Он сказал им, что война будет вестись за Лорриса и Прис, в помощь их смертному посланцу Алазариану. Пракстин-Тар не стал говорить своим воинам, что они должны будут освободить Арамур или что решается вопрос о мире во всем Наре. Он просто владел толпой, словно фокусник, и поскольку воины обожали своего военачальника, они повиновались ему. Воины Рийна принялись точить жиктары и готовиться к долгому переходу на запад. Под своим знаменем с вороном и под стальным взглядом своего военачальника они готовились сражаться за своих капризных богов.
Как это ни странно, Ричиус Вэнтран спустился из своих апартаментов в Фалиндаре, чтобы проводить время с воинами Пракстин-Тара. Шакал никому не объяснял причин своего молчания, но все решили, что он тревожится за жену и ребенка, которых ему снова придется оставить. Среди воинов шли разговоры о том, что Вэнтран так и не стал трийцем, несмотря на свои чудовищные усилия добиться этого, и что его сердце по-прежнему принадлежит Арамуру, хоть он и утверждал обратное.
На совещаниях в шатре Пракстин-Тара Алазариан внимательно наблюдал за Шакалом, пытаясь понять его настроение. Даже когда обсуждались планы освобождения его родины, Вэнтран мыслями был далеко, тревожась за жену и дочь. К удивлению Алазариана, короля пытался успокоить Джал Роб. Убедив Вэнтрана присоединиться к Праведникам, Джал почти все время тенью следовал за Шакалом, заставляя его невольно улыбаться и громко обещая скорую победу.
Вэнтран добродушно терпел присутствие Джала, но Алазариан чувствовал, что король страдает.
Вечером накануне выхода Алазариан в последний раз вернулся в Фалиндар. Было еще довольно рано, и Вэнтран остался в лагере, делая последние приготовления к длинному переходу, однако Алазариан не сомневался, что на ночь Шакал вернется в крепость. И до этого Алазариан хотел поговорить с женой Вэнтрана — без посторонних. Видя, как Вэнтран разрывается между двумя мирами, Алазариан почувствовал нечто вроде озарения. Долгое путешествие и множество тревог, а также заботы последних двух дней заставили его забыть о второй части своей миссии, но теперь юноша вспомнил о своем обещании матери, и это заставило его действовать.
Он надел чистую одежду, ускользнул из лагеря незаметно для Пракстин-Тара и Джала и поехал к цитадели Фалиндара. Бронзовые ворота по-прежнему охранялись, но стражники узнали его и спокойно пропустили в крепость. Вскоре он оказался на дворе, где услужливый мальчишка триец взялся позаботиться о его коньке, получив в уплату одну только улыбку. Волнуясь перед встречей с Дьяной, Алазариан пригладил волосы и попытался вспомнить, что он собирался ей сказать. Проходя по роскошным коридорам, он вспомнил Фалгера, непокорного трийца из Экл-Ная, который просил передать привет Дьяне. Алазариан решил воспользоваться этим в качестве предлога, а потом постепенно перевести разговор на интересовавшие его вопросы. Дьяна Вэнтран показалась ему удивительно доброй женщиной, и Алазариан верил, что она не отправит его ни с чем.
С трудом припоминая, куда его вел Ричиус, Алазариан нашел дорогу в башню. Подниматься пришлось высоко, так что к концу лестницы он совсем запыхался. Когда он вышел в коридор и осмотрелся, его вдруг снова охватила тревога. Дьяны Вэнтран вообще могло не оказаться в башне. Но нет, она должна быть у себя, дожидаясь мужа. Алазариан постарался овладеть собой, сделав несколько медленных вдохов. Дьяна была его последней надеждой получить хоть какие-то ответы, и Алазариан боялся, что она не станет с ним разговаривать. Или хуже того — что ей нечего будет ему сказать.
«Спокойнее, — напомнил он себе. — Не забывай улыбаться».
