— Уголовный розыск. Прошу документики на стол.
— А мы ничего плохого не сделали! — не вовремя обрела дар речи Лера.
— Охотно верю, — ответил лейтенант, сел за стол, снял кепи и тщательно протер влажную лысину платком.
Альбинос протянул ему два паспорта — свой и Леры. Лейтенант покосился на меня и Дацыка:
— Присаживайтесь пока… А то торчите, как вышки за колючей проволокой.
Мы сели рядом с Альбиносом и Лерой. Лавка под нами угрожающе заскрипела.
— Чем занимаемся? — спросил лейтенант, листая паспорт Дацыка.
— Спасательными работами, — тотчас ответил Альбинос. Я чувствовал, как он ерзает и сучит ногами. Наверное, давил на ноги Лере, чтобы та прикусила язык.
— Спасательными, — повторил лейтенант, открывая чистую страницу «Семейное положение» в паспорте Леры.
Моего паспорта он не спросил. Значит, знал, что тот уже в милиции… Напрасно я надеялся, что милиционер появился здесь для заурядной проверки документов. Он пришел за мной.
— Интересное имя, — произнес лейтенант, возвращая паспорт Альбиносу. Затем вернул документы Лере и Дацыку. — И как? Многих откопали?
Он поднял голову и уставился на меня. Я предпочел промолчать, чтобы ненароком не усугубить свое положение.
— Во всяком случае, трупы нам пока не попадались, — ответила Лера несмотря на то, что Альбинос отдавил ей все ноги.
— Это хорошо, — произнес лейтенант и только сейчас заметил сидящего поодаль Мураша. — А это кто?
— Это не наш, — ответил Альбинос, энергично раскуривая трубку. — Горнолыжник. Неудачно съехал со склона. Мы его тут малость подлечили. Он скоро уйдет.
— Эй, горнолыжник! — позвал лейтенант. — А документы у тебя есть?
Дацык начал нервно барабанить по столу. Лера терзала кончики волос, наматывая их на палец. Альбинос активно раскуривал трубку, окутывая себя дымом, словно почуявший опасность кальмар чернилами. Прихрамывая, к столу подошел Мураш. Он жутко улыбался одной половиной рта. Уцелевший глаз сверкал подобострастно. Мураш едва слышно поздоровался и протянул милиционеру паспорт.
— Ты что, жевал его? — удивительно точно подметил лейтенант. — Мятый, рваный, в слюнях… Разве можно так обращаться с документами?
Он посмотрел на фотографию, затем поднял взгляд на Мураша.
— Не похож. Что с лицом?
— Ударился, — ответил Мураш.
— Об угол стола, — добавил лейтенант. — И так десять раз подряд. Да?
Мураш, Дацык и Лера напряженно засмеялись. Тут на горизонте замаячила Тучкина с подносом, заставленным алюминиевыми тарелками.
— А это еще кто?
— Это тоже лишняя, — встряла Лера.
— Это наша кухарка, — пояснил Альбинос и выразительно посмотрел на Леру.
Пожалуй, только Тучкина обрадовалась появлению в лагере милиционера.
— Ой, у нас гости? — воскликнула она без тени напряжения и стала расставлять посуду. — Вы с нами ужинать будете?
Кажется, лейтенант ей понравился. Освободив руки, она тотчас принялась поправлять прическу, потом одернула телогрейку и пошарила руками по своей груди.
— Хорошо устроились, — оценил лейтенант. — Кухарка, горнолыжники…
— Стараемся, — поддержал разговор Дацык, полагая, что лейтенант не представляет никакой опасности. — Правда, работа изнурительная. Ледник тает на глазах. На нем не то что копать, даже ходить по нему опасно.
— Что ж, — произнес лейтенант. Он обвел всех взглядом и покачал руками, как крыльями, мол, пора и честь знать. — Не прощаюсь. Потому как мы еще наверняка увидимся.
Он встал из-за стола и опустил руку мне на плечо.
