- Накормим друг друга от пуза плутонием и...
- Есть, - прервал его хакер, устанавливая маркер на строчке. - "о 555 оо RUS 77" - записан на Шокина Андрея Николаевича. "Шок" - это по-нашему! Адресок нужен?
- Все нужно, - ответил я, - по этому поцу.
- Почему поцу? - усмехнулся господин Королев. - Уважаемый в обществе человек, депутат Думы, младореформатор. Правда, глазки у него кривые от вечных враков, да нынче это не порок.
Я ответил, что, если в том будет нужда, зенки можно поправить, то есть закрыть на долгие времена. Секьюрити выразил сомнение в легкости предприятия: господин Шокин не только выдающийся славоблуд и любитель катания на роликовых коньках, но имеет отношение к частному охранному предприятию "Арийс", где трудятся люди серьезные - бывшие сотрудники всевозможных силовых структур.
Как говорится, информация к размышлению. Не могли так вызывающе действовать бывшие менты и чекисты, это не их стиль. И зачем младореформатору резать журналистку? За критическое выступление по поводу помыва в бане с бабенцами или траха с однополыми единомышленниками по демократическому движению? Нет, такие вельможные персоны, если начинают большую игру на выживание, то по причинам более весомым и действуют куда хитрее и осторожнее. И тем неё менее факт остается фактом: на джипе активного деятеля нашего мутного времени прибыла боевая группа труппоукладчиков. И от этого факта не уйти.
- Надеюсь, у господина Шокина имеется супруга? - спросил я.
- А как же без нее, - улыбнулся Анатолий Анатольевич, угадывая, что скрывается за моим вопросом.
- И случайно она не ваша клиентка?
- Вряд ли, - передернул плечами начальник службы безопасности. - Хотя чем черт не шутит, - и приказал хакеру проверить госпожу Шокину на лояльность к собственному мужу, который последние силы кладет на алтарь загибающейся в дугу нашей демократии.
- А у того, кто кладет на алтарь, - смеялся Петя Плевин, играя на клавиатуре, - как правило, не восстает.
Было бы смешно и глупо рассчитывать на "идеальный" вариант: жена политического импотента активный член дамского клуба. Так в жизни не бывает. В романах о любви для любительниц утреннего омлета и такого же минета - сколько душа пожелает, а в нашей классической действительности все куда сложнее. Жизнь не терпит пошлой и банальной схемы и любит закручивать спираль сюжета самым немыслимым образом.
Я не ошибся: госпожа Шокина не состояла, не участвовала и не привлекалась к занятиям по макраме в народном клубе по интересам. Я призадумался: у меня не было времени, чтобы искать, а потом влюблять в себя даму полусвета. Подобные стервочки манерны и ханжат без меры. Банан, предложенный им на фуршете в честь независимости РФ, воспринимается как попытка прилюдного изнасилования. Высокопоставленные матроны забывают не только то, что они все вышли из недр чумазого народа, но и жар полночей, когда их любовными воплями оглашалась вся колдовскую местность в Барвихе или там Жуковке.
- Ладно, - сказал я. - Мы не ищем простых путей. - И попросил, чтобы жену Шокина таки проверили на лояльность мужу. - Вдруг имеет любовника на стороне, а мы не знаем.
- Играешь с огнем, Дмитрий, - посчитал нужным предупредить ещё раз Анатолий Анатольевич, напоминая о резне на даче любительницы косметики и кошек. - Это публика серьезная: если тронешь их интересы...
Без всяких сомнений, журналисточка Стешко пала жертвой профессионального любопытства. Возможно, она поверила, что находится под защитой Закона о печати. Ее имя было знакомо секьюрити Королеву: скандальные статьи часто появлялись в желтой, как мимозы, прессе.
Любила Мариночка резать правду-матку о тех, кто, оказавшись у "овощного" тела Царя-батюшки, от счастья теряли последний ум и трезвость, не забывая при этом обтяпывать свои делишки. А кому понравится, когда пресса самым бесстыдным образом обвиняет во всех смертных грехах: от халявной любви к дорогим девкам на выездных симпозиумах, посвященным успешному продвижению страны по пути реформ, до обвинений в идиотизме, кумовстве и патологической жадности.
Кстати, последняя аналитическая статья журналистки так и называлась: "Саранча над страной". Быть может, её действующие герои обиделись на справедливые упреки и ответили на языке им доступном: лучший журналист мертвый журналист.
- Дима, - отмел мои предположения начальник безопасности клуба. - Не вижу повода для резни. Сейчас слова ничего не стоят, ничего, - и посоветовал искать ответы на интересующие меня вопросы среди друзей СМИ-скандалистки.
