плечи возлюбленных соприкасаются, они шепчут друг другу сокровенные слова любви. Мысли Сливы в смятении: «Я, недостойная гетера, полюбила княжеского сына, но пока не отделаюсь от министра Хо, могу видеться с любимым только тайком. Сейчас же узнаю, силен ли Ян в сочинении стихов, а на вечернем пиру помогу ему одержать победу над министром в стихосложении и опозорю Хо!» И она проговорила:
– Мне пришли на ум строки об этой красоте:
Опадают цветы –
Это плачет гора;
В ручейке звон камней
Раздается с утра.
Ян без долгих раздумий подхватил:
По весне эти слезы –
Слишком краток ей срок;
И мечтает стать морем
Простой ручеек!
Слива порадовалась, услышав сложенные им строки. Отбивая веером такт, она пропела только что родившееся стихотворение, и голос-ее слился с шелестом ветерка и журчаньем воды.
Тем временем министр Хо и гетеры сбились с ног, разыскивая Сливу. Она появилась совершенно неожиданно, когда все уже отчаялись найти ее: пришла хмельная, в помятой одежде, с немного сбитой набок прической. Гетеры, конечно, сразу поняли, в чем дело, но они не знали, с кем она весело провела время. Улыбнулись и начали дознание:
– Где это вы пропадали, госпожа Слива?
– Сегодня ведь у нас Проводы Весны, – улыбнулась та, – вот я и провожала ее!
Гетеры захихикали, а министр Хо заволновался.
– Как вы себя чувствуете?
– Неважно!
Министр много лет посещал зеленые терема и не мог не понять, что все это неспроста: красавица гетера явно изменилась.
Вскоре, однако, волнение, вызванное возвращением Сливы, рассеялось, и гетеры, напевая, отправились к мосту Прощания с Весной; следом потянулись молодые люди и министр со своими друзьями. Солнце уже садилось, веял легкий ветерок, журчал под мостом ручей, шелестели в руках у гетер красные флажки, тихую и печальную мелодию наигрывали свирели и флейты. Взойдя на мост, гетеры сняли с голов венки и закружились в плавном танце. Вдруг Слива говорит:
– В старое время был такой обычай: мужчины слагали стихи о весне, женщины перекладывали их на музыку и песней провожали весну. Что, если нам возродить сегодня этот обычай?
Министр Хо вздохнул.
– Прекрасная мысль, госпожа Слива. Но только день-то уже на исходе, праздник подходит к концу, успеем ли мы сочинить песню?
Слива в ответ:
– Цао Чжи сочинял прекрасные стихи за семь шагов! Попробуйте и вы сделать то же. Сейчас я сделаю семь шагов, а вы призовите на помощь все свои таланты.
После этого гетера подобрала красную шелковую юбку, сделала семь шагов и остановилась прямо перед министром Хо. Тот даже покраснел.
– Я сдал государственный экзамен много лет назад и уже разучился слагать стихи, не ждите их от меня!
Слива обошла всех почтенных мужей в поисках хотя бы одного обладающего поэтическим даром – но не нашлось среди них ни одного, которого можно было бы сравнить с Юань Ху. Министр не смог скрыть своей радости от того, что не он один такой бесталанный.
– Что ж, раз здесь нет Ли Бо, незачем и Ян-гуйфэй держать тушечницу! – рассмеялась Слива.
Она обвела взглядом стоящих перед нею юношей, делая вид, будто вспоминает, всем ли она сделала предложение, а затем неспешно направилась к одному из них, в бирюзовом халате и черной шляпе, с румяным лицом, которое подобно лотосу, окропленному росой. Юноша смотрит в воду, опершись на перила моста, и как будто не видит приближающейся к нему красавицы.
А та подошла к нему и звонким голосом спрашивает:
– А что скажете вы, молодой господин?
Тот поднял голову и с недоумением посмотрел на Сливу, а она продолжает:
– Сложите нам, прошу вас, стих, посвященный Проводам Весны!
