Вот и получается, что он… он тоже меня бросил! Что теперь делать? Я вовсе не хотела разводиться по-настоящему! – Слезы все-таки прорвались сквозь заслон из пушистых ресниц и шустрыми ручейками побежали по Тосиному лицу, тактично огибая миленькие ямочки на щечках.
– Значит, вы не видели этого типа… извините, Типу с тех самых пор, как пытались устроить скандал? Не припомните, как давно это было?
– Неделю назад, – всхлипнула Тося.
– Неделя… – задумчиво протянул Иван. В голове его клубились смутные ассоциации. Неделю назад произошел взрыв в Институте. Незадолго до этого Антипов устроился работать в ИИИ маляром, «поправ идеалы» и «предав талант», что буквально потрясло его прежнего начальника. В одной из лабораторий он случайно оставил сборник самодельных репродукций, выполненных с восточных миниатюр, а обгоревший человек в Реабилитационном центре бредит на старотурецком…
– Сходится!!! – в восторге завопил Иван.
Тося икнула и быстро вытерла слезы:
– Что сходится? Вы знаете, где мой муж?
– Ну, – смутился Иван, сообразив, что пока не вправе раскрывать тайны следствия, – положим, не знаю, но начинаю догадываться.
Лицо девушки озарилось надеждой. Птенчиков почувствовал, что обязан сказать что-то патетическое:
– Обещаю вам, Тося, что верну обратно вашего Типу.
– Ой, – радостно подпрыгнула девушка, – тогда я побегу в музыкальный магазин подбирать серенады.
– Это еще зачем? – опешил «психотерапевт».
– Ну, понимаете, на покупку космического корабля мне пока не наскрести, – честно призналась «пациентка».
– Я знаю, это Антипов! – заявил Иван, врываясь в Лабораторию по переброскам во времени.
– Что ты, это Сапожков, – убежденно возразил Аркадий, разглядывая чьи-то ноги, торчащие из-под огромного агрегата неизвестного предназначения, возвышающегося посреди комнаты.
– Не, ребят, я Гвидонов! – раздался придушенный голос, и из щели под железным монстром выполз Егор. – Ой, Иван Иванович!
Гений технической мысли крепко обнял учителя, и некоторое время в лаборатории были слышны лишь невразумительные возгласы типа: «Ты как?» – «Да так, а вы как?» – «Еще как!» Наконец эмоции улеглись, и Иван вспомнил, зачем, собственно, мчался к друзьям. Усевшись прямо на полу, он рассказал о последних событиях.
– Так вот, я почти уверен, что обгоревший человек в Реабилитационном центре – это Антипов Антип Иннокентьевич, – подвел он итог.
– Ясный перец! – восхитился Егор, но Аркадий лишь покачал головой:
– Не думаю, что ты прав. Полиция с самого начала сверила физиологические параметры пострадавшего с базой данных брачного архива, но так и не смогла идентифицировать его личность.
– Да ведь Антипов женат, – возразил Иван. – Его анкету уже изъяли из архива!
– Из архива ничего не изымают. Во время заключения брака данные жениха и невесты просто перекладывают в другой раздел.
– Ты хочешь сказать, что в этом архиве собраны характеристики на все население страны? – удивился Иван.
– Не все, а только достигшее совершеннолетия. Но ведь нашему герою явно больше шестнадцати.
Птенчиков пригорюнился.
– Не расстраивайтесь, Иван Иванович, – заговорил Егор, – без Антипова тут точно не обошлось. Наверняка это он улетел на машине времени, а сюда по ошибке прибыл кто-то другой. Потому и произошел взрыв – пришелец из прошлого не справился с управлением сложной техникой. Вот соберем заново Центральный компьютер, отправимся в командировку и прищучим этого реставратора прямо посреди древнего Стамбула.
– Еще бы знать, в какой отрезок времени отправляться, – подлил дегтя скептик Аркадий.
– Что ж, придется это выяснить, – решительно тряхнул головой Иван. – В мои руки попала улика. Неспроста ведь Антипов копировал средневековые миниатюры, да еще и принес их с собой в ИИИ! Попробую-ка я узнать о них побольше. – Птенчиков ненадолго задумался. – Нужно звонить в реставрационную мастерскую.
Бывший начальник Антипова визуально напоминал маяк: такой же высокий и сияющий.
– Мэтр Птенчиков! Проходите, проходите, – ворковал он на пороге реставрационной мастерской, буквально лучась радушием. «И этого человека адъютант начальника полиции называл мрачным типом?» – удивленно подумал Иван, отвечая на приветствия.
– Вот радость-то какая, я даже не предполагал, что когда-нибудь познакомлюсь с вами лично! – продолжал меж тем реставратор, с умилением разглядывая гостя. – Скажу вам по секрету: я являюсь горячим поклонником вашего таланта.
