– Что ты добиваешься, рассказывая мне все это? – спросила Фрэнсис. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Я не государственный обвинитель. Я просто подумала, что тебе стоит об этом знать.
– О'кей. Спасибо. – Фрэнсис уже собралась повесить трубку, как вдруг ей пришло в голову удостовериться. – Так ты, значит, не заезжала к папе после того, как мы расстались в субботу?
– А разве я тебе не сказала? Конечно, заезжала. Было уже поздно, но я просто не могла вынести, что он в доме совсем один. Кроме того, надо было вернуть машину Клио на место. Я собираюсь заехать туда опять, как только управлюсь с парочкой поручений. Сколько еще предстоит организовать. Бедный папочка.
– Передай ему, что я все время думаю о нем.
– А сейчас ты ему позвонишь? Скажешь, что это было убийство и начинается расследование?
– Да, я ему сообщу.
Повесив трубку, Фрэнсис в задумчивости пожевала кончик карандаша, прокручивая в памяти разговор с сестрой. Ничего, что выявилось за прошедшие сорок восемь часов, не было определенным, и звонок Блэр лишь усугубил в душе Фрэнсис ощущение зыбкости, нереальности произошедшего, словно трагический эпизод был разыгран на театральной сцене, отделенной от зала кисейным занавесом, среди бутафорских декораций и реквизита. Ей надо было позвонить отцу, но не из своего кабинета, куда в любой момент кто-нибудь мог войти и прервать разговор.
Забрав с собой портфель с материалами Умника, она направилась к выходу.
– Мне можно будет дозвониться по домашнему номеру, если я кому-нибудь понадоблюсь, – сообщила она секретарше для проформы.
На самом деле Фрэнсис намеревалась больше не отвечать ни на какие звонки.
Фрэнсис расположилась за кухонным столом. Собаки, высунув языки и шумно дыша, легли у ее ног. Она читала и перечитывала протоколы допросов членов клуба «Фейр-Лаун». Все как один утверждали, что хорошо знали Клио, любили ее и скорбят по поводу ее кончины, но никто не видел и не слышал что-либо необычное. Внимание всех было приковано к теннисным соревнованиям.
Автоответчик включился после третьего звонка. Она услышала голос Умника: «Я извиняюсь за свою надоедливость, детка, но мне нужно…»
Она быстро схватила трубку.
– …получить от тебя информацию о Майлзе Адлере, – закончил фразу Умник.
– Он деловой партнер отца. А что?
– Насколько хорошо ты его знаешь?
– Я знакома с ним и с его женой. Вот, пожалуй, и все. Мы встречались на приемах, устраиваемых папой и Клио. Папа высоко отзывался о нем. Жена его – достаточно милая особа, но ничего выдающегося в ней я не заметила. Кажется, она одно время работала в свадебном салоне, но я сомневаюсь, что она до сих пор там. Детей у них нет.
– А как долго Адлер является партнером твоего отца?
– Они стали партнерами сразу после того, как папу постиг удар, но Майлз поступил на работу в «Пратт Кэпитал» сразу после окончания учебы. Он выпускник Колумбийского университета, и его приняли в компанию на жалованье, как мне кажется, без участия в прибыли, не как акционера. Я предполагаю, что папа сделал Майлза партнером недавно, чтобы удержать его в компании, когда сам он уже фактически отошел от дел. Все-таки скажи, к чему ты ведешь?
Фрэнсис не понравилось, что ей задают вопросы, а она отвечает, как послушная школьница. Неужто Умник вздумал допрашивать ее, как официальный представитель следствия?
– Просто передо мной лежит сейчас копия договора о партнерстве, подписанная твоим отцом и Майлзом Адлером, но без указания даты. Из него следует, что Ричард и Клио совместно владеют пятьюдесятью семью процентами компании, а Майлз – сорока тремя. Впрочем, по-видимому, тебе это известно.
– Я очень мало осведомлена о папиных денежных делах.
– По условиям договора, если Клио умрет, Майлз получает право выкупить их долю в бизнесе. Деньги пойдут в какую-то организацию под названием «Юском».
– Это благотворительная организация, которая помогает городской молодежи устроиться в жизни – подготовительные курсы, рекомендации, поручительства, семинары, летние оздоровительные лагеря и все такое. Папа и Клио очень много времени и средств уделили «Юскому», – объяснила Фрэнсис. – Папа до недавнего времени занимал там пост президента.
– В таком случае Майлзу здорово повезло. Стоимость каждой акции, указанная в соглашении, невысока. Тут следуют какие-то запутанные расчеты, но, насколько я понял, Майлз может заиметь пятьдесят семь процентов всего лишь за двадцать миллионов, даже чуть меньше. Я проглядел аудиторские отчеты «Пратт Кэпитал» за последние несколько лет. В среднем годовая прибыль компании составляет почти пятьдесят миллионов. Если так будет продолжаться впредь, акции Адлера окупятся менее чем за два года.
– Ты думаешь, Майлз убил ее?
– Я этого не сказал. Я всего лишь высматриваю тех, у кого была причина убрать с дороги богатую, влиятельную особу. Денежный интерес нельзя сбрасывать со счета.
