– Иди, – она кивнула в сторону люка, что вел на пушечную палубу. – Удачи, Черный. Пусть Святой Круг обережет тебя от ран. Пусть…Двойной оглушительный грохот оборвал ее слова, и Блейд ринулся к трапу. На бегу он видел, как слева по курсу, у самых скал, взметнулось ослепительное пламя, как рухнула в море стена, как огненный фонтан закружил в воздухе обломки снастей и темные крохотные человеческие фигурки. Он не успел повернуться к северному форту, чтобы оценить результаты второго взрыва, как грохот раздался опять – на сей раз уже на берегу. То рвались бочки с порохом в подвалах крепости, а значит, ее можно было списать со счета. Громовые раскаты еще метались в береговых утесах, когда послышался торжествующий рев – видимо, ховестарские сотни были уже под стеной.Секунду Блейд прислушивался к их воплям, потом скользнул вниз, на пушечную палубу. Там тускло светили фонари, подвешенные к низкому потолку, и полуобнаженные мускулистые фигуры склонялись к блестящим стволам; сам Паллон наводил большое носовое орудие. Он обернулся, и Блейд увидел, как в хищной усмешке сверкнули зубы канонира.– Прах и пепел! – взревел он. – Прах и пепел – и ничего больше! Недурная работа, а?– Теперь меч закончит то, что начал порох, – отозвался Блейд, словно обмениваясь с приятелем паролем. – А что на севере, дружище?– Парни Аталира тоже расстарались… Там все в огне!Приникнув щекой к теплому металлу ствола, Блейд заглянул в отверстие порта. Да, северная цитадель пылала! Непонятно, что могло гореть в этом каменном крысятнике – разве что балки перекрытий да солдатские койки? Он видел, что второй форт пострадал меньше – часть западной стены треснула и осела, но разлом был не так велик.– Бьем с правого борта, – его голос гулко раскатился над палубой. – Наводи в пролом! Целься! Огонь!Рявкнули пушки. До северного берега было не больше ста пятидесяти ярдов, и снаряды легли кучно; Блейд видел, как полетела каменная крошка, а несколько ядер исчезли в щели, из которой тут же выхлестнул язык оранжевого пламени. С каждой секундой «Жаворонок» приближался к цели, потом сверху раздался топот, скрип снастей, и корабль повернул, втягиваясь в горло пролива.– Перезаряжай! – канониры работали в бешеном темпе. – Наводи! Огонь!Снова грохот и всплески пламени. На верху оседающей стены метались фигурки в блестящих шлемах – не то пытались сбежать, не то готовились к отражению атаки Бесполезно! Галион дал третий залп, и над обреченным фортом взвилось дымное облако взрыва – на этот раз ядра угодили в пороховой погреб. Внезапно Блейд понял, что стреляют уже и остальные корабли – «Коршун», который шел в двухстах футах за кормой «Жаворонка», и ковергова «Чайка». Десятки снарядов буравили воздух, дробили камень, дерево, металл и человеческие тела.Айола отвернула влево – видимо, фарватер был извилист. На южном берегу было темно, и лишь глухие отголоски боя доносились до слуха замерших у орудий людей. Южный форт молчал; ни криков, ни выстрелов, ни огонька на стенах – да и сами стены не удавалось различить в кромешной тьме. Видимо, все, кто остался жив, отражали атаку с суши, и Блейд содрогнулся, представив на миг резню, что шла сейчас во дворе цитадели.– Батарея левого борта… Огонь!Ядра ушли в ночной мрак, но пламя выстрелов успело высветить серые утесы и тройной ряд перекошенных амбразур над ними. Из некоторых, уставясь в небо, торчали стволы орудий – грозных пушек Кархайма, сброшенных со станин, беспомощных и бесполезных; другие были темны. «Жаворонок» снова повернул, лавируя; ни один снаряд не коснулся его бортов, не прорвал паруса. Тянувшаяся за ним эскадра довершала разрушение, каждые пять минут посылая на север и на юг рои каменных и чугунных шаров. Форт на правом берегу словно корчился в агонии; там что-то взрывалось после каждого залпа, горело и грохотало, вздымая к равнодушным звездам клубы дыма и людские души. Левая цитадель погружалась в молчание смерти.Под низким потолком пушечной палубы плавал кислый пороховой запах; свежий ветер, проникая в порты, постепенно выдувал его, уносил прочь вместе с крепкими ароматами пота, дубленой кожи, нагретого металла. Блейд похлопал Паллона по мощному плечу:– Молодец, приятель! Ты отлично стрелял!– Как всегда… хозяин!Разведчик приподнял бровь. Вот, значит, как… Хозяин! Здесь, на просторах Океана Среди Земель, этот титул весил куда больше адмиральского, ибо удачливый предводитель турма являлся для своих людей чем-то вроде Господа Бога, живым олицетворением милостей Святого Круга. Ховестары не были религиозны; и солнечный диск, и морские демоны почитались с умеренным энтузиазмом и не вызывали ни страха, ни, тем более, экзальтации. По сути дела, они испытывали настоящее преклонение лишь перед одним – удачливостью. Плоды удачи были реальны, ощутимы и сладки, а их весомость оценивалась простой формулой: побольше добычи, поменьше ран. Сейчас оба эти компонента находились в самом оптимальном соотношении, а потому Блейд Черный, который привел турм «Жаворонка» к победе, стал хозяином. Хозяином! И даже сама Айола не смогла бы изменить здесь ничего.