Вам, конечно, придется мириться с моими недостатками. Лаверн говорит, что у меня их изрядное количество. Один из них, пожалуй, доставляет прямо-таки большую тревогу всем, кроме Лаверна.
– Тревогу за что? – спросила я.
– За деньги. Я играю на деньги. Я люблю играть, а всякому известно, как богат папа, поэтому мне дают в долг сколько угодно. Но папа сказал, что больше не станет оплачивать мои долги, а за последнюю неделю я потерял несколько тысяч. Правда, Лаверн обещал расплатиться за меня. Он хороший друг.
Я внезапно почувствовала усталость от этого разговора и пошла за своей лошадью. Уолтер остался сидеть и к тому времени, как я села в седло, чтобы ехать назад, он, могла бы поклясться, крепко заснул. Я подумала, что он невозможный дурак, но улыбнулась несообразности всей этой затеи. Моя романтическая история, несомненно, задела его. Я была уверена, что нравлюсь ему не больше, чем он мне. Но кто мы были такие, чтобы пренебрегать повелениями его отца?
Теперь мне стало совершенно ясно, почему из бедной родственницы я была возведена в члены семьи, получила апартаменты, была допущена к семейному столу, взята в оперу и вот в мою честь тщательно готовится бал.
Клод хотел, дабы я узнала, что могут дать его деньги, и сквозь пальцы посмотрела, что его сын невыносимое создание, и приняла его как плату за роскошь, которая стала бы моей жизнью.
Я сопоставила эти выгоды и настоящую любовь. Все, что Клод Дункан предложил мне, было ничтожно в сравнении с теплом и красотой такой любви, которую, как я была уверена, могли разделить мы с Дэвидом.
Теперь я понимала, почему Клод с такой готовностью забрал меня, когда мне как бродяжке грозило заключение. Он наверняка увидел во мне второй шанс получить внука.
Все, чтобы дать Клоду возможность продолжить династию Дунканов. Не будь это столь серьезно, столь тщательно спланировано, я бы громко расхохоталась над абсурдностью всего этого.
Я знал а могущество Клода, знала, на что способны его деньги и влияние. Знала, насколько безжалостен был этот человек и насколько решительно он будет добиваться желаемого.
Мне было не до смеха.
VII
Я решила ничего не говорить о неромантическом подходе Уолтера к женитьбе. Я старалась убедить себя, что идея эта была его собственной. Он лишь утверждал, что за нею стоит его отец, чтобы, запугав меня, принудить к согласию. Однако вскоре я осознала – за всем этим стоял Клод Дункан. После обеда и бала мне предстоит говорить с ним на эту тему.
В тот день по возвращении домой я сразу окунулась в приготовления, с которыми не поспевали ко времени, когда все должно быть завершено.
Все мы, за исключением Уолтера и Клода, усердно трудились, дабы все приготовить. В день бала из Нового Орлеана прибыла дополнительная прислуга. Мы украсили цветами гостиную, из которой теперь была вынесена большая часть мебели. Еще я украсила маленькую платформу, на которой будет играть оркестр, цветами и тканью. Как бы я хотела, чтобы Дэвид был приглашен. Я не посмела это предложить, ведь для Селины и ее друзей он был никто или почти никто.
Я приняла и еще одно решение. Если Клод будет настаивать, чтобы я вышла за его сына, я покину этот дом. А чтобы так поступить, я должна заранее подыскать себе работу. Я задумала съездить в Новый Орлеан и постараться найти место. Поработав на Селину Дункан в качестве личного секретаря я, наверно, набралась достаточно опыта, чтобы удовлетворить многих состоятельных женщин, которые могут нуждаться в такого рода помощи. Я, без сомнения, хорошо служила Селине, и она не сумела найти у меня недостатков. Я чувствовала, что, поработав на нее, действительно буду пользоваться спросом.
Но все это будет позже. А пока мое время было целиком занято балом. Селина наблюдала за всем, однако, старательно избегая занятий, требующих физических усилий. У нее хорошо получалось руководить всеми остальными. Аугуста трудилась прилежно и умело. К тому времени как дом был полностью украшен, мы с нею стали добрыми друзьями. Мне очень хотелось рассказать ей об идеях Уолтера, но я решила, что было бы несправедливо обременять ее тем, с чем она ничего не может поделать. Уолтер совершенно четко объяснил, что они смотрят на Аугусту как на бедную родственницу, живущую от щедрот Клода. Спорить с Дунканами она была не более в состоянии, нежели я.
Тем вечером я забралась в постель смертельно усталой. К усталости добавилась заглянувшая мне в глаза безысходность, ибо при зрелом размышлении я засомневалась в возможности открыто неповиноваться Клоду Дункану. Тот факт, что я могу любить другого, для него ничего не значит. Я была как бы частью его имущества. Он мог сделать со мной, что ему заблагорассудится.
