ум ее был явно занят чем-то другим.
- Итак, расскажите мне, пожалуйста, о Звезде. В вашем лице я впервые встречаю человека, побывавшего…
Хэн еще не мог дать себе отчета, то ли это наркотик продолжал порождать в сознании навязчивые галлюцинации, то ли с ним и в самом деле хотели серьезно поговорить о проблемах Звезды Смерти. О ее рождении и гибели, каковая явилась истинным торжеством повстанческого движения, участником которого он был и потому попал в конце концов сюда, влекомый течениями причинной связи, чтобы подвергнуться допросу - или опросу - о той же Звезде Смерти, будь она трижды проклята, - просто какой-то замкнутый круг получается. Далась же им эта Звезда!
И кстати, где Даала? Может, он все-таки выболтал что-то важное? А вдруг она уже пошла со своими разрушителями атаковать Корускант?
- Меня уже допрашивали, - пробормотал Хэн, искренне радуясь, что в этот раз слова его можно разобрать.
В одной из своих голубых рук Кви держала короткую распечатку.
- Мне нужны ваши, как бы сказать, реальные впечатления, - продолжала она. - Как она звучала? На что это было похоже, когда вы проходили по ее коридорам? Расскажите мне все, что помните. - Она заломила руки в едва сдерживаемом приступе волнения.
- Нет.
Ответ его шокировал Кви так, что она невольно попятилась, испустив музыкальный стон.
- Но вы должны! Ведь я - один из ведущих ученых Комплекса! - Она стала взволнованно расхаживать вокруг колонны, к которой он был прикован, отчего Хэн невольно поворачивал голову ей вслед. Что окончательно истощило его силы.
- Что проку вам в информации, которой вы ни с кем не хотите делиться? - взволнованно продолжала Кви. - Информация не может быть собственностью. Только объединяя наши знания, мы создаем условия для дальнейшего прогресса!
Хэн взял на заметку, что ученая Ксукс донельзя наивная особа. Интересно, сколько времени она томится в гравитационном застенке Прорвы?
- А вы, - решил он забросить удочку опытной рукой провокатора, - вы тоже делитесь своей информацией со всяким, кому интересно?
Голова Кви Ксукс закачалась, будто поплавок.
- Естественно. Это же принцип работы нашей организации: "Поделись проблемою своей, и она к тебе сто раз еще вернется".
Хэн едва сдержал улыбку триумфатора.
- Прекрасно, тогда скажите, где сейчас находятся мои друзья? Я прилетел сюда с одним молодым человеком и вуки. Вы поделитесь со мной этой информацией о них, а я попытаюсь освежить воспоминания о Звезде Смерти.
Замедленная реакция Кви подсказала ему, что раньше ей приходилось сталкиваться только с четко поставленными проблемами.
- Не знаю, могу ли я…- замялась она. - Да и вообще, у вас нет необходимости в такой информации.
Хэн слабо повел плечом, изображая равнодушие.
- Вот как много значит для вас собственный этический кодекс.
Кви стрельнула глазами на дверь, словно подумывая, не пора ли в самом деле вызвать штурмовиков.
- В числе моих привилегий - неограниченный доступ к любой информации, потому что я ведущий конструктор-теоретик. Ну что вам стоит ответить на несколько пустячных вопросов?
- А что стоит вам? К тому же я не в курсе, что у вас за привилегии. И ничем вам не обязан, чтобы оказывать какие-то услуги.
Хэн выжидал, наблюдая, как она мнется под его взглядом. В конце концов Кви включила свой хитроумный монитор и стала перебирать клавиши.
Она посмотрела на него своими расширенными бездонно-голубыми глазами, растерянно моргая. Ее волосы напоминали сверкающую дымку над водопадом в знойный полдень на Арето. Наконец монитор выдал данные.
- Ваш товарищ-вуки прикреплен к отделу двигателей. Там большая нужда в рабочих-вуки. Наш ведущий физик-инструменталист на них просто помешан. У него трудилось около сотни вуки, взятых с Кашуука для работы на Комплексе. Их немного осталось - работа, сами понимаете, тяжелая и опасная.
Хэн попытался сменить позу, чтобы не чувствовать себя так скованно. До него доходили слухи, что рабы-вуки набирались на верфи первой Звезды Смерти. Однако эта Кви, как он мог убедиться, говорила с ним искренне и простодушно. С ней стоило поработать.
- А что со вторым моим другом? - спросил Хэн.
- Некто по имени Кип Даррон - вы его имеете в виду? Он по-прежнему на борту "Горгоны", под строжайшим надзором. Мне не много удалось почерпнуть из протокола его отчета, - очевидно, он был не особенно словоохотлив с ними.
Хэн нахмурился, переваривая полученную информацию, но Кви уже теребила его:
- Ну так что же, я с вами поделилась. Расскажите теперь мне про Звезду! - Она подскочила к нему, осмотрительно оставаясь за пределами досягаемости.
