Внимание царя привлекли лишь залы, отделанные черным деревом, но оно в
этих краях росло в изобилии и не представляло особой ценности, как,
скажем, в Аквилонии или Немедии. Кроме того определенный интерес
представляли изящные каменные статуи, созданные скорей всего руками
невольника из Офира.
Тотчас по прибытию во дворец Конана отвели в небольшую комнату и
объявили, что он должен дожидаться воли царицы. Киммериец не стал
протестовать, понимая, что это бессмысленно. Он забрался с сапогами на
устланное тигровыми шкурами ложе и стал насвистывать веселый мотивчик,
подхваченный им некогда у пиратов черного побережья. При этом он
размышлял, что за сила забросила его в лежащее на самом краю земли
государство.
Королю были известны лишь два колдуна, чья магия могла переместить
человека в пространстве. Это были Пелиас, который помог Конану одолеть
могущественного Тзота-ланти, и Хадрат, овладевший волшебным камнем,
известным как сердце Аримана. Но Пелиас был добрым союзником короля
Аквилонии, а Хадрат, по слухам, отошел от дел. По крайней мере у него не
было причин, чтобы доставить Конану крупные неприятности. Значит, появился
еще один маг, владеющий тайным искусством Стигии или Ахерона.
Думы киммерийца прервал легкий стук в дверь. Вошел слуга - невысокий
человечек с восточными чертами лица и обритой головой. Он поставил перед
королем поднос с едой и собрался было уйти.
- Эй! - окликнул его Конан, хватая за тощий локоть. - В этом
королевстве мода на убогую одежду?
Слуга, как и другие мужчины, виденные киммерийцем, был облачен лишь в
узкую набедренную повязку.
Человечек затрясся. Он покорно стоял на месте, понимая, что не в
силах вырваться из могучих рук гиганта, но не говорил ни слова.
- Ты глухой?
Понял или не понял слуга суть вопроса, но он отрицательно покачал
головой. В этот миг в комнату заглянула одна из охранниц, обеспокоенная
слишком долгим отсутствием посыльного. Не говоря ни слова она подошла к
человечку и наградила его могучим подзатыльником. Тот не удержался на
ногах и со всего маха ударился в стену. Женщина занесла руку для нового
удара, но Конан перехватил ее за кисть.
- Ты что, ополоумела?
Стражница попыталась освободиться, но с таким же успехом можно было
попробовать вырвать вековой дуб, выросший на камнях Асгарда. Тогда она
позвала на помощь. На ее крик прибежали пять или шесть воинственно
настроенных девиц, тут же направивших на киммерийца луки. Тот неохотно
отпустил пленницу.
- Запомни! - веско произнесла она, обретя свободу. - Ферул никогда не
должен прикасаться к госпоже без ее разрешения. За ослушание смерть!
Киммериец пожал могучими плечами и послал девиц в путешествие за море
Вилайет. В его стране относились к женщинам с должным почтением, но
никогда не переступали в нем разумных границ. Охранницы заметно
оскорбились, но препираться не стали. Награждая слугу тычками, они вышли
из комнаты, оставив варвара в одиночестве.
Теперь Конан мог уделить внимание трапезе, которая оказалась сносной,
хотя и не столь обильной, как у него дома. Здесь были здоровенный кусок
мяса, сыр, плоская лепешка и кувшин вполне приличного пива. Конан
проглотил все это в считанные мгновения. Затем он вновь устроился на ложе
и приготовился продолжить изучение паутин на потолке.
Однако не успел он досчитать до трех, как в комнату вошла молодая
девушка. Она отличалась от прочих нежными чертами лица и стройной
девственной фигуркой. В ее серых глазах проскальзывала беззащитность, что
так привлекает сильных мужчин. Рассматривая чуть зардевшееся от смущения
лицо, Конан подумал, что не прочь потолковать с ней о звездах где-нибудь в
укромном уголке.
- Меня зовут Опонта, - тоненьким голоском произнесла гостья. - Я
спутница царицы Сомрис. Я пришла передать тебе приглашение царицы явиться
на пир.
- Лучше бы ты передала мне свое приглашение, - заявил киммериец,
чувствуя как молодой огонь заиграл в его жилах. - А вообще-то у вашей
царицы довольно странные манеры - сначала накормить гостя, а уж потом
звать его на пир. Хорошо, что мой желудок рассчитан по крайней мере на
пять трапез, подобных той, которую я съел только что.
Девушка отрицательно покачала очаровательной головкой.
- Ты приглашен на пир не для того, чтобы есть. Это противоречит нашим
обычаям. Царица и так нарушила их, позвав тебя. Ты не сможешь попробовать
ни одного блюда.
- Что же я в таком случае буду делать? - изумился Конан.
