Я. Гинцбурга. У противоположной стены на столике в веерообразной витрине расположены фотографические карточки друзей и знакомых, среди них портреты Горького, Немировича-Данченко, Станислав­ского, Шаляпина, Васнецова, Качалова, Бунина, Виш­невского, Комиссаржевской и др.
Старинные деревянные ларцы, модель древнерусского города - подарки, поднесенные Чехову 17 января 1904 го­да во время чествования его на премьере «Вишневого сада» в Московском Художественном театре.
Около дверей в спальню на стене висит старинный те­лефонный аппарат фирмы Эриксона. По телефону Чехову обычно передавали с телеграфа поступавшие на его имя телеграммы. Этим аппаратом пользовался писатель, разго­варивая с Горьким, Толстым, когда они жили на Южном берегу Крыма.
Спальня писателя. Светлая, залитая солнцем комната с двумя окнами, выходившими в сад, и дверью на неболь­шой балкон. Простая скромная кровать, покрытая белым одеялом. Перед ней стол. На нем подсвечник на четыре свечи с зеленым абажуром-экраном, на фарфоровом подносике графин со стаканом. Лежит журнал «Исторический вестник» за 1904 год, разрезанный до половины и зало­женный деревянным ножом на статье Фалеева «Дуэль» на том месте, где писатель в последний раз остановился чи­тать. За этим столом Чехов работал, когда болезнь укла­дывала его в постель.
Над кроватью висит отрывной календарь за 1904 год с числом на листке 27 мая. Двадцать шесть дней после отъ­езда Антона Павловича из Ялты его мать продолжала от­рывать листки, а затем почему-то остановилась, в таком ви­де он и сохранился.
За кроватью стоит шкаф. В нем Антон Павлович хра­нил свои вещи первой необходимости. За стеклянной двер­кой одного из отделений видна его личная аптечка. Высокое мягкое кресло у дверей на балкон - подарок писателю от его приятеля литератора В. А. Гиляровского.
В простенке между окнами стоит шкаф красного дерева, один из старейших предметов из мебели семьи Чеховых. Этот шкаф принадлежал матери писателя Евгении Яков­левне и был еще в Таганроге во времена детства Антона Павловича. Евгения Яковлевна обычно хранила в нем для детей различные сладости, поэтому шкаф пользовался у де­тей большим почетом, и они прозвали его в своей среде «многоуважаемым шкафом». Об этом, видимо, вспомнил Антон Павлович, когда писал «Вишневый сад».
В музейно-биографической комнате собраны фотографии, портреты, документы, предметы и вещи из личного обихода Чехова. Историко-литературная экспозиция этой комнаты рассказывает о жизненном и творческом пути писателя, о его общественной деятельности, раскрывает его мировоззрение, взаимоотношения с выдающимися деяте­лями литературы, науки и искусства.
Здесь же и старый письменный стол Антона Павлови­ча, за которым он работал в Мелихове и написал такие произведения, как «Палата № 6», «Мужики», «Человек в футляре», «Моя жизнь», «Дом с мезонином», «Чайка» и др. Длинное кожаное пальто, висящее за стеклянной двер­кой небольшого шкафа, совершило вместе с Чеховым путе­шествие на Сахалин. Именно в этом пальто писатель про­ехал по Сибири в дождь, непогоду, ветер свыше четырех тысяч верст. Это о нем писал Чехов Марии Павловне из Сибири в 1890 году: «О милое кожаное пальто! Если я не простудился, то обязан только ему одному. Когда вернусь, помажьте его за это салом или касторкой».
* * *
В исторических архивах сохранился еще один любо­пытный документ первых лет Советской власти в Крыму. Из этого документа видно, как в дни великой революцион­ной бури, когда ломались старые, отжившие формы жизни и закладывались новые устои, рабочий класс заботливо и бережно отнесся к ялтинскому мемориальному дому Че­хова. Вот этот документ.
«ОХРАННАЯ ГРАМОТА
Красноармейский (б. Ялтинский) Уездно-городской Революционный Комитет постановлением своим от 27 мар­та 1921 года определил:
Ввиду исключительного внимания Российского пролета­риата к трудам и литературным заслугам умершего писате­ля Антона Павловича Чехова, дачу его в г. Красноармейске по Аутской улице взять под свое наблюдение в целях полной сохранности и неприкосновенности внутреннего размещения обстановки, в которой писатель провел свои последние годы.
Революционный Комитет приказывает всем учрежде­ниям и должностным лицам:
1. Дача А. П. Чехова не подлежит никакому уплотне­нию путем вселения в нее новых жильцов.
2. Предметы внутренней обстановки дачи не подлежат никаким реквизициям и изъятию...»
Изменился после революции и контингент посетителей музея: рабочие, крестьяне, красноармейцы, простые тру­довые люди, получившие доступ к памятникам русской культуры, стали постоянными экскурсантами Дома-му­зея. С огромным интересом они осматривали мемориальный дом Чехова и внимательно слушали рассказы Марии Павловны о жизни и творчестве любимого ими русского писателя.
