Бурсит большого пальца левой ноги не позволял ей носить обувь на высоком каблуке.
Беверли проглотила остатки своего «Шардонне» и направилась к бару, чтобы вновь наполнить бокал. По пути она засекла Клио, беседующую с какой-то незнакомой ей парой.
– Что вам предложить? – осведомился бармен.
– Белого вина, пожалуйста. – Протянув ему пустой бокал, она тут же извлекла из расшитой блестками сумочки пачку «Мальборо», вытряхнула сигарету, зажала ее в густо напомаженных губах и принялась искать зажигалку. Почему-то ее вид вызвал у бармена улыбку.
– Могу я вам помочь?
Беверли наклонилась к зажженной спичке, прикурила, жадно затянулась, и, едва выпустив из ноздрей дым и повернувшись, увидела, что Клио тоже стоит у стойки рядом с хозяином дома Джеком Ван Фюрстом. Чарующе улыбаясь бармену, она заказала «Перрье» с лимоном, затем продолжила разговор с Джеком. Беверли удалось разобрать, что речь идет об авторе, чья книга попала в список бестселлеров, публикуемых «Нью-Йорк таймс», с которым Клио недавно встречалась на благотворительном вечере в пользу детей из бедных семей.
– После прочтения книги и восхваления всех содержащихся там безумных индуистских обычаев я просто не знала, чего ожидать от встречи с ее автором, но он оказался на удивление нормальным человеком, личностью самой обыденной. – Клио разразилась смехом и положила свою руку на запястье Джека.
– Я слышал о книге хорошие отзывы.
– Да, она в некотором смысле познавательна для тех, кто интересуется восточными феноменами. Я к их числу не принадлежу.
– Я знаю лишь, что индусы лишают себя одной из самых больших радостей в жизни – съесть на ужин сочный бифштекс.
Джек посмеялся собственной шутке. Клио поддержала его улыбкой.
– Однако нам следует расширять наши представления о мире, не так ли? Для нашей же пользы. – Произнося это, она гордо вскинула голову.
– Не вижу тут никакой пользы. Почему меня заставляют разбираться в какой-то чужой культуре? Я и в нашей-то мало что понимаю, если таковая вообще имеется.
Беверли вторглась в разговор в отчаянной попытке привлечь к себе внимание:
– Джек! Наконец-то я могу поздороваться и поблагодарить за столь чудесный прием, открывающий летний сезон. Привет, Клио.
Джек слегка приобнял Беверли и тут же отстранился.
– Надеюсь, ты уже нашла себе что выпить, – произнес он с улыбкой.
– Беверли всегда проложит дорогу к бару. Причем первым делом. Я ведь права, моя дорогая? – Клио и не думала прятать свой сарказм за любезностью тона.
Беверли схватила стакан и едва удержалась, чтобы не запустить его в лицо Клио. «Зачем тратить на нее отличное вино?» – подумала она. «Куартон-Шарлеман» стоило тридцать три доллара за бутылку в последний раз, когда она осведомлялась о его цене.
– А ты, я вижу, накрепко завязала. – Беверли кивнула на бокал Клио с прозрачным искрящимся напитком.
– О да. – Смех Клио выглядел несколько натужным. – Можно сказать и так.
– Вот почему, моя дорогая, ты олицетворяешь собой само здоровье.
Джек обвил рукой стройный стан Клио и слегка прижал ее к себе. Кокетливо освободившись от объятия, Клио уставилась на Беверли, изучая то, что было на ней, а именно ее темно-серый брючный костюм.
– Какой чудесный костюм! Знаешь, по-моему, я видела подобный в Париже в последний раз, когда мы с Ричардом там были. Он очень тебе идет, – добавила Клио, откровенно намекая на допотопность фасона, что, конечно, Беверли поняла сразу.
– Спасибо. – Беверли решила сделать вид, что восприняла замечание Клио как комплимент, в надежде на то, что Джек так его и поймет. Впрочем, он особо не вслушивался в то, о чем говорили женщины.
– Ты еще не навещала наш теннисный клуб? – спросила Беверли. – Слышала, что там бар несколько переделали за зиму.
– Я не заметил, – небрежно вставил Джек.
– Гейл Дэвис занималась этим. Придала ему атмосферу шотландского паба. Стало уютнее, – сказала Клио.
– Гейл – потрясающий декоратор, – на всякий случай решила высказать свою оценку Беверли, понятия не имевшая о ее работах.
Разговор увял, и, чтобы придать ему новое направление, Джек обратился к Клио:
– Как Ричард?
– Неплохо. Держится, как всегда, молодцом, но это в его характере. Никогда не жалуется.
– Надо бы мне его навестить.
– Он будет рад.
– Значит, он идет на поправку?
Сказав это, Беверли поняла, что ее чрезмерный энтузиазм по поводу улучшения самочувствия Ричарда мог показаться собеседникам фальшивым. Он был ее другом, она за него переживала, но мотивы ее были не лишены сугубо эгоистических настроений. Она все гадала, как скоро Клио, подобно ей, превратится в женщину средних, если не преклонных лет, вынужденную искать себе мужчину.
