видимо, это их любимое занятие. У хадров жизнь куда проще…
Внезапно Фарна подняла порозовевшее лицо и внимательно посмотрела на Блейда, потом протянула руку и робко коснулась его щеки.
– Мне говорили, что ты старше меня… намного… – нерешительно произнесла она. – Но ты выглядишь совсем молодым!
– Я старше тебя на пятнадцать лет, девочка, – Блейд ласково улыбнулся. – Но я всегда слушал свою старую няньку, пил молоко и вовремя ложился спать. А это, видишь ли, очень полезно для здоровья.
* * *
Они пересекли второе плоскогорье за два дня, одолев по прямой миль двести. Никаких признаков погони Блейд не замечал. За седлом своего скакуна он обнаружил охотничий лук и колчан со стрелами и ухитрился подстрелить тридцатифунтового зверька, похожего на упитанного кабанчика. В хлебе путники тоже пока не испытывали нужды – Фарна прихватила с собой три больших каравая.
Судьба девушки все больше заботила Блейда. Он мог покинуть этот мир в любой момент – и не по своей воле; что станет тогда с ней? Конечно, она была сильна – как любая женщина ее расы; она оказалась отличным охотником и следопытом, она умела стрелять из лука и отлично владела мечом… Наконец, оружие, походное снаряжение, четыре манлиса – все останется при ней. Этого хватит, чтобы выжить в дремучем лесу; но разве может Фарна провести в нем всю свою жизнь?
Наконец, Блейд решил поинтересоваться относительно цели их странствия. Фарна долго обдумывала ответ, потом сказала:
– Ходят слухи, что в северных горах есть теплые места и там живут люди… твои сородичи, Ризад, – сануры… Может, они примут нас?
Блейд кивнул. Про сануров, обосновавшихся в горах Нурстада, он слышал уже не в первый раз. Но признают ли они его своим? Почему бы и нет? Ведь ни Салкас, ни Ратри не сомневались в том, что он – санур… И если найдется хороший парень или достойная пожилая чета, которой он сможет сдать Фарну с рук на руки, то проблема будет решена. Ему не хотелось отбывать домой, бросив «сестру» на произвол судьбы.
Третий день ушел, чтобы преодолеть подъем на очередное плоскогорье. Этих мест Фарна не знала, и им пришлось потратить немало времени, чтобы найти дорогу, подходящую для манлисов. Наконец, миновав лабиринт запутанных ущелий, по дну которых струились быстрые потоки, путники выбрались наверх. Новое плато показалось им не столь суровым, как то, что лежало ниже, к удивлению Блейда, тут росли лиственные деревья и густая трава, воздух, хотя и более разреженный, казался гораздо теплее. Вскоре он заметил, что с востока и запада тянутся невысокие горные гряды с коническими вершинами, над некоторыми из них курился дымок.
Вулканы! Вулканическое плато, обогреваемое подземным теплом! Превосходное место для поселения общины изгнанников, если таковые существовали на самом деле. Поколебавшись, он свернул на восток, где горы казались ниже, а местность – приветливей. Фарна не возражала, полностью доверив брату руководство походом.
До восточного хребта они добрались через день. Горы, изрезанные ущельями, вставали каменной стеной из пышного разнотравья степи, с их склонов струились водопады, образуя небольшие глубокие озера. Кое-где били горячие сернистые ключи, и путники, сбросив одежду, с восторгом окунулись в теплую, насыщенную солями воду, Фарна уже не стеснялась своего «брата».
Блейд заметил, что тут было множество пещер – и к некоторым вели натоптанные тропинки. Возможно, в них обитали звери, но инстинкт опытного охотника подсказывал ему, что это не так. Лес и высокогорная степь кишели дичью – кабанами и оленями десятков видов, но животные явно избегали людей. Несомненно, им были знакомы стрелы и копья двуногих хищников – как и острые зубы четвероногих, похожих на волков тварей. Однако явных следов человека пока не попадалось
Тем не менее, разведчик был готов к встрече, и когда она произошла, это не было для него неожиданностью. На пятый день, утром, едва они тронулись в путь, из ближайшего ущелья вырвался отряд всадников. Блейд остановил их маленький караван и, знаком успокоив Фарну, стал ждать.
Незнакомцев было человек двадцать; крепкие молодые парня на манлисах, с зачехленными луками и прямыми длинными мечами, напоминавшими клинок Блейда. Предводительствовал отрядом воин лет двадцати пяти с приятным открытым лицом и цепким взглядом серых глаз. Подъехав к путникам, он поднял руку с раскрытой в знак мира ладонью и представился:
– Хасра, сотник Кто вы?
Разведчик повторил его жест.
– Ризад, санур, бежавший из замка Мит'Канни. С сестрой.
– С сестрой? – юный Хасра уставился на Фарну и с минуту не мог отвести от нее глаз. Девушка зарделась, а Блейд вежливо кашлянул.