Посещаемость музея возрастала из года в год. За 1923 год было принято 2486 посетителей; через 10 лет их было 19357. К к'онцу тридцатых годов музей посещало уже 40 тысяч человек в год, А ныне до восьмидесяти тысяч совет­ских людей - рабочих, колхозников, инженеров, учителей, писателей, артистов, ученых, приезжающих на Южный берег Крыма, ежегодно посещают Дом-музей и оставляют в книге отзывов и впечатлений записи, свидетельствующие об исключительном интересе трудящихся к огромному ли­тературному наследию великого русского писателя, к его общественно-патриотической деятельности.
В этих записях говорится о том, что чеховское творче­ство помогает воспитанию эстетических вкусов и формиро­ванию мировоззрения советского человека, помогает кри­тически оценивать прошлую и создавать новую жизнь. В них выражается также благодарность нашей партий и со­ветскому правительству за сохранение для новых поколе­ний всего, что создано Чеховым для своего народа.
Для всех, кто любит литературу, а теперь имя таким легион, дом Чехова это не просто музей, а драгоценное сокровище, освещающее кусочек внутреннего мира люби­мого писателя, ибо «если нам дорога каждая строчка писа­теля, как проявление его всегда индивидуального творче­ства, то не более ли ценно сохранение его лаборатории, где каждая вещь, любовно сохраняемая, дышит неугасимой красотой этого изумительного человека», - как сказал о музее профессор С. Д. Балухатый, не один десяток лет посвятивший изучению жизни и творчества А. П. Чехова.
Известный польский писатель Мариан Брандыс, побы­вав однажды в Доме-музее, написал потом из Польши Ма­рии Павловне Чеховой: «Я буду долго помнить волнующие часы, проведенные в атмосфере жизни и работы велико­го писателя и необыкновенного человека... Вы создали то, что редко удается художникам, скульпторам или истори­кам литературы. Вы сохранили для будущего живой и вер­ный образ великого творца».
Этот «живой и верный образ» А. П. Чехова и есть та примечательная особенность музея, которая неотразимо привлекает к нему каждого.
ЧЕХОВ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Однажды, гуляя теплой летней ночью по Нижней Ореанде, А. П. Чехов сказал писателю И. А. Бунину:
- Знаете, сколько лет еще будут читать меня? Семь. Трудно сказать, какая часть смысла этих слов прихо­дилась на долю шутки писателя, какая - на серьезное, са­мокритичное отношение его к собственному творчеству, ко­торое не переживет якобы и одного поколения.
Сама жизнь внесла поправку в слова Чехова. Прошло более полувека, а произведения его не умирают, не забы­ваются и продолжают печататься во всех странах мира. Что бы сказал Антон Павлович, если бы Бунин в ту ночь ответил ему, что через пятьдесят лет после его смерти его книги будут изданы только на его родине в количестве, да­леко превышающем 40 миллионов экземпляров, что его произведения будут переведены более чем на 120 языков на­родов, населяющих земной шар!
Правда, нужно помнить, что книг Чехова в дореволюци­онное время в царской России было издано всего лишь 690 тысяч экземпляров, а свыше сорока миллионов изда­ний чеховских книг приходится на период после установле­ния в стране Советской власти и появления нового массово­го читателя, отцы и деды которого были теми простыми, темными, обездоленными людьми, о тяжелой жизни ко­торых Чехов с таким сочувствием к ним и с болью в сердце писал в своих произведениях. Причем теперь эти книги чи­таются не только на русском языке, а на 57 языках различ­ных народностей, населяющих Советский Союз.
Горячей любовью у нашего народа пользуются име­на Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, великих ре­волюционеров-демократов Белинского, Добролюбова, Чер­нышевского; наш народ глубоко и искренне любит таких могучих писателей из более близкого нам поколения, как Л. Н. Толстой и А. М. Горький. К Антону Павловичу Че­хову советские люди питают нежную, трогательную, «че­ловечную» любовь.
Чехов покоряет всех как силой своего изумительного таланта и творчества, близкого и понятного каждому, так и всем своим светлым моральным обликом человека с кри­стально чистой душой.
Достаточно познакомиться с теми записями, которые советские люди оставляют в ялтинском Доме-музее, чтобы понять всю глубину народной любви к Чехову и что имен­но так привлекает к нему народ. Вот ряд записей в книгах отзывов и письмах.
«Прекрасной явилась мысль, создав музей в доме, где жил А. П. Чехов, увековечить память одного из величай­ших писателей земли русской, - пишет группа сибиря­ков, отдыхавших в Крыму. - Читая произведения Антона Павловича, всегда поражаешься верному и точному про­никновению в самую сущность процессов жизни, в самую сущность тончайших проявлений психики человека. После знакомства с произведениями писателя невольно хочется увидеть обстановку, в которой он творил. Дом-музей Ан­тона Павловича отображает значительный период жизни и творчества писателя».