– Ну, знаете, для успешного расследования одного таланта недостаточно, – смутился Иван, – тут требуется изрядная доля везения…
– Расследования? – презрительно скривился заведующий мастерской. – Что вы, мэтр, я говорил вовсе не о полицейских делах. Даже обидно, что вы уделяете им столько времени. Поверьте, я был на всех представлениях созданного вами экспериментального театра! Вот где раскрывается ваш поистине безграничный талант, озаряя своим светом юные дарования учеников и отражаясь во влажных от восторга глазах зрителей.
– Э… – глубокомысленно изрек Птенчиков.
– Позвольте воспользоваться случаем и спросить, над чем вы работаете сейчас?
– О, об этом пока рано говорить, – выкрутился Иван и потряс головой, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Следовало срочно переходить к делу. – Вчера вечером с вами беседовал по телефону мой помощник…
– Этот мило краснеющий молодой человек в полицейском мундире? – живо подхватил реставратор. – Кто-то из ваших учеников? Наверно, начинающий? Сразу видно, не хватает сценического опыта: настоящие полицейские никогда не краснеют!
– Он еще исправится, – уныло пообещал Птенчиков.
Заведующий хитро прищурился:
– Сейчас я попробую угадать, зачем вы приехали в нашу мастерскую. Хотите обновить декорации? Заказать костюмы? О, неужели вам понадобился художник-оформитель для нового спектакля?!
– Да-да, – малодушно принял его версию Иван. – Что бы вы могли сказать, например, о кандидатуре Антипа Антипова?
Лицо реставратора стало медленно наливаться краской.
– Впрочем, можете не отвечать, это я так – к слову пришлось, – засуетился детектив, прикидывая, что из мастерской может уже и не выйти.
– Антипов?! – взревел оскорбленный в лучших чувствах художник. – Этот плебей, предавший Искусство? Но почему, почему ваш выбор пал именно на него? Будто мало вокруг достойных! – Он в отчаянии ударил себя кулаком в грудь и тут же закашлялся.
– Вот только не надо себя калечить, – расстроился Иван. – Что вы, право, как маленький? Извините, что ввел вас в заблуждение: художники нам нужны, Антипова я разыскиваю совсем по другому вопросу.
– Правда? – с подозрением взглянул на него заведующий мастерской.
– Служение искусству не терпит вранья! – гордо заявил мэтр. Насладившись произведенным эффектом, он продолжил: – Дело в том, что в мои руки попали выполненные Антиповым репродукции старинных миниатюр. Как любителю литературы, мне было бы интересно прочесть все произведение, которое они иллюстрируют, но, к сожалению, большие куски текста были выпущены при копировании…
– Да, такой вандализм вполне в духе этого субъекта, – убежденно покивал заведующий.
– Словом, я надеялся, что вы поможете мне разыскать первоисточник. – Иван извлек из кармана найденную в ИИИ книгу.
– Мэтр! – растроганно произнес художник. – Я счастлив, что могу быть вам полезным!
Он нырнул в глубину мастерской и ловко застучал по клавиатуре компьютера, вводя задание для поисковой системы. Вскоре деловитый принтер выплюнул ответ: название музея, адрес, часы работы, номер книги в каталоге экспонатов и место ее размещения в общей экспозиции. Воспрянувший духом поклонник Ивана сунул листок в карман и радостно объявил:
– Это не так уж и далеко от Москвы. Идемте, мэтр, я вас подвезу!
Через пару минут Иван, даже не успевший сообразить, нужно ли ему так срочно мчаться в музей, сидел в расписанном под гжель аэроботе.
– Только ничему не удивляйтесь, – наставлял его орудующий рычагом управления художник.
– А чему я должен… вернее, не должен удивляться? – осторожно поинтересовался Птенчиков.
– Увидите.
Иван приготовился к самому худшему: мертвым петлям, нырянию в воздушные ямы, неисправностям аэробота и привычке водителя засыпать на полном ходу. Однако оказалось, что дружеское предупреждение к самому полету отношения не имело. Аэробот благополучно преодолел весь путь и приземлился на стоянке у внушительного здания. Точнее, архитектурного ансамбля, состоящего из множества разнообразных пристроек, громоздящихся друг на друга.
– Я не стал извещать директора музея о нашем визите, – говорил меж тем реставратор. – Это совершенно непредсказуемый человек! Если бы он узнал, что мы хотим увидеть определенную книгу, то вполне мог бы припрятать ее в самом дальнем углу и водить нас по своему лабиринту до тех пор, пока мы не выучим наизусть всю экспозицию.
– Этот музей построен по принципу лабиринта? – заинтересовался Иван, более внимательно разглядывая здание.