Молодой воин очнулся и посмотрел на Блейда. Теперь он не мог оторваться уже от лица разведчика, и в глазах его появилось какое-то странное выражение – недоумения или даже испуга, смешанного с любопытством. Блейд вопросительно приподнял бровь, и юноша, сообразив, что неприлично разглядывать гостя, произнес:
– Откуда ты, друг Ризад? Из восточных или западных племен? Или с севера?
– С запада, – пояснил Блейд. – С далекого острова Альбион у побережья Нурстада.
– Никогда не слышал о таком, – покачал головой Хасра. – Земля, однако, велика, и сануров на ней, благодаря нашим женщинам, прибывает с каждым днем. – Он улыбнулся Фарне.
В том, что Хасра и его воины были санурами. сомнений не оставалось. У одних парней волосы отливали чистым золотом, других на Земле зачислили бы в шатены, глаза – карие или почти черные, серые и голубые, рост футов шесть, телосложение – крепкое. Могучие плечи обтягивали кожаные туники, у седел посверкивали стальные шлемы с кольчужной сеткой на затылке и большие круглые щиты. Да, решил Блейд, с сотней таких бойцов ему удалось бы отстоять свой форт на далеком острове Тери!
Тем временем Хасра протянул руку.
– Будет лучше, друг Ризад, если ты отдашь мне свой меч. На время, пока не прибудет наш Старший.
Не колеблясь, Блейд вытащил клинок и протянул его молодому сотнику: так, как подают союзнику – рукоятью вперед, острием к себе. Хасра бережно принял оружие и принялся с любопытством рассматривать его; вдруг, с легким возгласом, он поднес лезвие к самым глазам.
– Рука и Башня! Клянусь небесами! – юноша уставился на Блейда еще с большим удивлением, чем раньше, казалось, он даже забыл про его красавицу сестру. – Нет, у такого человека я не вправе отбирать оружие. Прости меня. Старший! – поклонившись с церемонной вежливостью, Хасра почтительно вернул разведчику клинок.
Блейд сунул меч за пояс, рядом с небольшим кошелем, где хранился его талисман, розовый шарф Эдары, и умиротворенно вздохнул. Наконец-то он добрался до мест на прекрасном Катразе, где уважают сануров – особенно таких, которые носят длинные мечи с таинственными знаками. Хорошо бы только узнать имя владетеля этого гостеприимного удела.
– Чья это страна, сотник? – он обвел широким жестом горы, степь и далекий лес на горизонте – Куда мы попали!
– Земли Талхаба… Мы же – его люди! – парень обернулся к ущелью, из которого четверть часа назад вылетел его отряд. – А вот и сам Талхаб! Думаю, Старший, сейчас ты будешь сильно удивлен
Подняв взгляд, Блейд увидел скакавшего к ним быстрым аллюром всадника. Солнце светило ему прямо в лицо, но он смог разобрать, что незнакомец – крепкий высокий мужчина лет тридцати пяти, с темными глазами и упрямым подбородком. Держался он уверенно, властно. Местный вождь? Вероятно, так…
Всадник приближался. Блейд приложил руку козырьком ко лбу и вздрогнул. Если не считать более светлых волос, Талхаб походил на него словно родной брат-близнец.
ГЛАВА 11
Они сидели у камина в глубине огромного пещерного зала, освещенного десятками толстых свечей из желтого воска Около противоположной стены, у длинных столов, возились женщины, прибирая посуду и остатки обильной трапезы, едва ли не пира, в котором принимали участие сотни две человек. За рядами массивных столов вдоль стены пещеры тянулась трехъярусная галерея – прочное сооружение из бревен и толстенных досок с несколькими широкими лестницами. С балконов второго и третьего этажей открывались входы в отдельные пещеры – ниши, где обитали ближние Талхаба со своими семьями, под галереей зияли широкие проемы, что вели в глубь горы – к мастерским и кладовым, к горячим и холодным источникам, к рудникам. Пещерный комплекс был сухим, просторным и теплым – сказывалась близость подземного огня, – и места тут хватило бы на пять поколений талхабовых потомков
Сейчас в пещерах жили тысячи две человек, не больше. Люди все-таки предпочитали селиться снаружи, в прочных бревенчатых домах, в нешироких плодородных долинках, пробитых в горах стремительными водными потоками. Здесь, защищенные от холодных зимних ветров, располагались их усадьбы, их пастбища и пашни, сады, огороды и пасеки, рядом были степь и лес, охотничьи угодья. Пещеры же служили, в основном, складами и, на случай осады, крепостью, в которой обитал Талхаб, вождь, со своими воинами. Однако никто из старожилов не помнил, чтобы великаны из башен когда-нибудь появлялись в этих краях, их князья предпочитав вообще не замечать, что на севере кто-то живет. А меж собой племена сануров не воевали.