Он изобразил ясную улыбку и пошел по коридору, не обращая внимания на великолепные белые камни и ряды дверей. Почти все они были открыты и за ними видны были большие уютные комнаты, однако дверь в конце коридора оказалась закрытой. Возможно, обитательницы комнаты не было на месте. Алазариан решил попытаться: подойдя к двери, он тихо постучался.
За дверью послышалось какое-то шуршание, а потом детский голос. Дверь открылась — и он увидел Длину Вэнтран. При виде него она не скрыла изумления.
— Алазариан Лет? — сказала она с неловкостью. — Извините: Ричиуса здесь нет. — Брови ее чуть сдвинулись, выдавая ее беспокойство. — Я ждала его. Я думала, это он.
— Простите меня, миледи, — вежливо сказал Алазариан, — я не хотел вас тревожить. Но на самом деле я пришел не к вашему мужу. Шакал... э-э... то есть я хотел сказать Ричиус, все еще в лагере, совещается с Пракстин-Таром. Я пришел к вам.
— Ко мне? Зачем?
— Ну, у меня есть для вас известие, миледи. Можно мне войти?
Дьяна Вэнтран пожала плечами и посторонилась, пропуская Алазариана. На полу играла Шани, перебрасывая из руки в руку маленькую деревянную фигурку. Алазариану резная фигурка напомнила русалку. Девочка посмотрела на него и захихикала.
— Триец! — объявила она. — Триец! Дьяна снова смутилась.
— Простите. Она слышала, как мы с Ричиусом говорили о вас.
— Ничего, я не обижаюсь, — сказал Алазариан. Подойдя к девочке, он присел рядом с ней на корточки, рассматривая ее светлые волосы и овальные глаза, удивляясь ее необычным чертам лица. Она не была ни наркой, ни трийкой, принадлежа к обеим расам одновременно — и в то же время ни к одной из них. — Она очень красивая девочка, — сказал он. — Она похожа на вас.
— Вы очень любезны. Хотите пить? Я могу вам что-нибудь найти.
— Нет, — отказался Алазариан. Он выпрямился. — По правде говоря, мне нужно было с вами поговорить.
— Да, вы говорили про какое-то известие. — Дьяна вопросительно посмотрела на него. — В чем оно заключается?
— Вы помните человека по имени Фалгер? — спросил он. Лицо Дьяны тут же подобрело.
— Фалгер! — откликнулась она. — А что? Вы с ним знакомы?
— По дороге в Люсел-Лор я проезжал через Экл-Най. Когда мы подъехали к городу, нам навстречу выехали всадники — трийцы. Они повели нас в старинную нарскую башню, одну из тех, которые оставили имперцы. Экл-Най населен одними беженцами. Некоторые даже пришли из этих мест, спасаясь от войны Пракстин-Тара.
— Продолжайте! — попросила Дьяна.
— Один из трийцев отвел нас в башню, к своему предводителю, — продолжил свой рассказ Алазариан. — Это был человек по имени Фалгер. Он помог нам. Он рассказал о войне, которая идет здесь, в Таттераке, и снабдил нас провизией и снаряжением. А еще он дал нам карту, чтобы мы смогли вас найти.
Дьяна кивнула:
— Это похоже на Фалгера.
— Он сказал, что знаком с вами, миледи, — с улыбкой добавил Алазариан. — Он очень живо вас помнил.
Его собеседница отвела взгляд.
— Он — хороший человек, — мягко сказала она. — Мы вместе шли в Экл-Най. Он старался обо мне заботиться.
— Он не рассказывал мне о ваших отношениях, но говорил о вас очень тепло. Я пообещал ему передать вам привет и сказать, что у него все в порядке. Мне показалось, что для него это важно.
— Очень мило с вашей стороны, что вы мне это передали, Алазариан, — сказала Дьяна. — Спасибо вам. Я часто о нем думала, но с тех пор очень многое переменилось. — Она обвела взглядом огромную комнату. — Когда-то мы с Фалгером были так бедны! А теперь — посмотрите на меня!