- Сидеть и беседовать с царицей.
- И смотреть на то, как вы набиваете свои животы! Ну и
гостеприимство! Не пойду!
Амазонка подошла к Конану и положила руку на его плечо. Она
рассчитывала, что жест получится властным, но он вышел скорее ласковым.
- Тогда тебя поведут силой.
Киммериец представил как толпа красоток тщится сдвинуть его с места и
расхохотался.
- Ты что? - подозрительно спросила девушка.
- Да нет, ничего. - Конан вытер загорелой рукой выступившие от смеха
слезы. Затем он с откровенным вожделением посмотрел на Опонту. - Пожалуй,
я пойду на ваш пир, но только в том случае, если получу приглашение от
тебя.
Явно польщенная подобным вниманием, девушка улыбнулась.
- Это невозможно. Я никто. Я не имею права пригласить на пир даже
подругу, не говоря уже о мужчине.
- А я и не требую от тебя официального приглашения. Достаточно, если
ты скажешь, что будешь рада видеть меня на этом пиру.
- И все? - Девушка улыбнулась. - Извольте. Я буду очень рада видеть
тебя на нашем пиру. Ты удовлетворен?
- Вполне. - Конан спрыгнул с ложа. - Идем, моя королева!
Для начала он попытался слегка обнять девушку, но та стремительно,
словно испугавшись, отшатнулась. Недовольно ворча на местные порядки,
король двинулся вслед за провожатой.
Они прошли через несколько покоев, поднялись по резной лестнице на
следующий этаж и оказались в большом помещении, подготовленном для пира.
За окнами была уже ночь, поэтому трапезную залу освещали факелы, во
множестве укрепленные на каменных стенах. Царица сидела во главе
подковообразного стола. На ней было роскошное синее платье, руки украшали
массивные золотые браслеты, голова была увенчана драгоценной диадемой.
Конан с удивлением отметил, что рядом с ней сидит мужчина. Темный плащ,
чисто выскобленное умное лицо свидетельствовали о том, что он, скорее
всего, из жреческого сословия. При появлении Конана царица чуть
приподнялась с кресла и указала гостю на место рядом с собой. Опонта
встала за спиной повелительницы.
Конан занял отведенное ему кресло, жалобно пискнувшее под его могучим
телом. Сомрис с любопытством посмотрела на короля и хлопнула в ладоши. Пир
начался.
У входа в залу появился облаченный в некое подобие стигийского
фартука распорядитель. По его знаку слуги-мужчины, среди которых были и
белые, и даже несколько кхитайцев, внесли большие медные подносы с
яствами. Здесь были мясные и рыбные блюда, диковинные плоды, сладости.
Гвоздем программы было неведомое киммерийцу животное, смахивающее на
небольшого свинообразного быка. Искусные повара приготовили его целиком,
нафаршировав освобожденное от внутренностей чрево тушками мелких грызунов
и тропическими фруктами.
Царица подняла наполненный вином кубок и предложила тост за здоровье
гостя, короля Аквилонии. Опонта не обманула. Ни Ковану, ни сидевшему по
другую руку от царицы жрецу вина не налили. Подобный прием не понравился
киммерийцу, но он промолчал.
Амазонки тем временем разгулялись вовсю. В умении пить они мало
уступали аквилонскому или немедийскому рыцарству, явно превосходя слабых в
этом отношении жителей Котха и Стигии. Они вливали в свои глотки полные
кубки вина, заедая выпитое здоровенными кусками мяса и рыбы. Сомрис ела и
пила умереннее, время от времени бросая взгляды на Конана. Киммериец
выглядел невозмутимым. Скрестив на груди могучие руки, он бесстрастно
глядел на разгорающуюся вакханалию.
Как он и ожидал, вскоре пирующие были поголовно пьяны. Две плотного
телосложения девицы пытались выяснить между собой отношения, третья
намеревалась разнять их с помощью ножа, остальные громко требовали музыки
и развлечений. Сомрис обернулась к Опонте и что-то шепотом приказала ей.
Кивнув, девушке вышла за дверь.
Вскоре она привела группу мужчин, тащивших с собой барабаны,
различные трубы и дудки, а также странные инструменты, подобных которым
киммериец никогда не видел. Основу их составляла полая изнутри деревянная
емкость с отверстием посередине. Сбоку к емкости была приделана
выструганная из дерева планка с натянутыми жилами. Когда пальцы касались
этих жил, инструмент издавал своеобразный, очень мелодичный звук.
Повинуясь жесту царицы, музыканты начали играть. Мелодия напоминала
вендийскую. Под тихие звуки флейт на середину залы выскользнули два
смуглолицых юноши. Они были совершенно наги, если не считать браслетов и
серебряного обруча на поясе. Извиваясь гибкими телами, они начали
страстный, граничащий с непристойностью танец, подобный тем, что танцевали
в Хоршемиже бесстыжие котхийки. Амазонки смотрели на юношей с плохо
скрываемым вожделением. Конан яростно сплюнул и тут же поймал на себе
насмешливый взгляд царицы.