– Значит, Майлз имеет право приобрести всю компанию целиком после смерти Клио? – уточнила Фрэнсис.
– Именно так.
– Даже при жизни папы?
– Ну да. Я нахожу это не совсем обычным, но таковы условия соглашения, – добавил Умник, сделав ударение на словах «не совсем».
– А как к тебе попал этот документ?
– Я отправился к твоему отцу домой сразу же после пресс-конференции. Застал там твою сестру. Она показала мне шкаф, где хранится вся документация по «Пратт Кэпитал». В основном копии, но это был как раз подлинник. Я не поленился тут же его переснять.
– Мог бы предупредить меня. – В ее голосе прозвучала обида. Она этого не скрывала.
– Я узнал, что тебя не будет до конца дня, и счел, что после представления, которое Малкольм устроил поутру, тебе требуется собраться с мыслями. Я бы не стал тревожить тебя и сейчас, и ты мой лучший источник информации.
– Я всегда к твоим услугам.
– Тогда скажи, что тебе известно об их отношениях? Я говорю о Майлзе и Клио.
– Ничего. По-моему, их почти не было. Кроме формальных.
– Клио вмешивалась в бизнес?
– Не знаю.
– Кто еще близок к руководству «Пратт Кэпитал»?
– Круг весьма ограниченный. Там есть Аннабель Кэбот, папина секретарша. Она из тех старорежимных секретарш, которых любят изображать в кинофильмах. Ну, ты сам представляешь – внешне привлекательная, себе на уме, любезная, все замечающая и все знающая и очень не любящая перемен. Она в курсе всех папиных дел, но умеет держать язык за зубами.
– Она замужем? – Фрэнсис слышала в трубке, как Умник чиркает карандашом, делая заметки в блокноте.
– Да, насколько я знаю. Детей нет. Она обожала папу, а он – ее. В больнице она навещала его каждый день, но с тех пор я с ней уже не встречалась.
– Кто еще?
– Бухгалтер, некий мистер Стюарт. Имени его я не припомню. И Майлз Адлер. Вот и все ядро компании. Юриста в штате не было. Папа пользовался услугами консультанта со стороны.
– И кто его юрисконсульт?
– Бот Майшелс. «Пратт Кэпитал» – его главный клиент уже много лет, хотя он пару раз переходил из одной юридической фирмы в другую. Я не знаю, в какой Бот трудится сейчас.
– Ты не согласишься побеседовать с секретаршей вместо меня?
Хотя Фрэнсис не могла даже представить себе, чтобы Аннабель Кэбот позволила зондировать себя и отвечать на вопросы, касающиеся Клио и Ричарда, мысль о том, что ей удастся выведать у секретарши какие-либо сведения, которыми необязательно делиться с прокуратурой, была соблазнительна. Если кто и знал семейные секреты, так именно Аннабель. Она являлась самым доверенным лицом Ричарда и его ближайшей помощницей с той поры, когда Фрэнсис была еще ребенком.
– Послушай, Фрэнсис. Я настаивал на том, чтобы Малкольм подключил тебя к расследованию, говорил, что так будет лучше и для тебя, и для дела. Но он не захотел меня слушать. Он вроде бы беспокоится о тебе, о твоем семействе. Как начальство, он проявляет заботу о своей подчиненной, не желает излишне травмировать тебя. Его право решать, в конце концов. Я сделал все, что мог. Ты должна об этом знать. Можешь догадаться, как мне противно работать с Когсуэллом, сколько дерьма придется хлебнуть. Боюсь, что скоро я провоняю насквозь.
Умник засмеялся, оценив свою шутку.
– Перри в курсе, что ты мне звонишь?
– Никто не в курсе. Только ты и я. Такой линии я буду придерживаться и дальше. Если ты раскопаешь что-нибудь, мы вдвоем это обмозгуем, а уж потом решим, стоит ли мне нести это в клюве птенчикам из моей команды. По-моему, так будет правильно.
– Согласна.
Они помолчали некоторое время. Больше им сказать друг другу было нечего. Оба понимали, что разговор подошел к концу. На прощание Фрэнсис все-таки предупредила его:
– Сомневаюсь, что Белл даже со мной будет словоохотливой, но я попробую.
– Спасибо. Считай, что я уже твой должник, детка. Повесив трубку, Фрэнсис встала, прошлась по кухне, отрезала и густо намазала маслом несколько ломтей хлеба и скормила его собакам. Затем она набрала номер отцовского офиса. Несмотря на то, что рабочий день кончился, приятный голос Аннабель Кэбот тут же откликнулся. Фрэнсис сознательно сократила разговор до минимума и условилась встретиться завтра за ленчем. После этого она обессиленно и в какой-то прострации присела на угловой диванчик. Любое действие почему-то требовало сейчас от нее неимоверных затрат энергии. Неужели на нее таким странным образом подействовала смерть Клио? Она ощущала в себе какую-то пустоту.