Алазариан послушно посмотрел. Она была поразительно красива, и он перестал удивляться, что ради нее Вэнтран бросил Арамур. Само ее присутствие кружило голову.
— Спасибо вам за то, что вы мне это сказали, — говорила тем временем Дьяна. — Если вы снова увидите Фалгера, когда придете в Экл-Най, то передайте ему мой привет. Скажите ему, что я здорова и что часто о нем думаю. И расскажите ему, что война здесь закончилась и ему ничего не грозит. Вы окажете мне такую услугу?
— С радостью, миледи. Но, по-моему, ваш друг Фалгер человек независимый. Я не уверен, что ему захочется покинуть Экл-Най.
Дьяна рассмеялась.
— В этом вы правы. Он... как это выразиться по-нарски?... Смутьян!
— Да, — согласился Алазариан. — Но я с радостью передам ему ваш привет. Или его может передать ваш муж — я не обижусь.
Одного только упоминания о Ричиусе оказалось достаточно, чтобы Дьяна помрачнела.
— Как пожелаете.
— Извините, миледи, — пролепетал Алазариан. — Наверное, мне не следовало о нем упоминать.
— Это не страшно, — ответила Дьяна. — Отъезд Ричиуса для меня не секрет. — Она прошла к дочери и села рядом с ней на пол, занявшись деревянной игрушкой Шани. Шани посмотрела на мать не без досады, явно мечтая получить игрушку обратно. — Ричиус сегодня придет сюда. Это будет последняя ночь, которую мы проведем вместе перед долгой разлукой.
Ее голос звучал отстраненно и печально. Алазариану захотелось ее утешить.
— До Арамура далеко, миледи. А первый день лета уже приближается. Чтобы успеть туда вовремя, нам надо срочно отправляться.
— Знаю, — отозвалась Дьяна. — Мне просто жаль, что все сложилось именно так, а не иначе. Простите, но мне жаль, что вы вообще сюда приехали.
Алазариан не обиделся.
— Я не виню вас за то, что вы на меня сердитесь, — сказал он. — Но боюсь, что у меня не было выбора.
— Я ни на кого не сержусь. Даже на Ричиуса. Как и у вас, у него нет выбора. Я надеялась, что этот день никогда не наступит, но Ричиус должен это сделать. Так я ему и сказала.
— Правда? А мне показалось, что вы двое... ну... поспорили из-за этого.
— О?
— Извините меня, миледи, но вашему мужу плохо. Он тревожится из-за вас и ребенка. Вы его тревожите. Я решил, что вы не дали ему своего благословения.
— Я не давала ему благословения, — уточнила Дьяна. — Я просто сказала ему, чтобы он поступал так, как ему велит долг. Вы не знаете Ричиуса, Алазариан. Вам кажется, что ему не был дорог Арамур, что он просто бросил свою страну и больше не оглядывался. Ну, так вы ошибаетесь.
— Теперь я это вижу, — признал Алазариан. — И я сожалею о том, что говорил. Ваш муж — человек хороший.
— Да, очень. Он добрый, гордый и сильный. Лучше него я никого не встречала. И сегодня я буду с ним — возможно, в последний раз.
— Это была ошибка, — прошептал Алазариан, медленно попятившись к двери. — Мне не следовало приходить сюда сегодня.
Дьяна пристально посмотрела на него.
— Вы хотели меня спросить о чем-то важном? О чем-то, что касается вас лично?
— Ну... да.
— О Ричиусе?
— Нет, сударыня. — Алазариан вздохнул. — Обо мне самом. Дьяна внимательно осмотрела его — так, что он невольно вспомнил, как его осматривал Бьяджио.
— Вы — настоящая загадка, Алазариан Лет. Мне любопытно, почему вы пришли ко мне. Фалгер вам что-то рассказал?
— Нет. Ну... вообще-то — да, рассказал. Он сказал мне, что вы были замужем за Тарном.
— Он сказал правду. Это вас интересует?
