— Бен, — с непринужденной улыбкой обратился Франкино к хозяину. — Вы не представляете, как мне у вас нравится!
— Я очень рад, что вы выкроили, наконец, время и пришли.
— И жена у вас просто замечательная, — продолжал монсеньер. — Настоящая хозяйка!..
— Спасибо, — вежливо ответил Бен, оглянувшись на Фэй. — Кстати, я и не знал, что вы у нас полиглот, Билл.
— Ну, некоторые языки я знаю весьма поверхностно, — смутился Франкино.
— Да вы просто скромничаете! — не отступал Дженкинс.
— Нет уж, скромность мне не грозит. Я ведь жуткий эгоист! — Франкино посмотрел на часы. — Знаете, Бен, мне уже пора… Надо еще поработать, а времени, как всегда, в обрез.
— Вот уж никогда не подумал бы, что у Преподавателей бывают проблемы со свободным временем! — заметил Дженкинс, поправляя лацкан идеально сшитого пиджака. — У вас ведь остаются и вечера, и всяческие праздники, и каникулы… К тому же — целые годы, свободные от лекций
, ну и, разумеется, выходные.
— Вам легко судить, — со вздохом отозвался Франкино. — Но если вы находитесь в профессорском звании, то весь факультет только и ждет ваших работ. И на это перечисленного вами времени едва хватает.
— А над чем вы сейчас работаете? — поинтересовался Бен. Этот вопрос был заготовлен заранее по сценарию Франкино.
К ним уже успел присоединиться и Дэн Батилль, желая услышать что-нибудь интересное.
— Я исследую неканонические религиозные обряды и местные поверья в славянских государствах эпохи Возрождения.
— Это связано с православием? — спросил Батилль.
— Отчасти, да. Но меня интересуют и другие влияния на религию этих стран.
— Это какие же?
— Ну, например, на территории нынешней Болгарии было несколько провинций, где жили члены одной секты, обряды которой напоминают смесь православного богослужения и черной магии. Они верили в неиссякаемую силу креста и раз в году собирались все вместе, чтобы выявить приверженцев Сатаны и наказать их.
— Каким же образом им это удавалось? — раздался вдруг голос Сорренсона. Никто и не заметил, как он подошел сзади.
— Они считали, что сатаниста можно определить при помощи креста, выплавленного из особой белой руды, добываемой на востоке Болгарии. Такой крест оставлял, якобы, ожог на теле дьяволопоклонника, да и, по поверьям, на самом дьяволе — тоже. Так вот, они проводили весьма сложные и запутанные ритуалы, а потом заклейменных приговаривали к смерти.
— И что же, этот крест действительно кого-нибудь обжигал? — не поверил Сорренсон.
— Ну, теперь это трудно сказать. Хотя есть точные данные о том, что после подобных ритуалов многих сжигали на кострах.
— Скажите, а такие кресты еще существуют? — поинтересовался Бен, хотя ответ был уже известен ему. Еще утром Франкино осмотрел привезенное из круиза распятие и подтвердил, что это именно такой крест. «Что это — совпадение? — подумал тогда Бен. — Вряд ли».
— Да, несколько настоящих крестов сохранилось. Среди сотен подделок я сумел опознать целых три. И все они находятся в частных коллекциях в Бухаресте.
— И вы утверждаете, — не унимался Батилль, — что одно лишь прикосновение таким крестом может вызвать ожог на теле?
— Да, но только если дотронуться крестом до сатаниста во время особого ритуала.
— Какой вздор! — фыркнул Сорренсон.
И пока он пытался выяснить у Франкино, откуда взялось такое поверье, Бен подошел к письменному столу и извлек из ящика свое распятие.
— Скажите, а такой крест не подойдет? — спросил он, подходя к гостям.
— А я думала, ты его давно уже выкинул, — недовольно произнесла Фэй, тоже подойдя ближе к мужчинам.
Бен оглянулся, виновато пожал плечами и передал распятие монсеньеру.
Франкино неторопливо осмотрел крест и наконец с сожалением произнес:
— Нет. Конечно, нет. Настоящие кресты для таких ритуалов — большая редкость, и они представляют собой огромную ценность.
— А вы знаете, как проводится этот ритуал? — спросил Бен.
— Да, — невозмутимо ответил Франкино. — А что?
— Так давайте попробуем! Ради интереса, а? Но Сорренсон тут же замахал на него руками.
— Бен, перестань! Это же нормальная вечеринка, а не спиритический сеанс.
— Да бросьте вы, Джон! Это же интересно. — Он посмотрел на Фэй. — Если, конечно, ты не против, дорогая. Фэй ничего не ответила. К Бэрдету подошел Макс Вудбридж и тоже заметил:
— В самом деле, Бен, по-моему, сейчас не время заниматься такими вещами.
Но Бен, не обращая внимания на его слова, уже вышел на середину комнаты и громко объявил, что сейчас его приятель мистер Франкино будет демонстрировать интересный старинный ритуал.
— Может, действительно не надо? — попробовал отступиться Франкино.
В комнате все притихли.
— Ну, прошу вас! — настаивал Бен.
