Секьюрити у входа в «Невский Палас» проводил нас внимательным взглядом.Я свернул на Марата и через несколько минут обнаружил разливуху. Сюда моего визави пустят — этому заведению его экстерьер соответствует, это вам не «Палас». Я вошел в полумрак и духоту заведения. Внутри пахло пивом, сосисками и бутербродами с засохшим сыром. Было безлюдно: за одним столиком сидел молодой мужик с трехдневной щетиной и остекленевшим взглядом. За другим — пожилая дама. На руках у дамы были белые ажурные перчатки, на голове соломенная шляпка. Я сел за столик… Мой шикарный костюм, перстень и дипломат соответствовал заведению так же, как «прикид» торговца «Невскому Паласу». С плаката на стене на меня строго смотрел «Брат-2», из магнитолы на стойке мужской голос произнес: «…А сейчас по просьбе Константина Разгуляева из города Тосно на волне „Русского шансона" прозвучит всенародно любимая „Мурка"».Все происходило в порядке бреда, как сказал бы полковник Костин.Рядом со мной опустился на стул урановый барон.— А почему не пришел Вячеслав Георгиевич? — спросил он.— Вас предупреждали, что на встречу может прийти другой человек. Специально оговорили пароль. Разве не так?— На таких условиях я могу отказаться от переговоров, — заявил он и сделал вид, что хочет уйти.— Всего доброго, — сухо сказал я.Продавец в нерешительности замер.— Эй, мальчики! — окликнула нас буфетчица. Похожие на противотанковые надолбы груди лежали на стойке. Сверху их придавливал тройной подбородок. — Эй, мальчики! Нужно что-то заказать, сидеть здесь просто так нечего. Тут заведение, а не сквер…— Закажем, — ответил я.Мой собеседник опустился на стул. В распахе рубашки на голой груди висел символ Бафомета: двойной круг с опрокинутой пятиконечной звездой. В звезду была вписана козлиная морда. Похоже, мой собеседничек поклоняется Дьяволу.— Что будете пить? — спросил я.Он пожал плечами и ответил:— Пиво… Меня, кстати, зовут Владимир.Через минуту на столике стояли два пластиковых стакана с пивом. Из динамиков неслась «Мурка» в исполнении Северного.— Я слушаю вас, — сказал продавец урана очень серьезно и значительно.— Нет, это я вас слушаю, — ответил я.— А вы, собственно, кто? Можете представиться?— Я представляю фирму «Мираж». Совместную, российско-иранскую. Меня зовут Хайрат. А вы кто?— И документы у вас есть, Хайрат? — несколько ехидно спросил Владимир. — Можете показать? Или боитесь?Документы у меня были. Хорошие документы. Добротные. Иранский диппаспорт с моей фотографией и удостоверение совместного российско-иранского предприятия «Мираж». Головной офис расположен в Москве. «Если они захотят проверить, — сказал Спиридонов, — проверка подтвердит, что вы действительно сотрудник „Миража". „Мираж" — он и есть мираж».— Бояться мне нечего, — лениво ответил я и положил на стол паспорт.На Володю это явно произвело впечатление. Он протянул руку, но я убрал документ.— Представьтесь вы, — сказал я.Не колеблясь, он вытащил из заднего кармана джинсов удостоверение ВВ МВД России. Смирнов Владимир Дмитриевич. Лейтенант, №21212. Дата выдачи — 14.07.98 г. Подпись. Печать… Похоже, подлинное. …А может — нет. Ладно, в ФСБ проверят.— Итак, — сказал я, — у вас есть уран?— Да! Восемь килограммов. Обогащенный, в контейнере. С официальными сертификатами. Вас это интересует?— Интересует, Владимир.