— Меня интересует Тарн, сударыня. Мне хотелось бы узнать о нем как можно больше. — Алазариан снова подошел к ней. — Когда мы встретились, я сказал, что приехал сюда за ответами, чтобы разобраться в себе самом. Вы это помните?
Дьяна молча кивнула.
— Я встречал людей, знавших Тарна, — продолжил Алазариан. — Пракстин-Тар был знаком с Тарном и ваш муж тоже. Но никто из них не смог ответить на мои вопросы. Пракстин-Тар говорит, что Тарн был загадкой. Я пробовал расспрашивать Ричиуса, но он отказывается об этом говорить.
Губы Дьяны изогнулись в улыбке.
— Ричиус редко упоминает о Тарне. Он был моим первым мужем.
— Да, сударыня. Но у меня по-прежнему остались вопросы. И я надеялся, что вы мне поможете.
— Это, скорее всего, будет трудно. Что именно вы хотите узнать?
— По правде говоря, я толком не знаю, — признался Алазариан. — Он обладал магией, да?
— О да, — подтвердила Дьяна. — Если кто-то и имел «дар небес», то именно Тарн. И, возможно, вы.
— Я не знаю, что я такое, — в том-то и проблема. Джал Роб называет это магией. Пракстин-Тар называет это «даром небес», как и вы. Но для меня это тайна.
Алазариан уселся напротив Дьяны. Его необъяснимо влекло к ней, и он вдруг забыл об этикете. Шани подползла к нему и положила ладошки ему на колени. Алазариан погладил ее шелковые волосы.
— Посмотрите на нее! — сказал он. — Она точно такая же, как я. Но она знает, кто ее родители. Она знает, кто она, и ей не приходится задавать себе вопрос, где ее дом. Я ей завидую.
— Шани — трийка, — сказала Дьяна. — Хотя половина крови у нее нарекая, мы растили ее здесь, в Люсел-Лоре. А вы выросли в Наре. Это сделало вас нарцем.
— Хотел бы я, чтобы этого было достаточно!
— Но этого достаточно. Вы — союз ваших отца и матери. Вы — Алазариан Лет.
— Но я не Алазариан Лет, понимаете? Я никогда не знал своего настоящего отца. И я не сын Лета. Он предпочел бы, чтобы я был мертв.
Протянув руку, Дьяна хотела прикоснуться к его рукаву. Алазариан поспешно отстранился. При виде его испуга ее рука замерла в воздухе.
— Вы боитесь, чтобы до вас дотрагивались? — спросила она. Алазариан почувствовал, что краснеет.
— Не боюсь, нет. Просто... ну, магия.
— Вы ею не управляете?
— Не слишком хорошо. Порой я ее боюсь.
— И это все, чего вы боитесь? — продолжала расспросы Дьяна. — Или есть что-то еще?
Алазариан нахмурился.
— Что вы имеете в виду?
— Ричиус рассказал мне о вашей матери. Он сказал, что она была хорошая, а это — высокая похвала: Ричиус не любит Гэйлов. Но он рассказал мне и о вашем отце — о человеке, которого зовут Элрад Лет. — Лицо Дьяны вдруг стало очень печальным. — Мне вас очень жаль. Я вижу, что он с вами сделал.
— Правда? — смущенно переспросил Алазариан. — Бог мой, неужели это настолько заметно?
— Да, — очень мягко подтвердила Дьяна. — Ваше страдание заметно, как плащ на плечах. В чем-то вы напоминаете мне Ричиуса: у вас в глазах все время прячется печаль. И, наверное, вы похожи и на Тарна тоже. — Она еще немного посмотрела на него и решила: — Да, на Тарна. У вас есть его сила.
— Тарн был сильным?
— Сильным, как океан. Как стихия, перед ним невозможно было устоять.
— Вы его любили?
Этот вопрос Дьяну обескуражил.
— Не уверена, — призналась она. — Я любила его так, как подданный любит своего правителя. Возможно, как сестра любит брата. Но не так, как жена любит мужа. Не так, как я люблю Ричиуса.
— Но Тарн ведь знал, кто он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95