Он поднялся на палубу, с наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух. Пролив стал шире, смутные очертания прибрежных утесов темнели с севера и с юга на расстоянии полумили. Месяц неторопливо полз к зениту, высвечивая серебристую дорожку на воде, расстилавшуюся перед судном словно узкий и бесконечно длинный ковер. «Жаворонок» трудолюбиво бежал вперед, разрезая лунный ковер на две части, унося своего хозяина на запад, к жемчужным промыслам Кархайма, к тайне.С мостика его окликнула Айола. В неярком пламени фонарей лицо девушки казалось бледным и напряженным – видно, силы ее были на исходе. С запоздалым раскаянием Блейд понял, чего стоило ей провести корабль меж скал по незнакомому фарватеру, среди опасностей, реальных или мнимых, которыми грозили неведомые воды. Возможно, этот подвиг равнялся всем его усилиям, всем хитроумным планам, распахнувшим перед пиратской флотилией ворота Кархайма. Да, он их открыл; но в них надо было еще войти, не сломав себе шею.– Неплохо бы тебе отдохнуть, малышка, – Блейд поднялся на мостик и обнял девушку за плечи.– Я посплю, но прямо тут, рядом с тобой, – она доверчиво прижалась к нему. – Ратаг встанет на вахту… здесь уже безопасно.– Давай, вздремни хотя бы до рассвета, – на губах разведчика играла улыбка. – Ты должна быть свежей, чтобы взломать сундуки Ринвела твердой рукой.– Вышли шлюпку к берегу… нужно разведать путь… – пробормотала Айола; глаза ее закрывались. – И следи за Ратагом… Если что… сразу… разбуди меня…– Я все сделаю, – Блейд покачивал ее в объятьях, словно ребенка. Потом он крикнул Баскара, велел принести пару толстых ковров и опустил на них Черную Сестру. За кормой галиона раздался троекратный пушечный залп – «Коршун» салютовал в честь победы. За ним начали палить «Чайка», «Стриж», «Кондор» и другие корабли, но Айола лишь сонно шевельнула рукой и улыбнулась. Наверняка ей привиделся ларец, полный волшебных жемчужин бессмертия. * * * Занимался рассвет. Мимо кораблей по-прежнему бежали изрезанные скалистые стены, голые утесы, горные склоны. Кое-где они отступали вглубь суши, освобождая место для небольших полей и чахлых рощиц фруктовых деревьев, окружавших деревеньки довольно убогого вида. Пока Айола спала, Блейд дважды приостанавливал флотилию и посылал шлюпки на берег. Ховестары не трогали жалких полурабов-крестьян, обитавших в крохотных поселках, но учиняли строгий допрос. Если верить словам этих забитых людей, от последней стоянки до мыса, на котором располагались герцогские чертоги, было миль десять. Затем местность становилась более приветливой – по крайней мере, на юге, где в предгорьях хребта паслись табуны лошадей и скот. Как утверждали крестьяне, там были речки и ручьи, заросшие камышом, обширные плавни, горные леса и луга; и там же, в трех часах быстрого хода от дворца местного владыки, начинались жемчужные отмели.Айола проснулась и сменила на мостике Ратага. Стоя рядом с Блейдом, она с любопытством рассматривала берег и надвигавшийся мыс, который ограничивал с запада обширную подковообразную бухту. Вдоль нее тянулись склады и причалы, у которых покачивалось с полдюжины кораблей; каждый – узкий, со стремительными обводами корпуса и высокими мачтами. У самой воды торчал маяк, а выше по склону прилепилось невысокое, но длинное и массивное здание с башнями, сложенное из того же угрюмого серого гранита, что и сокрушенные ночью форты. Видимо, то был герцогский дворец, и там также предстояло помахать саблями. Блейд, однако, полагал, что может уступить это удовольствие Айоле; его больше влекли жемчужные промыслы.Он оглянулся. «Коршун» шел вплотную за «Жаворонком», потом, не нарушая походного строя, следовала «Чайка» и еще пять кораблей. Остальные прибудут сюда через несколько часов; очевидно, они тронулись в путь, как только с фортами было покончено. Блейд покосился на Айолу. Широко распахнутые черные глаза его подруги зачарованно уставились на горный склон, на позолоченные крыши и башни герцогского дворца. Он тронул девушку за руку:– Моя радость, если ты поторопишься, то наш турм окажется первым в подвалах Ринвела. Действовать придется быстро… – он заметил, как угрожающе блеснули зрачки Черной Сестры, и понял, что его наставления тут не требуются. Команда «Жаворонка» опередит всех у дверей герцогской сокровищницы.