Между креслами из темного гладкого дерева, в которых сидели хозяин и гость, располагался столик с кувшином хмельного, огромными бронзовыми чашами и блюдом с медовыми сотами – на закуску. Было часов пять пополудни, спокойное послеобеденное время. Из широкого туннеля, что вел наружу, струился слабый дневной свет, смешиваясь с бликами яркого пламени, игравшего в камине, и сиянием восковых свечей; свежий весенний ветерок беспрепятственно гулял по залам, переходам и балконам галереи, разгоняя застоялый воздух.
У ног Талхаба, на низенькой скамеечке, примостилась Фарна. Она еще не совсем пришла в себя после потери одного брата и обретения другого, с ее лица не сходило изумленно радостное выражение, и зеленоватые хрустальные льдинки глаз то обращались к лицу Талхаба, то останавливались на Блейде. На разведчика она теперь поглядывала с каким-то новым интересом – видимо, произошедшая перемена мест ее нисколько не огорчала.
Пожалуй, тут и вправду было на что поглядеть. Сидевшие у огня мужчины казались будто отлитыми в одной форме, хотя внимательный наблюдатель нашел бы и кое-какие различия между ними. Глаза и волосы Блейда были заметно темнее, чем у Талхаба; нос – изящней, лоб – выше, скулы не выступали так резко и угловато, подбородок был очерчен плавней, жилы на шее не выглядели столь рельефными. Но сходство этих двух человек определялось отнюдь не идентичностью черт, а одинаковым выражением лиц; именно оно подчеркивало подобие и скрадывало различия. Твердый абрис плотно сжатых губ, настороженные глаза, грозно сведенные брови – такими их видел чужой взор; и вряд ли кто-нибудь, заглянув в суровые лица этих воинов, обратил бы внимание, что Талхаб, с его морщинами на лбу и в уголках рта, с обветренной кожей и шрамом на левой щеке выглядит лет на пять старше Блейда. На самом деле, они являлись ровесниками.
Протянув ноги к огню и прихлебывая крепкий медовый напиток, вождь сануров медленно цедил слова, уставившись на игравшие в камине языки пламени.
– Что они знают, там, на юге. И сахралты на островах, и эти князья в башнях, которые только и умеют, что пускать друг другу кровь… Север, говорят, дик и необитаем! Как же! – он пригубил чашу. – Сотни, а может, и тысячи лет сюда бежали все – островитяне, и сануры-изгои, и сами нуры, когда их прижимал собственный владыка…
– Островитяне? – Блейд приподнял бровь. – Им-то что тут делать? Они живут на благодатной земле, в мире и покое…
– Не всегда так было, родич, – Талхаб упрямо именовал своего гостя родичем, ибо не мог поверить в случайность их сходства; возможно ему, как и Фарне, тоже хотелось иметь брата. – Да, не всегда… В старые времена, когда князья нуров делили острова сахралтов, плач и стон стояли в морях Катраза… Многих жителей нуры увозили на материк, селили на побережье – чтобы те оставались всегда под руками… Так возник и Халлот, и другие города. Потом нуры поняли, что шерсть с побежденных лучше стричь помаленьку – это куда выгоднее, братец! – и сахралтам стало жить полегче… Им даже позволили разрабатывать копи в горах, ибо нурским владыкам нужен металл. Теперь они не суются в дела карликов – пока получают свое.
– А в дела сануров?
Талхаб пожал плечами.
– Нас не замечают, пока мы не высовываем носа… – Он покачал чашу в руках, отхлебнул и долил из кувшина. – Возьми хотя бы меня, Ризад. Я ведь нур больше чем наполовину… Моя мать была из этих краев – дочь вождя… стройная, высокая, светловолосая… – Талхаб помрачнел, стиснув сильной рукой подлокотник кресла – Понимаешь, иногда мы шлем людей к сахралтам в Халлот. За оружием… Они – превосходные мастера, и мы многому у них научились… Мать шла с одним из таких караванов. Крались они через удел Мит'Канни тихо, как змеи, но Фарал – тогда совсем молодой – с двумя приятелями наткнулся на них в лесу. И втроем они положили десяток наших… а с матерью моей, совсем девчонкой, потешились вволю и отпустили. Как она добрела домой, не знаю – дело-то случилось зимой!
Фарна прижалась головкой к колену брата, словно хотела утешить его, унять боль воспоминаний, рассеянно поглаживая ее шелковистые волосы, вождь продолжал:
– Ну, родила она меня в положенный срок, сама не зная, кто те трое, и кто из них мой отец… Потом умерла. Дед мой, чьи земли я унаследовал, посылал лазутчиков к башне; те и сказали, что похож я на Фарала… – он заглянул в лицо Фарны, перевел взгляд на Блейда и вдруг улыбнулся. – Теперь-то я знаю это наверняка! А вот откуда стало известно в замке, что у Фарала есть сын-санур… – Талхаб пожал плечами. – Дед говорил, что один из наших лазутчиков попался. Может, у него и допытались… Но Фарал тогда уже был князем, и мог заткнуть рот любому…
По щекам Фарны текли слезы. Талхаб нагнулся к ней и ласково потрепал по плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28