– А я думала, что ты обожаешь рисковать, мой храбрый лев!
Ред чуть заметно пожал плечами.
– Дорогая моя Диана, неужели ты до сих пор не поняла, что я играю ради выгоды, а не ради бессмысленного риска? Значит, ты совсем меня не знаешь.
– Вот еще! – протянула женщина, обиженно надув губы. – Глупо было бы, если бы я тебя не знала. После того, как мы столько раз были вместе в постели…
– Действительно, как можно не узнать человека, с которым делишь постель? – с притворным недоумением проговорил Шарп, пряча лукавую улыбку.
У него вырвался облегченный вздох, когда он заметил приближающегося к ним мужа графини. Слава создателю! Старый подагрик устал от шумного бала и собирается увезти свою взбалмошную половину домой, чтобы она уложила его спать и позаботилась о нем, как и подобает преданной жене. Конечно, прекрасную Диану немного жаль. Но что же делать? За жизнь в роскоши и довольстве всегда приходится чем-то платить. Кто же заставлял ее выходить замуж за богатого старого графа? Пять лет назад у нее было полно молодых и красивых поклонников, но, увы, никто из них не был для нее достаточно хорош.
Избавившись от любовницы, Ред тотчас нашел Лестера, и они отправились в сад выкурить по сигаре! С полутемной дорожки, по которой они прогуливались, хорошо просматривался золотистый шатер. Ред видел Викторию, окруженную поклонниками. Толпа молодых повес развлекалась, подставляя бокалы под струи шампанского и уворачиваясь от пенистых брызг. До Шарпа то и дело долетали задорный смех и обрывки игривых разговоров. Внезапно он поймал себя на том, что пытается разобрать слова Виктории, и саркастически покачал головой. В том-то все и дело, что они, все эти титулованные богатые щеголи – там, а он – здесь. Они по разные стороны барьера, и преодолеть этот барьер ему не под силу.
– Похоже, наша храбрая баронесса сегодня перебрала с шампанским, – заметил Лестер. – Эта неумеренная веселость кажется мне слишком подозрительной.
– Прошу тебя, Фил, присматривай за ней, – встревоженно попросил Шарп. – Можешь не верить, но меня бросает в дрожь при мысли, что она опять что-нибудь натворит.
– Я тебе верю, приятель. – Лестер бросил на друга хмурый, задумчивый взгляд. – Ред, неужели это действительно зашло так далеко?
Шарп немного помолчал, сосредоточенно выпуская в темное небо кольца табачного дыма.
– Какой смысл об этом говорить? Слава богу, очень скоро я покину Англию… Черт возьми, что это такое, Фил? О боже! Посмотри скорей!
Ред даже не понял, в какой момент все началось, как, наверное, не понял и никто другой. Только что десятки маленьких факелов весело мерцали на золотистой крыше шатра. И вдруг в считанные мгновения шелковое полотнище оказалось объято пламенем. Не прошло и полминуты, как пламя перекинулось на сухие деревянные столбики, подпирающие шатер. И все сооружение превратилось в огромный костер, в середине которого в панике метались людские фигурки.
– Виктория… – в ужасе прошептал Ред. – Она ведь тоже там!
На какое-то время перед его глазами все смешалось, ноги налились свинцовой тяжестью и словно приросли к земле. Но вдруг из охваченного пламенем шатра раздались пронзительные вопли, и Ред сразу пришел в себя. В несколько секунд он оказался у места пожара. Он видел, как из огня выбегали обезумевшие люди, но Виктории среди них не было. Несколько человек еще оставались внутри шатра, однако из-за дымовой завесы невозможно было разобрать, что там творится.
Не раздумывая, Ред набрал в легкие побольше воздуха и бросился сквозь огненное кольцо. Он находился в таком волнении, что даже не почувствовал боли от ожогов и лишь машинально сбивал на ходу пламя с одежды, чтобы она не загорелась. В сознании билась лишь одна мысль: только бы найти Викторию в этом аду, только бы с ней не случилось ничего непоправимого…
В первые мгновения из-за густого дыма Шарп не мог ничего различить. Он пытался сосредоточиться и осмотреться, но едкий дым лез в глаза и легкие, не давая свободно вздохнуть. И вдруг сквозь его серые клубы мелькнуло нечто бело-розовое. Поспешно метнувшись в ту сторону, Ред буквально натолкнулся на Викторию. Она беспомощно металась в самом центре шатра, у фонтана, возле которого еще оставался не занятый огнем участок газона.
– Ред! – вскрикнула она, узнав его. И тут же судорожно закашлялась, согнувшись пополам.