Киммериец рассвирепел. Эта женщина явно испытывала его терпение. Но
достаточно. Хватит терпеть издевательства и унижения, которым в лице
аквилонского короля подвергается весь род мужской. Взяв бокал царицы,
варвар демонстративно медленно поднес его к губам. Он еще пил, а музыка
уже затихла. Амазонки точно по команде повернули головы к Конану. Глаза их
налились бешеной кровью.
- Смерть ему! Смерть святотатцу! - завизжали сразу несколько девиц.
Пирующие повскакали со своих мест и бросились к киммерийцу. Началась
суматоха. Слуги и музыканты, опасаясь как бы пьяные валькирии не
разделались заодно и с ними, разбегались во все стороны. Жрец пискнул и
юркнул под стол. Туда последовала и царица Сомрис, решившая не искушать
судьбу.
Конана все это лишь развеселило. Он не собирался всерьез драться с
полупьяными девицами, подступавшими к нему с ножами. Слегка охнув от
натуги, киммериец поднял массивный, обитый бронзой стол и бросил его в
гущу амазонок. Количество нападавших сократилось по крайней мере вдвое. Не
менее десяти женщин оказались на полу с переломанными конечностями и
пробитыми черепами, многие другие при проявлении столь невероятной силы
мгновенно протрезвели и отступились от варвара. Но около двадцати
озверелых вакханок продолжали лезть на него, намереваясь проткнуть гиганта
ножами.
Тогда Конан взялся за кресло, на котором прежде сидела царица.
Покрытое золотом и драгоценными камнями, оно весило немногим меньше, чем
стол, однако варвар орудовал им с поразительной легкостью. Движение влево
и три амазонки повалились на пол с разбитыми черепами, затем кресло
полетело направо, повергнув еще двух. Смеясь, Конан вертел
импровизированным оружием перед собою, прорубая целые просеки в рядах
нападавших.
Наконец до амазонок дошло, что своими короткими мечами они не в
состоянии причинить вред гиганту-киммерийцу. Несколько девушек бросились
из залы с намерением принести луки, но в этот момент на сцене появилось
новое лицо.
То была женщина. Но женщина, каких Конан еще никогда не видел. Она
была невероятно огромна, превосходя ростом даже киммерийца. Ее руки и ноги
походили на столбообразные конечности яфантов, отвратительное жирное лицо
было похоже на жестокую маску. Всем своим обличьем она напоминала
гориллообразного душегуба-шемита, с которым Конану пришлось однажды
вступить в смертельный бой в Замбуле. Лишь огромная, словно половинка
гигантского арбуза грудь свидетельствовала о том, что перед киммерийцем
все же женщина.
Растолкав спешащих за помощью девушек, она подошла к столу. Глубокие
жутковато-черные глаза обежали хаос свалки, затем ощупали Конана. Зычный,
подобный львиному рыку голос всколыхнул воздух.
- Что здесь происходит?
Сомрис поспешно поднялась с пола, оправила одежду и попыталась
принять величественный вид.
- Все в порядке, Горгия.
Чудовище бросило на царицу тяжелый взгляд.
- Я вижу, какой тут порядок. Кто этот человек?
- Конан, король Аквилонии, - ответила Сомрис.
- Как он очутился здесь?
- Он мой гость.
- Разве тебе не известно, Сомрис, что мужчинам запрещено появляться
на терсиях!
Сомрис так и взвилась.
- Ты не имеешь права указывать мне, Горгия!
В гневе царица потеряла былое величие и стала похожа на разъяренную
кошку. Женщина-чудовище осталась спокойна.
- Насколько я понимаю, все это сотворил твой гость, Сомрис?
Горгия повела рукой, указывая на беспорядочные груды тел и
исковерканной мебели. Отовсюду неслись приглушенные стоны. Некоторые из
пострадавших амазонок пытались подняться и тут же с криком падали на пол.
- Чужеземец перебил половину кларин, - продолжала гигантская женщина.
- Он заслуживает смерти.
Одна из раненых амазонок пожаловалась:
- Он осмелился осквернить священное вино.
- Смерть ему! - воскликнула Горгия.
- Смерть! Смерть! - поддержали сразу несколько голосов. Некоторые
амазонки, словно забыв о колоссальной силе гостя, стали вновь приближаться
к нему, угрожая ножами. Конан казался совершенно спокойным. Лишь слегка
побелевшие пальцы, крепко вцепившиеся в ножку кресла, выдавали его
напряжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164