Хэн закатил глаза, но так и не придумал оправдательной причины. Звезда Смерти была разрушена давным-давно, и к тому же планы ее были надежно похоронены в сверхсекретном Инфоблоке Императорского Центра.
Хэн рассказал Кви о коридорах, о том, какие шумы там можно было расслышать. Особенно тесно знаком он оказался с районом ангарного отсека, изолятора корабельной гауптвахты и мусороуплотнителя, однако Кви Ксукс такими деталями не заинтересовалась.
- Ну а сердечник вы видели? Ступени ускорителя?
- К сожалению, с ним мое знакомство было вынужденно беглым - каждую минуту в дверь могли постучать лучевые аттракторы. - Хэн огорченно оттопырил губу. - А зачем вам все это?
Она закрыла глаза и выпалила:
- Потому что я принимала участие в проектировании Звезды Смерти!
Не успев заметить шоковой реакции Хэна, Кви подскочила к ближайшей стене и, повернув несколько рукояток и переключателей на ней, передвинула одну из секций прозрачной металлической панели. Внезапно перед Хэном распахнулась головокружительная панорама, и теперь вместо узкой полосы светящихся газов он увидел каменную гроздь астероидов и планетоидов, составлявших Исследовательский Комплекс.
- Скажу больше: здесь, на Комплексе, мы трудимся над разработкой новой модели Звезды Смерти.
Пока она говорила, колоссальная сфера-каркас размером со средней руки астероид вставала над сузившимся горизонтом ближайшего планетоида смертоносным рассветом. Модель походила на гигантскую армиллярную сферу, скованную обручами, сходящимися по полюсам, с кольцами опорных структур, - в самой сердцевине этого монументального сооружения покоился ядерный реактор и суперлазер планеторазрушителя.
- Это только функциональная часть, - пояснила Кви, вглядываясь в иллюминатор; глаза ее горели восторгом. - Сердечник, суперлазер и реактор, без системы сверхускорителя. Правда, еще не разработаны окончательно техобеспечение и палубы для войск и обслуживающего персонала.
Хэн наконец обрел голос:
- И эта штуковина работает? Кви снисходительно усмехнулась, точно отвечая на вопрос ребенка:
- Ну конечно, и еще как!
Кип Даррон чувствовал себя загнанным в клетку зверем. Он вглядывался в глухие стены камеры-отстойника. Свет доходил сюда сквозь проделанные в потолке щели. Он был слишком ярок и имел тот раздражающе-красный оттенок, который способен свести заключенного в одиночке до состояния полной невменяемости. И теперь Кип сидел на лавке, пялился в стенку и пытался не думать ни о чем.
Однако боль по-прежнему не унималась: точно далекое эхо, она то и дело пронзала тело насквозь. Дройд-допросчик славно постарался, отыскивая в его теле наиболее болезненные точки, не забывая регулярно вводить эндорфины, отчего даже легкое раздражение превращалось в агонию. Иглы для впрыскиваний входили под кожу, точно копья, сокрушающие волю препараты изливались подобно лаве по его венам.
Он молил свою память разыскать воспоминания, которых добивался дройд, чтобы только прекратить допрос; но Кип Даррон был никто, злополучный заключенный, который большую часть своей жизни провел в застенках Кессела. Он не знал, что рассказывать имперским монстрам. В конце концов они убедились в его бесполезности.
Кип уставился на самоприготовляющуюся баланду, предложенную дверным распределителем. Срывая крышечку пакета, он включал одноразовую батарею, которая подогревала суррогат протеина и одновременно охлаждала синтетический фруктовый десерт; через некоторое время сама посуда начинала разламываться и годилась в употребление на закуску. Однако Кип не мог обнаружить в себе даже искорки голода.
Мысли его снова вернулись к злополучному Хэну Соло. Тот, в отличие от Кипа, знал много больше и о Новой Республике, и о прочих секретах, достойных разглашения. Допрос Хэна затянулся намного дольше. Между тем опека адмирала Даалы была почище того, что доводилось встречать Кипу с его богатым опытом отсидки в Имперской Исправительной. В шахтах, по крайней мере, он знал, как избежать пристального к себе внимания.
С восьми лет Кип жил на Кесселе по жестоким каторжным законам, в жутких бытовых условиях, под пятой старого имперского начальства или узурпаторов-рабовладельцев вроде Моруса Дула. Его родители погибли, его брат Зес был приписан к Академии штурмовиков, но Кип научился, как спрятаться, как выжить, как уцелеть.
Мысль о бегстве зрела в его мозгу еще до появления Хэна Соло. Хэн же на деле показал, как небольшая группа, действуя сплоченно и ударно, может проломиться сквозь все преграды и скинуть с себя позорные кандалы заключенных. То, что их при этом угораздило вляпаться еще глубже, прямого отношения к делу не имело.
