На плече Смирнова висела спортивная сумка. Оглядываясь по сторонам, из салона вылез Вадик… Один из немцев отпустил пошлую шуточку в адрес девицы. Немка фыркнула и назвала его свиньей. Остальные заржали. Слова зависали в тяжелом воздухе. Я слышал их, но не воспринимал. Они проходили мимо сознания.Смирнов показал глазами на багажник «копейки». Я медленно подошел к ней. Колотилось сердце.— Открывай, Вадя, — сказал Смирнов глухо. На лбу у него блестела испарина. Борец вставил ключ в замок багажника.Футбольный мяч свечой взмыл вверх и обрушился на крышу «копейки»… отскочил в сторону, запрыгал.— Entschuldigen Sie mir bitte! Пожалуйста, извините меня (нем.).

— весело сказал губастый немец.— Урод, — сказал Вадик, — недоносок фрицевский.Немец довольно покивал головой, заулыбался белозубо.— Открывай, — сказал я.В черных тучах на западе сверкнуло.Вадик повернул ключ, и крышка багажника медленно поползла наверх. Смирнов промокнул лоб несвежим носовым платком и опустил его в сумку… Крышка багажника поднялась. Измазанный в глине, внутри стоял похожий на кастрюлю-скороварку контейнер.— Ну, — хрипло произнес Смирнов, озираясь.— Да, — ответил я. — Сейчас, сейчас.Почему, черт возьми, так душно? Я поднял руку и потянул вниз узел галстука… И мгновенно все пришло в движение: молодые немцы, Фарид и средних лет поджарый финн около щеголеватого «пежо». Прогрохотал гром вдали.— Стоять! — закричал по-русски губастый немец. Лейтенант Смирнов окаменел. Зато борец Вадик вдруг подобрался, метнулся в сторону. Губастый немец прыгнул ему навстречу, ловко сбил с ног, заломил руку. Двое других тут же подскочили, сели сверху, надели наручники.Фарид и финн подошли к «лейтенанту Смирнову». Он так и стоял возле открытого багажника — бледный, потный, с рукой, опущенной в сумку.— Руки, гражданин Козырев, — сказал Фарид.— А? Что?— Руки, говорю… вы задержаны, Козырев.Смирнов-Козырев вдруг улыбнулся, поднял вверх левую руку как бы в нацистском приветствии. Правая оставалась в сумке. Было очень тихо. И в этой тишине из сумки раздался отчетливый металлический щелчок… Звук был знакомый. Очень хорошо знакомый… Я узнал его, но не смог сразу вспомнить, что он означает.— Мудак! — выкрикнул Фарид и стремительно сорвал сумку с плеча Смирнова-Козырева. Сатанист смотрел на него безумными глазами. Фарид размахнулся и швырнул сумку через дорогу, в воду… Я наконец вспомнил, что означает этот звук, этот четкий металлический щелчок… А сумка медленно-медленно летела над черной водой. Все замерли. Смеялся Смирнов-Козырев, кричали чайки.Через две секунды сумка упала в воду, еще через какой-то промежуток времени вода вздыбилась, поднялась столбом. Казалось, столб хочет дорасти до черного клубящегося неба… Прошелестел водяной вихрь, просвистели осколки. И — тишина.Фарид застегнул на прапорщике наручники. Немка снимала все происходящее видеокамерой. По воде расходилась волна.Губастый немец рывком поставил Вадика на ноги.— А ты говорил: недоносок фрицевский… говорил: урод, — сказал он Вадику. — Нехорошо это. Грубо.Поджарый финн подошел к немке:— Самое главное, Вера, в багажнике… сними крупным планом.Вера кивнула, не отрываясь от камеры, подошла к машине.Я полностью распустил узел галстука и прислонился к грязному боку «жигулей». Операция «Журналист» завершилась.Так, по крайней мере, я тогда думал…

1 2 3 4 5