Франкино пожал плечами и попросил гостей встать в круг, потом провел на полу черту мелом, разделив круг на две части, сам встал посередине и велел выключить свет. После этого он начал бормотать что-то по-латыни негромким грудным голосом. Это длилось несколько минут, а затем голос его стал громче.
Было слышно, как вокруг тяжело дышат гости, замершие в напряженном ожидании. Вудбриджи стояли вместе, а Бен и Фэй оказались друг против друга. Две секретарши и Батилль — напротив Сорренсона и Дженкинса.
Наконец Франкино поднял над головой распятие и, начав быстрее произносить заклинания, шагнул вперед.
«Может быть, этот ритуал и в самом деле — всего лишь средневековый вздор?» — подумалось Бену. Но он переставал уже ориентироваться в собственной квартире, перед глазами все поплыло, голова закружилась.
И вдруг Франкино издал страшный вопль, который сразу же оборвался, звоном повиснув в тишине комнаты.
Бен бросился включать свет.
Священник же упал на колени и, задыхаясь, схватился за сердце.
— Что случилось? — крикнул из угла Бен. Смущенные гости не знали, что делать, и переминались с ноги на ногу, не решаясь покинуть свои места.
Франкино указал рукой на черную спортивную сумку, которую он оставил возле стола. Макс Вудбридж подбежал к ней и расстегнул молнию. Внутри он сразу нашел пузырек с таблетками и передал его Бену.
— Это? — спросил Бен.
Франкино кивнул и тут же повалился» на правый бок, корчась от боли.
Грейс Вудбридж бросилась в кухню за водой.
Франкино затрясся, лицо его побледнело, начало отекать и приобретать синюшный оттенок.
Бен подскочил к священнику и сунул ему в рот таблетку, а потом поднес стакан и, с грехом пополам, напоил беднягу, при этом расплескав ему воду на грудь.
— Откройте окно! — крикнул Бен. — Здесь душно! Секретарши тут же кинулись открывать окна во всех комнатах.
Постепенно Франкино стал приходить в себя. Он поднялся на колени и, хотя все еще держался за сердце, Бен видел, что боль уже понемногу стихает, и ему теперь значительно легче.
— Ну как, все в порядке? — участливо спросила Грейс Вудбридж.
Франкино с трудом встал на ноги и через силу улыбнулся.
— Да… Проклятая грудная жаба! Мучает меня уже столько лет… Но это проходит. Стоит принять таблетку нитроглицерина — и сразу же отпускает.
— Может, вам лучше прилечь? — предложил Бен, подходя к священнику.
Но Франкино лишь отмахнулся.
— Ничего серьезного. Давайте продолжим, — предложил он.
— Мистер Франкино, — обратилась к нему Грейс Вудбридж, — по-моему, вам следует отдохнуть. Такое напряжение…
— Все уже прошло, — улыбнулся священник. — Становитесь на свои места.
Сорренсон и Батилль дружно заявили, что вообще сейчас уйдут, если все это будет продолжаться. Но Бен редко запротестовал:
— Нет, я никого отсюда не выпущу, — заявил он.
— Бен, ты что, спятил? — изумился Сорренсон.
— Нет, — спокойно ответил Бен. — Просто я хочу, чтобы ритуал был доведен до конца, раз уж начали. — И он с надеждой посмотрел на Франкино, ища в нем поддержки.
— Ну ладно, давайте, — сдался старик Бен проследил, чтобы все встали в круг, и снова потушил свет. Франкино сразу же поднял распятие и шагнул вперед. И тут Бен поежился: по коже будто прошелся холодный ветер. Но откуда бы ему взяться?. Окна уже закрыли, кондиционер не работал, и к тому же Бей чувствовал, что это вовсе никакой и не ветер. Было такое ощущение, словно по коже его кто-то водил куском льда.
Наконец Франкино перестал читать заклинания и замолчал.
«Интересно, кто-нибудь еще чувствует этот странный холод?» — думал Бен.
Между тем ощущения усиливались, и Бен начал дрожать. Священник почему-то молчал, хотя, судя по всему, должен был и дальше читать молитвы.
— Я начинаю замерзать, — наконец тихо сказала одна из секретарш.
И вдруг послышался странный звук, словно человек с разбегу налетел на неожиданную преграду. Франкино вновь закричал, и кто-то сразу же включил свет.
Священник лежал в углу комнаты возле перевернутого кресла и отбивался от невидимых рук, которые, судя по его движениям, сжимали его горло, пытаясь задушить. Над правым глазом у него был порез, из которого текла кровь, а лицо покраснело от удушья.
Бен в ужасе бросился ему на помощь.
— Уильям! Что это?! — крикнул он — Что происходит? — взвизгнула из-за спины Бена миссис Вудбридж.
Изо рта священника показалась пена, глаза закатились. Бен расстегнул ему ворот рубашки и поднял с пола распятие.
Гости не шевелились.
— Надо вызвать врача, — решительно сказал Дженкинс.
— Нет! — сердито выкрикнул Бен. — Никаких врачей! Фэй заплакала и упала на колени. Неожиданно Франкино перестал извиваться и медленно поднялся с пола.