Пилотируя краденый шаттл. Кип использовал свои еще не оперившиеся силы Джедая, чтобы провести корабль в безопасное место сквозь кластер черных дыр. С тех пор как он получил начатки мастерства от Вимы Да Бода, ему редко удавалось применить свои способности.
Он помнил лицо Вимы Да Бода - морщинистое и обесцвеченное; ее привычку прятаться по углам, шарахаться от всякой тени, словно она скрывалась от громадных глаз-соглядатаев. Падшего Джедая угнетало сознание вины, которое не давало ей жить спокойно, однако она нашла время кое-чему обучить Кипа, прежде чем имперцы убрали ее.
- У тебя удивительный потенциал, - говаривала она Кипу во время одного из последних коротких занятий.
Однако Кип до сих пор мало уделял внимания своим талантам.
Он уставился, точно примагниченный, на тарелку с нетронутой синтетической баландой. Возможно, если как следует сконцентрироваться, сфокусировать способности на манипулировании чем-либо, вот хотя бы двигая небольшой объектец, он сможет употребить свои способности для бегства.
Бегство! Это слово звенело в его сердце, вызывая призраки надежды. Он еще не знал, что сделает. Нащупывать путь в темноте спайсовых туннелей было проще всего, однако не оплошал он и в космосе. Проводя шаттл сквозь огненные облака раскаленного газа, он слышал, как беззвучный магический голос шепчет ему на ухо бессловесные указания. Кип лавировал и менял курс корабля по своему усмотрению.
Но теперь он просто не знал, с какого конца употребить свою сноровку Джедая.
Он остановился глазами на тонкой фольге, покрывавшей концентрат баланды, пытаясь сорвать ее. Поворочав извилинами. Кип нарисовал в воображении тонкий металлический лист, разорванный и скатанный в комок, - и черта с два. Ничего не случилось. Да, видно, все это не более чем суеверия и шизофрения, свойственные даже таким незаурядным личностям, как Вима Да Бода.
Его родители не имели никаких способностей в области Силы. В колонии Дейер системы Аноат оба являлись бойкими на язык местными политиками. Прислушиваясь к растущему недовольству против жесткой политики Империи, родители Кипа решили примкнуть к vox populi - гласу народному, выступая с речами против Палпатина скорее с тем, чтобы умерить его аппетиты, чем добиваясь полного низвержения всемогущего Императора. Они подняли большой шум вокруг разрушения Альтераана, но все их старания и вся политическая ретивость увенчались лишь арестом всей их семьи.
Кип помнил, как наяву, кошмар этой ночи, когда штурмовики вломились в их дом. Вооруженные солдаты беспощадно промаршировали по комнатам, сокрушая хрупкую мебель, взращенную из фиброволокна. Капитан гвардейцев зачитал ордер на арест сквозь фильтр шлема, обвинив родителей Кипа в государственной измене, после чего штурмовики достали свои бластеры и стажировали обоих взрослых. Старший брат Кипа встал на защиту родителей, за что был так же станирован.
Кип, обливаясь слезами, мог только стоять и смотреть, не веря глазам своим, как на запястьях всех троих - обездвиженных и беспомощных - стража защелкивает наручники. Он до сих пор не мог понять, как его родители могли оказаться изменниками.
Кипа вместе с родителями отправили на Кессел, в то время как четырнадцатилетнему Зесу стерли память и рекрутировали в Имперскую Военную Академию на Кариде. С тех пор о нем не было не только слуху, но, как можно догадаться, и прочего.
По прошествии немногим более года Кессел вошел в глубокий штопор внутренних военных и мирных переворотов, бархатных и суконных революций местного значения, внутритюремных бунтов, ниспровержений Империи и окончательного прихода к власти рабовладельцев. Родители Кипа погибли во всей этой суматохе и неразберихе, пострадав за то, что им случилось оказаться в неподходящий момент не в том партийном блоке. Сам же Кип выжил благодаря тому, что спрятался, лишний раз не высовывая языка, а также своей тени из угла. Он восемь лет гнил в темноте туннелей и вот наконец сбежал.
Только куда, спрашивается?
Казалось, имперцам суждено было всякий раз вставать на его пути, круша надежды. На Дейере они лишили его родительского крова и будущего; на Кесселе замуровали в шахтах. Теперь, когда им с Хэном наконец удалось сбежать, штурмовики сцапали его вновь.
Досада Кипа сконцентрировалась на снаряде, выбранном для упражнений, и он снова попытался отыграться на подносе с двупорционной баландой. Капли пота щипали глаза, затуманив зрение. Может, поднос в самом деле сдвинулся, хоть самую малость? Он заметил крохотную вмятину на протеиновом пирожке. Не он ли сделал ее? Возможно, ярость была ключом к латентным энергиям.
Ах, как бы он хотел, чтобы Вима Да Бода подольше инструктировала его в шахтах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47