Юноша улыбнулся, взял кисть, обмакнул ее в тушь и мигом написал что-то на красной юбке гетеры: он сделал это так быстро, что молния не успела бы сверкнуть, так изящно, что ему позавидовали бы взлетающий Дракон или танцующий Феникс! Министр Хо попросил ее показать сочинение, она подошла к нему, и он прочитал:
Красную пыль красных холмов
Не успеваю с лица вытирать.
Весну проводили, но, знаю,
Она повернула вспять.
Весна не ушла – осталась,
Сказать наверно могу!
С нами она, взгляните
На Сливы-цветок-в-снегу!
Министр Хо прочитал и изменился в лице от досады. А юноша был, конечно, молодой Цзи-син. Восхищенные его поэтическими талантами и очарованные его наружностью, обитательницы зеленых теремов обступили его, наперебой подставляя ему свои юбки и умоляя написать на память хоть что-нибудь. Ян, бормоча что-то себе под нос, исписывал стихами шелка. Больше семидесяти стихов записал он на нарядах гетер и тут заметил, что одна гетера сидит ко всему безучастная.
Удивленный, он подозвал ее и спрашивает:
– А вы разве не любите стихи?
Опустив голову, гетера молчала. Ян внимательно ее оглядел: легкие пушистые волосы, красивое чистое лицо, она похожа на белоснежный лотос в голубой озерной воде, на пахучий полевой цветок. Но одета буднично, и юбка ее не очень годится для письма.
Ян улыбнулся.
– «Старому халату не пристало водиться с шерстяной накидкой!» – эту поговорку вы вспоминаете? Не беспокойтесь, у меня есть стихотворение и для вашей юбки!
Незнакомка вдруг заплакала.
– Это не моя юбка!
Ян поначалу опешил, а потом спросил, как ее зовут.
– Называют Ледышкой!
– А лет вам сколько?
– Четырнадцать.
Ян подумал: «Она очень красива, но у нее нет покровителя. Почему бы это?!» Онподнял кисть и на мгновение задумался.
Гетеры зашептались:
– Вечно эта Ледышка корчит из себя недотрогу да вертится под ногами у гостей. А сегодня на нее просто смотреть противно!
Разобрав их слова, Ян стащил с себя рубаху, велел Ледышке подержать ее и на белом полотне начертал, не отрывая кисти:
Скромно лотос-цветок
Распустился в горах;
Безуханный, росой не омыт,
До чего ж он красив!
Жаль, уходит весна,
А ведь лотос в мечтах
Поравняться хотел
С красотой вешних слив!
– У тебя нет своей юбки, дарю тебе рубаху со стихами. А ты чем меня отблагодаришь? – спросил он.
Бросив на юношу смущенный взгляд, гетера отвечала:
– Вы сложили стихи, а я спою на них песню!
Она подняла голову и запела: звук, чистый и звонкий, задрожал в воздухе, словно натянутая струна под пальцами музыканта. Все замолкли, завороженные. А Ледышка допела последнюю строку, и тотчас все наперебой принялись ее хвалить:
– Это просто чудо, как вы поете!
А Слива заторопила подруг: пора заканчивать праздник. Гетеры бросили в ручей свои веночки, и растекся по воде благоуханный аромат, словно на берегах ручья расцвели Персиковые сады Улина, словно с горы Пэнлай приплыли сюда пятицветные облака небожителей. Гетеры запели обрядовую песню, Мелодия ее взмыла в небо и полетела над ручьем, не видимая никому, несущая прощальный привет уходящей весне. Затем все разбежались кто куда, распевая «Ароматные травы», и начали собирать цветы – кто найдет цветок, которого не окажется ни у кого другого, тому честь и хвала. Эта игра называется Встреча с Летом. Только Ледышка не участвовала в развлечениях, робко сидела и молчала.
Яну стало жаль ее. Он подошел к ней и говорит:
– Проводы Весны и Встреча с Летом – хорошие праздники. Отчего же ты сторонишься подруг, не веселишься вместе со всеми?