Даже если бы я не встретила Дэвида, я бы никогда не помышляла о том, чтобы выйти замуж за человека, подобного Уолтеру. Я никогда бы не полюбила его. Я бы, как и Мари, в конце концов взбунтовалась и сбежала.
Спокойствие пришло, когда мои мысли обратились к Дэвиду и к тому дивному моменту, когда мы увидели друг друга за кулисами. Уолтер, его мать и отец больше не имели значения. Никакой Дункан не заставит меня отказаться от любви к Дэвиду. Источником моей силы в принятии этого решения была любовь, которую, я знала, Дэвид питал ко мне.
Утром я проснулась рано, и это было хорошо, потому что нашлось еще несколько мелких дел, которыми следовало заняться. Я поговорила с Одеттой и Сильвианой, поварихой, о еде и обслуживании. Все было в порядке. Даже Одетта казалась заинтересованной в организации, чтобы этот бал действительно удался.
Лаверн трудился с нами, у Аугусты заболела спина от стояния на стремянке, когда она пришивала ткань и прикрепляла японские фонарики к деревьям у дома.
Уолтер ни разу не появился, хотя я от него этого ожидала. Клод бродил вокруг, притворяясь, что от него есть какая-то польза. Селина не щадила себя, отдавая приказы, из которых выполнялись лишь немногие.
Наконец все было готово. Теперь наступило время заняться собой. Селина исчезла задолго до этого, вероятно, чтобы начать одеваться. Я пропустила обед. То же сделали большинство из нас; поэтому я отправилась на кухню и попросила чашку кофе. Лаверн последовал моему примеру, но добавил в свой кофе бренди. Мы сели в столовой отдохнуть.
– Были времена, – сказал Лаверн, – когда я задумывался, стоит ли все это таких трудов и зачем холостяк вроде меня вообще здесь.
– Вы очень нам помогли, – сказала я ему.
– Я мог бы назвать парочку людей, которые этого не делали, – улыбнулся он. – Скажите мне, вы любите этого дирижера?
– Почему вы спрашиваете?
– О, вы так обнаружили друг друга там за кулисами, где было полно людей. Вы увидели его, он увидел вас, и оба не замечали больше никого вокруг. Я прав?
Он очень наблюдателен, подумала я и сказала:
– Мы вместе прошли через большую опасность и были необыкновенно рады увидеться снова.
– Было нечто большее, чем это. Конечно, это совсем не мое дело, кроме того, что я опасаюсь… впрочем… стараясь быть добрым малым, можно влезть не в свое дело. Лучше я попридержу язык.
– Вы о том, что мистер Дункан желает, чтобы я вышла за Уолтера, дабы родить ему внука?
Он выглядел удивленным.
– Вы про это знаете? Неужели Клод заговорил с вами на эту тему? Сейчас не время для этого. Он подождал бы, пока вы исполнитесь восхищения перед его великодушием и полностью осознаете, на что способны его деньги.
– Уолтер сказал мне вчера.
– Когда вы катались с ним верхом? – Лаверн понимающе кивнул. – Этот молодой человек никогда и ничего не умел держать при себе.
– Он говорил об этом совершенно открыто, – сказала я.
– Ему неизвестны другие пути. И что вы намерены делать?
– Наверно, я слишком доверяюсь вам, мистер Кейвет, но я не выйду замуж за Уолтера. Не могу представить себе ничего худшего, чем быть его женой.
Лаверн тихо рассмеялся.
– Он шалопай. И в городе этим пользуются на всю катушку. Я только что погасил за него карточный долг затруднительного свойства. Узнай Клод о долге, он пришел бы в ярость.
– Что я могу сделать? Как только о моем отказе станет известно мистеру Дункану, я наверняка перестану быть здесь желанной.
Лаверн пригладил свой костюм а ля Ван Дейк и отхлебнул остывший кофе, сильно пахнущий бренди.
– Вопрос не в том, что вам делать, моя дорогая. Вы что – нибудь придумаете. А вот что должно бы занимать вас больше, так это то, что Клод может найти способ заставить вас выйти за его сына.
– Нет… нет, мистер Кейвет. Нет такого способа. Это я могy сказать вам уже сейчас.
– А я могу вас заверить, что если существует какой-то способ, пусть и маловероятный, то Клод отыщет его. Поверьте мне, с этим человеком шутки плохи. Он слишком богат и слишком могуществен.
– Мари пропала не так давно, правда? – спросила я.
– Нет… еще года не прошло.
– Я догадалась по платьям, которые она купила перед отъездом. Одно из них такое элегантное, что наверняка пришло из Парижа, и этот фасон здесь до сих пор еще не в моде. Хотя собираюсь его надеть. Должно быть, бедная Селина будет возмущена, но это прелестный наряд.
– Так и наденьте его, – сказал он. – Я предвкушаю ваше появление в нем.
– Спасибо, я, пожалуй, пойду готовиться. Надо еще так много сделать напоследок.
– Ступайте. Я, пожалуй, останусь здесь, пока не отдохну получше. Мне тоже надо одеваться, знаете ли. В данную минуту и думать об этом не хочется. Бегите.