— Пойдем, Вацура Кирилл Андреевич! Нам пора. Альбинос кашлянул и нахмурился. У Л еры в изумлении вытянулось личико. Тучкина откровенно расстроилась:— Вы что ж, даже не поужинаете с нами? Дацык, пристально рассматривая тарелку, в которой дымилась гречка с тушенкой, произнес:
— Так не пойдет, товарищ лейтенант. Вацуру мы не отпустим.
Лейтенант усмехнулся и поправил на плече лямку автомата.
— Это почему ж вы его не отпустите?
— А потому что он главный руководитель спасательных работ. Мы без него как без рук.
— Слабый аргумент, — ответил лейтенант и хлопнул меня по плечу.
Я продолжал сидеть, словно был прибит к скамейке. Сейчас при помощи вульгарных рыночных отношений выяснится моя истинная цена.
— Хотите водки? — предложил Альбинос. Лейтенант презрительно хмыкнул.
— Залей водку себе в уши и услышишь пятую симфонию Чайковского. Не то вы говорите. Не то.
— А у нас женщина имеется симпатичная, — сказала Лера, кивая на Тучкину. — Фигурка — высший класс. Четвертый размер груди. А бедра! А талия! И незамужняя к тому же.
Не ожидавшая от Леры столь высокой оценки своих внешних данных, Тучкина зарделась и скромно поправила:
— Размер, конечно, не четвертый, а всего лишь третий…
Лейтенант брезгливо скривился и почесал щетину на щеке.
— Нам в отделение такие размеры целыми батальонами каждый вечер поставляют. Пошли, Вацура, пошли. Здесь несерьезные люди собрались.
— Хотите пять тысяч долларов? — выпалил, словно выплюнул жвачку, Дацык.
Лейтенант хлопнул ладонью по столу, отчего тарелки подпрыгнули, как клапаны в двигателе.
— Все! — решительно произнес он. — Базар закончен! Гражданин Вацура! Немедленно следуйте за мной!
— А пятьдесят тысяч долларов? — тихо, а потому до озноба убедительно произнес Альбинос, выпуская струйку дыма вверх.
Глаза лейтенанта азартно засверкали.
— Давай! — немедленно ответил он и протянул руку.
— Не сейчас, — ответил Альбинос.
— Их еще откопать надо, — радостно сообщила Лера.
Дацык простонал, как от боли, а Альбинос поднял лицо к небу и что-то неслышно прошептал, может, попросил прощения у Бога за столь неумную девушку. Лейтенант снова сел, придвинул к себе стаканчик и выразительно посмотрел в него. Дацык тотчас налил туда водки. Лейтенант выпил и закусил бутербродом со шпротами и луком, который поднесла ему Тучкина.
— Выходит, инкассаторскую машину выкапываете? — поинтересовался он, поддерживая пальцами хвостик рыбки, который норовил вывалиться из его рта.
Альбинос, Дацык и Лера стали дружно отрицать:
— Вообще-то это наши деньги…
— Наш друг перевозил все наши общие накопления и угодил под ледопад…
— Это уставный капитал нашей фирмы, которую мы собирались открыть…
Лейтенант живо крутил головой, слушая всех сразу.
— Значит, вашего друга вместе с деньгами завалило льдом? — спросил он.
— Вместе с машиной и деньгами, — уточнил Дацык. — Как откопаем машину, так сразу и рассчитаемся с вами.
Лейтенант поставил автомат торчком между ног и оперся подбородком о дульную насадку. Снова заглянул в пустой стаканчик, затем оценивающе посмотрел на Тучкину и шлепнул ее ладонью по попке.
— Значит, машину завалило льдом, — подытожил он, глядя на струйку водки, льющуюся в его стаканчик. — Теперь она как бы покоится в недрах земли.
— Вроде как, — кивнула Лера.
Лейтенант снова выпил, негромко отрыгнул воздух, обвел всех строгим взглядом и произнес:
— А знаете ли вы, дорогие мои, что недра, а также все, что находится в них, является государственной собственностью?
— Но-о… — протянул Дацык, намереваясь возразить.