Ледышка в ответ:
– Мы провожаем весну, но не знаем, куда она уходит. Мы встречаем лето, но не знаем, откуда оно является. Мы не задумываемся над тем, куда девается все старое и откуда берется все новое. Мы проводили весну и здесь же встречаем лето, только что грустили и вот уже веселимся. А мне так тяжко на душе!
Услышав ее слова, Слива усмехнулась и подняла только что сорванную орхидею.
– Цветы весны и цветы осени прекрасны всегда! Да и что делать в праздники, если не развлекаться, не гулять и не веселиться?!
Ян улыбнулся, ведь каждая по-своему была права, однако ему в душу почему-то запали слова Ледышки.
Наступил уже вечер, и все стали собираться по домам. Среди столичных юношей, принимавших участие в развлечениях, были два удальца – Лэй Вэнь-цин, внук прославленного воина Лэй Тянь-фэна, и Ма Дэн, сын храбреца Ма Да. Оба – отчаянные гуляки, завсегдатаи зеленых теремов, ставших для них вторым домом. Их, как и прочих, поразил талант Цзи-сина, а когда вечером они увидели его верхом на белоснежном скакуне, восхищение их превзошло все границы.
Лэй Вэнь-цин говорит Ма Дэну:
– Это конь госпожи Хун, наложницы князя Яна. Значит, этот парень не кто иной, как Цзи-син, четвертый сын князя. Отец мой давно уже расхваливает его, ставит мне в пример. Да он и в самом деле молодец!
Проезжая мимо терема Сливы-в-снегу, они окликнули хозяйку:
– Госпожа Слива! Вы не знаете случайно того парня, который сочинял стихи на мосту Прощание с Весной?
Гетера деланно улыбнулась.
– Откуда мне, скромной, знать такого достойного господина?
Лэй Вэнь-цин тогда говорит:
– По-моему, это Цзи-син, четвертый сын князя Яна! А разве вам, самой знаменитой гетере в столице, не хочется познакомиться с таким талантом?
И тут к ним присоединился один беспутный малый по имени Чжан Фэн, которого в зеленых теремах звали обычно Чжан Ветер, и он громко произнес:
– После нынешнего праздника министр Хо перестал доверять Сливе. Он подозвал меня к себе и все попросил выведать о том молодце, который повадился к ней ходить. Быть буре: министр шуток не любит!
Испуганная Слива подумала: «Министр Хо человек безжалостный: если он выследит Яна, тому несдобровать!» И она решила открыть Лею и Ма всю правду.
– Хорошо, не стану вас обманывать: я знаю юношу, который сочинял стихи на мосту, его зовут господин Ян. Мы познакомились с ним недавно; но уже успели подружиться, а теперь я боюсь, что министр Хо узнает обо всем и сживет меня и его со свету.
Лэй Вэнь-цин рассмеялся.
– А я догадался, что вы знакомы с Яном! Но не бойтесь, мы вас в обиду не дадим!
Повеселевшая Слива угостила их вином и рассказала, как Ян впервые пришел к ней и как они полюбили друг друга.
А Цзи-син, вкусивший однажды сладость любви, теперь дня не мог прожить без красавицы Сливы: едва отец уезжал во дворец, как молодой Ян устремлялся к своей возлюбленной, желая снова видеть ее, слушать ее песни, любоваться ее танцами. Не удивительно, что по столице поползли слухи о греховной любви. Они докатились и до министра Хо. Тогда он пригласил к себе Чжан Фэна и других, таких же гуляк и бездельников, угостил их на славу, одарил щедро золотом и серебром и доверительно заговорил:
– Все мы любители поразвлечься в зеленых теремах и потому должны беречь нашу дружбу и помогать один другому в беде. Вы знаете, что с тех пор как я впервые переступил порог терема Сливы-в-снегу, состояние мое начало таять день ото дня – эта гетера меня почти разорила. И вдруг появился какой-то молокосос, щенок, ради которого она меня бросила! Не возмутительно ли это, посудите сами?! Слива – моя, и вы должны помочь мне заставить этого молокососа отступиться от нее.