Я послала за горячей водой и купалась, пока усталость не ушла из тела. Тогда я начала одеваться. Я уже примеряла новое «эстетическое» платье, желая удостовериться, что оно хорошо на мне сидит, как и оказалось. Я знала, что люди поднимут брови и станут живо обсуждать его, когда я в нем появлюсь. Мне предстояло покончить с глупой модой на турнюры и кружевные нижние юбки, по крайней мере в здешнем обществе.
Прежде чем надеть платье, я, изучив свою прическу, решила, что она тоже должна быть иной, поэтому провела опыт, начесав часть волос вперед на лоб. Найдя, что это смотрится хорошо, оставила их там.
Я до последнего медлила с надеванием платья, так как на это требовались лишь считанные минуты. Фасоны же, которые будут преобладать на балу, требовали по меньшей мере двух часов основательного одевания.
Из моего окна я видела, как прибывают экипажи. Они ехали сплошной чередой, и я диву давалась, как же все эти люди поместятся в доме, сколь бы просторен он ни был.
Кучера заворачивали за дом, где для них были поставлены банкетные столы, уставленные едой и напитками. Я решила не спускаться вниз до самого последнего момента. Не то чтобы я мнила себя редкостной красоткой, увидев которую, все остолбенеют, – на это я не рассчитывала, но хотела их удивить. Женщины, во всяком случае, на пару минут прекратят свое щебетание.
Остановился закрытый экипаж. Первым из него вышел Дэвид. И я вскрикнула от радости, ибо никак этого не ожидала. Теперь мне было безразлично, что подумают другие. Я быстро одела платье и бросила оценивающий взгляд в зеркало.
Это был прелестный наряд. Он, больше походивший на робу, был из белого шелка, расшитого розовыми букетиками. Наряд был свободным, с очень короткими рукавами. Он гладко сидел на мне, напоминая виденные мною гравюры с одеждами, которые носили женщины средневековья. Не будь я стройной, я не могла бы его носить, и сомневалась, станет ли он когда либо криком моды, но на сегодняшний вечер это будет мое платье и оно привлечет внимание.
Туфли Мари явно были сделаны на заказ под это платье – они были из материала, обтянутого той же тканью, расшитой розами, только цветы были, конечно, меньшего размера. Туфли были мягкими и без каблуков. Я пригладила волосы надо лбом, решила, что теперь готова, и, выйдя из своих апартаментов, медленно направилась по коридору к лестнице.
На лестничной площадке, где ступени делали поворот, я на мгновение остановилась. Быстрый женский говорок прошелестел и умолк. Когда я завершила спуск, приемный холл стал заполняться людьми – они протискивались сюда из других комнат, чтобы узнать причину удивления.
У подножия лестницы меня ждал Уолтер. Платье не произвело на него никакого впечатления. Аугуста широко улыбалась, но лицо Селины являло собой маску гнева, с которым она наконец совладала и как ни в чем не бывало принялась улыбаться.
Лаверн, помогая себе локтями, выступил вперед.
– Совершенно изумительно, – прошептал он. – Все! Прелестное платье на не менее прелестной девушке. Могу вам сообщить, что и Клод сказал так же.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Дэвид здесь, я уверена, что видела его.
– Он будет управлять оркестром. Это решение Клода, принятое им в последний момент.
– О! – я знала, что выдала свое разочарование. – А я думала, он гость.
– Не беспокойтесь. Он будет повсюду здесь ходить. У вас найдется возможность побыть с ним.
– Вы попробуете отвлечь Уолтера? – попросила я. – Тогда я смогу ненадолго подойти к Дэвиду.
– Я открою бутылку бренди, и Уолтер примчится. Эх, хотел бы я быть помоложе. Я бы своими руками выкинул отсюда Дэвида.
– Вы славный. Боюсь, я уже рассчитываю на вас.
Он похлопал меня по руке.
– Вот это слышать мне приятно. Мужчине хочется быть оцененным, особенно привлекательной девушкой. Идите, ищите вашего Дэвида.
Это было совсем не так просто, как я думала. Селина поймала меня у двери гостиной. С одной из своих солнечных улыбок она представила мне многих своих друзей. Все они отметили наряд, и ни один не отозвался о нем критически.
– Это самый последний, – объяснила я. – Из Парижа, разумеется. Полагаю, скоро у нас будут более удобные платья. Уверяю вас, это именно таково.
– По крайней мере вы можете спокойно сесть, – заметила одна женщина. – Мне надоело мучиться со своим турнюром.
Наконец мне удалось ускользнуть. Я забрела в гостиную, кивая то тому, то другому, однако на ходу и избегая групп, так что моему продвижению к оркестру никто не мешал. Дэвид, облаченный в вечерний костюм, просматривал с дюжиной музыкантов ноты. Увидев меня, он передал листы нот другому и сошел с платформы навстречу мне.
– Как мило с вашей стороны, что вы приехали, Дэвид, – сказала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22