— Цену знаете?— Знаю.— Устраивает?— Устраивает, если товар реальный.— Значит, будете брать?— Нет.— Как это… нет? — лейтенант Смирнов даже по дался вперед.— Я, господин Смирнов, уже сказал: если товар реальный.— Ну а какой же? Думаете, я вам куклу хочу втюхать? Я вам могу предоставить фотографию контейнера, копии сертификатов и образец. Образец! Понимаете, господин… э-э…— Хайрат. Меня зовут Хайрат.— Образец, господин Хайрат, — с напором сказал Смирнов и без разрешения вытащил сигарету из моей пачки.В этот момент зазвонил мой «Эриксон». Я «выслушал» собеседника и сказал несколько фраз на арабском. Делалось это для продавца. И для того, чтобы Спиридонов знал: все в порядке.— Когда вы сможете представить образец? — спросил я.— Сейчас.— Сейчас? — переспросил я. При Смирнове не было ни сумки, ни свертка. А по моим представлениям, образец с радиоактивным веществом должен быть изолирован в какой-то герметичной массивной капсуле, иметь объем и вес. — Как сейчас? Где образец?— Через пятнадцать минут. Товар в автоматической камере хранения на Московском вокзале.— Ну вы, блин, даете.— А где вы так хорошо научились говорить по-русски, господин Хайрат?— А вот это уже к делу не относится, — ответил я. «Держите себя резко и независимо», — советовал мне Спиридонов.— Да, конечно, — отозвался Смирнов несколько смущенно. — Ну, так как? Покупаете образец?Бред, подумал я. Полный бред. В центре Санкт-Петербурга какой-то пропойца запросто продает контейнер обогащенного урана неизвестно кому! Просто как украденный с родного завода гаечный ключ. Как стакан семечек. Привет, Голливуд! Вам такое и не снилось… сюжетец-то тянет на «Оскар».— Можно спросить, Владимир, а откуда у вас этот контейнер?— Спросить можно… а ответ получить нельзя, — с хамоватой улыбкой ответил миллионер.— Понял… это ваше право. Хорошо, идем за пробой.— Момент! — Смирнов поднял руку. — Проба тоже денег стоит.— Сколько же она стоит? — спросил я с иронией.— Штуку баксов. По минимуму беру.— А ключи от квартиры, где деньги лежат, вам не надо?— А вдруг вы меня продинамите? — сказал миллионер.— Рад был с вами познакомиться, господин Смирнов, — ответил я, забирая со стола сигареты. — До свиданья. Отнесите-ка вы лучше свою «пробу» в ФСБ.— Э-э… постойте, господин Хайрат. — Я, конечно, передам вам образец. Но — поймите! — мне нужны гарантии.— Мне тоже. Вдруг вы продадите мне за тысячу баксов стакан семечек. А? Тысяча баксов, конечно, не деньги, но… вы не внушаете доверия.— Мне нет резона вас кидать, — ответил он.— Нам тоже нет резона. Будет проба — будет разговор и, соответственно, деньги. Ну что? Идем?— А-а… хрен с ним. Идем.Я поднялся. Урановый барыга тоже встал. Дама в ажурных перчатках вдруг с грохотом свалилась со стула.— Вот сучка старая! — сказала буфетчица. Груди-надолбы и три подбородка колыхнулись. — Ты мне еще наблюй тут… шляпой своей выбирать будешь.«Не в деньгах сила, а в Правде», — сказал «Брат-2» с плаката.— Вы пиво не выпили, — сказал урановый миллионер. — Так я выпью. Вы, господин Хайрат, не против?Господи, ну что на это можно сказать? Я не знаю. Убей — не знаю.Из динамиков голос Владимира Семеновича Высоцкого выдохнул: …Все почти с ума свихнулись,Даже кто безумен был… — Нет, господин Смирнов, я не возражаю. Напротив, почту за честь угостить пивком завтрашнего миллионера.