Смутившись и разнервничавшись, она начала крутить лечебный циркониевый браслет на левой руке, что, разумеется, не укрылось от Клио.
– Не знаю, могу ли я определенно сказать, что он поправляется, но ему, слава богу, не становится хуже. Он читает запоем. Я все время покупаю ему книги, и он проглатывает их буквально за ночь. Прямо-таки удивительно. Временами кажется, что его мозг работает как прежде.
На какой-то момент Беверли почудилось, что на глазах у Клио выступили слезы. От сочувствия она даже растрогалась, но решила, что так коварно на нее подействовало хорошее вино.
– Вот с физиотерапией у него нелады. Он обескуражен тем, что дело продвигается медленно и вообще не заметно никакого прогресса. Однако его врач твердит, что не встречала еще пациента более терпеливого, покладистого и столь решительно настроенного на свое полное выздоровление. Опять же, в этом весь Ричард. В нем почти ничего не изменилось.
И все-таки в голосе Клио ощущалось уныние.
– Как ты справляешься? – Джек положил руку ей на плечо.
– С трудом, на пределе сил… Но что я говорю? Все неправда. Я в порядке, полном порядке. Вы уже, наверное, подумали, что я ужасная зануда, постоянно хнычу и явилась сюда поплакаться вам в жилетку и что я все преувеличиваю…
– Вовсе нет, дорогая. Твои трудности нам понятны. И то, что тебе удалось сделать, вызывает восхищение.
– Спасибо, Джек. Я действительно горда тем, что мои труды не пропали даром. Много сил уходит на то, чтобы сделать дом удобным для Ричарда.
До Беверли доходили слухи о строительстве в резиденции Праттов нового крыла, по размерам не уступающего всему старому зданию и специально предназначенного для Ричарда. Рассказывали, что Клио наняла бригаду из сорока человек и сама неустанно следила за их работой, не упуская ни малейшей детали.
– Благодаря пандусам Ричард может перемещаться повсюду, – продолжила Клио рассказ о новостройке. – Архитектор сотворил просто чудеса. Он лично проехал везде на инвалидном кресле, убеждаясь, что все маршруты будут доступны Ричарду.
Клио сделала паузу, прежде чем перейти к главному.
– И конечно, расширение пространства позволило всем вздохнуть свободнее и повлияло на Ричарда благотворно. Его сиделки в восторге от того, что обрели собственное помещение. Я считаю, что каждое существо имеет право побыть в уединении некоторое время и надо предоставить ему такую возможность. – Отпив глоток воды, Клио увлеченно продолжила свой монолог: – До этого я жила в постоянном страхе, боялась, что случится нечто такое, с чем я не смогу справиться. Теперь, признаюсь, я сплю спокойней, зная, что поблизости от Ричарда всегда кто-то есть. Уверена, что ты меня понимаешь.
Последняя фраза была адресована Беверли.
– Разумеется. Мне это так понятно. – Беверли вздохнула: – О, если бы можно было все предугадать и позаботиться обо всем заранее.
Она проклинала себя за невольный оправдательный тон, на который ее вынудила Клио. Ее муж Дадли Уинтерс покончил с собой в то время, как она мирно похрапывала в их супружеской постели. Тонкий, но весьма прозрачный намек Клио на эту трагедию неприятно подействовал на Беверли. Всего лишь три года прошло с той ужасной ночи.
– У тебя какие-то особые планы на лето или ты, как и мы, собираешься проторчать здесь все время? – Джек, вернувшись к роли любезного хозяина, предпочел сменить тему и задал этот вопрос Беверли.
– Я сдала дом на август. Иначе я бы с удовольствием слонялась тут с вами.
– И ты впустишь чужаков в свой дом? – с нажимом спросила Клио.
– Что тут плохого?
– Мне бы это и в голову не пришло. Не могу себе представить…
Беверли очень бы желала провести все лето дома, но такая роскошь была ей непозволительна. Сдача жилья в аренду означала то же самое, что выставление на всеобщее обозрение плаката с надписью: «Нуждаюсь в деньгах». Помимо каких-то временных неудобств, это обрекало хозяев на унижение, что было хуже всего, но арендная плата за месяц покрывала все годовые расходы на содержание дома и налоги на недвижимость. Без этого денежного вливания она обойтись не могла.
– Кто же твои арендаторы? – спросил Джек. Клио рассмеялась:
– С каких это пор ты стал проявлять интерес к пришельцам? По-моему, их лучше просто не замечать.
– Приятная пара из Манхассета. Он, кажется, работает в инвестиционном банке «Морган – Стенли». У них трое маленьких детей и пара слуг.
– Что ж, хорошо. – Джек кивнул, хотя Беверли сомневалась, что он вникал в то, что ему говорили.
– Вы должны извинить меня, но я вас покидаю, – тут же напомнила о себе Клио, слишком, пожалуй, горячо сжимая руку Джека в своей. – Волшебный прием. Все, как обычно, идеально. Я бы с радостью осталась, но уже опаздываю на ужин к Банкрофтам.