«Хочется сказать: как велик и талантлив русский на­род, как скромно жили великие люди, как много труди­лись на благо родины!» - так написал один офицер Со­ветской Армии. А в записи другой группы экскурсантов говорится: «Мы любим А. П. Чехова не только как писателя, но и как человека с чистым сердцем и честной ду­шой».
Товарищи Коваленко с Памира и Никуленко из За­полярья сделали такую запись: «Посещение Дома-музея А. П. Чехова вызвало у нас новую волну благодарности великому русскому народу, давшему великого Антона Пав­ловича. Такие памятники благотворно влияют на наше во­спитание. Побольше бы таких памятников о нашем слав­ном прошлом».
Исключительно велик интерес к Чехову нашей совет­ской молодежи. Почти пятую часть посетителей Дома-му­зея обычно составляют учащиеся средних и высших учеб­ных заведений. «Хочется еще глубже изучить творчество замечательного писателя, произведения которого с наи­большей остротой и силой показывают прошлую русскую действительность», - пишут в книге комсомольцы Донбас­са. Другая группа молодежи сделала такую запись: «Мы, молодежь, многим ему обязаны, учимся у него любви к своей родине, к человеку. Сегодня, в день посещения му­зея, нам хочется сказать Антону Павловичу, что мы, люди нашей социалистической Родины, никогда не забудем его и также отдадим всю свою жизнь для народа».
Книга посетителей Дома-музея Чехова хранит в себе много имен писателей. Среди них: К. Тренев, Ф. Гладков, Л. Никулин, А. Толстой, К. Паустовский, Вл. Лидин, Бор. Лавренев, Вяч. Шишков, Вал. Катаев, С. Маршак, П. Павленко, Л. Сейфуллина, А. Караваева, М. Бажан, Вс. Иванов и многие другие. Их записи проникнуты лю­бовью к Чехову. Имя его, пишет К. Паустовский, «...всегда было и будет для меня синонимом высокой культуры, работы над собой и прекрасного будущего нашей страны. К Антону Павловичу, так же как к Пушкину, больше всего отно­сятся слова Тютчева:
Его, как первую любовь,
России сердце не забудет...»
К. А. Тренев написал в 1924 году:
«Дорогой Антон Павлович!
Я провел ночь в Твоем доме и остро перечувствовал то, что составляет одно из интимнейших моих пережива­ний: нет у меня на земле дома, кроме родного, более доро­гого, чем этот...»
Двадцать лет спустя, в 1944 году, П. А. Павленко записал:
«Антон Павлович Чехов для меня писатель физически живой, никогда не умирающий, старожил Ялты. Я живо
представляю его на набережной, на тихих ялтинских улицах, и мне кажется, что я могу неожиданно встретить его в любой день. Я горд тем, что являюсь современником ге­ниального русского художника, и счастлив, что люблю его».
«Благоговение охватывает от этих чудесных чеховских комнат, - пишет в книге записей Вс. Иванов, побывав в доме, где жил и работал Чехов, - и надолго, навсегда останется в нас это великолепное чувство, еще сильнее подчеркивающее нашу великую любовь к изумительней­шему русскому писателю А. Чехову. Спасибо Марии Пав­ловне, бережно сохраняющей замечательную атмосферу Дома Чехова!»
* * *
Имя Чехова давно уже вышло за пределы родной стра­ны. Творчество его стало интернационально и за послед­ние десятилетия оказало большое влияние на развитие мно­гих европейских, азиатских и американских литератур. Книги Чехова переведены на 64 иностранных языка. Известны многие примечательные высказывания о Чехове выдающихся деятелей зарубежных литератур, например, таких, как Б. Шоу, Д. Голсуорси, Томас Манн, Го Мо-жо и других.
Джон Голсуорси писал еще в 1928 году: «В течение по­следних двадцати лет самым могучим магнитом для молодых писателей многих стран был Чехов... Великая победа Чехова заключается в том, что он сумел сделать спокой­ствие волнующим, как волнует прерия или пустыня всяко­го, кто впервые встретился с ними.. Как он этого добил­ся - это его секрет, прямо говоря, не всем доступный».
Очень интересно высказывание Бернарда Шоу: «В плея­де великих европейских драматургов - современников Ибсена - Чехов сияет, как звезда первой величины, даже рядом с Толстым и Тургеневым... Под влиянием Че­хова я написал пьесу на ту же тему и назвал ее «Дом раз­битых сердец» - «фантазия в русской манере на англий­ские темы». Это не самая худшая из моих пьес, и, надеюсь, она будет принята моими русскими друзьями, как знак безусловно искреннего преклонения перед одним из вели­чайших среди их великих поэтов-драматургов».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17