* * * Я бухнул на стол подполковника Спиридонова довольно-таки старую спортивную сумку. Потертую, залатанную в двух местах. Господи, неужели в ЭТОМ по Санкт-Петербургу путешествует обогащенный уран?— Вот, — сказал я. — Оно.— Что там? — спросил Спиридонов.— Если верить нашему лейтенанту, там проба урановая, фото контейнера и копии сертификатов. Получил в камере хранения на Московском вокзале.— Я знаю. Момент передачи зафиксирован наружкой.— Даже так?— А как иначе, Андрей Викторович? — ответил подполковник и подмигнул. Он был доволен. Я, признаться, тоже. — Сейчас пригласим понятых и осмотрим вашу добычу. Потом мы побеседуем, и вы подробно расскажете о сегодняшних событиях.…Через несколько минут в кабинете подполковника Спиридонова уже было полно людей: начальник службы БТ Костин, эксперт-криминалист Сапожников, оператор с видеокамерой, две женщины-понятые и следователь следственной службы Крылов. И я в дурацком перстне со стразом.Оператор включил камеру, следак произнес дежурные формулировки, растолковал понятым их права и обязанности… понятые кивали. Затем эксперт сделал портативным прибором замер уровня радиации около сумки. Он превышал фоновый, но незначительно… Похоже, СП «Мираж» правильно выбрало объект для сделки. Поздравляю, господин Хайрат!— Попрошу расстегнуть сумку и осмотреть ее содержимое, — сказал следак. — Понятые, подойдите поближе.Женщины подошли. Крылов аккуратно расстегнул молнию и раздвинул руками зев сумки. Внутри лежали тряпочный сверток, перехваченный бечевкой, мятый конверт с картинкой: гвоздики, гвардейская лента и надпись «С ДНЕМ ЗАЩИТНИКОВ ОТЕЧЕСТВА». А еще в сумке лежала… пустая бутылка из-под пива «Балтика №3».Нет, ребята, я все-таки ничего в Отечестве не пойму!Только и могу сказать: с днем защитника Отечества! Наливай!
* * * Спустя еще полчаса, когда был составлен протокол, а вещдоки отправлены на экспертизу, я рассказал начальнику службы БТ, его заместителю и следаку о том, как прошла моя встреча с «лейтенантом Смирновым».— Когда, Андрей Викторович, у вас запланирована следующая встреча? — спросил Костин.— Я объяснил барыге, что мне понадобится неделя на проведение экспертизы. Соответственно и встреча через неделю. В четырнадцать ноль-ноль, на Финляндском, возле паровоза ленинского.— Очень хорошо. Неделя — вполне реальный срок для нормальной разработки.— Если только он не найдет за это время другого покупателя, — сказал я.— Не дадим, — ответил Костин. — Теперь он у нас под контролем.— Поставили наружку?— Разумеется. Сейчас наш герой катит в электричке на Выборг. Пьет пиво на те, между прочим, сто рублей, что вы, Андрей Викторович, ему дали.Я немного даже смутился… наружка, выходит, была совсем рядом.— Дал… он клянчил, как профессиональный попрошайка. Дал… для установления контакта. А что, не надо было?— Почему? Дали — и дали. Делу не во вред.— Понял, Игорь Иваныч. А какие мероприятия вы намерены проводить сейчас?Костин рассмеялся, посмотрел на Спиридонова. Тот тоже улыбнулся.— Как думаешь, Виктор Михалыч, можем мы поделиться с господином Хайратом своими соображениями?— Рассказать иранскому подданному о совсекретных мероприятиях? — с деланным ужасом спросил Спиридонов. — Ни в коем случае!— Расскажем, Андрей Викторыч, — сказал Костин, — расскажем. Разумеется, в общих чертах, не раскрывая технологии… Я думаю, что мы даже обязаны это сделать, коли уж вы стали полноправным участником операции.— Кстати, — спросил я, — а название у нее есть?— Есть, — ответил Костин, глядя с легким прищуром.— Поделитесь?— Название у этой операции — «Журналист».— Н-ну… спасибо.