– Да, конечно. Жаль, что мы не сможем туда отправиться, так как наши гости еще не разошлись. – При этом Джек как бы невзначай бросил взгляд на Беверли. – Передай мои наилучшие пожелания Маршаллу и Бесс.
– Непременно. А от меня привет Констанс. Я ей позвоню завтра, опишу в деталях, что там было.
На прощание она обняла Джека.
Беверли проследила за уходом Клио. Ее маленькая фигурка изящно скользила по блестящему паркету. Джек тоже смотрел ей вслед. Клио умела привлекать взгляды мужей всех своих приятельниц.
Беверли представила, как Клио позвонит Констанс Ван Фюрст завтра утром. Клио сидит за антикварным столом в своей солнечной уютной комнате, куда ей обычно подают завтрак, любуется своей роскошной лужайкой, опустошает глубокое фарфоровое блюдо малины. И смакует охлажденный капуччино. Беверли словно слышала их совместное воркование. Клио в очередной раз благодарит Констанс за очаровательный прием с коктейлями, посвящает подругу в детали ужина у Банкрофтов для узкого круга из тридцати восьми самых близких друзей, рассказывает подробно, какое было меню и как рассадили приглашенных.
– Банкрофты даже в их годы такие бодрые и такие гостеприимные, – говорит Клио и добавляет: – Тебя там очень не хватало, и о тебе вспоминали.
Констанс, удовлетворенная тем, что ее отсутствие было замечено, возможно, спросит, подавались ли после ужина сигары и кто был в платье от Декара, а кто от Калвина. Для этих дам существовали на данный момент только два дизайнера одежды, и никакое другое имя просто не могло всплыть на поверхность. Клио и Констанс разделяли заблуждение многих женщин, что они свободны в выборе, а на самом деле их вкусами и пристрастиями ловко манипулировали. Констанс, внимая голосу подруги, вероятно, по глоточку отхлебывает из вручную расписанной фарфоровой чашечки ароматный травяной чай, подслащенный ложечкой меда. Беверли очень бы хотелось, чтобы ее день начинался точно так же, чтобы ее снова включили в «ближний круг».
Джек прервал ее невеселые размышления:
– Извини, но мне надо проверить, как у нас обстоят дела с шампанским.
– Да-да, конечно.
Взгляд Беверли все еще был прикован к Клио. Более дюжины гостей заступали ей дорогу, чтобы только сказать: «До свидания». Она во всех возбуждала интерес к себе, и каждый стремился хотя бы мельком пообщаться с ней.
Приканчивая свое вино, Беверли думала о том, что некоторым жизнь дается легко. Ей было необходимо еще выпить и таким способом несколько затушевать неприятные мысли. Она кивнула бармену, чтобы тот вновь наполнил ее бокал.
– Не понимаю, зачем тебе вообще взбрело в голову уделять время этой дамочке, – протяжный техасский говор Валери Моравио, прозвучавший под ухом, заставил ее вздрогнуть.
Беверли обернулась и тотчас же расплылась в улыбке.
Валери, несколько лет назад перебравшаяся в Саутгемптон из Далласа, имела склонность к драматическим эффектам и в поступках, и во внешности. Сегодняшний вечер не стал исключением. Каскад золотых волос ниспадал на плечи и на спину. Броский макияж подчеркивал величину ее голубых глаз. Ярко-желтое платье без рукавов обтягивало пышную грудь. На шее и в ушах сверкал и позванивал целый ювелирный магазин. Кольцо с бриллиантом в пять карат красовалось на пальце с ногтем неимоверной длины.
Эта девчонка с фермы добралась до золотых россыпей, когда вышла замуж за Люка Моравио, спортивного менеджера, с которым познакомилась на суперкубке 1978 года. После победы далласских «Ковбоев» над денверскими «Мустангами» Люк обратил внимание на бойкую девятнадцатилетнюю блондинку – лидера группы поддержки. С тех пор жизнь Валери катилась как по маслу, а брак с Люком закрепил это положение.
Супруги не были членами теннисного клуба, но Люк благодаря своему постоянному благодушию, грубому, на грани неприличия, юмору и неисчерпаемому запасу анекдотов о похождениях звезд спорта покорил сердца представителей местной элиты, и его приглашали вместе с Валери на все сборища. Беверли, которой удалось подружиться с Валери, импонировало, что та относится к вечеринкам с коктейлями и к званым обедам с равнодушием, если даже не с презрением. Она восхищалась приятельницей и завидовала ей в глубине души. На ее месте она вела бы себя по-другому и не воротила бы нос от многочисленных приглашений.
– Клио Пратт втаптывает тебя в грязь, а ты тратишь время на треп с ней и при этом еще улыбаешься.
– О чем ты говоришь? – Беверли притворилась, что не понимает, о чем идет речь.
– Не изображай из себя дурочку, дорогуша. Впрочем, сие собрание не место для откровенного разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50