно не соглашаться, то лишь с особенностями ее некоторыми. Например, героев своих, актеров, Вы трактуете по старинке, как трактовались они уже лет сто всеми, писавшими о них; ничего нового. Во-вторых, в первой главе Вы заняты описанием наружностей - опять-таки по-старинке, описанием, без которого можно обойтись. Пять определенно изображенных наруж­ностей утомляют внимание и в конце концов теряют свою ценность. Бритые актеры похожи друг на друга, как ксенд­зы, и остаются похожими, как бы старательно Вы не изоб­ражали их. В-третьих, грубоватый тон, излишества в изо­бражении пьяных».
Живя в Ялте, Чехов продолжал помогать делу народ­ного образования. Так, при его материальной помощи и участии в далекой от Ялты деревне Мухалатке было вы­строено здание школы, и позднее писатель не раз давал деньги на его содержание. Был он избран и членом попе­чительского совета ялтинской женской гимназии, в делах и жизни которой он активно участвовал. Между прочим, не­безынтересно напомнить, что широкая деятельность Чехо­ва по строительству сельских школ, попечительству их в мелиховский период его жизни была отмечена даже прави­тельственными учреждениями и Чехову 6 декабря 1899 го­да был пожалован орден св.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17