— Да не за что, — сказал Костин, — а я пойду — работа. Всего доброго, Андрей Викторович. За вашу помощь огромное спасибо. Когда закончим операцию, дадим вам материалы… какие возможно.Мы пожали друг другу руки, и полковник вышел. А Спиридонов рассказал мне вот что……Информацией о том, что в городе некто пытается сбыть контейнер с ураном, ФСБ уже располагала. Но более конкретно: кто, кому, когда, где? — агентура узнать не смогла… А потом появился журналист Обнорский… Запросы, отправленные в областные управления, дали вдруг неожиданный результат: на одном из «атомных» объектов в Вологодской области похищен контейнер. Итак, все «срослось». Оставались сущие пустяки: обнаружить и изъять контейнер с ураном. Восемь килограммов — это не семечки. И дело даже не в огромной стоимости похищенного. Дело в том, в чьи руки попадет уран, который вполне может быть использован в военных целях. И в том, какой урон понесет престиж России, получи эта история огласку.Мы еще не знали, что впереди нас ожидает АВГУСТ — взрыв в переходе под Пушкинской, гибель «Курска», страшный пожар самой высокой свечки в мире — Останкинской башни. Если бы восемь кило граммов урана ушли за рубеж — событие встало бы в тот же ряд катастроф. Допустить этого нельзя.— Ну а что все-таки вы собираетесь предпринять сейчас, Виктор Михайлович?— Это просто. Теперь у нас есть конкретный человек. Есть фото. Есть отпечатки пальцев на капсуле, пустой бутылке, фотографиях и с пластикового стакана, из которого он пил пиво. Все они принадлежат одному человеку.— Вы изъяли стакан из «Рюмочной»?— Разумеется. А еще мы сняли его «пальцы» с дверцы камеры хранения. И проверили под видом контролеров его документы в электричке. Там он предъявил удостоверение инвалида. Но на фамилию Козырев, а не Смирнов. А еще мы отправили его фото в Вологду. Думаю, что уже сегодня мы будем знать о нем если не все, то очень многое… Тем более что маркировка с пропавшего контейнера соответствует маркировке на фото. Круг замкнулся, Андрей Викторович. Осталось отследить, где спрятан контейнер и — брать голубца… Вот, пожалуй, и все. Спасибо вам за помощь.Так закончилась для меня эта история. Я думал, что она закончилась…
* * * …Но я ошибался. Как, впрочем, ошибались и сотрудники ФСБ.Неделя, оговоренная между г-ном Хайратом им Смирновым-Козыревым, была на исходе. Моя лысая голова, вызвавшая шквал шуточек в агентстве, начала покрываться сомнительного вида растительностью. Первые дни я ждал звонка от Спиридонова — он обещал сообщить, когда появятся результаты. Но Спиридонов не звонил.Работы было полно, наступила пора отпусков, и господа инвестигеиторы начали рвать меня на куски… Скрипка и Горностаева появились в моем кабинете с интервалом пятнадцать минут. Оба заявляли, что чисто случайно (!) купили горящую путевку. И — какое совпадение — оба в один и тот же круиз. А Соболины в отпуск собрались врозь… беда.Спиридонов позвонил в понедельник, когда до встречи Хайрата и торговца осталось чуть более суток. Поинтересовался: могу ли я зайти? Причем — срочно, не откладывая в долгий ящик.А мне было некогда, у меня были другие планы…— Очень нужно, Андрей Викторович, — сказал Спиридонов. — Выручайте. Операция «Журналист» продолжается. Без вас пропадем.И я поехал. Почесал свою растительность на черепе и поехал.
* * * — Завтра в четырнадцать ноль-ноль вы должны встретиться с Козыревым на Финляндском вокзале, так? — спросил с нотками утверждения в голосе Спиридонов. Вид у него был довольно усталый.— Значит, вы его еще не взяли?— Взять его — не проблема. Он под круглосуточным наблюдением.— Так в чем же дело?— Все дело в том, что мы до сих пор не знаем, где контейнер.
1 2 3 4 5