– Да. Причем с легкостью видоизменяется в зависимости от возрастных и психологических особенностей посетителей. Если сюда забредает экскурсионная группа, состоящая из школьников, конечной целью становятся поиски «Макдоналдса». Этакий бег по залам с препятствиями из шедевров и призом в конце пути за проявленную смекалку и наблюдательность. Более сознательные зрители подвергаются многократному тестированию для перехода на каждый последующий «уровень». Для стимуляции самых азартных директор хотел открыть в последнем зале казино, но ему не разрешили. Даже самые неподготовленные и равнодушные к искусству люди бывают вынуждены обойти всю экспозицию: их гонит вперед стремление найти-таки выход из этой западни.
– Но в музее могут одновременно собраться самые разные посетители, – растерялся Иван. – Под кого же тогда подстраиваться?
Реставратор уныло цокнул языком:
– Не соберутся. Посетители здесь вообще большая редкость.
– Так не лучше ли вернуть музею первозданный вид и дать людям возможность наслаждаться искусством без психологического давления и глупых аттракционов? – нахмурился Иван.
– Что вы! Тогда сюда вообще никто не придет. Между прочим, среди музеев нашей страны этот самый посещаемый. И все благодаря стараниям директора!
И тут окончательно запутавшийся Иван узнал, что люди XXII века, глотающие книги в таблетированном виде и давно забывшие, что такое театр, вовсе не нуждаются в посещении музеев: к их услугам удобные электронные каталоги, снабженные подробнейшими комментариями экскурсоводов. Четкость изображения и насыщенность цветовой гаммы зачастую превосходит оригинал, к тому же можно не только полюбоваться шедеврами, но и перекроить их в соответствии с собственным вкусом, что-то подрисовав, что-то ликвидировав, увеличив существенное и отрезав лишнее. Музеи превратились, по существу, в складские помещения, где пылятся громоздкие, неудобные в обращении полотна и скульптуры.
– Местный директор – настоящий энтузиаст своего дела. Чего только не изобретал он для привлечения посетителей! Устраивал викторины, конкурсы, даже соревнования типа «Мама, папа, я – интеллигентная семья». Снимал рекламные ролики, выдумывал скандальные истории для «желтой» прессы. Наконец, добился утверждения обязательных экскурсий в программе школьного образования, а взрослым стал попросту приплачивать за визит.
– Из каких же фондов?
– Сам рисует, он ведь художник. Посетителей мало, денег много…
– Но это же уголовное преступление!
– Преступление – это когда кому-то во вред, а у него все только на благо.
– Но если кто-нибудь узнает…
– А все и так знают. Думаете, люди бегут с этими деньгами в магазин? Нет, оставляют на память и хвастают перед знакомыми: прикинь, я побывал в настоящем музее!
Они ступили в просторный холл и остановились у турникета.
– Нужно вызвать кассира, – пояснил реставратор, нажимая на кнопку.
В турникете отворилось окошечко, и электронный голос произнес:
– Цель визита?
– Наслаждение искусством.
– Возраст, образование, профессиональные склонности?
Посетители терпеливо ответили на вопросы, и в руки им вывалилась пачка банкнот.
– Добро пожаловать! – произнес электрокассир, и турникет озарился приветливым зеленоватым свечением.
– Вперед, – скомандовал реставратор, сжимая в руке автошпаргалку с планом музея. – Мы знаем номер зала, где хранится книга. Нужно пробежать как можно больше, пока за нас не взялась программа экскурсионного обслуживания.
Однако преодолеть галереи в резвом марш-броске им не удалось: путь преградила выдвижная панель с диктофоном, экраном и множеством кнопок непонятного предназначения, и знакомый голос произнес:
– Будьте любезны поделиться своим мнением по поводу представленной в Греческом зале…
– Хватит издеваться! – не выдержал реставратор. – Я прихожу сюда уже который год и каждый раз должен отвечать на эти бесконечные вопросы. А ну, с дороги, глупая железяка, не то я расколочу тебя на запчасти!
Панель покраснела – видимо, от негодования – и оглушительно взвыла в аварийном режиме. Заработали невидимые глазу шестеренки. Проход освободился, и ошарашенные произведенным эффектом посетители увидели спешащего к ним человека с разметавшимися по плечам прядями седых волос.
– Это директор музея, – простонал заведующий реставрационной мастерской. – Умоляю, только не проговоритесь о книге, не то мы проторчим здесь до самого утра.
Директор подбежал к нарушителям спокойствия и остановился, прожигая их огненным взором. Вдруг на лице его отразилось удивление, а затем и искренняя радость:
– Акакий Сигизмундович?
– Добрый день, Феропонт Никодимович. Позвольте представить вам моего друга: Иван Иванович Птенчиков. Вы, вероятно, о нем наслышаны…
– Как же, как же: человек, возродивший интерес к «Камасутре», – просиял среброволосый директор музея и понимающе подмигнул мэтру. Иван покраснел гуще, чем адъютант начальника полиции, и почувствовал неодолимое желание провалиться сквозь землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41