Фрэнсис начала перебирать в уме вопросы, заданные ей Умником. Был ли у Майлза Адлера реальный мотив убить Клио? Ради того, чтобы полностью завладеть «Пратт Кэпитал»? Фрэнсис не могла вообразить, что доли в сорок три процента ему так не хватало для удовлетворения своих нужд.
Она пыталась вспомнить, когда в последний раз разговаривала с Майлзом. Кажется, это было, когда она по телефону сообщила ему о несчастье с отцом. В то воскресное утро она явно повергла его в панику. Он хотел немедленно примчаться в больницу, и она, ощущая неловкость и невольное сочувствие к этому искренне расстроенному человеку, с трудом убедила его оставаться пока дома. Можно ли предположить, что отношения Майлза и Клио носили иной характер, чем его же с Ричардом? Что между ними существовало некое напряжение, если не скрытая вражда? Вполне вероятно, что Клио негодовала по поводу чрезмерной привязанности Ричарда к своему одаренному выдвиженцу, его почти отеческого отношения к нему. Возможно, Клио не желала, чтобы профессиональные узы возместили утрату после потери сына.
Машинально Фрэнсис стала искать в записной книжке домашний телефон Майлза и, найдя его, тут же набрала номер. После нескольких гудков в трубке раздался мелодичный голосок:
– Алло!
– Пенни? Это Фрэнсис Пратт.
– Фэнни? О, я просто не знаю, что сказать. Я так расстроена… так переживаю за Ричарда, за всех вас. Майлз и я, мы потрясены. – Сочувствие Пенни, ее горе явно были не наигранными. – Когда мы услышали о смерти Клио, для нас это был такой удар, а уж когда сказали про убийство, мы были в шоке. Как это ужасно! Надеюсь, что тот, кто это сделал, будет пойман и наказан, кем бы он ни был.
– Я тоже надеюсь.
– Я была в трикотажном отделе «Сакса» и там случайно встретилась с подругой, которая мельком видела новости по телевизору, установленному в магазине. От того, что она сказала, я долго не могла опомниться. – Щебет Пенни уже начал раздражать Фрэнсис. – Нас с Клио так сблизил теннисный клуб… Мы там бывали часто, как гости Клио и Ричарда. И в тот день, попозже, мы собирались вместе посидеть и выпить коктейль. Мы включили эту встречу в наше расписание.
– Вот как! – Фрэнсис ощутила, как участился ее пульс.
– Майлз намеревался еще задержаться, чтобы встретиться с Ричардом. Ты знаешь, как они близки. Но Клио сказала, что этот уик-энд не очень удобен для приема гостей у них в доме. Она перенесла нашу встречу в клуб, разумеется, без Ричарда. Но все равно это было очень любезно с ее стороны. О, я чувствую себя так ужасно! – Пенни была близка к тому, чтобы захлебнуться рыданиями. – Как бы я хотела чем-нибудь помочь, но у меня прямо опускаются руки.
Фрэнсис не видела чету Адлер в ту субботу в «Фейр-Лаун», и допрошены они не были. Естественно, она сформулировала вопрос осторожно:
– Вы видели, как тело Клио выносят из туалета, или избежали этого зрелища? Вы были поблизости?
– Нет. То есть Майлз там был, а я нет. Мы оба пораньше отправились на пляж, пока он не так заполнен, но Майлз забыл зонтик, а он чувствителен к солнцу и легко обгорает. Он вернулся за ним в номер, который мы сняли в клубе на праздничные дни, а вскоре примчался с этим жутким известием. Он сказал, что Клио мертва, что ее труп нашли в дамском туалете и что все очень напуганы. Он притащил сумки с нашими вещами, куда напихал все в беспорядке, и с ним чуть не случился сердечный приступ. Он сказал, что нам надо вернуться в Нью-Йорк как можно скорее, и я села за руль.
Фрэнсис слушала, удивляясь наивной искренности Пенни.
– А что рассказывал Майлз, пока вы ехали обратно в город?
– О чем?
– О смерти Клио. Он знал, от чего она умерла?
– Откуда ему было знать? Только сегодня об этом сообщили в новостях.
– А тебе что-нибудь известно о соглашении между моим отцом и Майлзом о партнерстве?
– Нет. Майлз не посвящает меня в свои дела.
– У Майлза есть свой юрисконсульт?
– Да, но… Прости. – Фрэнсис услышала, как Пенни, отведя трубку в сторону, шумно высморкалась. После этой процедуры голос Пенни приобрел прежнюю звонкость. – Ян Фельдман – адвокат Майлза. Он занимается всеми его делами.
– Из какой он юридической фирмы?
– «Стоктон и Пурвис». На Уолл-стрит. Я это запомнила, потому что однажды мне пришлось подписать какие-то деловые бумаги.
«Стоктон и Пурвис» хотя и были лилипутами по нью-йоркским стандартам, но их репутация служила непробиваемой броней. Ввязаться в драку с их адвокатами было хуже, чем попасть в зубы доисторическому тираннозавру.
– Ты не хочешь поговорить с Майлзом? Я могу соединить тебя с ним. – Пенни излучала благожелательность. Это ощущалось даже на расстоянии.
– А его нет поблизости?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50