— Что это было? — спросил его Бен, приходя немного в себя.
— Чейзен не дает мне закончить ритуал, — тихо ответил тот.
— Какой еще Чейзен? — удивился Сорренсон. Священник произнес это имя довольно громко, и все гости его услышали.
— Чейзен? — переспросил сам Франкино, будто впервые услышал эту фамилию.
— Да-да, — подтвердила Фэй. — Вы же сами только что сказали, что вам мешает какой-то Чейзен. Франкино удивленно уставился на Бена.
— Так кто такой этот Чейзен? — не отставала Фэй.
— Сам не знаю, — произнес Франкино и с недоумением оглядел окружающих.
***
— Боже мой! — в ужасе воскликнул Сорренсон, осмотревшись по сторонам.
Бен оглядел комнату: теперь она напоминала место побоища. Франкино только что ушел. Он и в третий раз пытался закончить ритуал, хотя уже все гости без исключения дружно протестовали, и при этом сам чуть не погиб.
— Он, наверное, сумасшедший, заключила Грейс Вудбридж, крепко держа мужа под руку. У ее ног валялся разбитый торшер.
Бен перевел взгляд на Фэй — она была бледная, как полотно.
— Ты говорил, что знаком с ним по колледжу? — холодно спросила она. Бен кивнул, — А почему же ты раньше никогда мне о нем не рассказывал?
Бен пожал плечами.
— Видимо, было ни к чему.
Дженкинс с трудом переводил дыхание. Его роскошный пиджак был изодран в клочья. Франкино в ярости разорвал его, когда Дженкинс пытался силой копировать новый приступ, в результате которого священник мог запросто проглотить свой язык.
— А сам-то ты что обо всем этом думаешь? — спросил Дженкинс Бена.
— Не знаю. Может быть, он и болен. Похоже на эпилепсию. Правда, я никогда раньше ничего подобного не наблюдал.
Сорренсон задумчиво разглядывал распятие. Крест был еще влажным от рук священника.
Бен аккуратно взял его у Джона и положил назад в ящик письменного стола.
— Простите меня за то, что сегодня произошло здесь, — извинился он перед соседями. — Я ведь не знал, что все так получится…
— Наверное, на этом вечер придется закончить, — подытожила Фэй. А потом нагнулась и поставила журнальный столик на место. Его тоже успели затолкать чуть ли не в самый угол комнаты. — Хорошо?
Никто не стал возражать, и через пару минут все разошлись по своим квартирам.
***
Все тело священника покрывал липкий пот. Он лежал на полу лицом вниз, прижав руки к груди с такой силой, словно хотел достать пальцами до самого сердца. Глаза Франкино были закрыты, и он ощущал сейчас только страшное напряжение артерий — приближающийся новый приступ стенокардии.
Франкино медленно открыл глаза и посмотрел вверх. За окном было по-прежнему темно, краем Глаза он видел контуры одежды сестры Терезы, а кисловатый запах от ее тела распространялся по всей комнате.
Боль не давала ему пошевелиться.
Руки, ноги, спина, лицо — все нестерпимо ныло, пронзенное сатанинской яростью Чарльза Чейзена.
Он мог бы и предвидеть, что Чейзен не даст ему завершить ритуал. Но по крайней мере, теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что Чейзен находится здесь, в этом доме, и именно на этом этаже!
И снова его мысли вернулись в прошлое. Поплыли яркие воспоминания: ужас, боль и лицо Элисон Паркер в ту ночь, когда произошло ее перевоплощение в Стража. А было это целых пятнадцать лет назад…
Может, он сам вспоминал все это, а может, это всего лишь очередная пытка изощренного в таких делах Чейзена…
Образы замелькали перед глазами.
Майкл Фармер, узнавший правду о Часовых… Он выкрал папки из Управления епархии и поклялся изменить судьбу Элисон.
Тогда Фармер приехал к особняку около полуночи. Наблюдая за ним из своего укрытия в доме, Франкино страшно перепугался, когда тот обнаружил надпись над вратами Ада: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Потом было напряженное томительное ожидание. Отец Галлиран спустился вниз, на первый этаж, желая предупредить Майкла, что смертный бессилен тут что-либо изменить. Но Фармер не понял этого и пошел за Галлираном в его квартиру, рассчитывая выведать у старика всю правду. Однако, так ничего не добившись, он схватил священника за горло и, повалив, сильно ударил его головой об пол. Тут уже надо было срочно остановить непредвиденное вмешательство Майкла Фармера. И тогда Франкино вышел из своего укрытия с бронзовым подсвечником в руке и бил им Фармера по голове до тех пор, пока тот не затих окончательно.
Пытаясь выкинуть из головы эту сцену, Франкино подполз ближе к стулу сестры Терезы. Теперь он видел ее лицо, освещенное безжизненно-бледным месяцем. Внезапно ему почудилось, что веки монахини шевельнулись. Но нет, это невозможно. Теперь это были уже совсем не те глаза перепуганной девушки, когда пятнадцать лет назад Элисон в трансе вошла в особняк, надеясь отыскать там своего Майкла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46