— Никаких «но»! — жестко перебил его лейтенант. — Неважно, друг это ваш или недруг. Машина вместе с деньгами принадлежит государству. А вам, как кладоискателям, полагается двадцать пять процентов.
— Вы ошибаетесь, — сказал Альбинос, постукивая трубкой по краю скамейки, чтобы вытряхнуть угольки. — Мы ищем вовсе не клад. Мы ищем собственные деньги.
— Я сказал — двадцать пять процентов! — повысил голос лейтенант. Он отстегнул от пояса наручники и покрутил их на пальце: — Или я сейчас надену эту штуковину на руки Вацуры!
— Мы согласны, — гробовым голосом произнес Дацык.
— И еще вы будете обязаны заплатить налог с этих двадцати пяти процентов, — напомнил лейтенант. — Можете лично мне. Так вам будет удобнее… Ну и дерьмовая же у вас водка! Если все остальное такое же…
Он вынул из коробка спичку и, ковыряясь в зубах, покосился на Тучкину. Я услышал, как рядом со мной скрипнул зубами Дацык. Я посмотрел на него. Он сидел неподвижно, склонив голову, и прямо на моих глазах покрывался крупными каплями пота, будто находился в жарко натопленной парной. Дрожащая капелька повисла на кончике его носа, сорвалась и упала на край тарелки.
— А теперь покажите мне то место, где вы копаете, — сказал лейтенант, поднимаясь из-за стола и опираясь на мое плечо.
— Уже темно, — осторожно возразил Альбинос. — На леднике много трещин. Может, подождем до утра?
— Я сказал — сейчас! — огрызнулся лейтенант.
— Я вас провожу! — неожиданно вызвался Дацык. — Собственно, здесь недалеко.
— Давай! — позволил лейтенант. — И бутылочку прихвати с собой.
— Конечно! — нервно рассмеялся Дацык. — Как же без бутылочки-то?
Мы смотрели, как они не спеша спускаются к леднику. Лейтенанта немного развезло, и Дацык услужливо поддерживал его под локоть. Когда их фигуры растаяли в сумерках, Альбинос негромко выругался:
— Черт! Только мента здесь не хватало! — Он перевел на меня тяжелый взгляд. — Что ж ты так наследил, Вацура, что мента за собой привел?
— Чья бы корова мычала! — ответил я. — Я, как дворник, подгребал все ваши следы! То Дацык мне труп подкинул, то вы с Лерой на глазах у немцев чуть в задницу меня не поцеловали! Надо было заранее мозгами пошевелить, как обеспечить мне безопасность! Наворотили грязи, да еще удивляетесь, что сюда мент приперся!
— Закрой хайло! — беззлобно буркнул Альбинос, почувствовав, что я прав. — И что нам теперь с ним делать?
— Это ваши проблемы, — открестился я и повернулся к Альбиносу боком.
— Это и твои тоже проблемы, Вацура. Запомни, ты здесь уже не как жертва, а как сообщник. Ты ничем не докажешь, что мы тебя шантажировали.
К столу в очередной раз приблизилась Тучкина, и тут Лера неожиданно взвилась. Она вскочила, перекрыла Тучкиной путь и с недобрыми намерениями подбоченилась.
— А ты что ж перед милиционером кухаркой прикидывалась? — процедила она. — Тебя ведь никто не просил выгораживать нас! Почему ты не сказала, что Альбинос тебя похитил?
— Потому что не захотела! — вызывающе ответила Тучкина. — Потому что мне с ним нравится!
— Нравится? Так сейчас разонравится!
— Лера! — прикрикнул Альбинос. — Отстань от нее. Она все сделала правильно!
Лера круто повернулась к Альбиносу.
— Я хочу, чтобы она ушла отсюда! Чтобы ушла отсюда!
— А я хочу, чтобы ты ушла! — голосом, полным ненависти, ответила Тучкина.
38
Не знаю, чем бы закончилась эта очередная разборка. Но в эту минуту к столу беззвучно подошел Дацык, и обе девушки сразу замолчали. Альбинос с тревогой огляделся по сторонам и как-то странно взглянул на Дацыка. От этого взгляда у меня вдруг заныло где-то под ложечкой.