Совет был банальным, но верным. И начинать надо было, естественно, с госпожи Пехиловой, поведение которой в свете последних печальных событий выглядела весьма-весьма подозрительно. Думается, отношения между дамами были самыми теплыми, если одна из них могла позволить себе роскошь заказать отечественного жиголо для подружки с феминистскими комплексами. И потом: если наши доблестные внутренние органы начнут развязывать узелки, то без проблем намотают мои кишки, тоже, кстати, внутренние органы, на ножи следственной мясорубки. Кому это надо? Надо мало-мало торопиться, сержант, чтобы потом не было много-много времени для размышлений - в казенных стенах.
Я прощаюсь с начальником охраны дамского клуба, договорившись о совместных наших действиях, коль в том будет нужда.
- Лучше худой мир, Дмитрий, - напоминает мне Анатолий Анатольевич истину.
- Это уж как получится, - я искренен. - Не мы выбираем судьбу, а совсем наоборот.
Неведение - великая сила. Когда не знаешь предназначения гильотины, она кажется тебе удобным средством для резки капустных голов и прочих витаминных овощей.
Увы-увы, никто не знает своего будущего - и поэтому каждый надеется выжить и жить в будущем счастливо. Я никого не осуждаю: каждый живет как считает нужным. Каждый тешит себя иллюзиями. Без надежды на бессмертие лучше не жить.
Моя тревога оказалась не напрасной. Очаровательная секретарь Верочка, ничуть не удивившись моему новому появлению в офисе, сообщает, что исполнительный директор убыла в срочную командировку.
- Куда? - ахаю. - В Париж?
- Почему в Париж? - смеется Верочка, вибрируя телом, упругим, как круп молодой кубанской кобылки. - В Нью-Йорк...
- ... город контрастов?
- Именно туда, Дмитрий.
- А когда?
Девушка справедливо замечает, что мой интерес к Пехиловой подозрителен: а вдруг я есть представитель конкурирующей фирмы? Я понимаю, что кавалерийский скок в таком деликатном вопросе не проходит. И меняю тактику обольщения всезнайки с бюстом, напоминающим чарующие тибетские горы. А не провести ли нам вместе вечер, Верочка, в ресторанчике "Кабанчик", там, говорят, гостей встречает негр цвета цветущей сирени и от пуза кормят котлетками "свинтусиками" и хлебцами под названием "копытца". Девушка обворожительно смеется, запрокинув голову вверх: "Кабанчик", "свинтусики", "копытца", мило-мило, надо подумать, Димочка. А что тут думать, Верочка, шефиня твоя далеко, изучает передовой опыт американских стервочек, тем более рабочий день у нас, в России, идет к своему закономерному концу. К какому концу, хохочет прелестница. В смысле, к финалу...
Наша легкая любовная прелюдия к тяжелым затяжным сексуальным боям заканчивается тем, что я возвращаюсь к драндулетику и жду ту, кто оплатит мне ночь - оплатит информацией. Это будет хорошая плата. За все надо платить, это я хорошо усвоил.
Как тут не вспомнить Новый год, когда мы были молоды, бесхитростны и красивы, это был наш последний Новый год перед окончанием школы. Практически весь десятый "А" собрался у Раечки, родители которой убыли в рождественское путешествие на райские Филиппины. Наш праздник начался с трезвого боя кремлевских курантов. Потом стало весело, хмельно и... порно. Великолепный Мамин-Мамыкин притащил видеокассеты и принялся крутить их, как сельский киномеханик в сотый раз фильм "Еще раз про любовь". Любителей горячей отечественной love оказалось человек десять-двенадцать. Трудно было считать в неверном свете ТВ. Впрочем, никто не считал, каждый был занят трудоемким делом. Наши плутократические тела были прекрасны в своем бесстыдстве; потные тела, приводимые в движение животным инстинктом, напоминали ртуть; ртутные тела искали утешение и счастье в себе подобных, не догадываясь, что жидкий металл чрезвычайно ядовит и перенасыщение им может привести к смертельному исходу. И моя плата за тот Новый год оказалась дорогой: я окончательно потерял веру в любовь. Какая может быть любовь к тем, меж ног которых хлюпает вулканическая бездна со злыми испарениями плюмбума?
...Как я и полагал, настоящий алабамовский негр встречал меня и мою колоритную спутницу у ресторанчика "Кабанчик". Сиреневый, будто подмосковные вечера, швейцар в буржуазном цилиндре так радостно ощерился нам, что я, пересчитав его зубы, похожие на кукурузные зерна, тиснул ассигнацию на чифирь.
Стены небольшого зала были размалеваны в национальный колорит Малороссии: солнце, подсолнухи, плетень с перевернутыми горшками, стилизованные вислоусые свинопасы в вышитых рубахах и, разумеется, стадо тучных животных, удаляющихся в сторону бирюзового горизонта. Их мягкие, скажем так, места с крючочками хвостов были направлены, точно дальнобойные орудия, именно на посетителей, решившим откушать пряного сальца в плотной сметанке. Подозреваю, художник был вегетарианцем и подобной кракелюрой* выразил критическое отношение к любителям свиных трупиков.