Чжан Ветер сказал:
– Всякое заклинание обращено к Небу, всякая молитва – к Будде! Нет в столице зеленого терема, где бы не знали меня, Чжана по прозвищу Ветер! Поручите это дело мне!
Министр радостно согласился. С этого дня посетителей в тереме Сливы становилось все меньше и меньше, пока он совсем не пришел в запустение от царившего в нем уныния.
Между тем подошел день рождения наследника престола. Князь с Чжан-сином с утра пировали во дворце. А Цзи-син, лишь опустились на землю сумерки и выглянула лупа, поспешил к возлюбленной и застал ее неумытой и непричесанной. Слива лежала на неубранной постели с грустным лицом, которое печаль сделала еще прекраснее. Ян подошел к ней и взял за руку.
– Тебе нездоровится?
Гетера не ответила. Она тяжело поднялась, обняла Яна, спрятала лицо у него на груди и заплакала:
– Вы ведь меня совсем не любите!
– С чего ты решила?
Слива молчала, только слезы катились и катились по ее щекам. Она разжала объятья и снова легла, вздыхая и плача. Ян до тех пор приставал к ней с расспросами, пока она не завела такую речь:
– Чжо Вэнь-цзюнь полюбила Сыма Сян-жу, а он обманул ее и бросил, и тогда она сложила поэму о седых волосах и ушла от него навсегда. Я похожа на нее: нарушив все запреты, осмелилась полюбить вас. И хотя вы не бросили меня, я решила порвать отношения с вами. Мне не легко это сделать, но иначе я поступить не могу!
Ошеломленный юноша не мог ничего понять и молчал, подавленный ее словами. А Слива продолжала:
– Долгое время я была на содержании у министра Хо. Я не любила его, но, будучи гетерой, не смела противиться желаниям знатного вельможи. Потом я встретила и полюбила вас. Верила, что мы можем быть счастливы вместе. Увы, это невозможно: министр узнал о нашей любви и воспылал ревностью. Он запретил своим друзьям и знакомым посещать меня, и я нахожусь теперь словно бы в опале. Я не столько страшусь мести министра, сколько боюсь, что он навлечет беды на вас. Забудьте меня, подумайте о своей чести и спасите ее, пока не поздно!
Ян взял Сливу за руку, улыбнулся и проговорил:
– Цветы персика и сливы на восточном склоне горы прощаются с весной, ивы на берегу ручья зеленеют в тени – не хмурь брови, милая! Никто не владыка в зеленом тереме, и даже сам министр Хо! Подай-ка лучше вина!
Он привлек к себе растерянную гетеру, взял со столика цитру, – и снова в тереме радость и любовь!
Как раз в этот вечер министр Хо, возвращаясь в день рождения престолонаследника из дворца, проезжал сильно захмелевший мимо терема Сливы-в-снегу. Вдруг из придорожной винной лавки выбежал Чжан Ветер и шепнул ему на ухо:
– У госпожи Сливы в гостях какой-то парень!
Вне себя от ярости, Хо вышел из экипажа, собрал в винной лавке своих головорезов и велел им дождаться глубокой ночи, а потом разнести в щепки терем Сливы. Чжан вызвался возглавить банду. Хо не возражал и принялся угощать негодяев вином. Когда стало совсем темно, они взяли топоры и мотыги и подкрались к терему. А что было дальше, вы узнаете из следующей главы.
Глава шестьдесят первая
О ТОМ, КАК ЖЭНЬ-СИН ОСТЕРЕГАЛ ЦЗИ-СИНА ПРОТИВ РАСПУТСТВА И КАК ЛЕДЫШКА ПРИГЛАСИЛА СЛИВУ-В-СНЕГУ НА НОВОСЕЛЬЕ

Чжан Ветер повел своих приятелей к терему Сливы как раз в те часы, когда по улице слонялось множество молодых людей и зевак, всегда толкущихся возле злачных мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105