– Я прослежу, чтобы всю добычу пересчитали и разделили, – Айола усмехнулась краешком губ. – Но, по справедливости, «Жаворонок» должен получить больше… возможно, и «Коршун» тоже.– Мы и получим больше, – заверил ее Блейд.– Ты что-то придумал? – взгляд девушки стал пронзительным.– Да. Там, за мысом, – разведчик вытянул руку, – лежат жемчужные промыслы, и мне хотелось бы первому провести ревизию на их складах.Они обменялись понимающими взглядами, и Айола нетерпеливо кивнула, снова повернувшись к серой громаде дворца:– Иди. Может, возьмешь с собой Баскара?Подумав с минуту, Блейд покачал головой.– Нет. С тобой должен остаться преданный человек. Я заберу три десятка бойцов и две большие шлюпки. Думаю, этого хватит.Они отправились, едва корабль успел спустить паруса. Ринвел Кривой, вероятно, крепко надеялся на свои форты – на берегу все было тихо вплоть до того момента, когда «Жаворонок» отсалютовал кархаймскому герцогу из носовых орудий. В качестве первого предупреждения ядра снесли крышу маяка. Спускаясь в шлюпку, Блейд видел, как два всадника выскочили из ворот окружавшего дворец парка и погнали лошадей по горной дороге. Наверняка на промыслы, подумал он и махнул рукой гребцам. Весла торопливо вспенили воду.Через час они обогнули мыс, почти сразу же ощутив странный, на редкость неприятный запах. Немного подумав, разведчик решил, что пахнет гниющим мясом – но откуда? Шестивесельные лодки шли быстро, пересекая по диагонали лежавшую за мысом бухту, и он мог уже разглядеть берег, заваленный какими-то серовато-сизыми грудами. Как ни удивительно, ему долго не удавалось определить, что это такое. Почва на прибрежной полосе не походила ни на песок, ни на гальку – вот разве что на камни, но уж очень необычного оттенка… Внезапно Блейд понял, что они уже плывут мимо жемчужных промыслов и что эти странные курганы – всего лишь горы раковин, из которых извлечено драгоценное содержимое.Теперь он видел и самих ловцов. Их челноки испуганной стайкой мчались к дальнему берегу, над которым вспухли клубы мушкетных выстрелов. Блейд чертыхнулся. Прах и пепел, герцогские посланцы все успели первыми!Он рявкнул на своих гребцов и, едва шлюпка преодолела пространство до ближайшего пляжа, заваленного гнильем, выпрыгнул на песок. Под ногами хрустели овальные раковины размером с две ладони, мерзкий запах бил в нос, но Блейд, не обращая внимания на мелкие неудобства, устремился вперед. Ховестары мчались за ним, словно стая гончих псов, учуявших добычу – прямо к рядку хижин, выглядывавших из зарослей в полумиле от берега.Разведчик точно знал, что ему надо. Возможно, там он найдет хоть кого-то, имеющего отношение к добыче жемчуга… Если не ныряльщика, так сторожа или надсмотрщика… Человека, которого можно допросить! Или же они все успели разбежаться? Это было бы неприятным сюрпризом – особенно если учесть, что он нуждается не только в информации, но и в жемчуге!Его отряд был уже среди хлипких строений, сплетенных на скорую руку из тростника, – видимо, Ринвел Кривой не баловал своих рабов излишним комфортом. Вокруг – ни души, хотя грубые каменные очаги, торчавшие почти около каждой хижины, еще дымились. Блейд повелительно указал на жалкое селение:– Все обыскать! Если есть кто живой – ко мне!Ховестары, перекликаясь, рассыпались вдоль неширокой дороги, вдоль которой вытянулась деревенька. Разведчик заглянул в ближайшую хижину. Никого и ничего, кроме грубого глиняного кувшина, миски и груды тряпья в углу, служившей, по всей видимости, постелью. Он направился в соседний шалаш, потом еще в один, по-прежнему находя лишь следы поспешного бегства.Наконец в пятом по счету убогом жилище Блейд заметил, что куча в углу подозрительно шевельнулась, Он подобрался ближе, присмотрелся и рывком извлек оттуда владельца хижины.Это был смуглый тощий человек с широкой грудью и длинными тонкими руками и ногами, переплетенными веревками мускулов. Довольно сильный на вид, он даже не пытался сопротивляться, а немедленно рухнул на колени, уткнувшись лбом в землю и не смея поднять взгляд. Двигался ныряльщик с трудом – левое его бедро было обмотано заскорузлой от крови тряпицей. Он пребывал в позе униженной и жалкой покорности, видимо, приняв Блейда за какое-то местное начальство.– Прости, светлый господин, я прилег отдохнуть совсем ненадолго… – он робко, искоса поглядывал вверх на разведчика, в полной уверенности, что тот сейчас раскроит ему череп. Заметив, что гость не проявляет агрессивности, ныряльщик торопливо продолжал: – Я соберусь с силами, господин, возьму сеть и снова выйду в море… – он зашарил руками вокруг, отыскивая упомянутый предмет, Блейд спокойно наблюдал за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18