Не теряя времени, Шарп подхватил девушку на руки и бросился прочь из огня. Где-то над его головой раздался громкий треск, и спустя мгновение справа от него прогоревшее полотнище с шумом обрушилось вниз, взметнув в небеса огромный сноп искр. Но Ред уже успел выскочить со своей драгоценной ношей из огненного кольца. Краем глаза он заметил, как к пожарищу бежали люди с ведрами, но они находились еще слишком далеко. Не дожидаясь помощи, Шарп побежал к ближайшей цветочной клумбе, в которой могла быть сырая земля. Странно, но он совсем не чувствовал тяжести женского тела. Страх за жизнь Виктории словно удесятерил его силы. Все его мысли и желания были подчинены в эту минуту одному стремлению – поскорее сбить с платья девушки огонь, который пока еще только занимался по подолу.
Опустив свою ношу на землю, Ред поспешно сорвал с себя прогоревший фрак и затушил на нем огонь, а затем быстро сбил пламя и с платья Виктории. Убедившись, что с огнем на одежде покончено, он приподнял девушку за плечи и встревоженно всмотрелся в ее лицо, пытаясь определить, насколько сильно она пострадала.
Виктория судорожно закашлялась и несколько раз прерывисто, глубоко вздохнула. В следующий миг из груди Реда вырвался облегченный вздох, потому что она вдруг открыла глаза и посмотрела на него вполне осмысленным взглядом.
– Как ты, милая? – проговорил он, прижав к губам ее горячую ладонь. – Ты уже можешь нормально дышать? Ради бога, скажи мне что-нибудь!
– Кажется, со мной все нормально… – Она попыталась улыбнуться, но внезапно опять закашлялась, схватившись рукой за горло. – Ред, вы снова спасли меня, – вымолвила Виктория немного погодя, глядя на него неотрывным, признательным взглядом. Ее глаза при этом так странно блестели, что в сердце Реда шевельнулось беспокойство за ее душевное состояние. – Как и тогда, при нашем первом знакомстве… Вы помните?
– Не нужно сейчас об этом, – поспешно проговорил он. – Как вы себя чувствуете, Виктория? Вам где-нибудь больно? – Он тщательно оглядел ее с головы до ног и снова облегченно вздохнул, не обнаружив следов ожогов. Зато у него самого с каждой минутой все сильнее начинали болеть обожженные ладони, но он заставлял себя не думать об этом.
– Да, – пробормотала она, и на ее глазах вдруг выступили слезы, заставив Реда уже не на шутку встревожиться. – Вот здесь, в моем сердце… Ред, если бы вы только знали, как мне плохо! Господи, как же я несчастна! Несчастна, несчастна! – повторяла она вновь и вновь, словно в бреду.
– Что? Что вы такое говорите, Виктория, я не понимаю вас… – Ред не отрывал от нее обеспокоенного взгляда, но она лишь прерывисто вздохнула и посмотрела затуманенным взором куда-то мимо него.
И вдруг он понял, о чем она говорит. Но времени на расспросы не оставалось: к ним уже стремительно приближался Джонатан Камберленд. Выпустив руку Виктории, Шарп торопливо поднялся, уступая место рядом с ней жениху.
– Дорогая, я чуть с ума не сошел от беспокойства! Как такое могло случиться? Куда только смотрел этот болван Рендольф, который сопровождал тебя? – Склонившись над невестой, Камберленд принялся тормошить ее и засыпал кучей неуместных, бессмысленных вопросов.
С трудом подавив желание сказать в его адрес что-нибудь резкое, Ред тихо отошел, а затем так же незаметно затерялся в мечущейся толпе гостей. Из-за суматохи никто не заметил его ухода, даже граф Лестер. И это порадовало Шарпа. Ему просто необходимо было побыть сейчас одному. Успокоиться, вспомнить и осмыслить все, что произошло за сегодняшний вечер. И хорошенько подумать над словами Виктории.
Глава 11
Свадебное платье, аккуратно разложенное на диване в будуаре, было восхитительно. Не менее восхитительной была и подвенечная фата, изготовленная из тончайших кружев «англез», с венком искусственного флердоранжа, усыпанным роскошными бриллиантами. Что же касается белья, перчаток, изящных атласных туфелек, то они были настолько совершенны, что вполне сгодились бы и для невесты королевской крови. Глядя на все это великолепие, в которое ей завтра предстояло облачиться, Виктория испытывала нечто сродни священному трепету. Никогда прежде у нее не было столь дорогого и столь блистательного наряда. Да и, говоря откровенно, она вовсе не нуждалась в такой роскоши. Но это понадобилось маркизу Камберленду, желавшему удивить весь Лондон в день своей свадьбы.
– Ты еще не ложилась, дорогая?
Виктория вздрогнула, услышав у себя за спиной вкрадчивый голос тетушки. Закрыв за собой дверь, леди Матильда бесшумно проследовала к окну, возле которого стояла девушка. По крадущимся, семенящим шагам тетушки и торжественному выражению ее лица Виктория сразу догадалась о цели столь позднего визита. К горлу внезапно подкатила дурнота. Не выдержав нервного напряжения, она быстро подошла к виконтессе и довольно невежливо схватила ее за руку.