— А где этот… лейтенант где? — спросил он.
— Упал в трещину, — не поднимая глаз, ответил Дацык и налил себе стакан водки.
Я почувствовал, что меня мутит, что я не могу больше находиться рядом с Дацыком. Я не могу больше находиться в этой ублюдочной компании, которая помешалась на деньгах! Здесь смердит теплым ливером и кровью, как в разделочном цехе скотобойни.
— В трещину? — заинтересованно протянула Лера. — А разве так легко упасть в трещину?
— Проще простого, — подтвердил Дацык. — Их там тьма-тьмущая.
Тут Альбинос вскочил из-за стола, обошел его и схватил Дацыка за волосы.
— Ты! — страшным голосом заорал он. — Мокрушник! Погань! Зачем ты это сделал?! Зачем, подонок?!
Дацык попытался оттолкнуть Альбиноса от себя, но тот разжал пальцы лишь на мгновение, чтобы затем схватить Дацыка за воротник куртки.
— А тебе, наверное, захотелось на нары?! — рычал в ответ Дацык, пытаясь достать кулаком тяжелый подбородок Альбиноса. — Этот мусор обобрал бы нас до последнего цента, а потом бы сдал в ментовку!
Лера и Тучкина, как по команде, принялись разнимать дерущихся, причем Тучкина первой схватилась за Альбиноса, а Лере достался Дацык.
— Мы же договаривались, — кричал Альбинос, тряся Дацыка как яблоню, — что никогда не пойдем на убийство! Мы же клялись друг другу не связываться с кровью! А ты уже второго замочил! Ты же всех нас кровью перемазал, подонок!
— Я спас тебя, идиот! — вопил Дацык. — Я всех вас спас от нар! А ты просто трус! Ты слизняк! Ты боишься ответственности! Но успокойся! Где мент? Нет мента! И никогда не было! Он к нам не приходил! Никто из нас его не видел! И труп его никто и никогда не найдет! Ледник перетрет его за год, одна грязная водичка останется!
Альбинос оттолкнул Дацыка от себя и отошел. Мне показалось, что Альбинос сразу постарел лет на двадцать, и даже походка его стала какой-то старческой.
— Успокойся, милый, — шептала Лера и, как санитарка на фронте, пыталась закинуть пудовую руку Альбиноса на свое хрупкое плечо. — Может, все обойдется.
— Я ненавижу жлобов, — уже тише добавил Дацык, поправляя воротник куртки. — Ты же знаешь, что я на дух их не переношу. Когда этот мент начал говорить про проценты, а потом еще и про налоги, у меня в глазах потемнело от ненависти.
— А ты лучше? — устало спросил Альбинос. — Ты ведь из-за этих проклятых денег в животное превратился! Тебе с каждым разом становится легче убивать. Ты уже по трупам идешь к своей цели. Только оглядываться не хочешь, чтобы не видеть следов…
Альбинос растерянно оглядел стол, взял трубку, кисет с табаком и сунул их в карман. Дацык смотрел на него, как пациент смотрит на хирурга, подбирающего инструменты.
— Ты куда собрался? — настороженно спросил он.
— Я ухожу, — ответил Альбинос. — Мне все надоело. Мою долю возьмите себе.
— И я с тобой уйду! — воскликнула Тучкина. Дацык как будто высох в одно мгновение. Плечи его опустились, он ссутулился и на полусогнутых догнал Альбиноса.
— Альбине, дружище! — торопливо заговорил он. — Я тебя умоляю, не надо! Давай успокоимся, соберем волю в кулак и доведем начатое до конца. Там же полмиллиона долларов, Альбино! Мы добудем эти деньги и начнем жить заново. Альбино, не делай глупостей! Мы же с тобой всегда были неразлучными друзьями…
— Нет, мы уходим, нам ничего не надо! — звонко ответила Тучкина, будто она что-то здесь решала, и крепко обхватила руку Альбиноса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34