* Краской (разг. - производ.)
Любезный до дурноты метрдотель пригласил нашу пару за столик, где интимно пламенела настольная лампа, изображающая малороссийскую хатку.
- А здесь мило, - заметила Верочка, осматриваясь. - Как в деревне.
- Возвращаемся к своим корням, - сказал я и выразил надежду, что моя спутница не блюдет диету на отрубях.
Девушка призналась: да, ей надо бы похудеть, но как, если вокруг такой соблазнительный мир, и облизнула свои припухлые губы, напитанные молодостью и вожделением. Я взбодрился: вечер обещался быть весьма перспективным. Вот только бы не обожраться до поросячего визга и не забыть главной цели нашей вечеринки. Под крымское кипучее шампанское и отбивные из полтавского кабанчика мы повели бесхитростный разговор о делах мирских. Верочка, слава богу, оказалась словоохотливой и я узнал многое о косметической фирме, уже год как осваивающей российский потребительский рынок. Как я и подозревал, госпожа Пехилова выполняла роль ширмочки, сработанной китайскими искусниками из тропического бамбука.
- Братья Хубаровы нами управляют, - призналась Верочка. - Два брата-акробата.
- Циркачи?
- Ага, раньше выступали под куполом, а теперь крутят сальто-мортале тут, - засмеялась секретарь и отмахнула рукой, едва не сбив лампу-хатку.
Не трудно было догадаться, что настоящими хозяевами фирмы по производству фальсифицированной "Шанель №5" для доверчивых русских бабенок были два чебурека, прибывшие из солнечного Азербайджана. Почему они решили заняться именно этим легкомысленным бизнесом трудно сказать, рассуждала Верочка, заполняя свой молодой организм веселыми шариками шампанского, но они производят благоприятное впечатление.
- Какое впечатление?
- Бла-а-агоприятное, ик, Димочка.
- Я начинаю ревновать, Верочка.
- Ни-ни, у нас строго, - погрозила пальчиком. - Работа прежде всего.
Несмотря на кризис, призналась девушка, фирма процветала. Во всяком случае, оплата труда была стабильна, как рост курса фунта стерлинга. Я тотчас же поднял тост за преуспевание кампании. От шампанского и праздничной атмосферы ресторанчика моя собеседница решительно расслабилась - была мила и проста:
- Ой, - вспомнила. - Пойду пожурчу.
Притягивая взгляды жующей публики вихляющими бедрами, она удалилась. Я задумался: такое впечатление, что продажа духов, белил и розовой пудры для братьев Хубаровых не есть главное дело. Фирма-ширма? А почему бы нет? Наркотики? Продажа оружия? Проституция? Перекачка капитала? Если ошибаюсь, согласен жить святой жизнью в Свято-Сергеевской пустоши и более не грешить с прекрасным, но бесовским отродьем.
Предположим, журналисточка Мариночка Стешко, используя дружеское расположение глуповатенькой Аллочки Николаевны, прознала некую информацию о рынке порока, где в одной из железных палаток трудились радушные чурбанчики из прикаспийской республики. Конечно, обидно и досадно, когда щелкоперы лезут в твой личный бизнес, однако это не повод устраивать столь крепкую резню. Понимаю, схема моя слишком примитивна и не отвечает на ряд вопросов. Например, какую роль во всем этом страшненьком бедламе играет госпожа Пехилова, якобы убывшая под защиту американского правосудия? Подсадной хромающей уточки? Не похоже. Какой смысл заказывать "свидетеля" и, главное, окроплять гранатовой кровушкой подруги свою частную собственность? Необходима дополнительная информация. Где мой славненький и сдобненький на формы информатор? Возвращается той же танцующей вихляющей походкой походкой похоти и любви. Такие женщины мне искренне нравятся: они не скрывают своего естественного животного состояния тела и души. От них исходит особый магнетизм по цвету напоминающий лимонный солнечный диск, погружающийся в теплый мелковатый азовский лиман. И я всегда честен перед той, с кем встречаю подобный магнетический закат, после которого мы вместе совершаем потрясающие полеты в неизведанные звездные миры, где нет ничего, кроме беспредельного чувства счастья.
- Приветик, - садится за столик хмельная прелестница. - Сделать тебе минетик?
Я смеюсь: где, милая, здесь, в "Кабанчике"? Девушка смотрит в меня глубинным взглядом, в нем угадывается бушующая вулканическая лава будущего нашего соития. Мне этот взгляд приятен:
- Ты как факир.
- Ф-ф-факир?
- Факир играет на дудочке, - объясняю, - и змейка под звуки музыки подымается из корзинки.
- А-а-а, - понимает, налегая на столик плодородной грудью, - а мы сейчас проверим... змейку.
- Верочка, мы в общепите, - напоминаю.
- Ого! - не обращает внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47