– Ради всего святого, тетушка, не нужно больше никаких разговоров. Оставь меня одну, прошу тебя, – настойчиво проговорила она, увлекая леди Матильду обратно к дверям. – Я очень устала за сегодняшний день и безумно хочу спать.
– Но, Виктория! – запротестовала виконтесса. – Ведь сегодня твой последний вечер перед свадьбой. И, как сестра твоей покойной матери и твоя ближайшая родственница, я должна разъяснить тебе некоторые важные вещи…
Виктория остановилась и взглянула на почтенную даму таким откровенно насмешливым взглядом, что та прикусила язык.
– Уверяю тебя, тетя, этого совершенно не требуется. Поверь, я прекрасно знаю, что обычно происходит между мужем и женой в первую брачную ночь. В свое время папа достаточно просветил меня на этот счет, и вряд ли ты сможешь открыть мне что-то новое.
Сокрушенно вздохнув, леди Матильда осуждающе покачала головой.
– Я всегда подозревала, что Эдгар способен перешагнуть грань приличий. Говорить о таких вещах с собственной дочерью! Но, если ты действительно все знаешь об этом, я не стану настаивать на нашем разговоре. Так будет даже легче для меня…
– Понимаю, тетушка. – Виктория слабо улыбнулась. – А теперь, пожалуйста, отправляйся в свою комнату и не беспокойся больше обо мне. Завтра у нас очень трудный день, и мы должны как следует отдохнуть перед ним.
Затворив за тетушкой дверь, Виктория плотнее закуталась в шаль и медленно прошлась по комнате. Несмотря на то что в спальне уже целых три часа горел камин, она никак не могла согреться и почувствовать себя комфортно. За окнами стремительно сгущались сумерки; на темно-сиреневом небе проступили первые звезды, и их холодный свет усиливал тоску, ощущавшуюся Викторией с каждой минутой все острее.
Итак, сегодня она в последний раз ночует в доме своих опекунов. Завтрашнюю ночь ей предстоит провести в той самой спальне в особняке Камберленда, которая показалась ей при первом осмотре такой холодной и неуютной. Этот огромный дворец станет теперь ее домом. И ей придется привыкать к роли его хозяйки и супруги знатного и богатого аристократа.
Жена Джонатана… При этой мысли по телу Виктории невольно пробежал неприятный озноб. Все эти долгие недели, после помолвки, она старательно отгоняла от себя мысли о близости с будущим мужем. Она думала лишь о том, какие выгоды принесет ей это замужество, и порой забывала, что за все это нужно будет чем-то расплачиваться. А расплачиваться ей придется очень многим. Своей свободой, возможностью думать и поступать так, как она считает нужным, отказом от многих вещей, которые прежде были ей дороги и желанны. И близостью с человеком, не вызывающим у нее ни малейших нежных чувств. Отныне придется делить с ним супружескую постель. Удовлетворять его желания и потакать всем его капризам.
Представив себя в спальне с Джонатаном, Виктория на минуту закрыла лицо руками и глухо застонала. За последние три недели они несколько раз целовались, и эти поцелуи ни разу не вызвали у нее положительных эмоций. Сейчас она просто не могла представить, как Джонатан поведет себя, когда они останутся наедине. Но одно было очевидным: мысль о супружеских объятиях не вызывала у нее ничего, кроме необъяснимого опустошения. Не было ни приятного волнения, ни радостного ожидания, ни бешеной пульсации в крови. Ни одного из тех ощущений, что она испытывала каждый раз, стоило ей лишь подумать о Редьярде Шарпе.
Вспомнив об этом человеке, Виктория быстро подошла к столу и взяла дрожащей рукой стакан с водой. Ред – вот кто действительно смог по-настоящему затронуть ее чувства. Как не похоже было то, что она испытывала в его присутствии, на то, что чувствовала в присутствии жениха. Рядом с Редом она ощущала себя необыкновенно живой, наполненной всевозможными эмоциями и желаниями. Но главное – с ним она могла оставаться такой, какая есть. А с Джонатаном ей все время приходилось притворяться и держаться начеку, словно часовому на посту, боящемуся пропустить вражеского лазутчика. Но неужели так теперь будет всю жизнь?
Вспомнив последнюю встречу с Редом, Виктория вдруг ощутила острое чувство стыда. Боже, она ведь даже не поблагодарила его, за то что он вытащил ее из огня в тот злополучный вечер у герцога Кларенса! Ей следовало хотя бы послать ему записку. Но она трусливо уклонилась от этого, опасаясь сделать что-то, что не понравится ее жениху. А сам Джонатан даже и не подумал выразить Шарпу благодарность за спасение своей невесты. Хотя кто как не он должен был это сделать?
В дверь негромко постучали, и Виктория разом очнулась от своих размышлений. Пару секунд спустя в комнату бесшумно проскользнула Луиза, горничная Камиллы, которая ухаживала и за самой Викторией. В руках служанки был поднос с хрустальным графином, наполненным какой-то зеленоватой жидкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44